(Иаков валится ниц перед кафедрой. Люцифер – Боди-Богу.)
Ишь, как он в ноги, окаянный, бухнул!
БОДИ-БОГ (заглядывая за кафедру).
Иаков!
ИАКОВ (не поднимая головы).
Вот я…
БОДИ-БОГ.
Блудный сын, обсказывай, как дело было,
Чем обносил пирующее быдло?
ИАКОВ (поднимаясь с шумным вздохом).
На грех в кармане у меня
Песочка золотого путалась жменя…
(Боди-Бог вопросительно смотрит на Исиду.
Исида пожимает плечами.)
ИАКОВ.
Тельца из золота отлил, как помнишь, Аарон,
Верховный Моисеев жрец.
Но ты на дерзкого прогневался, Отец.
Так я сержусь, когда мою снимают ренту
На рынке акций конкуренты.
По Твоему приказу Моисей уханькал подлого тельца
И золотую пыль рассеял.
Но горсточку песка синайского я, разыскав, просеял.
Кому нужна та мизерная горсть?
Но ведь какая стоимость!
«Подай, гарсон!» да «Наливай, гарсон!» –
Какой мне в том резон?
Тут кто-то и шепни мне в ухо ересь:
«Позолоти им, Яша, херес…»
Был, помню, голос как бы женский
И выговор с акцентом, как бы деревенский…
(Люцифер недовольно фыркает.)
Отцу настой женьшеня
Частенько ставила Ревекка-мать.
Решил и я бояр простимулировать,
Напомнить им под коньячок о Моисее и Творце,
О золотом тельце…
Сколько кому, я рассудил, как цеховик.
(Кликуха у меня тогда была: московский Беня Крик).
Сыпнул от всей души развёрстой:
Боярам – по щепотке,
Вождю – с большой напёрсток…
(Показывает толстый средний палец.)
И только я попотчивал вельмож,
Моментом протрезвели рожи…
БОДИ-БОГ (озадаченно).
Ты о какой Ревекке? Им несть числа…
О той, что Исааку в Вирсавии
Святых двойняшек родила?
ИАКОВ (с улыбкой).
О матушке моей,
Что при Совке на пенсии в Москве жила.
Отец, от века
У нас с Тобой была одна Ревекка!
(Боди-Бог безнадёжно машет рукой.)
ЛЮЦИФЕР.
Про матушку оставим трали-вали.
Рассказывай, как мужика заполевали?
УЖАСНЫЕ ДЕТАЛИ
ИАКОВ.
Я видел всё, воочию.
Мы подошли к Совку глубокой ночью…
(Иаков перед кафедрой Судьи изображает лазутчика, согнувшись и ступая
с носка на пятку.)
Совок меж тем окорока отпарил
И, развалясь, в предбаннике кемарил.
Храпел, приняв на грудь, Иван,
То для героя роковой был план.
Тузы вели себя негоже:
Дрожали пальцы жирные,
От страха потные оплыли рожи.
Похожие на чавкающих боровов,
Обнюхивали члены спящего, живот и бороду.
Один совал от корочек шнурки: возьмите, нате-ка,
Чтоб семенные половчей ему перехватить канатики!
Другой гундосил про китайцев,
Мол, чайна, опростав, на место подшивают яйца…
Бугор зело был пьян,
Но полон был решительности злой.
В пример возьмём, де, коптов-христиан,
У коптов так: всё лишнее – долой!
Шары верховного державника открылись,
Едва он золотой отведал пыли.
Неизъяснимой страстью взор пылал,
Хоть на ногах «хирург» едва стоял:
«В ножи его, орёлики, в ножи!
А чтобы, понимаешь, не лягнул – вяжи!!!»
Я остерёг: если гонады вчисть отсечь
Без референдумов и конституций,
Аргументацию сочтёт Европа куцей.
А он: кончай, дескать, базар,
Имай каналью за препуций!
В предбаннике в углу хранились
Шанцевые приспособы.
И, оттолкнув державные особы,
Я, вдохновившись матом,
Ручной садовый предложил вождю секатор.
Я действовал как бы во сне…
(Закрыв глаза, вспоминает.)
