Приближался очередной День святого Валентина. И от имени Альтмана я написал Дашке кучу «валентинок». Даже пригласил ее на свидание, и она пришла! Пришла, чем окончательно вывела меня из себя. Дашка ожидала увидеть своего Альтмана, а увидела не только не его, но и меня с друзьями, ржущих как кони в яблоках. Признаю, это был дурацкий поступок – заставить скрипача прийти вместе с нами и выставить все так, будто мы решили поиздеваться над Сергеевой. Но в средней школе я считал, что это хорошая месть за то, что Дашка выбрала не меня, а какого-то там Альтмана.
После этого случая Дашка впервые спалила меня на контрольной по химии, в результате чего я получил двойку. И не получил обещанный отцом новый крутой велик. А я в отместку закрыл ее в спортзале. Ушел домой, промаялся пару часов, думая, как эта идиотка там будет одна. И вернулся. Правда, опоздал – Дашку уже кто-то выпустил.
Я был так на нее зол, что даже стал сомневаться, любовь ли это. Однако совместный Новый год многое для меня прояснил. После того как я запустил в ее шкаф белую мышку, Дашка меня едва не прибила. Да еще и отец застукал за тем, как я надел себе на голову ее лифчик. Я уже думал, мне хана. Однако попустило. И глубоко ночью из квартиры Сергеевых мы сбежали в нашу квартиру. Сидели с ногами на моей кровати в полутемной комнате, слушали, как гремят салюты, и пили шампанское, которое я стащил.
Дашка была красива. Я любовался ею, отпуская то и дело на автомате глупые и колкие шуточки. А сам думал о том, что хочу дотронуться до соблазнительной ямки у нее между ключицами. Или убрать с тонкой девичьей шеи длинные кудрявые волосы. Или лучше вообще запустить в них пальцы.
Когда в комнату заглянули родители, мы притворились спящими. А потом действительно заснули – бок о бок. Как в глубоком детстве. Я чувствовал тепло ее тела и не мог унять бешеное сердцебиение. А когда понял, что она крепко спит, приподнялся и, не сдержавшись, поцеловал ее. Нет, поцеловал – громко сказано. Коснулся ее губ своими губами и замер. Во-первых, не знал, что делать дальше. А во-вторых, боялся, что Дашка проснется и убьет меня.
Я отстранился, разглядывая ее красивое лицо, и снова не сдержался – дотронулся все-таки до ямки между ключицами. Дашка зашевелилась, и я дико испугался, что она не спит. Однако она просто перевернулась на бок. Тогда я снова лег – к ней лицом. И сам не заметил, как заснул.
Я действительно очень ее любил. Вместе с осознанием любви пришло понимание того, что я должен защищать Сергееву. Она же девчонка. Шумная и вредная, но все же такая слабая. А я – парень. И с легкостью могу перекинуть ее через плечо. К тому же с подачи отца я пошел на бокс, а потом, став старше, стал заниматься смешанными боевыми искусствами.
Я пообещал себе, что никогда не оставлю ее в беде. Всегда буду защищать, даже если она не будет любить меня в ответ. И я держал свое слово до последнего. Придурки, которые пристали к ней зимним вечером после школы, урод на дискотеке, Серый… Я всегда ее защищал.
Дискотека. Ее я не ждал. Танцы меня никогда не впечатляли, да и двигаться под музыку я не умел. Куда лучше у меня получалось боксировать. Но Дашка хотела пойти, и я не мог оставить ее одну. Мало ли кто захочет к ней прицепиться?
В ночь перед этим дурацким событием Дашка мне снилась. Нет, снилась она мне часто, но впервые сон был эротическим и таким горячим – с острыми ощущениями. Почти реальными. Я шел босиком по горячему песку и увидел ее, лежащую на берегу. Волны накатывали на ее обнаженные ноги. Солнце играло в распущенных по плечам волосах. На Дашке была лишь рубашка – моя белая рубашка с длинными рукавами, застегнутая наполовину. Она едва прикрывала бедра. И на ярком свету казалась полупрозрачной.
Я замер, глядя на Дашку, не зная, что делать и говорить. Просто смотрел на нее, не понимая, что это сон. «Иди ко мне», – игриво сказала Дашка, откидывая волосы на одно плечо. И я послушно опустился на влажный песок рядом с ней. Несмело провел рукой по ее щеке, спустился к шее и отдернул руку. Она рассмеялась и потянулась ко мне сама, чтобы поцеловать.
