РАЗОРВАННЫЕ СВЯЗИ серия
ПУНКТ ПРЕЛОМЛЕНИЯ СВЕТА книга вторая
Не находя себе места, я металась по квартире. Единственной моей целью было: избавиться от непрерывного потока навязчивых воспоминаний. Но вместо этого я жадно вылавливала обрывки обжигающих мыслей и, как заклинание, повторяла имя человека, которого хотела забыть, вычеркнуть навсегда из своей жизни. Мотая головой в разные стороны, в очередной раз я бросалась в бой, словно с тенью, с преследующим меня дьявольским наваждением. Темно – русые волосы, подхваченные небрежно заколкой в тугой хвост, со всего маху больно хлестали по щекам. «Обнулить свою память! Только это может вытащить меня из этого кромешного ада», – с отчаяньем цеплялась я за остатки своего разума.
Оказавшись в холле квартиры перед огромным зеркалом, в испуге отшатнулась от него, едва устояв на ногах. Оттуда из глубин зазеркалья на меня смотрела странная, исхудавшая, изможденная незнакомка. Глубоко провалившиеся большие зеленые глаза на ее бледном худом лице казались огромными, они светились неестественным, потусторонним блеском. Мистический портрет девушки леденил кровь, ее черные, словно подведенные жирно тушью, круги под глазами вызывали сомнения в реальности происходящего. Похлопав глазами, я вновь уставилась на существо, но оно никуда не собиралась исчезать. Как завороженные, мы продолжали пялиться друг на друга. Образ фрика по ту сторону то притягивал, то отталкивал меня, вызывая бурю эмоций. И, как обухом по голове, озарила первая здравая мысль за последние две недели, проведенные мною в странном отрешенном состоянии: «Да это же я! Не человек, а какая – то коматозная тень».
Стремглав бросилась к холодильнику на кухню. Выяснилось, что там меня не ждало ничего хорошего. Готовая сейчас проглотить, что угодно, лишь бы оно было мало – мальски съестным, я не верила собственным глазам. Пусто. Но сдаваться на милость обстоятельств не входило в мои планы, и началась наша неравная борьба с порожним холодильником. Упс! Неожиданно, но выиграла я, найдя в глубине его на самой нижней полке завалявшиеся куски черствого хлеба с банкой черной икры. «Пища богов!» – улыбнулась я самой себе. И, радуясь своей удаче так, словно выиграла миллион долларов, весело начала напевать себе под нос.
Кофе дома, разумеется, не оказалось, что вызвало легкую досаду, но не сбило моего решительного настроя: возвращения блудной дочери в реальную жизнь. Набрав воды в чайник и включив его, я начала распаривать хлеб на водяном пару. Открыв банку с икрой и заварив в большой кружке пакетик с душистым чаем, уселась на высокую банкетку к столу. На хлеб я наносила толстым жирным слоем икру и поедала столь аппетитное кушанье с особым восторгом, запивая его сладким чаем. Зажмурившись от удовольствия, я причмокивала. «Все, что нас не убивает, делает сильнее, – мелькнуло в голове изречение мудрецов. – Ух ты! Наконец – то. Похоже, я возвращаюсь к жизни».
Блаженство нарушил звонок мобильного. На дисплее высветилось фото Ляльки Колывановой: на нем была изображена девчушка со светлыми локонами, обрамляющими круглое личико, со смеющимися серыми глазами и ямочками на щеках. Снимок был давнишним еще со школьных лет, но я его обожала, а Лялька сердилась на меня за то, что я категорически отказывалась его менять. Она терпеть не могла свои непослушные кудряшки и пользовалась в давно уже взрослой нашей жизни, где нам стукнуло по тридцатнику, выпрямителями волос.
– Ритка, – вопила в трубку Колыванова. – Наконец то, я дозвонилась! Ну, что за дурацкая привычка, отключать телефон. Твои предки уже с ума посходили. Нет, ты конченая эгоистка.
– Я тоже тебя люблю, Лялечка, – замямлила я в ответ с набитым ртом.
– Что ты там бормочешь?
– Пью сладкий чай и лопаю черную икру,– пыталась доложить я обстановку.
