– Но ты просто молодец! – похвалил он, – Ведь ты уже здесь, наверху… Так? И ты действительно прекрасно справилась!
«И почему его голос, да и, вообще, одно лишь его присутствие меня так сильно успокаивают? – с некоторой долей раздражения подумала она, – И откуда только он весь такой взялся?!»
Мари совершенно не хотела, чтобы кто-то видел ее слабой. Как и не просила, чтобы кто-то заботился о ней. Тем более парень. Тем более такой…
«Красивый, – подумала она с каким-то болезненным отчаяньем, – Слишком уж красивый…».
И Мари неожиданно захотелось буркнуть ему какую-нибудь гадость или грубость, что-то вроде: «Отстань от меня, отвали». Дернуться, стряхнуть со спины его руку. Но она не стала этого делать, а лишь со сосредоточенным упорством пристально уставилась на бутылку воды в собственной руке. Словно прочтя ее мысли, незнакомец сам убрал ладонь и, слегка переместившись, устроился на полу напротив. Теснота кабины, при этом, заставила их колени почти соприкоснуться. Усаживаясь, он снял со спины меч и положил его на пол рядом с собой.
Все еще было довольно светло, и особенно здесь, на такой внушительной высоте от земли, и поэтому, оторвав взгляд от бутылки, Мари, впервые за все время, внимательно оглядела его лицо. Тонкие и правильные черты, большие голубые глаза, взгляд которых почему-то казался немного отрешенным, как будто незнакомец постоянно отчасти смотрел внутрь себя… И этот взгляд, который люди часто описывают как «не от мира сего», делал его лицо одновременно мечтательным и зловещим. Мари готова была поклясться, что ни за что не смогла бы угадать его возраст. Большие, широко-распахнутые глаза и слегка курносый нос делали лицо незнакомца как будто немного детским, но его заостренные и тонкие черты, хищные скулы, низкий бархатистый голос и таящаяся в глубине взгляда опасность подсказывали ей, что лет ему наверняка больше, чем можно было подумать с первого взгляда.
– Кто ты такой? – спросила Мари, стараясь чтобы голос прозвучал максимально бесстрастно.
– Джесс, – ответил он, – А ты?
– Мари, – представилась девушка. Не совсем такого ответа она от него ждала, конечно. Но, по крайней мере, они, действительно, еще даже не имели шанса представиться друг другу.
– Спасибо тебе, Джесс, – добавила Мари, – Ты спас меня. А я даже не успела тебя поблагодарить.
– Любой поступил бы так на моем месте…, – улыбнувшись, ответил парень. Улыбка его тоже была по-детски открытой и лучистой. Она напоминала солнце, ласково выглянувшее из-за туч.
– Ну, я бы так не сказала, – буркнула Мари, почему-то вновь начиная смущаться, – Вряд ли уж прям любой… Большинство людей на свете, вообще-то, эгоистичные придурки. Если ты вдруг не знал…
Услышав такое, Джесс тут же заливисто засмеялся. И смех его был настолько заразительным, что и у самой Мари следом начала невольно расплываться улыбка.
– У тебя очень красивая улыбка, – неожиданно посерьезнев, сказал Джесс. Его взгляд стал задумчивым и словно еще больше углубился внутрь себя.
– Да уж, конечно…, – буркнула Мари, смущенно прикладываясь к бутылке с водой, – А у тебя один глаз слегка косит!
Честно говоря, девушка и сама толком не поняла, как эта фраза вырвалась из ее рта. Просто этот Джесс был слишком уж добрым, слишком красивым и чрезмерно смущал ее этим и раздражал. Но Мари сразу же пожалела о сказанном. Ведь это прозвучало с ее стороны действительно очень грубо и совсем неблагодарно.
Однако Джесс неожиданно вновь рассмеялся, причем даже гораздо громче и заразительней, чем в первый раз.
– Я знаю, – сквозь смех ответил он, – Думаешь, не знаю?
Мари смущенно потупила взгляд в пол. Такой добродушной реакции на свои грубые слова она совсем не ожидала. Девушке вновь стало стыдно за фразу, непонятно как вырвавшуюся у нее изо рта.
– А ты на ежика похожа, – ласково улыбнулся ей Джесс, – Когда смущена…
– Чего-о? – беззлобно огрызнулась в ответ на это Мари, – Сам ты – ежик!