Не помню, как Дашка оказалась подо мной. Помню только, как я шептал ее имя и как о наши ноги ударялись теплые волны. Все, что происходило между нами, было вспышками. И я с трудом сдерживал вскрики, глядя в зеленые глаза. Я повторял ее имя до тех пор, пока не проснулся. За окном все еще стояла глубокая ночь. Грудная клетка высоко и часто вздымалась. А нижняя губа была прокушена до крови.
Когда я стоял в душе, думать мог только об этой заразе Сергеевой. Как только она умудрилась пробраться в мои сны? С тех пор Дашка постоянно мне снилась. И чаще всего в этой проклятой белой рубашке, которая едва прикрывала ее тело. Во сне я мог быть с ней – брать за руку, целовать в висок, зарываться носом в непослушные волосы. Но реальность была жестокой. Реальная Дашка не знала, что так нравится мне.
Во-первых, я не собирался ей ничего говорить. Знал, чем это обернется для меня. Моя любовь – моя слабость. А свои слабости я всегда предпочитал держать только при себе. Во-вторых, Сергееву вообще не интересовали парни. То ли после Альтмана интерес к отношениям у нее как отрезало, то ли она все еще оставалась маленькой девчонкой, которая тащилась от «Линейки» и скупала комиксы. В любом случае дружба с пацанами ее не слишком-то интересовала. А меня она воспринимала как бесполое нечто, которое всегда находится рядом с ней, задирая и веселя ее. Как же это злило!
Да меня едва не разорвало от злости, когда на следующий день после того сна я встретил Сергееву, а она беспокоилась только о том, как пройдет дискотека и пригласит ли ее кто-нибудь танцевать. Я лишь зубами скрипел, наблюдая, как они с Ленкой красятся и мучают волосы, собираясь на дискотеку. Во сне я целовал эту дуру и шептал как ненормальный ее имя. А в реале она сидит рядом и не обращает на меня внимания. Все, что ее заботит, – какой помадой намазать губки. Помню, тогда я чуть не сказал, что без помады ей лучше, но сдержался.
Все равно ее первый танец был моим. Я специально пошел с ними, мрачно думая, что придется разбить табло тому, кто пригласит Сергееву. Однако никто не спешил ее приглашать. Сначала я злорадствовал, но, заметив, какими печальными стали Дашкины глаза, не сдержался – пригласил ее. Для меня это был настоящий подвиг! Я искренне считал, что танцы – мероприятие для обделенных умственными способностями дегенератов. Да и танцевать не умел.
Но стоило мне положить руки на ее талию, как я забыл обо всем на свете. Нес какую-то чушь, пытался выглядеть крутым. Налетел на быка из десятого класса. Подрался с ним, чтобы не казаться в глазах Сергеевой, да и всех остальных, слабаком. Нас вовремя разняли, но врезал я ему пару раз знатно! Правда, через несколько дней десятиклассник подкараулил меня с друзьями, и все бы кончилось плохо, но меня выручили парни из взрослой дворовой компании.
А потом мы с Сергеевой танцевали под снегом. Если бы сейчас кто-нибудь предложил мне танцевать в пуховике в заснеженном парке, я бы послал его. Но тогда это казалось чем-то невероятным. Я, Дашка, снежинки на ее длинных ресницах. Она сказала, что поцелует меня. И эти слова застали меня врасплох. Я решил, что, если она поцелует меня сейчас, я скажу ей все. Прямо там, под снегом. Расскажу, что люблю ее. Что хочу встречаться с ней. Что она лучше любой другой девчонки.
Естественно, этого не случилось. Сергеева решила запихать мне в рот снег. И я думал, что прикончу эту засранку. В эту ночь Дашка снова мне снилась – сидела у меня на коленях, обнимала и шептала что-то. А что, я так и не разобрал.
Глава 2
Ангел и ведьма
Спустя месяц или два в моей жизни появилась Каролина. Я не сразу узнал в новой однокласснице с длинными светлыми волосами ту самую девчонку, которую решил защитить от патлатого нефора под кайфом. Не то чтобы я был благородным малым – вообще нет. Скорее уж эгоистичным и жестоким в подростковом возрасте. Но когда обижали девчонок или мелких, во мне что-то включалось. И я шел разбираться, забыв оценить преимущества противника.
