– Мне тоже надо посмотреть поближе. Пошли.
– Там у них охрана. Своя. Скоро улетят.
– Когда?
– Я не знаю. Иди к наблюдателям, у них узнай, они без оповещения их не выпустят. Чувствую, они ждут чего-то. Ты ж разведчик, только оттуда, поди, узнай. Я бы не рискнул сейчас лезть к ним на пирс. Мало ли что.
– Сначала я к командиру сектора… пойду.
Она свесилась за ограждение и внимательно смотрела на пришельцев. Они ли это?
– Поспать бы тебе. Вид у тебя… Как только ходишь. Наверняка слопала все ободряющее на борту.
– Не… Еще осталось. Они на ремонте?
– Вроде того. От помощи отказались. Агрессивные. Говорят, среди них есть на нас похожие. Я ведь оттуда никого не видел, хоть здесь всю жизнь.
А ведь верно было то, что Верден прожил на Плутоне-6 пятьдесят лет, ни разу его не покидал. Он ровесник этой базы. Шутили, что он боится летать. Эл подумала, что ему, наверное, очень уютно и спокойно в своем добровольно ограниченном мире, где есть корабли, работа, знакомые люди. Для Эл он был будто в скорлупе, за которую вряд ли когда-то выберется. Разве сама судьба разобьет ее, нарушив его устоявшуюся программу жизни. Эл вдруг стало жаль его. Про себя она называла таких людей, как Верден, «спящими». Они жили и умирали в узких рамках своего сознания, руководствуясь лишь одним, однажды выбранным способом жизни, сменить его, означало крушение и разрушение всего. Для Эл все было иначе, она отчетливо понимала, что достаточно неудачного стечения обстоятельств, чтобы иллюзорный мирок рассыпался. Эл не стала бы делиться с Верденом подробностями своего недавнего путешествия, чтобы не рушить его мирок.
– Я пошла, – сказала она, обернувшись к Вердену.
Тот кивнул. Эл быстро вернулась к уже опустевшему зданию командования сектором. Коридоры были пустыми, в холле – никого. Эл знала, что Леон еще там. Она дала себе отдышаться перед его дверью и нажала «вызов». Дверь открылась.
– Можно? – спросила Эл.
– Я звал тебя завтра, – ответил хмурый Леон.
– Это важно.
– Что еще?
– На тринадцатой и четырнадцатой площадках в моем боксе стоят два судна, одинаковые. Именно эти обстреляли меня. Такие же.
– Эл, прошло меньше часа, а я вижу тебя уже второй раз. Не слишком ли много за один день?
Он не шутил.
– Это важно.
– Для тебя важно внятно объяснить свои действия. Завтра.
– Но…
– Я сказал, завтра.
Эл приняла решительную позу и заявила:
– Я не уйду, пока вы меня не выслушаете.
Леон опешил. Подобного себе никто из его подчиненных не позволял. Он знал, что с Эл – особый случай. Он хотел ей помочь и понимал, что делала она все это по своей молодой запальчивости и от недостатка жизненного опыта, от самонадеянности, которой многие страдают в ее возрасте. Теперь Эл перешла черту, за которой терпение Леона могло кончиться.
Вот уже несколько дней наблюдатели и инспекторы не оставляли его в покое, только потому, что версия о дезертирстве Эл была принята как действительность, и девушке угрожала серьезная опасность – навсегда распрощаться с полетами. Временами Леон действительно думал, что лучше было бы ей остаться там. Отношения с Галактисом не стали бы не лучше, не хуже от измены Эл. Сегодня Эл вернулась. Это он заставил наблюдателей держать ее на орбите пару часов. Он отложил ее рапорт на завтра. Как ей было объяснить, что она рискует всем? Леон понимал, что испугать ее не возможно. Не было подчиненного упрямее ее. Сейчас у него почти кончилось терпение, и он понимал, что его ответственность по должности несоизмеримо выше значимости Эл. Поэтому он сказал:
– Неофициальной беседы быть не может. Только рапорт.
Эл смотрела на Леона, на своего прямого командира, и подумала, что помощи она то него не получит, по крайней мере, в случае с чужаками. Останется разбираться самой. Если не верил Леон, значит, и другие не верили. Ей стало обидно, правда была на ее стороне, оправдываться было противно ее натуре.