Продолжая улыбаться, он дружелюбно протянул ей руку:
– Я рад знакомству, Мари…
Девушка тут же поспешно, горячо и даже как-то по-мальчишески задорно ее пожала:
– Я тоже очень рада этому, Джесс!
***
У Джесса в сумке оказалось немного орехов и банановых чипсов, поэтому им даже удалось немного перекусить. А пока они с аппетитом грызли орешки, мир за грязным, толстым стеклом кабины крана постепенно полностью погрузился во тьму. И Мари вновь показалось, что тьма эта вполне осязаема, будто плотная черная жидкость, которая вдруг заполнила собою весь свет. Даже звуки в кабине крана стали звучать так, словно они раздаются внутри подводной лодки. Из-за этого возникало странное, трудно преодолимое желание вести себя как можно тише.
В сумке Джесса был также небольшой, но очень яркий фонарь, включив который, парень пошутил, что кабина крана теперь, наверняка, стала выглядеть снаружи словно маяк в ночи. Мари вынула из своего рюкзака свечи, которые захватила из паркового домика, и предложила взамен зажечь их, чтобы не так сильно привлекать внимание с улицы и сберечь заряд батарей фонарика. Девушка еще помнила, как все аккумуляторы и батареи после аварии неожиданно оказались полностью разряженными.
– Этот мир похож на липкий кошмар, – еле слышным шепотом промолвила она, – Мне до сих пор настойчиво кажется, что я просто крепко сплю и никак не могу проснуться…
– Может, ты и права, – также тихо ответил Джесс, – А ты помнишь, как попала сюда, Мари?
– Я очнулась на трассе неподалеку от дорожного указателя, – сказала она, – Похоже, что я попала в аварию на своем мотоцикле. Наверное, не справилась с управлением или что-то в этом роде… Однако странно то, что я практически не пострадала, но, при этом, почти ничего не помню из того, что было со мной непосредственно перед самим инцидентом. Как будто этот фрагмент жизни кто-то напрочь удалил из моей памяти, – болезненно поморщившись, она легонько потерла пальцем висок, – Может, конечно, при аварии я просто очень сильно ударилась головой…
– Попробуй вспомнить хоть что-то, – предложил Джесс, – Возможно, что при этом одни твои воспоминания спровоцируют другие, и ты, в итоге, вспомнишь гораздо больше.
– А как ты сюда попал? – в свою очередь спросила у парня Мари, – Ты помнишь?
– Да, – ответил Джесс, – Я помню… Но я-то, слава Богу, не попадал при этом в аварию. Возможно, что у тебя, действительно, какая-то серьезная травма мозга… Попробуй для начала повспоминать что-нибудь из своего прошлого. И может это даст тебе какую-нибудь зацепку.
Мари глубоко задумалась над его словами. Любые попытки вспомнить утраченный фрагмент прошлого заставляли голову девушки гудеть от боли. Но наряду с этой болью, в сознании вдруг начали мелькать смутные картинки, выглядевшие как короткие, невнятные вспышки. В самом начале они были слишком быстрыми и размытыми, но затем начали понемногу замедляться и становиться все ярче и отчетливей. И пока Мари усиленно пыталась уловить их внутри головы, чтобы хоть как-то разглядеть и осмыслить, она совершенно утратила чувство времени.
Заметив, что погруженная в собственные мысли девушка периодически поеживается от холода, Джесс снял с себя теплое пальто и, усевшись рядом, заботливо укутал ее им. Мари вздрогнула и подняла на него взгляд. Шелковистая рубашка приятного золотистого цвета, которая оказалась одетой на нем под пальто, совсем не выглядела теплой.
– Ты совсем продрогла, – пояснил юноша свои действия.
– Но я-то, хотя бы, в кожаной куртке, а вот ты теперь, в своей легкой рубашке, точно замерзнешь, – возразила Мари, пытаясь было вернуть пальто, однако Джесс мягко, но настойчиво ее остановил.
– Я практически не чувствую холода, – ответил он, – Честно… Поэтому, пожалуйста, оставь его себе.
– Нет, – упрямо надулась Мари, – И тебе совсем не нужно так усиленно меня опекать! Я в полном порядке. И не хочу, чтобы кто-то замерзал рядом со мной, в то время пока мне уютно и тепло.
