– Томилин Аркадий Анатольевич,– представился он. – Служба безопасности отеля.
– Просто Рита, – сказала я и, сделав паузу, добавила: – Анохина, отдыхающая.
– Приятно познакомится, Рита,– сказал он. – Позвольте мне все – таки пройти первым.
Пожав плечами, я посторонилась, пропуская его в номер. И последовала за ним. За мной в номер, горячо дыша мне в затылок, влетел атлет, который выуживал у горничной информацию о несчастье.
Стоило оказаться внутри помещения, как я сразу же увидела ее. Девушка висела на крюке от люстры под самым потолком, выпучив от ужаса свои глаза. Вокруг ее горла был перетянут шелковый шнур. Ее черные, как воронье крыло, волосы были всклочены и спутаны так, словно их не расчесывали неделями. Под импровизированной виселицей ничего не было, что меня насторожило. Правда, в стороне валялся перевернутый стул. Потолки в номерах высокие, поэтому достать до крючка было непросто, разве что, подставив какую – нибудь опору. Очевидно, с этой целью использовали стул, а затем от него оттолкнулись, вот он и отлетел в сторону. Если, конечно, допускать, что девушка была самоубийцей. Ну, либо это сделал другой человек, который на самом деле и совершил это убийство. В таком случае, стул попросту имитация, чтобы преподнести окружающим совершенное убийство, как самоубийство.
– Аня Волкова, – произнес изумленно атлет.
– Ты прав, Костя, – согласился с ним Аркаша.
– Я тренировал ее пару раз, но потом она перестала приходить в тренажерный зал.
– Так она из этих… сектантов, – произнес Томилин.
– Из кого? – удивилась я.
– Из сектантов, – повторил Аркаша. – Они проводят здесь свои обряды –ведьминские шабаши на берегу моря, называя их модным нынче словом мастер-классами, – протяжно произнес он последнее слово, явно иронизируя.
– Сколько их? – спросила я.
– Семеро. Две недели уже упражняются.
Срезав веревку, мужчины положили тело на пол, накрыв неприлично яркой простыней, которую Костя принес из спальни. Внезапно за окном резко потемнело, хотя еще пару минут назад светило ярко солнце, заливая комнату, словно утверждая, что несмотря ни на что жизнь продолжается. Но теперь за окном свет погас.
– Что там происходит? – поинтересовался Костя, выглядывая в окно.
– Так с самого утра сообщали о надвигающемся шторме, – спокойно отозвался Томилин. – И по громкой связи отеля всех оповещали, что сегодня не рекомендуется выходить наружу. Вон, уже какие порывы ветра за окном.
Я прильнула к окну. Мужчины стояли за моей спиной. То, что мы увидели там, было так же жутко, как и то, что произошло в номере. Открыв рот от изумления, я наблюдала за тем, как бешеные порывы ветра вихрем накрывали деревья, перегибая их, словно тонкие прутики, ломали и несли вдоль берега. Тут же, словно легкие перышки, подхватывали и другие деревья, выкорчеванные прямо с корнями, и несли их дальше. Хаос стоял невообразимый. Море, которое еще недавно казалось таким кротким и послушным, сейчас, словно взбесилось: оно бурлило, пенилось, вздымаясь ввысь, буквально на дыбы. Глядя на бесчинства водяного монстра, сердце ухало, а душа уходила в пятки. Я содрогнулась от мысли, как быстро вчерашний рай превратился в сущий ад. Не говоря уже о том, что бы оказаться в такой неистовый шторм в открытом море, этого не пожелаешь даже врагу. Ненасытный свинцовый вихрь гнал огромные волны высотой с девятиэтажный дом, которые с диким ревом накатывали одна на другую, и, словно хищное морское чудовище, обрушиваясь на берег, свирепо пожирали все живое на своем пути. Смотреть на буйствующую стихию моря было просто жестью: предательский холодок полз по спине, навевая мрачные мысли о бренности бытия и неминуемой близкой смерти. Внезапно по стеклу забарабанили крупные капли дождя, и тут же сплошной глухой стеной пошел мощный тропический ливень.