Что-то росло и тужилось во мне…
Блеснуло лезвие, щелчок раздался смачный…
(Иаков вкусно чмокает и открывает глаза.)
И по всему составу моему
Прошёл оргазм тугой волной горячей!
(Приходит в себя. Люциферу.)
Ты не гони, начальник, негатив.
Таков был времени императив!
(Боди-Бог пальцем манит к себе Люцифера.
Люцифер подходит к кафедре Судьи, смотрит в пол,
склонив голову набок)..
БОДИ-БОГ (негромко).
Ты как-то удивительно спокойно
Выслушиваешь этот бред…
ЛЮЦИФЕР.
Рационалы, сверхчеловеки, сюрреалисты…
Их вера – постмодерн,
Их идол – интернет.
Язык Эзопа в современной упаковке.
Ни йоты удивительного нет.
БОДИ-БОГ.
Что ж, будем говорить на языке Эзопа.
Поймёт ли только нас Европа?
ОПОЗНАНИЕ
ИАКОВ (гордо).
Там, в Белой Веже, где игралась драма ента,
Той ночью ошивалась куча референтов,
Помочь желавших шишкатуре Иванушку легшить:
Шахраи, шохины, бурбулисы…
Я их сумел опередить!
Вождю я ассистировал, я подавал гуманные идеи,
А Шохины боялись получить на завтрак
Жаренных гвоздей.
Они лишь суетились, комсомол…
Да, кстати, занесите в протокол:
Секатор фирменный был, американский…
ИСИДА (машинально).
Поступок безмотивно хулиганский…
ЛЮЦИФЕР (сверля Иакова взглядом).
Лукавой мысли вырвем жало!
Инстрyмент чья рука держала?
Вот актик дактилоскопии…
(Выхватывает из папки лист и трясёт им в воздухе.)
Инстрyмент был чужой,
Да не чужие те, кто Ваню им скопили!
БОДИ-БОГ.
Очнулся ли, когда насели вы, Иван?
ИАКОВ.
Спьяна не внял, зачем с него нательное сдирают.
Поблaзнило: шалит Анюта-краля
И бейцами могучими его
Невинное дитя играет.
БОДИ-БОГ (после молчания).
А бейцы что?
ИАКОВ.
Мне поручили их свезти на сметник.
На тачке.
Но вдарила гроза, сбежались тучи.
Гром, молния: бряк! бряк!
Отец! Я понял это, как Твой знак!
Добычу в холодильник Росрезерва свёз –
А вдруг на яйца завтра будет спрос?
Сдал по квитанции, как важную поклажу,
Чтобы меня потомки Святогора
Не обвинили в краже.
Контейнер запечатали сургучем –
На всякий случай…
ЛЮЦИФЕР (с восторгом).
Он, не марая рук,
Ивана предал мукам!
И, проявив заботу, гад,
О святогоровских гонадах,
Которые оттяпал пьяный шеф,
Ещё и поимел гешефт!!!
(Хохочет.)
ИАКОВ.
Позвольте, господа, какой гешефт?
Гонады, бейцы рясные
В Резерве сохраняются прекрасно
Со стратегическим сырья и продовольствия запасом.
ЛЮЦИФЕР (грозно).
Пусть подсудимый опознает,
При этом не впадая в ступор,
Что в холодильнике закупорено!
Пусть Божья на бесстыжие глаза падет роса…
Свергайте крышку термоса!
(Приставы отвинчивают крышку алюминиевого бочонка. Иаков заглядывает в горло и, попросив у пристава его дубинку, шевелит нечто внутри.)
ИАКОВ (деловито).
Оно. Моё. Не вру, ей бога!
Подстыло лишь немного.
БОДИ-БОГ (покраснев).
А как вы сыну объяснили… Рашке,
Что, собственно, стряслось с папашей?
ИАКОВ.
Я, осенясь крестом животворящим,
По поручению Вождя, по ящику,
Народу изложил,
Как я проблему вижу:
Сослался на предстательный застой
И застарелую коммунистическую грыжу.
Наукой точною установили-де,
Что Святогоров надсадил муде,
Подняв земную тягость в пьяном виде.
Грыжа косая, паховая,
Лечили хирургическим путём,
На место выезжала медиков команда вахтовая,
Была проведена мошонки вивисекция,
Живосечение без анальгина и новокаина
По методу японских врачевателей
Из батальона самурайского 731.
