Гофмейстер-метрдотель Наум.
Звонит, мол, Яша, друже,
Я занедужил.
Сыграй шута при руководстве,
Прикинься шлангом, ты могёшь.
Я было отказался:
Подать-убрать… я тут при чём?
Я худо-бедно кандидат наук, учёный.
Они же меня выгонят!
А он: «Ты брюхо подбери, а шею выгни.
Там повар будет наш, Лев Львович,
Подскажет протокол,
Замнёт прокол.
Они нажрутся жутко
И захрапят под утро…»
Ну, я рискнул.
Они болтали о своём, а я прислушался.
Какой-то анекдотец затравил насчёт жидов
Между закусками и чем-то там горячим.
Так, наудачу.
Понравилось, похохотали дружно.
А там пошло: Яша – туда, Яша – сюда,
Всем оказался нужен…
Клянусь: в предбаннике передо мной
Секатор штатовский клятой
Явился сам собой!
Ведь если бы готовил преступление,
Взял скальпель бы я в исступлении!
А так случайно, как в кино,
Связалось к одному одно…
МАТФЕЙ (горестно).
Стоял необоримый Голиаф,
И что же?
Давид свалил его булыжиной
Сумняшеся ничтоже!
БОДИ-БОГ.
На этот раз Давид не силой одолел:
Голыш в затылок Голиафу прилетел…
(Иакову).
Кастрат-то как? Отудобел?
ГУМАНИТАРНАЯ ПОМОЩЬ
ИАКОВ.
Для обработки ран открытых я по цене базарной
Доставил помощь Святогорову гуманитарную:
Пузырь кристаллов марганцовых
И вдосыть водки и "Перцовой".
ЛЮЦИФЕР (ехидно).
Не растворял ли обвиняемый
В «Перцовой»
Пыльцы золотенькой тельцовой?
ИАКОВ (доверительно).
Иван ломался выше сил.
Ладно что я упёртый русофил.
Я в рынок на вожжах его тащил!
Без тех тельцовых крох
Дела Ивана были б слишком плохи!
Не жизнь – назола чистая:
Петь в Риме сопранистом?
Иль евнухом в турецкой бане робить?
Иль валухом в отаре жизнь угробить?
Иль мерином кобылок огорчать?
Или волом на чеках рисовых
Ярмо покорно чалить?
А что статистикам в переписном листе
Укажет он, смешон и зол,
В колонке "пол"?!
Ведь не обманщик он, не плут.
Я – хряк, напишет, или: я – каплун?
Теперь же с чистой совестью, Создатель,
Рисует гордо: Я – предприниматель!
Ты сам, Отец, прикинь…
ИСИДА (машинально).
Аминь!
ИАКОВ.
Всем было в эти годы трудно,
Здоровым и болезным.
Но трудно жить – полезно!
А там открылась и возможность,
Я подогнал Ивану должность.
Теперь Иван – ай, молодца! –
«Предприниматель без лица»,
Охрану держит по контракту – э-ге-ге! –
Не где-нибудь, а в штабе СНГ.
Сеструх и сына своего старинушка дичится,
Не пишет, не звонит.
Беду на них навлечь боится.
За разговоры откровенные в подпитии
Мы можем и за экстремизм спросить!
С Шушкевичем и с Ельциным,
С Туркменбаши и с Эльчибеем
Иван на дружеской ноге.
Старательный и дельный,
Ворота караулит в богадельне.
Его порой журят братки,
Князья удельные,
За старые недоработки:
То нефтяной заводец недостроил,
Не там бурил,
Не всех почтенных рыл
Полями нефтеносными снабдил…
С ними Иван за ручку и на ты,
Хотя порой мудрит.
Они ему вроде того: «Ну что, герой,
Додавим, брат, имперский гной?»
Иван: «Давите, бога ради…
Вы Беловежский лист подмётный
Ратифицировали, б....ди?!
Вы утвердили протокол?
Нет? Тут у вас прокол!»
Они вроде того: «Батыр, не нудь.
Нам этот протокол залитовать – раз плюнуть
В Содружестве ассоциированных лиц
Комплект законно избранных яиц.