– Ежик ты, – улыбнулся Джесс, взяв пальто из ее рук.
Мари хотела было возмутиться на «ежика», но парень вдруг сел совсем близко и мягко обнял ее, прижав к себе и одновременно укутав в накинутое на его плечи пальто. Девушка смутилась и ненадолго потеряла дар речи. Более того, Мари снова не смогла понять, почему она лишь покорно притихла в ласковых объятиях, а вовсе не возмутилась и не вырвалась из них, как, несомненно, поступила бы в подобной ситуации раньше.
– Ты меня смущаешь, – тихо пробурчала она, – Зачем ты это делаешь? Специально?
– Я вовсе не задавался такой целью, – миролюбиво улыбнулся Джесс, – Я лишь подумал, что нашел компромиссный выход… Пожалуйста, Мари, прошу, не смущайся, – добавил он, – Представь, что я, к примеру, твой брат…
– У меня нет брата, – возразила Мари, чувствуя как от Джесса исходит приятная волна человеческого тепла. Как это ни странно, но в его мягких объятиях, и вправду, ощущалось что-то родное, умиротворяющее и дающее чувство защищенности, – Но у меня есть сестра, – добавила девушка доверительно, – Ее зовут Энни.
– Это здорово, – заметил Джесс, – А она старше тебя или младше?
– Мы с ней двойняшки, – ответила Мари, – Родились в один день… Однако на лицо мы совсем не похожи, да и характеры у нас абсолютно разные. Но зато у нас с ней одно имя на двоих…
– Правда? – искренне удивился Джесс.
– Да, – кивнула Мари, чувствуя как на нее накатывает мягкая волна воспоминаний, – Мари и Анна, а вместе Марианна. Так звали нашу маму… К сожалению, она умерла при наших родах… А нас с сестрой отдали в детский дом. Такая вот невеселая история…
– Сочувствую, – прошептал Джесс, с ласковой заботой заглянув ей в глаза. Хотя лучше бы он этого не делал. Так как от его участливого взгляда Мари почему-то захотелось плакать, и из-за этого она начала часто моргать.
– Да все нормально…, – замотала она головой, – Правда… Ты знаешь, нам с Энни всегда нравилось, что у нас одно имя на двоих. Имя мамы. И наше имя. Таким образом мы как будто всегда были вместе… Как друг с другом, так и с ней.
– По-моему, это очень красиво, – заметил Джесс, прижав девушку к себе чуточку сильнее. Это его действие было практически невесомым, но Мари ясно ощутила в нем легкую, незримую поддержку.
– А как зовут твою маму, Джесс? – спросила она тихо.
– К моему огромному сожалению, я ничего о ней не знаю…, – грустно вздохнув, ответил парень, – То есть совсем ничего. Мне даже имя ее неизвестно…
– Это очень печально, – прошептала Мари, тоже робко заглянув ему в глаза. Девушка немного опасалась, что Джесс может говорить ей неправду. Например для того, чтобы как-то подстроиться под нее или сыграть на ее чувствах. Поэтому она пытливо вглядывалась в его лицо, будто страстно желая найти в нем ответ или какие-то доказательства того, что юноша действительно говорит правду. И даже при тусклом свете свечи, горящей странным, совершенно белым потусторонним огнем, Мари смогла увидеть, что голубые глаза Джесса заметно затуманились серой дымкой, как если бы на ясном летнем небе начали постепенно собираться тяжелые грозовые тучи.
– Получается, что у нас с тобой много общего, – подытожила она. Мари очень хотелось верить, что Джесс, все же, сказал ей правду, – А прямо сейчас я почему-то уверена в том, что должна как можно быстрее найти свою сестру, – добавила она, – Мне просто стойко кажется, что она в какой-то опасности… Я даже думала, что может она тоже находится здесь. Бродит где-то совсем одна в этом кошмаре…
– Нет, я думаю, что Энни сейчас, все-таки, в другом месте, – мягко возразил Джесс, ободряюще ей улыбнувшись, – Там, где мир все еще относительно нормален и полон красок, как мы с тобою…
Мари посмотрела на него долгим, испытывающим взглядом. Ведь Джесс действительно прав в том, что они оба выглядят здесь как нечто абсолютно инородное. А если говорить точнее, то весь этот мир выглядит как нечто инородное им обоим. И может именно из-за такого «родства» рядом с этим загадочным юношей Мари вдруг почувствовала себя так неожиданно спокойно? Или же причиной тому стала мягкость его характера, его неизменная доброта и забота по отношению к ней?
