Со стороны таверны доносится нервное ржание испуганных лошадей. Легкий ветерок несет смрад обугленной плоти, – цепь молний не только покончила с арбалетчиками, но и подожгла деревянный навес стены.
Фридрих Уайт окинул тяжелым взглядом панораму учиненного погрома, подобрал оброненный шлем и сел на ступени магистрата, низко опустив седую голову.
– Пап, что происходит?! – к нему подбежала Энея. – Как ты вообще тут оказался?!
– Искал тебя.
– Но мы виделись всего несколько дней назад! – с недоумением сказала она.
– Нет. Ты ошибаешься. Прошли годы.
– Такого не может быть! – воскликнула Энея.
– Отец говорит тебе правду, – вмешался я.
Она обернулась, взглянула с укором:
– Алекс, ну хоть ты не начинай, ладно? Мы же вместе были в библиотеке!
– Энея, у меня есть доказательства.
– Ну? Я хочу их услышать!
– Не здесь. Надо вернуться в замок.
– Алекс прав, – поддержал меня Уайт, хмуро глядя на невзрачные тряпичные узелки, оставшиеся после гибели темных рыцарей. – Тут небезопасно.
– Твои бойцы возродятся?
– Дымки нейрограмм я не видел, значит выдюжат.
– Вещи собрать? – спросил я. – Или дождемся респауна? Где точка привязки у твоей группы?
– Далеко. В соседнем кластере. – Уайт встал, опираясь на меч. – Так быстро они не вернутся. Понадобится несколько дней, чтобы снова прорваться сюда. Узелки пусть валяются, в них все равно ничего толкового нет. Шмот у нас именной, зачарованный от краж, и на месте гибели не остается. Уже обжигались – каждая вещь со статами, а их нелегко добыть.
Энея изменилась в лице. Могу поспорить, раньше ее отцу не был свойственен геймерский сленг.
– Не будем задерживаться, – подытожил я. – Уходим телепортом в наш замок. А там уже спокойно поговорим.
– Давай от таверны портал откроем, – попросил Уайт. – Лошадей бросать жалко. Да и в седельных сумках есть кое-что ценное.
– На площади кастовать нельзя. Опять стража сбежится.
– Тогда пошли на задний двор старого магазина Димиана, – предложила Энея. – У меня есть ключ от ворот.
Зал Возрождения замка Рион встретил нас глубокой тишиной.
Удерживая под уздцы двух лошадей, я привычно огляделся. Портал охраняют высокоуровневые НПС из числа замковой стражи. Они бесстрастны и молчаливы.
Свет факелов играет тенями. Холодное зеленоватое сияние зоны респауна преломляется в драгоценных камнях, которыми инкрустированы древние барельефы.
На душе потеплело.
Сара – высокогорная рысь, которую мы с Энеей привезли с собой из недавнего путешествия в Лазурные Горы, мягко ступая, появилась из сумрака. Во взгляде зеленых глаз – напряженное ожидание. Питомица, оставшаяся без хозяйки, часто приходит к порталу, в надежде, что через него однажды пройдет юная дроу.
Мы не знаем, что случилось с Лиори и Кимберли. Они загадочно исчезли, вместе с мастером Юргом.
Рысь прижилась в замке, но особой привязанности ни к кому не выказывает. Гуляет сама по себе, где и когда захочет. Даже Летмиэль не в силах объяснить, как ей удается преодолевать многочисленные магические барьеры.
Кстати, она снова подросла в уровнях. Еще бы. Каждую ночь уходит в топи, а утром под воротами Риона мы находим ее добычу. Пару раз приносила полуживых гоблинов, осложняя и без того напряженные отношения с болотными племенами.
– Сара, привет, – Энея погладила ее.
Рысь нервно уркнула, обнюхала Фридриха Уайта, ткнулась лбом мне в колено, отбежала в сторону и разлеглась на полу.
Вспыхнули охранные магические печати, распахнулись высокие входные двери, дневной свет хлынул в проем.
Слуги из нанятого мной персонала замка забрали лошадей, чтобы увести их в конюшни, следом появился Летмиэль.
Уайта он помнит. Взгляд эльфа крови вспыхнул сдержанным любопытством, ведь для него тоже прошло лишь несколько дней с того момента, как отец Энеи побывал тут.
– Какие новости? – спросил я.
– Тревожные. Вернулись эльфы, которых вы отпустили повидать семьи. Их поселения разорены. В лесах гибнет все живое.