А депутатов-вечников, ей-ей,
Да разных членов-трепачей
У нас, сказать на мах,
Как живчиков в мудях!
Иван: «Мне, как батыру без яиц,
Плевать на ваших вечников и прочих сраных лиц!
Сначала проведите вы
Фальшак трёх ловкачей
На съездах членов-трепачей!..»
На съездах нам пришлось действительно непросто.
Мешался Рашка с глупыми вопросами:
«Кто это выдумал?», «Чего хотели?»
Кой-как бузу мы одолели…
…Но в целом Ваня чувствует себя нормально.
Из овощного состояния
Старинушка ползёт в рациональное.
Остался, между прочим, коммунистом.
Вы слышите его сопрано,
Когда народы агитирует Зюганов…
РАШКА НА НОЖЕ
ЛЮЦИФЕР.
Оставьте, подсудимый, ваши люли,
Извольте пояснить,
Как вместе с шалыганом Загогулиным
Вы драгоценное Отечество обули?
ИАКОВ (горячо).
Вас, друг мой прокуратор,
Опять несёт куда-то.
Высокий Суд! Друзья мои!
Вот истинный Вам Спас:
Отечество-то я как раз и спас!
(Иаков окидывает присутствующих гордым взглядом.)
В чём фишка святогорова учения,
Которое я объявил обманом?
В заманчивой идее общего кармана.
Это – тестикулы курдючного барана.
Но был и сам курдюк –
Нажитое Совком имущество.
И если с яйцами мы смело порешили
В газетах и речах,
То собственность,
То есть курдюк,
Только обнюхали:
Боялись заработать плюху.
Как ты теорию не гни,
Курдюк-то числился за государством,
В народном пользовании,
То есть за голью!
Мы Рашку вычленили из Совка
И начали мараковать,
Как нам курдюк распаковать?
Тем, кто не знал повадки Рашки,
Казалось, что мужик
Нас батогами разогнать готов,
Как стаю шелудивых псов.
Но мне-то Рашка доверял.
Мы столько с ним годов якшились,
Мы только что с ним вместе
В одной купели не крестились!
…Образовалась партия орлов,
Мечтавшая о массовой эмаскулации
И холощении всей нации.
Я выступил против идеи шпанской,
Призвав произвести кастрацию
Документальную, гражданскую.
Физическая акция – дело нестаточное:
Экономической вполне достаточно!
Был мною план предложен стратегический:
Курдюк оттяпать чисто юридически,
Порезы тампонировать подачками,
Грошовыми раздачками.
Проект с печатью нашего НИИ
Не сразу приняли в российской тирании.
Прожекты сыпались из рога,
Один нелепее другого.
Звучали предложения
Лоботомировать (!) народонаселение,
Мечтали мужиков репродуктивных, дюжих
Так отутюжить,
А баб рассыпчатых дебелых
Так отделать,
Чтоб навсегда стереть у шельм
Память об общем кошеле.
Предполагалось действовать командой эго,
Батунабегами:
Шарашить по ночам, днём отсыпаться
За каменной со звёздами оградой.
На мелочи спеклась охотников бригада:
Как обездвижить Рашку-гада?
Чтоб доли лобные отсечь от прочих жил,
Надо пройти в глазницу чем-то вроде шила.
Но он ведь, сволочь, дёргается:
Живой! Быть овощем не хочется!
Рацухи разные смотрели:
Нельзя ли вместо шила, оглушив гантелью,
Воспользоваться колом или дрелью?
Майоры и полковники
Мастачили, как у зубного кресла, подголовники.
Один, он отраслью заведовал когда-то банной,
Тела советовал морозить в ванной.
Другой, на страх врагу,
Был склонен применить
Стул электрический б/у.
Гарант рычал, что технология сложна,
Она из области рожна.
А надо сробить с Рашкой
То самое, что сробили с Ивашкой:
Прохолостить мужчин,
Не разбирая возраста и чина.
Мол, мы Союзного Ивана
На части сходу развалили, понимаешь,
А ведь боялись Ваньку вздуть!