Каролину я тоже решил защитить. Серьезно, меня всегда бесило, когда здоровый хрен с горы пытается наезжать на хрупкую девочку. Как говорил мой тренер: «Хочешь самоутвердиться – иди на бой с теми, кто сильнее, а не слабее». А патлач явно пытался самоутвердиться за счет Каролины. Это меня и взбесило. Я нехило врезал ему и дал деру вместе с девчонкой: понял, что патлач не один, а с дружками. Я не боялся их, но умом понимал, что один целую компанию не одолею. К тому же если буду драться, то девчонку защитить не смогу. Поэтому мы убежали.
Каролину Серебрякову зачем-то посадили со мной за одну парту. Сначала я относился к ней настороженно: к нам в дыру попала богатая девочка из Москвы, должно быть, крутая и с амбициями. Но потом стал смотреть на нее как на сестренку. Милая, нежная, спокойная, утонченная… Она прикрывала рот ладошкой, когда смеялась, смущалась, если пацаны заговаривали с ней, и всегда оставалась улыбчивой и отзывчивой.
Она была полной противоположностью Дашки. Как ромашка – кактусу. Ангел – ведьме. Только о Каролине мне не снились сны, и на ее губы было смотреть совсем не в кайф. Чисто теоретически я мог бы с ней замутить и попробовать завести «типа серьезные отношения», но не видел в этом смысла. Нравилась-то мне Дашка. А Каролина никогда не была в моем вкусе, хотя я и считал ее хорошим другом. Обижать друга я не собирался. Даже когда она предложила мне встречаться, я отказался. Зачем портить отношения? Рассердился только, когда понял, что Сергеева подслушала наш разговор, и назло ей хотел сказать Каролине, что хочу быть с ней. Едва сдержался.
Каролина действительно была классным другом. Однажды я спросил у нее:
– Что делать, если нравится девчонка?
– Все просто, Дан. Дать ей это понять, – ответила она.
– Если я признаюсь Дашке, она решит, что я прикалываюсь, – вырвалось у меня. И она почему-то изменилась в лице.
– Что такое? – спросил я.
– Всё в порядке. Просто голова неожиданно заболела, бывает, – отмахнулась Каролина. – Ты ведь имеешь в виду Дашу Сергееву? Признайся ей.
Легко сказать – признайся! Я решился далеко не сразу – оттягивал и оттягивал. До последнего дня учебы. И только тогда отважился. Затащил эту глупышку в «Макдоналдс» и сказал, придерживаясь ранее придуманного плана, что она нравится одному моему другу. Сергеева удивилась и обрадовалась одновременно. Попыталась выпытать у меня, кому нравится, но я ничего ей не сказал.
– Намекни хоть, какой он? – спросила она с любопытством.
– Тупой, – ответил я тотчас, потому что действительно считал себя тупым. И поспешно добавил, что на нее западет только такой.
Ее ответ меня уничтожил.
– Считай меня кем угодно. Но сейчас мне это неинтересно. Ленка рассказывала, как целовалась с одним типом из «Г» класса, и ее чуть не стошнило. И меня вместе с ней.
Потому что целоваться надо с любимыми, а не с кем попало. Так что передай своему Другу, что я не заинтересована в отношениях, – задумчиво сказала Сергеева, и я понял, что она говорит искренне.
Если бы я сказал, что она нравится мне, Дашка точно бы меня засмеяла. Я бы этого не вынес. Я не собирался быть в ее глазах неудачником и лохом – всегда боялся, что она будет думать, что я слабак. Всегда. До сих пор.
После этого разговора я пришел домой и просто упал лицом на кровать. С одной стороны, мне было дико стыдно. С другой – спорт научил меня не сдаваться так просто. Чтобы поставить хороший удар, мне пришлось долго тренироваться. И я считал, что любовь – как бокс. Чем больше бьешь в цель, тем точнее попадаешь.
Я промучился всю ночь, но решил повторить свой подвиг. И позвал Сергееву в парк, чтобы признаться в любви. Я. Хотел. Признаться. В. Любви. Но воспринимал это так, будто… Хотел. Признаться. В. Своем. Бессилии.