– Причину узнали?
– Нет. Они привели с собой беженцев, но я пока не успел их расспросить.
– Устрой всех. А что Стражи Сумрака?
– Воины пустыни тоже не нашли следов своего народа. Только несколько давно покинутых стойбищ.
– Я позже с ними поговорю. Еще что-то?
– На подступах к топям замечен рейд клана «Воронов». Не меньше двухсот человек.
– Они пересекли границу болот?
– Пока нет. Встали лагерем в одном дне пути от Сычевой Пади.
– Удвой караулы на стенах. Передай Арчибальду, пусть вышлет разведчиков. Нас не беспокоить, пока сами не разрешим.
– Будет сделано.
Я обернулся к Уайту:
– Передохнешь с дороги?
Он отрицательно покачал головой. Новости его явно встревожили.
– Давайте сразу расставим все точки на «i». Боюсь, время не на нашей стороне.
Будущее…
Я никогда не задумывался, каким именно оно станет? Грянет ли внезапно, или будет долго тлеть у черты, на грани новых открытий, способных вмиг изменить жизнь миллиардов людей?
Но оно именно грянуло, и кто же мы теперь? Фантомы, чьи тела навечно заточены в инмодах, под опекой систем жизнеобеспечения?
Я встретился взглядом с Энеей и слова вдруг застряли в горле. Смогу ли рассказать ей правду?
– Не надо щадить мои чувства, – она села в кресло, взглянув на меня, затем на отца.
Красивая, юная, проницательная, но очень бледная и напряженная, – никогда раньше не видел ее такой.
– Я хочу знать, что происходит. Давайте, выкладывайте все, без утайки. Как-нибудь выдержу.
– Уверена? – вопрос в устах Уайта прозвучал отнюдь не риторически. Он человек тяжелого характера и если упрется, то не вымолвит ни слова.
– Пап, оглянись вокруг. «Хрустальная Сфера» – воплощение мечты. У меня есть лишь два дорогих сердцу человека. Ты и Алекс. Сейчас вы оба рядом. Ну, а все остальное – решаемо, правда?
Уайт тоже сел в кресло, снял латные перчатки, убрал их в инвентарь, сцепил пальцы рук в замок, некоторое время молчал.
– Храбришься, значит? Ну, будь по-твоему… – он вскинул взгляд и вдруг тихо добавил: – «Хрустальная Сфера» сильно изменилась. Да и реального мира, в том виде, как вы оба помните, больше не существует.
– Шутишь?! – невольно переспросила Энея.
– Три года назад вы с Алексеем исчезли. Кластер Агриона был изолирован. Никто не мог сюда попасть.
– Подожди… – она закрыла лицо ладонями. – Подожди, «исчезли», – это как?!
– Через неделю после нашей последней встречи, ты должна была уйти в логаут. Мы договорились вместе поужинать, помнишь?
– Конечно!
– Но ты не отвечала на звонки. Сетевой статус – «не определен». В тот вечер я приехал к тебе домой. Дверь оказалась не заперта. На информационном дисплее надпись: «квартира сдается». Я вошел внутрь. Ни одной твоей вещи. Инмод исчез, от него даже креплений не осталось. Все чистенько, безлико, словно тебя никогда не существовало! Можешь понять мои чувства?!
Энея промолчала. Нетрудно представить на какие меры мог решиться Уайт, в поисках дочери…
– Я знал, куда пойти, знал какую из дверей надо вышибить, – продолжил он. – И, поверь, я это сделал. Вот только не нашел ни одной зацепки! «Инфосистемы» все отрицали. Фирма, предоставившая тебе инмод, как будто растворилась в воздухе. Илья и Стивен тоже пропали, а из нашего загородного дома исчезло оборудование, при помощи которого мы логинились в «Хрустальную Сферу». Мой нейроимплантат дистанционно отключили. Он превратился в занятную безделушку, прилепленную к виску. Смириться я не мог, хотя внезапно оказался в очень тяжелой ситуации. Бизнес неожиданно дал трещину, а затем буквально начал расползаться по швам под скоординированным натиском, – при всем накопленном запасе прочности, «ТрансЭнерджи» довели до банкротства.
– Но это невозможно! – воскликнула Энея.