– С чем ты пьешь чай? – не поняла подруга. Но находясь в нирване бытия, ощущая, что пища, наконец, попадает в мой голодный урчащий желудок, меня ничем нельзя было сбить с толку.
– Что наскреблось по сусекам с тем и пью, – гордо ответила я.
– Так, – надрывала голосовые связки подруга. – Знаю я тебя, небось, лечилась от зеленой тоски – зеленой отравой. Представляю, как ты выглядишь!
– Нет, Лялек, на этот раз, не представляешь, – искренне заверила я ее.
– В смысле, не представляю? Может тебя пора уже кодировать? – От ее воплей мобильник, казалось, раскалился докрасна. И для моей не очень – то сейчас здоровой головы децибелы были в явном переборе.
– Да брось ты. Вечно все преувеличиваешь, – отмахнулась я. И решила все – таки разъяснить ей свое поведение: – Пить было особо нечего. Правда, есть тоже было нечего. Но мне ничего не хотелось: ни есть, ни куда – либо идти, ни кого – либо видеть. Сидела наедине сама с собой, отключившись от внешнего мира, зализывала свои раны.
– Ритка, тут такое дело. Твои предки мне телефон оборвали, я уже не знала, что им и врать.
-Лялечка, ты же у нас всегда была смышленой, – отчаянно льстила я подруге, надеясь на ее смекалку. Подхалимаж на Ляльку действовал мгновенно и безотказно.
– Да ладно, чего уж там! Ужом вилась на сковороде. Наплела им в три короба про твой творческий застой. Дескать, перестало посещать вдохновение, дабы писать свои шедевры, вот и уединилась в поисках себя самой, – гордо отчиталась подруга.
– Лялек, я тебя так люблю!
– Я тоже тебя, – окончательно сдалась Лялька. – Сейчас приеду. Только по пути заскачу в супермаркет, наберу продуктов. А на большее даже не рассчитывай!
-Не поверишь, Ляль, воротит даже при одной мысли об этом,– захихикала я.
– Если честно, Ритка, то я уже начала думать, жива ли ты вообще? Вот ведь какая: на звонки не отвечаешь, дверь не открываешь. Вовремя ты одумалась, дорогая, а то я уже МЧС хотела вызывать, вскрывать твою дверь.
– Лялек, выходит, я шибко везучая. Предстать перед бравыми бойцами я точно сейчас не готова. Не в той форме, – снова захихикала я.
– Ой, батюшки! Ритка, ты сама – то себя в зеркале видела? – опешила подруга, ввалилась ко мне в квартиру с тяжелеными пакетами.
– Сегодня увидела. Сама себя не узнала, – заулыбалась я.
– Ладно, не боись, Ритуля. Откормлю тебя так, что даже в джинсы свои не влезешь.
-Не-не, так не надо, – протяжно сказала я, в очередной раз странно хихикнув.
-Она еще смеется, – воскликнула подруга, перетаскивая огромные пакеты на кухню.
Я топала за ней, глупо улыбаясь. Усевшись на свою любимую банкетку, наблюдала за ее суетой, радуясь, что я не одна в этом мире. Есть верные друзья, в отличие от некоторых типов, которые умеют лишь разбивать вдрызг девичьи сердца. А есть такие вот, как моя Лялька, преданные и верные.
– Ты чё лыбишься без конца? – испугалась Колыванова за мою психику.
– Соскучилась по тебе.
-Я тоже соскучилась, – наконец, улыбнулась и Лялька. – Слушай, Рит, на тебя без слез не взглянешь. Иди, лучше приляг. – И тихо прошептала мне вслед: – Ну, везет же бедняжке на козлов. Просто карма какая-то преследует!
Не знаю, сколько я проспала, но меня разбудила подруга с известием о том, что обед готов. С большим вдохновением я проследовала за ней на кухню. Не успела я хорошенько наесться, как подруга вдруг заявила:
– Ты меня уж прости, дорогая. Но, глядя на то, сколько ты сейчас смела еды, я за тебя просто испугалась. Из анорексии ты прямиком свалилась в булимию. Все. На сегодня твой лимит пищи исчерпан.
