Как говорит отец, взять и уничтожить трущобы одним махом республика не может – все-таки уж больно ценная генетическая информация в нас порой заложена. Но и давать нам беспрепятственно размножаться и крепнуть, тоже не в их целях и желаниях.
Так вот, родители Анны-Марии, с которых и начались мои рассуждения, несмотря на развод по-прежнему вынуждены жить под одной крышей. Разъехаться им никто не позволил. Анна-Мария со смехом рассказывала, как ее отец и мать провели в доме границу во всех помещениях и ругаются каждый раз, когда кто-то из них ее нарушает. Не знаю, правда, что в этом смешного, лично я не вижу никакого повода для веселья. Может, и не зря мне друзья говорят, что я слишком серьезная для ребенка. Но в любом случае, я искренне надеюсь, что мои родители смогут взять себя в руки и не довести наш дом до подобного цирка.
– Лола, завтра пойдем приобретать тебе все необходимое для учебы, – прервала мать мои мысленные рассуждения о насущных проблемах.
– Хорошо. Приобретать? Я не ослышалась? Я думала, мы возьмем все у соседей, у которых дети уже выросли.
– Хм, да, кое-что я уже взяла у Джексонов и Спенсоров, но основную часть принадлежностей мы все же купим тебе новую. И не смотри на меня такими удивленными глазами, оказывается, наш отец все эти годы делился с семьей не всем своим заработком, а откладывал тебе на учебу, – добавила мать с недовольным выражением лица.
– О, Мария! Что же ты за женщина такая? Это ведь и твоя дочь тоже! Она умная и хорошая девочка и заслуживает такого подарка к школе, – отец возвел глаза к небу, покачал головой и зашел в дом.
– Мы могли питаться чуть лучше все эти годы, Эдгар! В том числе и наша дочь, – сказала мать, тоже зайдя в дом и плотно притворив за собой двери.
– Не могли! И перестань говорить так, будто бы я ограбил собственную семью! Если бы я тратил все отложенное на еду, максимум чтобы прибавилось у нас на столе это еще одна жалкая четвертинка свинины раз месяц и все! Как будто бы сама не знаешь, какие цены на продовольственные товары установила республика.
Мать явно порывалась продолжить спор, но папа проявил несвойственную ему твердость в этот раз.
– Хватит, я сказал! Я глава семьи и мне решать, на что тратить свои кровно заработанные деньги! И вообще, знаешь что, дай-ка мне список школьных принадлежностей для Лолы, покажи где лежит то, что ты уже приобрела, и мы сами с дочерью завтра добудем все остальное. А ты можешь отдохнуть от нас обоих, как раз ты все время жалуешься на то, как мы тебя, бедную, эксплуатируем.
Уау! Надо же и это мой отец! Не знала, что он может быть таким. Впрочем, мать, по всей видимости, тоже не знала, так как даже не нашла, что ответить, впервые на моей памяти. Она лишь молча положила на стол список, принесла вещи, взятые у соседей, и гордо удалилась в свою комнату. А я молча стояла и не знала, как мне стоит реагировать – прыгать и визжать от радости или идти со скорбным видом к матери и успокаивать ее. Первое пересилило чувство долга, правда, кричать я все же не стала, просто кинулась на шею к отцу с благодарностями.
– Ой, папочка, неужели мы и впрямь завтра пойдем за покупками и у меня будет что-то собственное и новое! – счастливо пробормотала я.
– Да, моя прелесть, только, боюсь, все равно придется весьма экономно тратить деньги и возможно, взять еще что-то у соседей.
– Ничего, это ерунда.
– А на маму ты не обижайся, дочка, ее слишком угнетает наша безрадостная жизнь, не все способны оставаться спокойными и позитивными в подобных условиях. Да по большому счету никто не может, но все же одни держатся и пытаются находить положительные вещи в происходящем, а другие окончательно поддаются меланхолии. Раньше она такой не была.
– Да я не обижаюсь, я привыкла. Ты часто говоришь, что мать была другой когда-то, только вот я-то ее другой и не помню. Для меня она всегда была такой.
– Что ты, дочка! Как только ты родилась, Мария души в тебе не чаяла, это ведь она назвала тебя таким красивым именем.