– Когда я выполняла спасательный рейс, – начала Эл, впившись взглядом в Леона, – и подобрала спасательную капсулу, как я уже говорила, меня обстреляли три неизвестных судна малого размера. Одно из них я уничтожила, другие скрылись. А теперь я вижу два подобных судна у нас на пирсе. Поэтому я думаю, будет очень важно узнать, откуда они и зачем они здесь?
– Где гарантии, что это те самые?
– Я никого еще не обвиняю, но может быть…
– Тебя это не касается. Они гости. Думай о себе.
– Как это может меня не касаться, меня чуть не убили!
– Это может установить только расследование.
– Каким интересно образом, если они улетят? Значит, мне уже не верят?
– Могу сказать одно. Все объяснения у тебя еще впереди. Лучше будет, если ты придешь завтра с внятным докладом. А эти два борта оставь разведке.
– Что такого криминального я сделала, кроме нарушения протокола?
– Эл я не буду обсуждать это сейчас. Иди и отдыхай.
– А если они пираты?
– Оставь свои фантазии.
Безрезультатно Эл пыталась вывести его на разговор. Через десять минут она вышла из здания и решительно направилась к пирсу. Ей ничего не оставалось, как самой заняться сбором фактов. Эл думала сейчас о Галактисе. О той огромной разнице между приемом на крейсере и встречей здесь. С миром Мая лучше не сравнивать. Несопоставимо. Возникло желание развернуться, угнать «Дельту» и вернуться в Галактис, разом прекратить эту возню. Пускай догонят. При нынешних характеристиках корабля даже при ручном управлении черта с два им это удастся. Эл тряхнула головой. Спокойно.
Она вспомнила последний разговор с Торном. Казалось, беседа ему давалась нелегко. Он не хотел ее отпускать. Она почувствовала это по особой интонации в разговоре, по тому, как он смотрел. Эл вернулась «из гостей» другой.
Он сказал, что она быстро меняется, от впечатлительного подростка до взрослого капитана, от яростного человека с задатками бойца до обаятельного существа. После возвращения она создавала вокруг себя атмосферу покоя и умиротворения. Никто не посмел поинтересоваться, что же произошло за время ее визита. На вопросительный взгляд Торна она ответила:
– Это невозможно передать. Со мной никогда ничего подобного не случалось. В мире существует много реальностей, эта была самой лучшей.
Она больше не извинялась за свою ярость, забыли об этом и на корабле. Торн теперь понимал, что она едва ли осознает, в каком масштабе могут развиться ее способности. В каком спектре она способно действовать.
Она собиралась лететь, когда он вышел на площадку. Эл спустила трап и вышла к нему.
– Можем мы поговорить искренне еще раз? – спросил он.
– Попробуем, – ответила она.
– Эл вы представляете, как будет нелегко возвращение назад? Доверия не будет.
Она задала вопрос, которого он ждал:
– Вы хотите, что бы я осталась?
– Я не питаю большой надежды. Я не имею права настаивать, но пытаюсь, я сам проходил через подобное, это будет очень не просто.
– Что именно?
– Доказать вашу невиновность.
– Невиновность в чем?
– Вы отсутствовали две земных недели.
– Вот вы о чем? Правда – на моей стороне.
– Мы почти воюем. Сложная ситуация.
– То есть?
– Нас обвиняют в попытке психологического давления и захвата ваших колоний, так это, кажется, звучит.
– Положение ухудшается?
– Боюсь, что да. Оно ухудшается быстро, будет еще ухудшаться. Эл, вы не боитесь?
– Меня многое связывает с Землей. Я все равно вернусь.
– Надеюсь, что вы не решите, будто это провокация.
Он достал из кармана маленькую пластинку похожую на золото и протянул Эл.
– Возьмите.
– Что это?
– Паспорт, если переводить на ваш язык.
– Паспорт? – удивилась Эл и взяла пластинку.
– Если будет очень тяжело, отыщите наших наблюдателей, они есть на каждой планете вашей системы, вам помогут… Или прилетайте сюда. Этот сектор космоса – мой.
Он слабо улыбнулся.
– Вы думаете, будет настолько плохо? – усомнилась тогда Эл.