– Задерните шторы и отойдите от окна, – скомандовал Томилин. Я не заметила, когда он отошел от нас. Но он в стороне возился с телефоном внутренней связи, сердито чертыхаясь себе под нос. – Не работает никакая связь: ни мобильная, ни внутренняя, – наконец, озвучил Томилин возникшую проблему. – Мобильная связь не работает – это еще можно понять в эдакую непогоду. А вот внутренняя связь…странно, кабель глубоко в землю зарыт. Ни шторм, ни ураган не могли его повредить. Костя, – обратился он к атлету. – Пригласи сюда доктора Елену Александровну. – Костя вышел. Аркаша повернулся ко мне.
– Ну, отдыхающая, Рита Анохина, удовлетворила свое любопытство? Теперь можешь быть свободна.
– Версии преступления три. – Пропустив его слова мимо ушей, начала я рассуждать вслух: – Первая, самоубийство. Но я бы не стала останавливаться на ней. Проблема в том что, прикидывая рост и тщедушное тельце девушки с высотой потолка, сильно сомневаюсь, что она даже с учетом этого стула, – пнула я ногой перевернутый стул. - И даже на цыпочках могла бы сама дотянуться до крюка. Опять же вырубленная внутренняя телефонная связь. Кому то же это понадобилось. Две другие, скажем так, основные версии – насильственной смерти. Одна из них, учитывая принадлежность девушки к секте, такова, что ее могли прикончить свои же соратники, допустим, как сакральную жертву. От этих психопатов можно ожидать любых извращений ума. Другая версия – убийство по личным мотивам. Кстати, при любом раскладе, преступник находится среди нас.
– Рита, ты имеешь опыт в расследованиях преступлений? – удивился Аркаша.
– Типа того,– ответила я, пожимая плечами.
Задумчиво почесав свою переносицу, он одарил меня удивленно восхищенным взглядом, точно перед ним оборотень, скинув свою одежду, встал на четвереньки и весь покрылся шерстью. Усмехнувшись про себя и не отводя взгляда, я продолжала нагло пялиться ему прямо в глаза. Дядька явно озадачился, как со мной поступить. Его лоб и лысина покрылись испариной, он достал из кармана бумажный носовой платок, протер им пот.
– Рита, – обратился он ко мне, кивнув на зашторенное окно. – К сожалению, у меня нет сейчас возможности сообщить в город о трупе в отеле. Не знаю, сколько времени мы будем изолированы от большой земли. Преступник, как ты успела сама заметить, находится среди нас и несет потенциальную угрозу всем постояльцам отеля. Предлагаю тебе роль своего помощника. Как ты к этому относишься?
– Без проблем, – без малейших колебаний тут же согласилась я. – Давайте начнем осмотр номера. Я пойду туда, – кивнула я головой в сторону спальни.
– Иди. Я буду здесь.
Номер жертвы был одноместным и, как все здешние номера, просторным и комфортабельным. Состоял он из двух комнат и санузла с ванной. Апартаменты были угловыми, за счет этого отсюда открывались оба вида. Из окна в гостиной был вид на море. А в спальне был выход на террасу с видом на парк. Оказавшись в соседней комнате, я начала торопливо шарить по шкафам и тумбам в поисках улик.
Ничего существенного не обнаруживалось. Были только личные вещи покойной, одежда, обувь, какие – то безделушки. Ничего любопытного. Облазив везде, где только было можно, я растерянно озиралась по сторонам. Взгляд мой упал на широкую двуспальную кровать, расположенную в центре комнаты. Постель разобрана, подушки и одеяло валяются рядом на полу, слегка подмоченные. Я задумалась над тем, было ли так до нашего прихода или Костя, доставая простыню, навел этот беспорядок? Тут я заметила, что стою в луже воды. Она подтекала прямо из – под двери, ведущей на террасу. Я подошла к ней и дернула за ручку, дверь легко поддалась, и поток воды хлынул в помещение. Резко захлопнув дверь обратно, повернула ручку до щелчка. То, что дверь оказалась незапертой, не удивило, ведь здесь по ночам очень тепло. Но и посторонний мог проникнуть в номер через открытую дверь террасы. И у служащих отеля есть запасные ключи от всех номеров, при желании можно было попасть и через входную дверь. Больше здесь осматривать было нечего, я покинула комнату.