– Да, я помню эту историю. Ладно, пап, не надо, не продолжай, все нормально. Пообещай мне только, что вы с матерью постараетесь не дойти до развода, я не смогу вынести границы в доме.
– Ох, Лола, какая же ты у нас рассудительная и сообразительная не по годам.
Отец прижал меня нежно к себе на несколько минут, а потом мы оба молча кивнули друг другу и разошлись – он пошел сдаваться матери, а я к себе лежать и мечтать о том, чтобы поскорее наступило завтра.
Утром я подорвалась ни свет ни заря и в нетерпении забегала по комнате, собираясь в долгожданный поход по магазинам. От спешки я все никак не могла найти двое носков одинакового цвета. Если бы я отправлялась просто погулять на улицу как обычно, то плюнула бы и одела разные, но только не сегодня. Сегодня особенный день и мне хотелось впервые в жизни выглядеть опрятно и по возможности девочкой, а не худым растрепанным мальчишкой, за которого меня часто принимали из-за короткой стрижки.
Выбора одежды у меня особого, конечно, не имелось, но все же в шкафу одиноко висело одно единственное платье, которое нам досталось еще год назад от родителей Анны-Марии. Поскольку та уже выросла из него, а других девочек подходящей комплекции и маленького роста среди соседей не было. А на мне это платье висело, немногим лучше, чем на вешалке. Но за год я ведь вытянулась хорошо, как сетовала мать, меняя мне одежду, так что возможно, я уже не буду смотреться в нем столь плачевно, как раньше.
О-пля! Теперь осталось попытаться рассмотреть себя со стороны в небольшое зеркало на стене и оценить свой вид. По правде сказать, это вовсе и не зеркало, а так, осколок. Настоящие большие зеркала очень дорогие, но сейчас я была рада как никогда тому, что он у меня есть. До сегодняшнего дня мне не приходилось смотреться в него – одела, что есть, и нормально. Все равно выбора особо нет, так чего прихорашиваться. Но сегодня, опять-таки повторюсь, день особенный.
Ах! Платье хоть и не было полностью мне по фигуре, но уже по крайней мере не болталось так свободно, как год назад. А как красиво эти зеленые веточки оттеняют мои глаза! Прелесть! Я мало что смыслю в красоте и одежде, но то, что я увидела в зеркале меня очень обрадовало. Теперь-то никому не придет в голову, что я мальчик! Сегодня я буду самой настоящей девочкой. И неважно, что платье сильно износилось и ткань кое-где стала полупрозрачной, главное, что оно мне очень идет! Ох, надо только поаккуратней ходить, а то мать сильно разозлится, если я испачкаюсь или, что еще хуже порву невзначай платье.
Погода за окном стояла чудесная. И мое хорошее настроение лишь улучшилось в несколько раз. Казалось, сегодня ничто не сможет омрачить столь прекрасный день. Когда я спустилась вниз, отец уже ждал меня одетый и полностью готовый к выходу.
– Доброе утро, Лола. Прекрасно выглядишь. Будешь завтракать? Я не силен в приготовлении каши, сказать по правде, но мать с самого утра ушла куда-то из дома, так что сегодня я полностью за нее, – сказал папа и весело подмигнул мне.
Наскоро пожевав малосъедобную стряпню, мы наконец вышли из дома. Наш дом стоял примерно в середине района трущоб, а единственные магазины теснились все вместе на окраине, практически на границе с городом. Так что путь нам предстоял неблизкий, но это только лишь если шагать по главной дороге. Мы же, местные и хорошо ориентирующиеся на местности товарищи, знали, как можно срезать значительные расстояния, передвигаясь по дворам и закоулкам. Теоретически власти республики выделили на наш район общественный транспорт, который должен был обеспечивать удобство перемещений по трущобам. Но практически этим несчастным транспортом оказался один единственный обшарпанный автобус, который был до того ветхим, что, казалось, что он вот-вот развалится на ветру. Да и ездил он, как не трудно догадаться, еле-еле, можно было целый день простоять на остановке и дождаться его только к вечеру. Так что все по-прежнему предпочитали передвигаться на своих двоих – и быстрее, и надежнее.