А почему не можем Рашке
Такую загогулину загнуть?
Го-го-го-го! Нужон лишь раж!
Ведь Рашка-то Ванюшки слабже!
Я говорю: придётся долго гнуть.
Россию, дорогой, придётся вам
По мужику разваливать,
А их полсотни миллионов.
Когда вы бой с победой завершите?
А водочку глушить?
А в баньке растелешиться?
Зверей когда гонять в лесу?
А докопается международный суд?
А если мужики, не будь дурак,
Отсекнутые части на рынок вынесут
Как нанопродукцию?
А бабы будут зачинать от негров по индукции?!
А что касается лоботомии, типа,
И обращенья рашек в овощи,
Так рашка без того вегетатив.
Вы среди круглых идиотов решили жить?
Напрасно.
Ведь это даже и опасно!
Гарант меня пытал:
–Я в рассуждениях твоих, мразота, вязну.
На этот раз какую ладишь дрязгу?!
Я говорю: всё ту же.
Я для кого на даче в Белой Веже
Над раздербанкою корпел?
Вы поддавали – я потел.
(Вождь мой трактат тогда употребил на стельки:
Один башмак ему давил,
Другой болтался, точно лапоть.)
Бумагу разыскал, разгладил на коленке: «Надоть!»
Читали, правили, слова ворочали, как гири,
И нечто новое в экономическом слепили мире:
Забыли про эмаскулацию,
Оформили гуманную
Крупнокусковую приватизацию.
Под вопли СМИ и дуроскопа звон
Из липовых баклуш сварганили закон.
Статьи украсили виньетками
И рукавами от жилетки.
Главу об исполнении из жирного состряпали мосла.
Гарантия – локаторы от мёртвого осла.
Надёжную конструкцию –
Основу будущей невиданной коррупции –
Скрепили дыркою от бублика…
Приватизацией и ныне славится
Российская республика!
НОВЫЕ РОМАНСЫ РАШКИ
БОДИ-БОГ (хмуро).
Что скажешь далее
О вашей вакханалии?
ИАКОВ.
Мы подарили Рашке
С красивыми разводами бумажки.
БОДИ-БОГ (хмуро).
Я спрашиваю о горячем, мать едрёна,
А ты толкуешь о солёном!
Завёл Раша Иванович баланс?
Слагает ли по-прежнему романсы?
ИАКОВ (торопливо).
Мне говорят, что лучше бы с молитвою
Благословил я Рашку битою.
Но я его, как друга, не взял на абордаж,
Я только становой ему подрезал тяж.
На эти мелочи глядеть, Отец, не будем.
Мужские причиндалы у него
Не хуже смотрятся, чем у качка,
Если качка поставить в позу прачки.
Пробился в менеджеры гегемон,
В делах с утра до вечера, пижон:
В роскошных шопах на Мосту Кузнецком
Вручную и на тельфере перемещает грузы –
Тут парню не до музы.
Поизучает так-то рынок,
Да где-нибудь в подсобке,
В подвале под Мостом
(Денюжки шум не любят!)
Сведёт барыш в лопатнике пустом,
А вечером напьется на фанерной даче,
Да разведет гармонь,
Затянет про любовь да про удачу –
Тут барда нашего не тронь!
Я за углом стоял намедни,
Так думал, что растопит мне
Сугроб души и сердца лeдник…
ИВАН-ЧАЙ
(Романс Рашки Святогорова)
Отгорели яблони в саду,
Лист румяный землю заметает.
Я теперь тропинки не найду
В ту страну, где сердце умирает…
Милая, любимая, прощай!
Нищая любовь недолговечна.
На межах курится иван-чай,
Кумачовый тлен на землю мечет.
Лишь в осенней темени огни
На проезжей на большой дороге
Освещают прожитые дни,
Сладостные муки и тревоги.
Помнишь ли, родная, белый май,
Как сходились мы с тобой когда-то.
На межах курится иван-чай,
Застилая дымом боль утраты…
(Боди-Бог мрачнеет. Исида смахивает невольную слезу.