– Я совсем не знаю тебя, Джесс, – тихо промолвила Мари, – Но у меня такое странное чувство, как будто я знала тебя раньше… А может так оно и было? Может я просто не могу тебя вспомнить?
– А может мы виделись в какой-нибудь из наших прошлых жизней? – вторя ей, произнес он, – Скажи, Мари, ты веришь в предыдущие жизни? В реинкарнации там или, скажем, параллельные миры?
– А ты? – не зная что на это ответить, спросила она.
– Я верю, – подтвердил Джесс, неожиданно вынув что-то из кармана пальто. С загадочной улыбкой парень развернул девушку к себе спиной и одел ей на шею какой-то необычный кулон. Мари с любопытством приподняла его к глазам, пытаясь хоть немного разглядеть при неровном свете свечи. В серебристом металле кулона красовалась отполированная половинка распиленной вдоль окаменевшей ракушки-наутилуса, переливающаяся коричневато-золотистыми тонами. Много миллионов лет назад это было живым существом, но сейчас представляло собой лишь причудливый и красивый камень, со множеством различных вкраплений, окаменевших внутри многочисленных полостей раковины.
– Это аммонит, – пояснил девушке Джесс, – Он был назван так в честь египетского бога Амона, чьи закрученные рога он напоминает. Древние верили, что аммонит дарует предвидение, ясновидение, а также позволяет людям чувствовать связь с различными временами и другими мирами.
– А ты сам веришь в это, Джесс? – спросила Мари, разглядывая закрученный узор аммонита.
– Смотри, – прошептал парень и вытянул из-под своей рубашки точно такой же кулон, только аммонит в нем был закручен в противоположную сторону, – Это вторая половина, – пояснил он, – Так что эти двое на самом деле один, но разделенный надвое… Прям как ваше имя с сестрой…
– То есть один из них ты даришь мне?! – Мари неожиданно почувствовала странную смесь эмоций, состоящих из восторга, душащей нежности и еще какого-то сильного чувства, которое пока не смогла до конца понять, – Но… но почему?
– Может ты сочтешь это глупым, – ответил он, прикладывая свою половинку аммонита к ее, – Но я верю в то, что он всегда сможет помочь мне найти тебя, если что…
– Это вовсе не глупо, – возразила Мари, которой и самой отчаянно захотелось в это верить, – По-моему, это очень даже красиво.., – она неожиданно почувствовала в горле душащие слезы и резко замолчала.
Никто никогда не дарил ей ничего подобного. Это было очень романтично, а Мари не могла вспомнить ничего романтичного в своей жизни. Более того, раньше парни всегда пугали ее. Вот и сейчас какой-то смутный мужской образ в ее голове приносил чувство опасности и страха, даже будучи лишь тенью воспоминаний. Мари не была пока уверена в том, что это за тень, потому что голова ее начинала болезненно ныть, как только девушка пыталась думать об этом. Все мужчины так или иначе опасны, всегда была уверена Мари. Однако Джесс оказался совершенно другим. С ним было как-то неожиданно спокойно, с ним она чувствовала себя так, как будто внезапно оказалась дома. Может, так чувствуют себя дети в объятиях мамы? Никогда не знавшая своей матери Мари, конечно, не могла знать таких вещей наверняка, но она очень хотела верить, что именно так оно и есть.
Подобное чувство доверия, как ни странно, вызывал в ней Дэвид, даже несмотря на то, что их встреча была довольно короткой.
«Интересно, как он там сейчас? – с грустью подумала Мари, прикоснувшись пальцами к рукоятке кортика, – Неужели все также бродит один и плачет?».
Подобная перспектива казалась ей невероятно печальной.
– Обещаешь тогда, что не будешь снимать этот кулон с шеи? – тем временем тихо спросил Джесс.
Мари утвердительно кивнула. Предательская слезинка вдруг мягко соскользнула с ее ресниц и быстро пробежала вниз по щеке. Девушка поспешно вытерла ее тыльной стороной ладони. Она могла лишь надеяться, что сидящий рядом с ней Джесс ничего не заметил.