БОДИ-БОГ.
И Рашка твоему поверил блефу?
ИАКОВ (хмыкнув).
Я думаю, боялся он, не задали бы самому-то феферу…
Он, Рашка, непутёвый,
Всё на ходу позёвывает.
БОДИ-БОГ (выпрямившись на кресле).
Вы оба два преступны, дерзкие!
(Иакову)
Ты, сотворивший богомерзкое,
(Люциферу.)
Ты, «обличитель», вдохновивший грех,
Ты, пес визгливый,
Лукавый и глумливый!
Это такое дно,
Что даже слов собрать Мне не дано!
Куда вы думаете… мать! мать! мать!
В конце верёвочки бежать!?
(Боди-Бог откидывается в кресле, трудно дышит
и закрывает рукой глаза.)
ИАКОВ-МЕЛИОРАТОР
ЛЮЦИФЕР (звенящим голосом).
О Вечный! О Творец!
Не забывай: Ты – мой Отец.
Конечно, я не авраамлюсь,
Не исааковлюсь и не иаковлюсь,
Но за шулятами чужими не гонюсь.
В Аиде прокуратором который век служу за так.
Люди в глаза мне говорят: мудак!
Да мало ли чем занимаюсь я от Твоего лица!
Допрос прослушай до конца.
(Грозно.)
Иаков! Поясни Суду, как на тебя слетела манна,
Как Рашку ты обул, сына Великого Ивана!
МАТФЕЙ (негромко).
Козел вонючий…
(Иаков смотрит на Исиду).
ИСИДА.
Выкладывай до кучи…
ИАКОВ.
Я шел в ту пору на подъем.
Мне было 40. Море сил.
Страдал я жором неуёмным,
Я не харчился – молотил.
Вернулись из предбанника.
Несу вино, икру, ботанику.
Они велят, водяры хряснув:
Организуй-ка, Яша, мяса!
Меня и самого, как слазили в ночное,
Смерть потянуло на мясное!
…Уселись, не помывши руки, вокруг овального стола,
Лишь пальцы вытерли о брюки.
Я шницель по-швейцарски подавал.
–Ну что, гарсон, – вождь был в ударе, –
Чай, в пятки у тебя душа ушла?
Не весел ты, я вижу, паря!
Я и заправь ему тогда:
–Вы веру подсекли Иванову,
Совковский культ и дым.
Иван теперь лет двадцать будет чумовым.
Но, рассуждая здраво,
За ним и, главное, за Рашкой,
Естественное остаётся право
На землю эту и на этот лес,
На этот Рашкой возведённый дом,
В котором мы сегодня пьём.
Вы оглушили комара всего-то,
А надо бы сушить болото!
Победу праздновать я бы не стал.
Вы полоснули Ване фантики.
Мошна у вас меж тем пуста.
Вы, русаки, всю жизнь романтики!
Вождь чокнулся со мной в тот час:
–Скажи, коль знаешь, че-ла-эк!
А я: резекция – на час, приватизация – на век…
Ну и пошёл у них аврал,
Державную хозяин речь держал…
Короче, слово за слово,
Как говорится, фаллом по столу:
–Ступай наверх в мой кабинет, запрись, мразота,
Рисуй нам загогулину по осушению болота!
БОДИ-БОГ (тряхнув головой, как бы прогоняя наваждение, с усилием).
Когда ты в бане ассистировал бухому рексу,
Тобой руководил рассудок?
ИАКОВ (подумав и взглянув на Исиду).
Скорей, рефлекс…
(Исида одобрительно кивает.)
ЛЮЦИФЕР.
Кто оформлял бумаги, русофил?
ИАКОВ.
По поручению вождя,
Я сгоношил наскороту
Рамочный пакт «Далила».
МАТФЕЙ (машинально).
В честь бабы той, которая Самсона оголила…
ИАКОВ.
Не нравится хозяину мой бренд.
Он атеист крутой, не то, что я.
Зовите, говорит, по-нашенски: «Семья».
ЛЮЦИФЕР.
Ответь на тот вопрос, который я допрежде предлагал:
Как ты чернядь российскую до кости обглодал?
