У неё была мама. И её история. Которую она, правда, знала не до конца. Даже будучи беспробудно пьяной, Вера никогда не говорила, что с ней случилось в прошлом.
Потом Маша повернулась, и у неё возникло чувство, что она столкнулась с неудержимой природной стихией. Пришедший мужчина одним своим присутствием расставлял акценты. Высокий. Выше среднего. Плечист, но не раскачан. Двигался уверенно. И не скажешь, что агрессивно, но в каждом его шаге, взгляде чувствовалась власть.
Глубоко посаженные глаза – вот что производило неизгладимое впечатление. Острые. Обжигающе проникновенные. И между тем холодные.
Маша сглотнула.
Кто этот человек?
В голове сразу же родились ассоциации.
Несгибаемый. Волевой. Стальной.
Не про неё…
Маша не хотела с таким даже общаться.
Хозяин жизни. Один из тех, кто держит город? Или только владеет клубом? Маша даже не хотела знать. Отпустил бы он её, и она ушла с миром. Но на такой исход рассчитывать не приходилось. Не привели бы её сюда те двое бугая, оставляя следы на плечах.
Черт!
Дальше – хуже.
Мужчина в черном быстро разложил всё по полочкам. Кому что положено. В том числе и ей.
Намекнул про ущерб. У Маши мышцы живота судорожно сжались. Какой ущерб, черт возьми… У них все деньги уходили на лечение. Их не хватало! Мама не говорила, но Маша знала, что она отказывается от многих лекарств. Считает, что они бессмысленны. Что не стоит тратиться на обреченную.
У Маши все переворачивалось в груди, стоило вспомнить слова врачей. «Готовьтесь».
Она усилием воли заставила себя вынырнуть из прошлого. Нашла время вспоминать!
Мужчина в черном привел её в кабинет. Сел. Раздвинул ноги.
О, она с этой позой тоже сталкивалась. Было дело. Последний раз «предлагателю» она зарядила кроссовками по одному месту. Чтобы не размениваться на слова и не сотрясать воздух.
С этим – такой номер не пройдет.
От мужчины исходила бешеная аура власти. Скрытой. Сильной. Непоколебимой. Каждое слово – взвешено.
Маше хотелось убежать. Позволить слабости завладеть телом, на минуту забыть обо всем и сделать всё, чтобы вырваться из замкнутого круга, в котором оказалась, переступив порог «Оазиса».
Но где-то здесь была мама. Она не могла позволить ей затеряться.
Потому что время измерялось днями…
Поэтому, когда незнакомец прижал её к стене, обездвижив, предугадав её маневр с ключами, у Маши что-то надломилось внутри. Сегодня она проиграла. Перед этим хищником, что упирался возбужденным членом ей поясницу и делал недвусмысленные намёки, а так же знал её маму, она бессильна.
Да и сил больше не было. Честно.
И почему-то захотелось плакать. Маша готова была провалиться, когда не смогла сдержать всхлип.
– Если я не найду маму, не заберу её… я её могу не увидеть больше.
«Готовьтесь».
Мужчина, стоящий позади, дышал размеренно, но она чувствовала каждый его вздох. Горячее дыхание обжигало шею. Более того – она ошиблась, она чувствовала его всего.
Маша не поверила ощущениям, когда внезапно он её отпустил и отошел назад.
Она обернулась. Так и есть. Она не ошиблась.
Мужчина достал из кармана телефон и снова сделал вызов:
– Демьян, женщина, что у меня была тридцать минут назад. Найди мне её. Должна быть в клубе. Найдешь – сразу сообщи. Из клуба не выпускать. Нет. Не трогать. Поклонников, которые, скорее всего, будут рядом – разогнать. Сказать, что от меня.
Он стоял к ней вполоборота. Маша прикусила нижнюю губу, не до конца понимая, как реагировать и вести себя дальше. Не вечер, а американские горки. Её бросает из одной крайности в другую.
Мужчина нажал на отбой, прошёл к столу, присел на его край, скрестил руки на груди и снова посмотрел на неё.
Маша стушевалась. И что дальше? Снова это взгляд, пронзающий и одновременно раздевающий?
– Спасибо.
А что она могла ещё сказать?
– Я не принимаю твоей благодарности, милая.
Спокойно сказал, по-простому. Обыденно.