Каролина меня поддержала в моем решении. И я пришел в парк загодя, к своему удивлению встретив там пацанов, с которыми общался. Каролина хотела, чтобы друзья меня поддержали, а потому написала им. Эти придурки и пришли. Я пытался их спровадить, потому что такая поддержка мне на фиг была не нужна, а они только сделали вид, что ушли. Спрятались за кустами, а я и не понял этого сразу, только потом дошло, когда они стали ржать. Но вот Дашка сразу что-то заподозрила – она всегда была умной девочкой. Решила, что я снова прикалываюсь. И жестко опрокинула меня. Заявила, что такие, как я, ей не нравятся. Лучше бы она тогда ударила меня, чем так говорить.
– Я лучше со Стоцким стала бы встречаться, чем с тобой, Матвеев! – выкрикнула она, сверкая глазами. И я моментально вышел из себя от злости и ревности. Мне захотелось уколоть ее в ответ. Почему больно должно быть только мне?
– Ты поняла, что я прикалываюсь. Или ты реально думала, что нравишься мне? И что я хочу с тобой дружить? – зло усмехнулся я, пытаясь строить из себя взрослого и крутого. – Нет, детка. Вовсе нет. Ты тоже не в моем вкусе.
Деткой всех девчонок называл один крутой тип из соседнего подъезда. В татухах, с пирсой в губе, классными бицухами и кучей подружек. Я хотел быть похожим на него.
– Ну-ка, ну-ка, а кто в твоем вкусе? – сощурилась Дашка. – Серебрякова?
– Что ты ко мне с ней пристала?!
– Потому что она тебе нравится?
И я соврал. Назло ей соврал.
– Да! – заорал я. – Она мне нравится! Она красивая. Нежная. Женственная. Не то что ты!
А потом Дашка увидела пацанов и ушла: гордая, стремительная, недоступная. Парни окружили меня, но я растолкал всех и просто свалил в другую сторону, злой до изнеможения. В ушах все еще звенел ее голос. Ее слова о том, что Стоцкий лучше меня. И что она выбрала бы его.
Меня нашла Каролина, которой пацаны всё рассказали. Она извинялась, говорила, что просто хотела мне помочь и не знала, что так все обернется. Если бы мне так «помог» Петров, я бы ему вмазал по челюсти. Но это была Каролина Серебрякова, и я даже голос на нее особо повысить не мог, не то что ударить. Сначала я злился, но она почему-то заплакала. А женские слезы всегда были самым мощным оружием против меня. И я успокоился.
Мы гуляли недалеко от моего дома, когда встретили Дашку. И я понял, что она меня еще долго не сможет простить. Сказав пару гадостей в своем фирменном язвительном стиле, Сергеева ушла, а я залез на забор и закрыл лицо руками. Каролина стояла рядом и стала гладить меня по плечу. Это раздражало.
– Убери руку, – попросил я ее, а на ее глазах снова появились слезы.
– Ты теперь, наверное, меня ненавидишь, – прошептала она.
Мне стало стремно: обижать ее в мои планы не входило.
На следующий день меня позвала на вписку одноклассница. Никуда тащиться мне не хотелось, но я случайно узнал, что там будет и Дашка. Поэтому все-таки согласился. Надеялся поговорить с Сергеевой там, на нейтральной территории, и все объяснить.
Не помню, как так вышло, что на вписку я пришел одновременно с Каролиной, и все решили, что мы вместе. Народу было немало. Гремела музыка, на столе и на полу стояло много алкоголя, на который заранее скидывались парни. Было весело. Кто-то танцевал, кто-то дурачился, кто-то откровенно флиртовал друг с другом. Помню, я смотрел на старшеклассника и старшеклассницу, которые целовались на диване, и меня это ужасно завело – гормоны. Мне хотелось так же – с Сергеевой. И я с трудом отвел от парочки взгляд.
Каролина чувствовала себя не в свой тарелке, испуганно жалась ко мне, а когда какой-то чувак решил позаигрывать с ней, мне пришлось его отгонять. Почему-то это еще больше убедило остальных в том, что мы – пара.
Когда соизволили прийти Дашка с Ленкой, я уже выпил бутылку пива и чувствовал себя взрослым и свободным. Каролина не отходила от меня ни на шаг, но меня это уже не напрягало. Напрягало другое – то, что рядом с Сергеевой стал виться тот самый Стоцкий. Он слишком откровенно пялился на ее ноги. Я тоже на них пялился, не скрою, но хотя бы делал это украдкой. И возмущался про себя – зачем Пипетка напялила такой короткий сарафан? Еще короче не могла найти? Ее ноги всегда мне безумно нравились.