– Я хочу быть уверен, что с вами ничего не случится. Вы мне нравитесь.
– Спасибо.
– Спрячьте и держите в тайне. – Он покосился на пластину.
– Значит, я почти гражданин Галактиса.
– Не почти.
Эл улыбнулась, помолчала и отвела взгляд. Торн ждал, что она ответит. Он боялся, что из страха или по другой причине она откажется. Это был самый искренний жест, не только с его стороны, таково было желание торнианцев. Весть об отважном землянине стала общим достоянием, о ней знали за пределами его корабля. У Торна это вызывало лишь беспокойство. Эл знать не могла, как высоко ее оценили, и как опасна эта оценка. Торн попутно ощущал волнение, которое мог испытывать землянин. Она летит домой.
– Для меня это большая честь! – громко сказала она и протянула ему руку.
И только тут Торн вдруг понял, что на ее руке нет перчатки. Этот старинный жест приветствия и благодарности в исполнении еще молодой девушки усилил его волнение. Он осторожно взял ее теплую ладонь, без намерения сжимать, она стиснула его пальцы. Крепкая рука.
– Вы удивлены? – улыбнулась она.
Он не понял, о чем она. Торн держал ее руку и спросил:
– Вы здесь уже освоились?
– Вы уже который раз спрашиваете меня о страхе. Я дышу вашим воздухом, точнее смесью из фильтров. Не волнуйтесь, капитан. Ни о чем. Мне приятно, что я стала галактожителем, это расширение границ. И для меня не будет необычным явлением, если рано или поздно мы опять встретимся, что бы ни было между нашими системами. Я счастлива знакомству с вами и вашим экипажем, капитан. Спасибо за все. И простите еще раз за капсулу.
Она высвободила руку. Торн не знал, зачем сказал ей это:
– Знаете, что считает наш врач?
– Что? – она выразила интерес.
– Вы – архаическое существо. Он пока затруднился определить истоки этого эволюционного явления.
Торн тихо засмеялся. Он сказал это, потому что именно сейчас ему стал понятен смысл этого замечания.
– Что значит архаическое?
– Древнее. Что-то есть в вас из далекого прошлого. Как рукопожатие.
Эл улыбнулась и хитро сощурила глаза.
– Он прав. В какой-то мере.
Глава 9. Расследование
Эл осторожно взялась за ограждение пирса. Внизу был аварийный колодец. Требовалось несколько мгновений, чтобы попасть в него и оказаться на четырнадцатом пирсе, минуя лифты и проходы. Она убедилась, что никто не смотрит в ее сторону и, перескочив через ограждение, нырнула в колодец. Подъемник под тяжестью тела легко и бесшумно поплыл вниз.
Оказавшись на полуметаллическом полу пирса, Эл шмыгнула в тень. Эх, стоило узнать у Вердена, как именно корабль был поврежден. Эл наблюдала за происходящим на пирсе. Несколько охранников стояли по периметру площадки метрах в пяти от корабля. Живая охрана – это очень странно. Проникнуть внутрь не было никакой возможности, но Эл это было не нужно. То, что стояло перед ней, без сомнения было кораблем, напавшим на нее. На брюхе виднелась метка, которую она видела в прицеле. Они.
Эл повезло, она увидела своими глазами обитателей корабля, которые сошли на пирс и направились к выходу. Они шли не в порт. Оставив корабль без внимания, Эл отправилась следить за ними. Нельзя было идти прямиком по коридору, заметят, поэтому она вернулась назад через аварийный колодец, снова очутившись на своем пирсе, она собралась бежать в общий коридор, но в проходе мелькнула тень. Эл забежала в укромный угол. Это были они. Наглухо запакованные в костюмы, они следовали мимо нее к «Дельте. Она забилась глубже в нишу, когда расстояние стало минимальным, и молилась, чтобы они не были столь чуткими, чтобы ее заметить. Их поведение казалось подозрительным. Они вышли на пятнадцатый пирс, как хозяева, пошли к ее кораблю и стали внимательно осматривать, тихо совещаясь. Эл различила колониальное наречие. Кто-то из них некогда был землянином. Они долго совещались около борта, указывая на него. Скоро пара техников вышла на пирс и присоединилась к этой группе. Завязался разговор. Техники вели себя так, словно их не тревожит чужое присутствие. Верден бы их выгнал. Эл решилась выйти из своего убежища, пока техники не наболтали лишнего.