Машу же тряхануло. Порой в любовных романах, которые она любила читать, использовали красивое выражение – в комнате с хищником….мужчина напоминал зверя… красивого и смертельно опасного…
С ней сейчас происходило тоже самое?
– Мне предложить больше нечего. Кроме как словесной благодарности.
– Ты такая наивная, Мария? Или умело притворяешься?
– Найдите маму, тогда поговорим.
– Даже так? Уже условия?
Чуть-чуть прищурил глаза, а у Маши холодок пошёл по пояснице.
– Извините, я…Сама не понимаю, что говорю.
– Охотно верю, «особенная» Маша.
Холод сковал не только спину, но и всё тело. Словно в легкие азота налили. Щедро.
– Моя мама говорила с вами, да? К вам на встречу спешила?
Нет…Нет…пусть он скажет, что она неправильно его поняла.
– Не знаю, спешила или нет, но разговор у меня с ней был.
– О чем? – быстро выдохнула Маша, снова начиная злиться.
Последние месяцы мама как с ума сошла. Зациклилась на одном.
На ней.
На то, что Машу необходимо огородить. Пристроить.
Неужели к…этому пришла пристраивать?
Вот тут впору оседать на пол.
Мужчина чуть заметно увеличил ухмылку, чем вызвал у Маши стойкое желание стереть это самодовольное выражение на лице.
Ей, конечно, попадались на пути вот такие же самоуверенные хозяева жизни, от которых сразу же воротило, но настолько…
Мужчина ошеломлял.
– Как вас зовут? – задала она ещё один вопрос, потому что предыдущий остался без ответа.
– Влад Багровский.
О, черт…
Маша снова распластала руки на стене. Всё. Она больше стоять не может.
– Можно мне воды?
Маша не заметила, как выражение на лице собеседника изменилось. Из насмешливого преобразовалось в серьезное.
– Конечно.
Влад повернулся, взял графин, чистый стакан и налил в него воды.
Снова двинулся в сторону Маши, а той захотелось влиться в стену. Да что же это такое?
Влад обычный мужчина. Как и другие.
Правда же?
Тотчас что-то острое, с привкусом горчицы разлилось по груди Маши.
Он Влад Багровский.
И этим всё сказано.
Даже она знала, кто он такой.
Легализовавшийся мафиози. Держит в руках едва ли не треть города. Влиятельный предприниматель, меценат. Брата недавно женил. Возможно, с мафиози она погорячилась, это лет двадцать назад лилась кровь и был передел, сейчас спокойнее. Отец его стоял у истоков. Он – наследник. Но всё же бизнес у него вовсе не чистый, не верила в это Маша. С другой стороны, не всё ли ей равно?
Когда принимала из его рук стакан, пришел ответ – не всё равно, если мама приходила именно к нему.
«Особенной» её называла только мама.
Их пальцы всё же соприкоснулись, и в подушечки словно сотки мелких игл вонзили. Маша вздрогнула и едва не выронила стакан.
– Осторожнее.
Будешь тут осторожнее, когда такой рядом!
– Ты побледнела. Иди присядь. И успокойся, не съем я тебя. Пока, по крайне мере.
Пока?
Самоуверенно.
Хорошо, что Маша не начала пить, иначе бы подавилась.
Багровский не отошёл от неё, пока она всё не выпила. Дождался, пока вернет бокал.
И смотрел. Как она подносит бокал к губам, как пьет.
Что там мама про неё говорила? Что она проклята? Маша охотно верила.
Как только мужчина отошёл, дышать стало легче. Маша воспользовалась его приглашением и присела на диван. Нервы ни к черту. Особенно последние недели.
От дальнейшего диалога или ещё чего-то похлеще её спас звонок, пришедший на телефон Влада.
– Да? Давайте её сюда. В кабинет.
Маша встрепенулась, выпрямила спину и во все глаза уставилась на мужчину. Тот с нечитабельным выражением на лице отложил телефон и снова присел на край стола, скрестив руки на груди. Любимая позиция превосходства?
Он снова на неё смотрел. Пристально. Ничего больше не говоря. Маша чувствовала, как его взгляд скользит по коже. Обжигает, оставляя за собой покалывающий след. Этот мужчина на всех так действовал или только она такая «особенно» счастливая?