– Лялек, давай без шуточек. Я осталась голодной, – заканючила я.
-Рит, я все сказала, – отчеканила Лялька. – Пошли.
– Куда? – удивилась я.
– В большую комнату. Сядем там рядышком и хорошенько подумаем, как тебя из всего этого вытаскивать будем.
– Да не волнуйся ты я в полном порядке.
– Ритусь, не обижайся, но у тебя точно крыша поехала. Ты не видишь себя со стороны.
– Не преувеличивай, – защищалась я до последнего.
– Достала уже! Пошли, – отрезала Лялька.
Я притихла и послушно потопала за ней, как провинившаяся школьница. В комнате мы уселись на большом уютном диване. «Пожалуй, Лялька права», – поймала я себя на неприятной мыслишке, ощущая, что мой желудок раздулся, как воздушный шар.
– Рит, а давай махнем на отдых, – неожиданно предложила подруга.– Солнце, море, пляж. Мигом любая лабуда из твоей головы выветрится. – От неожиданности я удивленно вскинула брови.
-Согласна, – нехотя произнесла я, и, немного поразмыслив, добавила: – Только при одном условии.
– Каком еще условии? – гаркнула по – хозяйски Колыванова.
– Махнем на какой – нибудь необитаемый остров подальше от людей, –мечтательно сказала я. Лялька обмерила меня скептическим взглядом.
– Не смешно. Ты хоть слышишь себя?
Вместо ответа я тяжело вздохнула, понимая, что я попала: придется ближайшие дни находиться под ее неустанной и бдительной опекой. Тем временем Лялька, взяв в руки айпад, принялась увлеченно изучать предложения отдыха на сайтах, демонстрируя мне всем своим видом, что вопрос решен. А уже через пару минут, повисшую в комнате тишину, разрезал, словно ножом, радостный вопль Ляльки:
-Вау! Ну, прямо то, что ты хотела. Отель всего на пятнадцать номеров на небольшом острове в море, с полной инфраструктурой: свои пляжи, причалы и прочие навороты. Сногсшибательное предложение. Ты как?
– Делай, что хочешь, – обреченно махнула я рукой.
– В смысле? – не поняла Лялька.
– В смысле, делай свою долбанную заявку, – уныло ответила я без малейшего энтузиазма, осознавая, что спорить с ней в моем теперешнем незавидном положении не имеет никакого смысла. – Представляю, каких баснословных бабок стоит это удовольствие, – непонятно на что надеясь, ворчливо добавила я.
-Да где наша не пропадала! – радостно взвизгнула Лялька, весьма довольная, как своей идеей, так и ее стремительной реализацией.
«На моря, так на моря. Авось, реально полегчает, чем черт не шутит», – утешила я себя, старалась примериться с происходящим. Позвонив родителям, я сообщила им о том, что творческий кризис по – прежнему не выпускает меня из своих цепких лап. В связи с чем, я решила продлить свой бессрочный отпуск и отбыть на море вместе с Лялькой. Вздохнув с большим облегчением, отключилась. Затем я сделала еще один решительный шаг: заблокировала номер Громова. «Этого человека больше нет в моей жизни. Надо учиться жить без него», – дала я сама себе мудрый совет, правда, сильно сомневаясь в том, что это сработает. Однако ничто не мешало мне попробовать.
Через два дня мы с Лялькой благополучно прибыли на остров. Ощущение было такое, будто бы мы попали на другую планету. Перед нами распростерся новый мир, ошеломляющий воображение и радующий наш замыленный глаз своими сочными немыслимыми фантастическими красками. «В пору не потерять сознание от этакой красотищи!»– поймала я обрывки своих мыслей.
Окружающий пейзаж был умопомрачителен: манящее загадочное море, золотистый пляж, экзотические пальмы. Багровый закат подчеркивал великолепие того, что он окрашивал своим кроваво- красным отблеском. Уходящее на покой солнце создавало иллюзию, будто бы оно на ночлег опускалось прямо в море. От созерцания этого великолепия создавалось ощущение, что ты попал в сказку, ну или еще при жизни очутился прямо в раю. Впору было себя ущипнуть, не снится ли все это? Вдали от кромки моря красовался и шикарный фешенебельный четырехэтажный отель.