– Что там у тебя? – спросил меня Томилин, стоило мне появиться в гостиной.
– Не считая незапертой двери на террасу, ничего.
– У меня тоже пусто.
– Пойду, гляну в ванной комнате.
Как и во всех номерах отеля, тут были и ванная с гидромассажем, и душевая кабина, и все остальное, чему полагалось быть в подобных помещениях. В нос ударил нестерпимо терпкий запах смеси цветочных ароматов. «Ух ты! Да тут куда интереснее, чем в спальне», – оживилась я.
Вот только царил здесь полнейший бардак. Полотенца, что складывают горничные аккуратной стопкой, разметались по всему полу, флаконы с бальзамами, шампунями и еще чем – то сильно пахучим были опрокинуты и валялись повсюду. Среди всего этого погрома я нашла начатую пачку снотворных таблеток, в ней отсутствовали лишь три таблетки. Выходит, у молодой девушки была бессонница. Поразительно. Но кто знает этих сектантов, у них свои тараканы в голове. Придирчиво оглядывая раз за разом помещение, я пришла к выводу, что либо покойная была не в себе, учинив подобный разгром, либо, что было более вероятно, это были следы борьбы жертвы со своим убийцей. Приоткрыв дверь, я крикнула:
– Аркадий Анатольевич, идите сюда. – Появившись в ванной комнате, он тихо присвистнул. – Покойная либо была не в себе, либо это следы борьбы, – сказала я. – Да вот еще что, – протянула ему пачку лекарств. – Снотворные. Выпито всего три штуки. Маловато для попытки суицида.
Во входную дверь постучали. Мы с Томилиным вышли из ванной комнаты. Он пошел к двери и широко распахнул ее.
В номер вошла женщина зрелых лет. Она по-прежнему была еще красивой. Выразительные большие темные глаза, прямой нос, вишневые губы, темные волосы с проседью собраны в кубышку. Благородная осанка. На ней был белый халат. Доктор с любопытством взглянула на меня.
– Отдыхающая Рита Анохина, моя помощница, – представил Томилин. – А это наш доктор Назарова Елена Александровна.
– Аркадий Анатольевич, давайте я посмотрю покойницу, – сказала доктор. – Он подошел к телу и снял с нее простынь. Доктор Назарова, осмотрев ее, произнесла: – Надо закрыть ей глаза. Нехорошо это. Я закрою.
– Конечно. Делайте все, что считаете нужным.
Доктор наклонилась над телом убиенной, закрыла ей глаза, и расправившись, сказала:
– Я уже распорядилась, чтобы один из больших холодильников, что находятся в подвале, освободили от продуктов. Сейчас Костя вместе с нашим садовником Михаилом заберут тело и перенесут туда.
– Елена Александровна, как вы считаете, когда наступила смерть? – спросил Томилин.
– Я, конечно, не патологоанатом. Но по окоченению трупа, думаю, что произошло это не позднее двух часов ночи.
Дверь в номер открылась, вошел Костя вместе с пожилым, но довольно еще крепким и здоровым мужчиной, с садовником дядей Мишей, который, как и Томилин, оказался лысым. «Похоже, у них здесь дресс код такой», – с горькой усмешкой подумала я. Мужчины переложили тело на носилки, сверху закрыв все той же вызывающе – пестрой простыней, и унесли. Докторша вышла вслед за ними. Мы с Аркашей остались одни. Я, переминаясь с ноги на ногу, ждала дальнейших его указаний.
– Я распоряжусь собрать всех в зале ресторана, и сделаю официальное заявление о происшествии, – произнес он. – Затем мы с тобой будем допрашивать тех, кто попадает под подозрение. Начнем со злополучной секты, точнее, с ее руководителя – шамана. Сбор через сорок минут в ресторане.