Торговая зона трущоб состояла всего из десятка магазинов и большого рынка/ярмарки, который в одни дни ломился от изобилия различных продовольственных товаров, а в другие был настолько пуст, что там невозможно было найти даже приличного хлеба.
Необходимые нам с отцом магазины, к счастью, работали и были забиты товарами под завязку. Я бы даже сказала, что вещи тут пылились и грустили в надежде, что кто-нибудь когда-нибудь придет и купит их. О нашем вторжении в этот сонный торговый мир оповестил одинокий колокольчик, тихо звякнувший где-то в глубине помещения. Тем не менее на встречу к нам выходить никто не торопился. Должно быть решили, что это дети забежали в очередной раз поглазеть и пощупать. Воровства никто не боялся, в каждом магазине стояла хитрая система – человек, задумавший вынести вещь из помещения, не заплатив за нее, попросту не мог переступить за порог. Не знаю, как точно срабатывал защитный механизм, но факт оставался фактом – выйти из магазина было невозможно даже с одной единственной крохотной неоплаченной скрепкой. Уж в чем в чем, а в сохранении частной собственности власти республики не поскупились и обеспечили торговые точки необходимой навороченной электроникой.
– Так-с, давай-ка посмотрим, дочь, что тебе нужно купить по списку. Я посмотрел вещи, которые оставила мать – там школьная форма и обувь, довольно неплохого качества. Но пока что они тебе будут большими, уж очень ты у нас худенькая и изящная уродилась, прямо тростиночка. Да и теплые они, эти вещи, так что, глядишь, зимой и сносишь. Но сейчас на первое время нам все равно придется купить еще один комплект.
– Да ну, пап, может, можно что-то сделать с теми вещами? Мама часто их как-то перекраивает так, чтобы можно было носить и сейчас, и потом.
– Знаю я, как она это делает, у всех вещей после ее вмешательства вид становится жутким. Так что нет, ты же не хочешь, чтобы в первый день в школе тебя все запомнили страшной оборвашкой, – нетерпеливо оборвал меня отец.
– Мне казалось, я нормально выгляжу среди своих друзей на улице, – расстроенно пробормотала я.
– Солнышко, ты у меня всегда чудесно выглядишь, но улица есть улица, а официальное учреждение есть официальное учреждение. Ты же почему-то надела на себя сегодня это прелестное платьишко, а не свою привычную одежку. Так что давай, не спорь со мной, если папа говорит, что надо купить, значит, он знает, что делает.
Я лишь кивнула в ответ.
– Так что тут у нас еще – ага, книжки, кое-какие есть у меня в загажнике, некоторые тебе отдадут соседи, им ведь уже не надо, ну а оставшиеся возьмем в соседней лавке. Девушка, девушка! Кто-нибудь! Можете к нам подойти, мы вообще-то покупатели, а не так, случайно зашедшие товарищи.
Спустя несколько минут откуда-то из недр магазина выплыла необъятная тетя в обтягивающих блестящих лосинах и такой же синей кофточке. Волосы у женщины были жгучего черного цвета, а челка выкрашена в насыщенный красный оттенок. Губы у продавщицы были такие же яркие, а на глазах блестели черные тени. Полностью образ дамы завершал невообразимый маникюр – ногти у нее были длинные, загнутые, словно у какой-то хищной птицы, и все разноцветные, в аккурат под цвет камней на кольцах, которыми были усыпаны пальцы незнакомки. У меня так и зарябило в глазах от этого варварского великолепия. Да уж, мне в моем юном возрасте трудно судить об истинной женской красоте, но одно я могла сказать наверняка – эта женщина явно не жила в трущобах, она была городской и лишь работала тут.
– Здравствуйте поближе, я бы хотел подобрать школьную форму для дочери, она пойдет впервые на учебу, и хочется, чтобы все было идеально, ну вы понимаете, – приветливо заговорил с продавщицей мой отец.
Но она судя по всему не понимала или не хотела понимать. Женщина лишь смерила нас обоих высокомерным взглядом и пошла вразвалочку куда-то вглубь рядов. Как только ей удается не задевать ничего с такой-то обширной попой, подумалось мне.
Мы с отцом переглянулись и, немного потоптавшись на месте, решили отправиться вслед.
– Вот, – единственное произнесенное слово этой приветливой дамой. Она привела нас к складу с одеждой, судя по валяющимся тут и там тюкам.