Номер на двоих, в который нас заселили, также не разочаровал. Просторные стильные апартаменты, оборудованные всем необходимым для беззаботного отдыха, состояли из трех роскошных комнат, двух огромных ванных и широченной террасы с умиротворяющим видом на море.
– Президентский люкс, не меньше! – восхищенно воскликнула Лялька.
Следующий день нашего необыкновенного отдыха пролетел, как во сне. Плавали в ласковом лазурном море, валялись на желтом горячем песке, загорая под палящим солнцем, подставляя ему свои бока, и безмятежно отсыпались в шезлонгах в тени ярких пляжных зонтиков. Казалось, наслаждению от многообещающего отдыха не будет конца и края. Но сказка закончилась так же неожиданно, как и начилась.
Проснувшись следующим утром в предвкушении очередной дозы неземного блаженства, мы надели майки, шорты, сандалии на босу ногу, и в отличном настроении спустились с третьего этажа отеля вниз в ресторан. Уселись за столик. Быстро и вежливо нас обслужила официантка, подав нам блюда средиземноморской кухни Обстановка была вполне комфортной. В зале звучала приятная легкая музыка Лялька с любопытством вертела головой во все стороны, разглядывая наших новых соседей.
Неожиданно раздался истошный крик. Я оглянулась, пытаясь понять, откуда он исходит. В зал ресторана вбежала горничная. Молодая хрупкая девушка лет двадцати двух, одетая, как и полагается, в короткое темно-синее платье, поверх которого был повязан накрахмаленный белый передник, волосы украшала такая же белая наколка. Девушка от страха заикалась, в глазах ее застыл ужас.
– Там…там…она повесилась, – еле выдавила она из себя.
К ней тут же подскачил молодой человек высокого роста с весьма колоритной фигурой, точнее, его тело представляло собой гору мышц, отливающих бронзой загара. На вид ему было лет двадцать восемь, короткая стрижка, одет в светлые шорты и белую майку, подчеркивающую его выдающиеся формы. Парень был похож на серфингиста, который ловит волну и ездит в погоне за ней по морям и океанам по всему свету.
Все присутствующие в зале неотрывно следили за происходящим. Островной мачо тряс девушку за плечи, пытаясь привести в чувство, чтобы добиться от нее, что все –таки произошло.
– Галя, объясни толком. Где? Кто повесился? – взывал он к горничной.
– В пятом номере, – наконец, смогла произнести она. – Девушка. Она покончила с собой. Я хотела убраться в апартаментах, постучала, никто не откликнулся. Я решила, что гостья спустилась вниз завтракать, и открыла дверь своим ключом. А там она. – Стоило горничной умолкнуть, как я сорвалась со своего места.
– Ты куда? – свирепо взвизгнула Лялька, больно схватив меня за руку. Я отмахнулась, освобождая руку.
– Я только гляну и тут же вернусь обратно, – бросила я на ходу.
– Рита, пожалуйста, не ходи! – взмолилась подруга. И разочарованно добавила мне вслед: – Тоже мне отдохнули, называется.
Пулей вылетев из зала, я бросилась к лестнице, ведущей на второй этаж, где находился интересующий меня номер. За собой я слышала тяжелый топот мужских ног. Пятый номер нашелся быстро: дверь в него была настежь распахнута. Стоя на пороге апартаментов, услышала за своей спиной мужской голос:
– Девушка, вы уверены, что хотите на это взглянуть? Я бы вам не советовал.
– Спасибо за совет. Но обычно я сама решаю, что мне делать,– вызывающе сказала я, наконец, оглянувшись на обладателя низкого баритона.
Передо мной стоял коренастый мужчина лет пятидесяти. У него были пытливые светлые глаза, прямой нос, смешные рыжие усы, воинственно торчащие в стороны, как у бравого гусара, и абсолютно плешивая голова. Вид был настолько несуразным, что при других обстоятельствах я вряд ли бы удержалась от улыбки.