– Я тоже так думал. Но, хотели правду, – не обессудьте. Три крупнейших заказчика элементов питания – корпорация «Инфосистемы», Всемирное Правительство и Военно-Космические Силы предъявили рекламации на огромные партии товара. Уничтоженная репутация, миллиардные иски, замороженные счета, остановленные производства, – все произошло в течение нескольких дней. Через месяц я остался совершенно один, ни с чем.
– Как же ты выдержал? – тихо спросила Энея.
– Я знал, что ты жива.
– Откуда?
– Допросил одного из технологов «Инфосистем», – нехотя ответил Уайт. – Сначала тот молчал, упрямился, но я умею быть настойчивым. В конце концов, он признался, что вы с Алексом пострадали в результате эксперимента с нейроимплантатами, – не выдержали нагрузки на рассудок, но при этом получили какие-то очень ценные для корпорации данные, и потому за ваши жизни будут бороться, а затем попробуют вернуть в «Хрустальную Сферу».
– И ты поверил ему?
– Я получил надежду и смысл жить дальше. В тех обстоятельствах – более чем достаточно.
– Но у тебя ведь ничего не осталось? Даже средств к существованию?! – ужаснулась Энея.
Взгляд Уайта потеплел, стал не таким колючим.
– Меня не просто свалить, ты же знаешь. Да, какое-то время пришлось прожить в капсульных ночлежках на самом «дне» мегаполиса, а имплантат выкинуть, чтобы не отследили. Благо, та модель снималась легко, достаточно выдернуть из кожи наноиглы.
– Значит, ты скрывался от кредиторов и ждал, пока корпорация разблокирует Агрион?
– Это послужило бы сигналом, что тебя и Алексея вернули в мир «Хрустальной Сферы». Но все оказалось не так просто. Прошел год, ваш кластер по-прежнему был изолирован, а в реальном мире внезапно начались стремительные и необратимые процессы…
Энея вдруг порывисто встала, комкая в руках тонкую кружевную салфетку, прошла сквозь арку, ведущую на внешнее укрепление, облокотилась о невысокий парапет и замерла, глядя вдаль.
Я не пошел за ней. Иногда человеку требуется побыть одному, чтобы принять внезапный удар, – хотя бы отдышаться, почувствовать, как неровно бьется сердце…
Мы с Уайтом переглянулись.
– Не волнуйся, Алексей. Она справится.
Он не бросил мне в лицо ни слова обвинений, хотя мог бы.
Случайно ли мы с Энеей попали под воздействие расширителей сознания?
Нет. Моя судьба была предопределена заранее и заключалось именно в этом: сгореть во имя «прогресса». Я никогда особо и не верил в научный альтруизм корпорации. Данные, что подсунули нам для расшифровки, в виде уникального квеста, оказались для «Инфосистем» и военно-космических сил намного ценнее человеческой жизни.
Энея полюбила меня. Решила, вопреки всему, быть рядом и невольно разделила судьбу. Да и Уайт потерял все по той же причине…
– Не хмурься, Алексей, – он взял бокал, отпил глоток вина. – Прорвемся. Кстати, усадьбу в соседнем кластере я все же успел купить. И даже алхимика в штат нанял. Но там сейчас алчущие мое вино пьют… – он замолчал, услышав легкую поступь дочери.
– Извините, – она вернулась за стол. – Я перебила тебя, пап. На чем мы остановились?
– Спустя год после вашего исчезновения, «Инфосистемы» совершили ничем не обоснованный прорыв в области нейрокибернетики, – продолжил Уайт прерванную мысль. – Корпорация, традиционно занимавшаяся созданием виртуальных миров, разработала и запустила в серию первую модель нейроимплантата с интегрированным расширителем сознания «Нейрон»[3]. Одновременно началось строительство так называемых «инмод-центров», где каждый желающий за скромную плату мог арендовать вирткапсулу нового поколения с функцией индивидуального поддержания жизни. Скажу сразу: такое оборудование ранее использовалось только на космических кораблях.
– И все это в массовом порядке, по доступным ценам?! – ужаснулась Энея.
Мне совершенно непонятны стылые нотки, отчетливо прозвучавшие в ее голосе.
– А что здесь такого? – удивленно спросил я. – Разве возможность полного погружения в виртуальный мир – это плохо?