Маша не выдержала первой, что и понятно:
– Ваши люди нашли маму?
Спросила тихо. Не время показывать характер и зубы.
С таким, пожалуй, покажешь…Уйти из клуба, уехать из города и забыть сегодняшнюю ночь, как дурной сон.
К себе, в тихую гавань, где спокойно и уютно, где мужчины при встрече не пытаются засунуть пистолет девушкам между ног. Максимум – визитку в бюстгальтер.
– Нашли.
Лаконично.
Маша всё неуютнее чувствовала себя под взглядом его темных глаз. Какого они у него цвета? Карие? Нет вроде бы. Но темные, однозначно. Может быть, синие? Господи, да ей какая разница! Если повезет, она больше этого человека никогда не увидит.
Ага, а он вдруг окажется таким хорошим, что и ущерб простит и что он там ей ещё наговорил? Про ущерб Маша не верила, хотя и допускала мысль, что она пулей панель повредила. И ведь боевыми стреляла, вот что плохо. Степан Сергеевич, тренер, её бы точно не похвалил. До стрельбища бы месяц, минимум, не допустил. Сказал бы, сама виновата, халатность допустила. Надо действовать умнее, хитрее. Осторожнее. Оружие – не игрушка. Зачем взяла?
Маша прямо слышала голос тренера и соглашалась во всем. Она испугалась, действовала интуитивно. Заварила кашу, что тут скажешь. Один плюс – маму нашли. Может, не успела напиться, адекватной еще будет. В последнее время она словно с цепи сорвалась. Пила всё, что горит и твердила одно и тоже: «Мне тебя пристроить надо, понимаешь? Растерзают же тебя, стервятники. Меня не станет и всё, кабздец». Доводы Маши о том, что ей не шестнадцать, и она может за себя постоять, не помогали.
В дверь постучали.
– Войдите.
Голос Багровского прозвучал с нотками металла, заставив Машу поёжиться. Ей даже думать не хотелось, как тяжело с таким начальником работать. Если только платит так хорошо, что и потерпеть можно. Вопрос денег зачастую бывает актуальным, перевешивает.
Дверь открыли и в комнату вошли двое мужчин.
Мама тоже с ними была. Уже в расстегнутой блузке, бюстгальтера под ней не наблюдалось. А ведь был… Маша прижала руку к губам.
– О, а вы уже познакомились. Нашли друг друга. Как же мило-здорово. Влад, не смотри на меня…ик…точно убить хочешь. Я же хорошая… А дочь у меня ещё лучше. Правда же?
Глава 4
Утро началось с сильной головной боли. Маша открыла глаза и в первые секунды не могла сориентироваться, где они находятся.
Белые натяжные потолки с точечными светильниками. Приятный запах в комнате. Нежно-серые шторы. И мягкая подушка под щекой.
Такого не бывает в гостиницах на окраине города за минимальную цену.
Маша глухо застонала, перевернувшись на спину вместе с подушкой. Последней накрыло лицо.
Воспоминания о ночи накатили сразу.
Впрочем, так с ней всегда было. Выработанная годами привычка. Иначе – никак.
Они часто просыпались в чужих квартирах. Гостиницах. Последние годы – реже, что очень радовало Машу. И то по той причине, что она отказывалась куда-либо переезжать. Небольшой город, где они жили последние пять лет, оказался идеальным для неё. До области полтора часа на машине: Маша водит в восемнадцати, мама редко теперь садилась. В больницу – пожалуйста. В кино тоже можно. Зато в небольшом городе меньше холостых мужчин и тех, кто мог надавить.
Бывали и такие.
Про «таких» вспоминать как раз и не хотелось.
Вчерашнего вечера хватило с лихвой.
Багровский после появления мамы быстро их отправил домой. Разговаривать не стал. Несколько коротких приказов и их под «белы рученьки» вывели сначала из кабинета, потом и из клуба. Маша хотела сесть в машину – не позволили.
– Поедете с нами.
– С какой стати?
– Был приказ.
Маша хотела уже сказать, куда они могут идти с их приказом, но вмешалась мама.
– Не спорь, Машуль. Смотри, каких мальчиков нам выделил Влад.
– А машина?
– Давайте ключи, пригоним.
Маша покачала головой.