ИСИДА (поднимает руку, обиженно).
Касательно костей глодания…
Иаков, между прочим, не шакал,
А божие, пока, создание!
БОДИ-БОГ (нервно бьёт молотком по столу).
Мы не позволим обвинителю то распускать,
Что прячет он во рту: лизун, лопату или жало.
Выносим вам предупрежденье, прокурор!
А если слова будет мало,
И будете вы оглашать святые стены лаем,
Наложим штраф в виде полёта в пропасть с Гималаев!
( Подозвав Люцифера, тихо.)
Учитывай: ты – мой советник,
Но Яков, как ни как, внучонок крестника…
ЛЮЦИФЕР (надувшись).
В том и печаль, хоть тресни!
БОДИ-БОГ (строго).
Ты злом бичуешь зло!
Не кипятись, уравновешен будь психически,
Не забывай о частных обстоятельствах
И обстановке исторической.
Ты в этом смысле у него учись.
(Кивает на Иакова.)
Хоть он и паразит,
За всяким словом у него история сквозит.
Он без истории и в туалет не сходит!
ЛЮЦИФЕР (сердито).
Бывает. Но не у всех проходит.
ПО ВОЛЕ ВЫСШИХ СИЛ
ИАКОВ (обиженно потянув носом).
Слинял Совок, зловредный старикашка,
Мы оголили гегемона Рашку…
Малёхонько в ту пору я надыбал,
Пройдя искательства и униженья дыбу:
Пара имений под Парижем, домик в Майами,
Яхт лёгкая флотилия –
На первый случай скромная идиллия.
В ту пору нас, новых,
Много набежало из углов.
Одних супербанкиров объявилось
Аж до семи голов!
Кто из НИИ, кто из кутузки
И все, что характерно, русские:
Барух (один), два Михаэля,
Авессаломы (трое).
Шесть спорых, шесть успешных.
Да я, Иаков грешный.
Лихое нас взбодрило время,
Первопроходцев мы познали бремя!
Мы по России рыскали,
Как бесхозяйные собаки.
Жестокие случались между нами драки:
То ископаемое мамонта говно
В болотах растеклось и не кроилось ровно,
То в тыщу вёрст плеть газовую
Через тайгу тащили габузом,
Погонной вымеряя четью.
Но четь у каждого своя, известно.
И каждый вопиял: «Нечестно!!!»
Загляды нам открыло Беловежье,
Пошли франклины – не рубли! –
А до того нас все, кому не лень, е…
БОДИ-БОГ.
В Суде не выражаться!
ИАКОВ (поспешно).
Хотел сказать: любой нас был способен отодрать,
Нам было суждено в лакеях прозябать.
О, мати-мать!
Отец! Уж если Суд великий грянул,
Прости последнюю из жалких гранул,
Извергнутую из глубин народных
Не прихотью своей,
Но под напором сил природных…
ЛЮЦИФЕР (рычит).
Не прибедняйся, раб!
От слов твоих вгоняет в дрёму.
Не гранула ты – гранулёма!
Нашёлся попрошайка!
Ты так и не открыл Суду,
Как затесался в шайку!
ИАКОВ (пожимая плечами).
Я вам скажу, мессир:
По воле высших сил.
Я высшими был опекаем силами
С тех лет, как на горшок меня носили.
Я родился в том пузыре непрочном,
Который называется сорочкой.
Ревекка-мать любила ложку золотую
Мне в ротик, по примете, класть.
Так продолжалось лет до десяти,
Пока я ложечку не заглотил.
Она дошла до самого пупка,
Но тут её хирург перехватил.
С тех пор меня татэ Исак дразнил
«Иаковом золотенькое рыльце»
И вилку предлагал в меня заправить,
Известные места помазав мыльцем.
Поздней я векселя клепал пустые от ООО,
Но мне на удивление везло.
Заметил я: во всех делах брутальных
Меня как будто кто наверх волочит талью…
ЛЮЦИФЕР (нетерпеливо).
Как у бояр нашёл прибежище?
Как вынырнул ты в Беловежье?
ИАКОВ.
Я говорю: судьба, ферула,
Фортуна маховик крутнула.
Туда был должен ехать кум,