– Если регулярно менять катриджи с расходниками, то человек способен провести в инмоде годы, без особого ущерба для здоровья, – ответил Уайт. – А теперь попытайся взглянуть на ситуацию с точки зрения бизнеса, – неожиданно предложил он. – Игровые консоли, генераторы окружающей среды и голограммы повышенной плотности, – это надежный, проверенный десятилетиями комплекс. Пользователь проводит в виртуалке по три-четыре часа в сутки. При этом он остается дееспособным в мире реальном. Ты, Алексей, так жил, и прекрасно понимаешь, о чем идет речь. В данном случае «лучшее – враг хорошего», в прямом смысле сказанного. Массовое внедрение новых устройств, – это крах реальной экономики. Они «подсадили» миллиарды людей на небывалый реализм ощущений, но задумайся, что получили в итоге?
– Опустевшую Землю? – интуитивно предположил я.
– И перенаселенную «Хрустальную Сферу», – кивнул Уайт. – С какой стороны не посмотри, – такой «прогресс» не выгоден никому, он ведет лишь к стремительному коллапсу цивилизации.
– Тогда я вообще ничего не понимаю! Зачем они это сделали? И кто им позволил?!
– «Инфосистемам» никто не противостоял. Наоборот, Всемирное Правительство активно лоббировало интересы корпорации. Все это было тщательно спланировано при взаимном согласии власть предержащих.
– Но зачем?! – недоуменно спросила Энея. – Не вижу смысла в таких скорых, глобальных переменах! Тому должно существовать объяснение!
Для меня необычен ход их мыслей. Энея и Фридрих еще не потеряли тесной психологической связи с реальным миром. Мне бы и в голову не пришло, чем могут обернуться высокие технологии… но выслушав Уайта, я задумался.
Получается, мы теперь окончательно стали жителями «Хрустальной Сферы», так есть ли смысл искать подоплеку событий?
– Пап, а какой была официальная версия происходящего? Не всех ведь привлекает виртуалка. Многим нужна дополнительная, мощная мотивация, чтобы арендовать инмод и в корне изменить свою жизнь!
– Выбросы ядовитого промышленного тумана, – ответил Уайт. – Они действительно происходили все чаще, а инмод-центры расположены в бункерах под землей и хорошо защищены. Говорили о грядущей реконструкции городов, – Уайт сделал глоток вина. – Но все это чушь. Людей в буквальном смысле всеми правдами и неправдами подталкивали в сторону киберпространства. Без «Нейрона» перестали принимать на работу, города быстро пустели. Учитывая скоординированные усилия ВСК, Всемирного Правительства и «Инфосистем», я допускаю, что некая угроза действительно существует, но какими бы благими намерениями не выстлан этот путь, в итоге он привел нас прямиком в ад…
– Ты о чем? Подожди, разве мы не можем нормально жить тут?! Хотя бы по законам виртуального мира? Лично меня это вполне устраивает! – сказала Энея.
– Алчущие, – скупо ответил Уайт.
– Атипичные мобы? – уточнил я.
– Да. Неожиданный побочный эффект использования нейроимплантатов.
– Так, похоже вы оба знаете, о чем идет речь? – нахмурилась Энея. – А меня кто-нибудь просветит?
Уайт собирался ответить, но я жестом прервал его, и, собравшись с духом сказал:
– Технологии «Инфосистемам» поставляли военные. Нейроимплантат – это инопланетное устройство. Его прототип был найден в космосе.
– Алекс, откуда ты знаешь?! – воскликнула Энея.
– Благодаря Дитриху, – первому из алчущих.
– А подробнее можно?! – Уайт заметно напрягся, смотрит на меня недоверчиво, с сомнением.
Я рассказал им все, начиная от случайной встречи с двумя сотрудниками корпорации из «отряда по борьбе с атипичными мобами» (оно состоялось в подземелье под заброшенной башней), затем перешел к первому знакомству с Дитрихом (произошедшему перед схваткой с архидемоном Регуаром), и, наконец, изложил свое понимание событий, случившихся в библиотеке «Храма Забвения».
– Теперь и я кое-что припоминаю… – прошептала Энея. – Значит, в момент перегрузки рассудка, нас с тобой действительно ввели в состояние искусственной комы?!
– Да. Но до моего сознания смог достучаться Дитрих.
– Зачем? – сухо спросил Уайт. – И почему ты уверен, что это был именно он?
– Дитрих искал союзника. А узнал я его по ключевой фразе. Еще в подземельях Риона он предостерег: «корпы тебя используют, а затем дадут умереть». С этих слов и начал давить, когда проник в сеть биокибернетической лаборатории и сумел изменить настройки инмода, ненадолго приведя меня в сознание.