На машину она зарабатывала сама, ни рубля в кредит не взяла. Но протянутая рука с пугающими татуировками сделала своё дело.
– Черт с вами…
Ругаться не имело смысла. К тому же мама уже повисла на одном из охранников.
– Мне так холодно. Согреешь? Ты такой большой…сильный… Можно я аккуратненько под курткой пристроюсь?
– Мама!
Маше хотелось плакать.
Она отвернулась, чтобы ничего больше не видеть.
– Мы остановились…
– У нас есть адрес, куда вас везти.
– И куда же?
Ей никто не ответил, отчего захотелось снова подраться. К сожалению, драться Маша так и не научилась. В её возрасте профессионально уже поздно заниматься, а курсы самообороны пока мало, что дали. Если только использовать эффект неожиданности.
Почему она не удивилась, когда их привезли не к гостинице, а к огражденному элитному жилому комплексу с охраной на въезде. Маша такие видела. Её даже приглашали в гости и ключи от квартир давали. Она всегда отказывалась. Иногда в очень грубой форме.
На территорию их пропустили без лишних разговоров. Потом был стеклянный лифт, идеально чистые подъезды-холлы и квартира.
Большая. Нет, гигантская.
А так же попытка мамы оставить на ночь одного «мальчика».
Мама неисправима.
Но пусть… Одного ещё Маша в состоянии переварить.
«Мальчик» отправил маму в душ, как позже по визгу поняла Маша – под холодный. Сама девушка пошла спать. Сил ни на что не было. Ей уже было относительно всё равно – уронить бы голову на подушку и немного поспать. Обо всем завтра…
Завтра наступило, а Маша отдохнувшей себя совершенно не чувствовала. Даже подушку от лица убирать не хотелось. Хотелось, как в детстве притвориться, что ей никуда не надо, что можно ещё пятнадцать минут поваляться и понадеяться – а вдруг проблемы сами исчезнут?
Детство у Марии закончилось очень рано. В тот день, когда один из одноклассников полез к ней под юбку, она испугалась, закричала. На крик выбежала Вера. С ножом. Одноклассника она, слава Богу, не пырнула, но впечатлений и у Маши, и у него осталось много.
Скандал был грандиозным. Им пришлось собрать вещи и переехать.
Почему-то вспомнив эту историю, Маша улыбнулась и откинула подушку прочь, сразу же присаживаясь.
В квартире стояла тишина. Маша посмотрела на часы, что стояли на прикроватном столике. 10–40. Неплохо она поспала. Пора приводить себя в порядок и уезжать. Не только из квартиры, но и из города тоже.
Вчера был последний раз, когда Маша повелась на уговоры мамы.
Девушка встала и, особо не рассматривая интерьер, сразу же направилась к двери, что вела куда-то влево. Маша не была уверена, но рассчитывала, что там окажется ванная. Её предположения оправдались. Маша легла спать в чем была. Нехорошо, конечно, но раздеваться до нижнего белья, когда по квартире слоняются «мальчики», она не собиралась. Тоже научена не совсем приятным опытом.
Маша сняла джинсы, рубашку, трусики, бюстгальтер. Быстро сполоснулась, оделась. Благо ежедневные прокладки у неё имелись в сумочке. В ванной имелись и новые зубные щетки. Она одной из них воспользовалась. Краситься, естественно, не стала, волосы выжала полотенцем, как смогла, и сразу же заплела их в косу. Ничего, приедет домой, устроит им небольшое пиршество. Масок домашних наделает, побалует их, то есть себя. Маша уперлась руками в раковину. Кого она обманывает?
Хотелось плакать уже с утра. Мамина болезнь…её загулы, то с водкой, то с мужчинами… Маша не упрекала её, не имела такой привычки. Просто иногда очень злилась. Чаще не высказывая ничего вслух. Может, и стоило.
Ладно, хандрить не время и не место. Она надеялась, что в этой навороченной квартире найдется турка и пачка кофе. Большего Маше на данный момент для счастья не требовалось.
Маша вышла из спальни и огляделась. Большой холл T-образной формы. Сколько же метров квартира? Она мотнула головой и усмехнулась. А ей не всё равно? Но она идет вперед, интуитивно догадываясь, где кухня. Мама, наверное, ещё спит, раз в квартире тишина. Да и «мальчиков» не слышно.