– Хм, спасибо, а как по-вашему мы здесь должны найти подходящие вещи? Мы тут у вас в первый раз вообще-то, и, надеюсь, что в последний, – добавил тихо отец себе под нос.
Женщина цокнула, закатила к верху глаза, но стала рыться в одной из куч. Надеюсь, в поисках одежды, а не какого-нибудь оружия, а то вид у нее уж больно недовольный.
Наконец еще примерно спустя полчаса нам все-таки удалось подобрать вполне приличную форму, подходящую мне по размеру. Она лишь чуть-чуть болталась на фигуре, но это не сильно бросалось в глаза. Расплатившись с противной дамой, смотревшей на нас так подозрительно, будто бы мы у нее из-под носа воруем, мы с отцом буквально выбежали на улицу.
– Фух! Не думал я, что это будет так сложно, но мы сделали это, – воскликнул отец с явным облегчением.
– Да уж, вот же мерзкая жаба, смотрела на нас, как будто мы воры.
– Лола! Нельзя так отзываться о взрослых! Но хотя в данном случае я с тобой полностью согласен. Нет, ну вот что за люди – захочешь потратить у них свои кровно заработанные деньги, так они еще и носы воротят.
В книжном магазине и отделе канцелярии делать покупки было гораздо приятней. Нет, здесь нам никто не улыбался, и выражение лиц у продавцов было примерно такое же, как и у первой дамы, но по крайней мере мы могли искать подходящие товары самостоятельно.
– Ну что, Лола, поздравляю нас с тобой, мы все купили!
– Да, папа, спасибо тебе большое, – я нежно обняла отца.
– Все для тебя, моя хорошая. Чем теперь займемся? У меня осталось еще немного свободной наличности, я знаю, день рождение у тебя только в среду, но предлагаю заранее отпраздновать его мороженым. Смотри, вон там как раз сегодня приехал мороженщик!
Я посмотрела, куда указывал отец, действительно, вокруг небольшого фургончика уже скопилась целая толпа из зевак, отчаянно желающих приобрести вожделенное лакомство.
– Так что скажешь, дочь? – весело подмигнул мне отец.
– Скажу, что лучшего дня рождения у меня еще не было, – искренне ответила я.
И это была абсолютная правда. Когда мы отстояли очередь и уселись на лавочку неподалеку, чтобы спокойно насладиться лакомством, счастливей меня не было ребенка на все целом свете. Я уже и не помнила, когда я ела мороженое в последний раз, может, в пять лет? Когда мы семьей ходили на площадь для обязательного просмотра на проекторе выборов новых членов правления республики. Да, наверное, как раз тогда. Помнится, фургончик мороженщика подъехал, и к нему ломанулись толпы детей, прямо как сегодня. Умеет же этот парень подгадать наиболее выгодное время для своего приезда. Ведь так трудно отказать и без того неизбалованным детям в такой маленькой радости, когда она так и манит своей близостью и доступностью.
Обратно мы шли не спеша, наслаждаясь погожим денечком. Матери дома по-прежнему не было. Интересно, где это она запропастилась? Я думала, она сегодня будет целый день дома, мне казалось, что кучу общественных занятий она себе придумывает только, чтобы нас поменьше видеть. Но, впрочем, возможно, я слишком строга к ней, и у нее просто напросто действительно очень много дел и обязанностей. Я не раз слышала, как мать упрекает отца, в том, что тот слишком мало работает и предпочитает свое свободное время проводить за книгами, а не на второй работе.
Мы с отцом молча поужинали остатками вчерашнего супа с едва уловимым запахом мяса (бульон мать делала из одних и тех же мясных косточек по несколько раз) и разошлись по своим комнатам. Мне не терпелось пересмотреть все покупки, померить еще раз обновки, ну а отец спешил к своим любимым книгам. И как они только ему не надоедали. В нашем доме книг было, почти как в трущобской библиотеке. Да собственно, мне кажется, отец был единственным посетителем этой библиотеки, так что книги ему всегда давали с радостью и абсолютно бесплатно, работникам было искренне приятно, что они нужны хоть кому-то. Остальные-то жители трущоб в основном предпочитали проводить личное время за более незамысловатыми занятиями.