Я отправилась к себе в номер. Едва успела захлопнуть за собой дверь, как у меня вдруг подкосились ноги, перед глазами поплыла мутная пелена тумана. Сползая по полотну двери, я медленно осела прямо на пол. Сознание меня стремительно покидало…
Свет от светильников, расположенных вдоль дорожки от особняка до гаража, освещал путь. Одетая в элегантное темно – вишневое вечернее платье ниже колен, я щелкнула пультом от гаражных ворот, которые послушно поползли вверх, обнажив черную бэху. Задрав повыше подол платья и, скинув с себя туфли на высоченных шпильках, нащупала под сиденьем макасины и, обув их, уселась на водительское сиденье. Никогда раньше в таком неподобающем наряде я не садилась за руль. Но сегодня был особый случай.
Полчаса назад мне позвонил возбужденный супруг и сообщил, что его двухлетняя борьба за привлечение денег от иностранных инвесторов, наконец, увенчалась успехом. Сегодня он заключил свой долгожданный контракт. И прямо сейчас направляется в ресторане «Виктория» отмечать сделку «века». Антон очень хотел разделить свою радость со мной и просил меня срочно приехать из нашего загородного дома в «Викторию».
Обрадовавшись его приглашению, спешно начала собираться в город, размышляя о том, что в последнее время между нами, словно пробежала черная кошка, и бесконечные стычки происходили одна за другой. Свое постоянное отсутствие дома муж объяснял подготовкой проекта, под реализацию которого его команда и выбивала финансы. Однако упорно ходили слухи о том, что Антон завел себе молодую любовницу. Мы часто ссорились, не разговаривали неделями, и он давно не называл меня своей любимой Аленкой. А тридцать минут назад он мне позвонил такой счастливый, что я выдохнула с большим облегчением, уверившись в то, что черная полоса между нами, наконец, закончилась. Сегодня знаковый день, который разделит нашу жизнь на «до» и «после».
Я мчалась на высокой скорости по гладкому автобану, радуясь примирению с супругом. Внезапно меня ослепили фары встречного автомобиля. Вывернув руль, пытаясь уйти от лобового столкновения, я тут же впала в ступор: прямо передо мной в лобовом стекле машины зияло отверстие, по краю которого во все стороны расходились, как от солнца, лучи растрескавшегося стекла. Мгновение, и жгучая боль, пронзая лоб, проникла прямо в мозг, разливаясь кипящей лавой внутри черепа. Последнее, что я услышала, был оглушительный визг тормозов встречной машины, которая уходила в сторону.
В следующий миг я, ощутив себя безумно легкой, словно порхающей в невесомости, уже кружилась высоко в небе. Сверху увидела искореженную черную бэху, беспомощно барахтающуюся в кювете. Спустившись ниже, с любопытством заглянула через растрескавшееся вдрызг стекло машины. Там на переднем сиденье лежала, раскинув широко руки, молодая женщина в сбившемся темно – вишневом вечернем платье. В центре ее лба зияла черная дыра, вокруг которой запеклась кровь. Тоненькая струйка крови под цвет ее платья струилась у уголка ее губ. «Да это же я!» – озарило меня.
Молодой мужчина, припарковав свою машину на противоположной стороне дороги, бежал к моему авто. «Скорее, скорее! Нужна помощь!» – кричала я, что есть мочи. Но он меня не слышал, я сама не слышала собственного голоса. Тем временем мужчина, присев на корточки, заглянул внутрь салона и, взяв мою руку, пощупал пульс и неожиданно удовлетворенно хмыкнул. Только сейчас я увидела, что в его руках пистолет с глушителем. Выпрямившись, он перевел затвор пистолета в исходное положение и, заткнув его за пояс, быстрым легким шагом удалился. Взревел мотор его машины, он умчался вдаль. «Он что хотел сделать контрольный выстрел? И, убедившись, что он не понадобился, с легким сердцем свалил?» - вопросы застыли без ответа в вечности. Внезапно меня потянуло вверх. Ощущая безграничное счастье и неземное блаженство, я поднималась все выше и выше…
Придя в себя, слегка пошатываясь, поднялась с пола. Что это было? Обморок, сон или измененное состояние сознания? С какого перепуга?! Картина, представшая перед глазами в номере Ани Волковой, никак не могла меня потрясти настолько, чтобы я вдруг стала падучей. Мне раньше приходилось видеть и не такое. Я давно уже заматерела, превратившись из кисейной и наивной барышни, какой я была в юности, в жесткую, уверенную в себе, циничную даму.