Иаков, переводя взглядс председателя Суда на адвоката,
недоумённо жует губами.)
РАЗНЫЕ СУДЬБЫ
БОДИ-БОГ (Иакову).
По-моему, ты перепутал ипостаси,
Смешал добро и зло.
Ты в здравом ли уме?
В сомненьи Я зело.
Что скажешь Нам хорошего, герой,
Об Анне Святогоровой
И о Настасье Рашкиной?
ИАКОВ (с жаром).
Оставьте, господа, сомнения:
Мужчины в просветлённом состоянии,
Просветлены и пассии не менее!
С помощью божией
На знойном страсти ложе
Девицы по ночам хлопочут
А по утрам добытое итожат.
(Люциферу торжествующе.)
Зелёное приходуют, сто баксов за визит!
Вопрос о рыжиках у тёлок не стоит.
(Тоном ниже, деловито.)
Но судьбы разные, как номера «Шанели»:
Одна на содержании тасует радостные дни,
Другая поспевает на панели.
Анастасия к Исааву прибилась, русскому поэту.
Они напоминают Фауста и Грету,
Когда жар похоти у Фауста высок,
И Гретхен свой ещё не схлопотала срок…
БОДИ-БОГ.
Какой такой Исав?
ИАКОВ.
(Молитвенно сложив руки.)
Мой рыжий брат, поэт, в делах сердечных ас,
Любитель «баб за баксы».
Всю жизнь он отличался мотством.
Он мне загнал, как древле брату Исаав,
За чечевицу первородство.
Мы в перестройку фарцевали с ним
Тряпьем дешёвым,
Потом – билетами под портиком Большого.
Тогда Отца народов прессовали дико,
Отменно шли билеты на «Эдипа».
Совки гнобили сообща вождя-тирана,
А мы, кто поумней, засохшие расчёсывали раны.
За годом – год, за гадом – гад.
Рождался новый, наш уклад.
Слепил июнь. Гороховицею
Шибала в голову акация…
Исаву шибанула в голову моча –
В писатели он двинул сгоряча.
Шутейно продал мне Исав
За доллар под цветущею акацией
Пакетом собственные акции!
Я стал единственным хозяином компании,
Дела повел с Китаем, Турцией и Данией.
Чай, сигареты, кофе, барахло для спорта…
А после Беловежья пристроил царь Борис меня
В программу нефтяного экспорта.
Его слова забыть нельзя.
Вот, он сказал, друзья,
Достойный перед нами, понимаешь, человек.
Явился в Беловежье он в одной рубашке,
А между тем, прекрасно вёл буфет.
Дадим ему трубу,
Раз у него другой недвижимости нет!
…Банкротства, рейдерства, аукционы, опционы,
Бюджетных рыжиков вагоны…
Исав же с прибылью остался нулевой
И с огненной лопатой-бородой.
Без денег бедствовал бездельник,
Забыл, как есть и пить от пуза,
И в довершенье бед –
Внимай сюда, жестоковыйный Люцифер! –
Поскольку братец не платил
Любимой женщине порносов,
От автора эклог и стансов
Сбежала муза – Сара Сорокер
С удачливым паскудой-коммерсантом…
Но как-то раз ужален был я мыслью:
Подумалось, а что бы мне лентяю рыжему,
В ту пору промотавшемуся в дым,
Не подмогнуть кредитом целевым?
При этой мысли – боже мой! –
Мне боль по сердцу полоснула бритвой:
Ведь с ним моих заёмщиков бы прибыло,
Я бы имел добавочную прибыль!
Конечно, много Савушка не принесёт,
Но курочка по зёрнышку клюёт!
Нашёл его в мурье с какой-то сучкой
И ссуду хулигану сходу всучил.
Он взял кредит прямого назначенья
В моей структуре «Бэнк фо секс»,
И ныне сладких дней переживает потрясенье,
Ему бы позавидовал и Зевс!
(Боди-Бог тревожно поглядывает на Исиду.)
Почуя капитал,
Исав воспрял,
Созвучиями звучно забренчал
И тотчас музу новую поймал!