– А вот капитан этой «Дельты», – сказал один из техников.
«Болван», – подумала Эл и обратилась к ним на межгалактическом наречии
– Что вас интересует?
Хриплое рокотание раздалось в ответ, и переводчик, скорее всего устройство, выдало ответ:
– Этот корабль не похож на другие.
«Они и о других знают», – подумала Эл. Тут ей пришло в голову, что один из них оказывает воздействие. Техники выглядели, как пришибленные.
– Да, его ремонтировал Галактис, – ответил за нее тот же техник.
– Почему вас это интересует, и что вы делаете рядом с моим кораблем? – возмутилась Эл.
– Это любопытство и только. Вежливость. Этот корабль не похож на другие.
– У нас любопытство не является вежливостью, – сурово ответила Эл. Она решила пойти ва-банк. – Его ремонтировали потому, что меня обстреляли в космосе корабли похожие на ваши. Может быть, мы встречались? И мне бы тоже хотелось знать, почему вы не обратились в Галактис за помощью? Ведь до него было ближе лететь.
Реакции не последовало, ответ был таков:
– Это ошибка. Мы не просили ремонта.
Другого Эл не ждала. Она опять пошла в наступление.
– Еще бы. Ведь одному из ваших уже никогда не потребуется ремонт. Я его, кажется, сожгла.
– Это невозможно, – прохрипел в ответ переводчик. – Наши корабли намного совершеннее и летают в десять раз быстрее.
Эл поняла, что они все равно не признаются, поэтому решила закончить разговор.
– Дело здесь не только в умении летать. Правда?… А теперь я прошу покинуть этот пирс. Я отвечаю за этот корабль. Вам здесь делать нечего.
Эл умышленно говорила резко. Она почувствовала взгляд. Нет, не просто наблюдающий, кто-то хотел залезть в ее мысли. Прикосновение было слишком тонким. Она напряглась, пусть поймет, что она чувствует его. Влияние исчезло.
Когда они ушли техники засуетились. Они не совсем поняли, что происходило.
– Зря ты так грубо, – сказал один из них.
– Может быть, – ответила Эл, развернулась и пошла прочь.
Через час странные гости улетели. Неужели, ждали ее? Эл потеряла шанс узнать что-нибудь самостоятельно. Оставались любопытный Верден и наблюдатели, которые, наверняка изучали чужаков.
Эл поспешила в диспетчерский корпус.
Ирма, молодая девушка, чуть старше Эл, наблюдатель, встретила ее радостно. Ей было скучно дежурить одной, основные работы на сегодня были закончены. Наблюдатели знали всех пилотов и капитанов в порту.
Эл нравилась Ирме. Во-первых, она была девушкой-капитаном, что поднимало Эл в глазах Ирмы на большую высоту; во-вторых, Эл всегда была приветлива, никогда не «возносилась», как другие. Она шутливо называла наблюдателей «ангелами взлета и посадки», Ирме очень нравилось. И, наконец, Эл помогала Ирме готовиться к сдаче экзаменов в академию на штурманский курс. Ирма вообще была уверена, что у Эл нет недостатков. Когда заговорили, что Эл пропала, она расстроилась, первые дни переживала за нее. Потом пошли плохие слухи. Ирма не хотела верить, но все же стала сомневаться в ней. Она была готова согласиться с тем, что Эл могла уйти на другую сторону. Она была известна среди пилотов независимой манерой поведения. Иногда Ирма задавалась вопросом: откуда в Эл столько свободы? Она будто играла в игру, в капитана Космофлота, в полеты в космос, в жизнь вообще, в это же время, параллельно, в Эл текла какая-то другая жизнь. Эл словно смотрела на все издали, не особо чувствуя происходящее. Вот и теперь она выглядела не как все. Она похудела, глаза горели, каким-то странным любопытством. И все же она была где-то далеко, словно явилась из другого мира, чтобы бросить пару фраз.
По своему обыкновению она сказала:
– Здравствуй.
Больше ничего.
– Здравствуй, – так же коротко ответила Ирма.
– Не помешаю?