Скотский-Стоцкий тоже их оценил. От этого хотелось натянуть хотя бы один его глаз на задницу, чтобы не пялился на Дашку, но пришлось сдержаться. Устраивать драку в чужом доме не хотелось. И я молча глотал то, как Скотский лапал ее, прижимал к себе и нес какую-то чушь прямо ей на ухо.
Дашка же все время улыбалась, точно кукла. Наверное, он ей и правда нравился. Мне оставалось только сжимать кулаки. Между тем целующаяся парочка на диване не унималась. А вскоре они исчезли – я прекрасно понимал, для чего. И попытался думать не о том, как на моих коленях будет сидеть Сергеева и целовать меня, обвив руками шею, – иначе мне придется позорно ретироваться куда-нибудь в ванную. Я разговорился с Каролиной о совершенно посторонних вещах, выпил еще пива, и меня отпустило.
Кто-то предложил сыграть в «бутылочку». Я зачем-то согласился. Каролина – тоже. Из-за алкоголя было весело и кружилась голова, поэтому я лег прямо на пол, положив голову ей на колени. И думал, что было бы круто, если бы мне выпало взасос поцеловать Сергееву. Но эта идиотская «бутылочка» дала мне возможность только обнять Дашку. Она так пристально и нехорошо на меня смотрела, что я обнял ее и моментально отстранился, мысленно посылая куда подальше.
Когда выпало, что я должен по-взрослому поцеловать Каролину вместо какого-то пацана, я не стал отказываться. Был уже на пределе – не мог больше смотреть на то, как это делают другие. А еще хотел доказать Сергеевой, что мне на нее плевать, – пусть хоть облизывает своего Скотского с головы до ног.
Делать это на виду у всех было страшно. Все внимательно смотрели на нас с Каролиной, будто хотели увидеть шоу. И раз они хотели шоу, я решил, что они получат его. «Сейчас или никогда», – скомандовал я себе. После этих слов я, как правило, не отступал. И делал то, что делать боялся или не хотел. Под одобрительный гул пацанов я взял тонкое нежное лицо Каролины в свои ладони, склонился к нему и поцеловал, не зная, правильно делаю или нет. Я старался быть нежным, но напористость победила.
Каролина обняла меня – сначала несмело, а потом ее пальцы стали сжимать мои плечи все сильнее и сильнее. И я понял, что все хорошо. Ей нравится. Она отвечает мне. И никто не смеется за нашими спинами. Мы целовались долго – оба были неопытны, и обоим сердца жгла страсть. Не знаю, почему в какой-то момент я решил, что целую Дашку. Наверное, во всем был виноват алкоголь.
Когда я отстранился от Каролины, чувствуя, как зашкаливает пульс, и обернулся, то увидел бледное лицо Сергеевой. И испугался на миг – как так? Почему она там? Я же только что целовал ее, а она меня.
И только потом до меня дошло – я целовал Каролину. При Дашке. И кажется, это ей не понравилось. Она обиделась. Но почему? Разве не она говорила, что даже Скотский лучше меня? Да он просто мешок с камнями, что она в нем нашла-то?!
Забавно, виноват был я. Но при этом злился на Дашку из-за ее нового дружка. Я то и дело вспоминал, как день назад она говорила мне, что отношения ей не нужны. И, видя, как она позволяет ему обнимать себя, осознавал – Сергеева солгала. Опрокинула меня. И повелась на Скотского (Стоцким мне его называть упорно не хотелось).
Я был так на него зол, что мы с этим петухом снова стали задираться. Я реально готов был ему врезать, но нас развели парни. Однако я знал, что эта вписка закончится дракой. Чувствовал это. И не зря. Как это вышло, я плохо помню. Кажется, они столкнулись на кухне – Дашка пролила что-то на платье Каролины. А я наехал на нее, потому что был зол. «Даша! – хотелось крикнуть мне. – Какого фига ты мне соврала?!»
– Пошел к черту! – вполне логично послала меня Дашка.
– Сама иди! Как всегда, от тебя одни неприятности, – рявкнул я в ответ, стараясь не смотреть на ее ноги.
И тут пришел он – тот, кто, по мнению моей вроде бы любимой девушки, был лучше меня. Чем лучше? Тем, что ставил малолеток на счетчик в школе?
– Какого фига ты на мою девчонку голос повышаешь? – поинтересовался Скотский, и меня накрыло.
«Моя девчонка»? Это с каких таких пор она твоя? Я просто подошел к нему и молча врезал по морде. Он не ожидал и отлетел в сторону. Потом вскочил и набросился на меня. А я только этого и ждал. Скотский дрался лучше – чувствовался опыт. Да и в подлых приемчиках он был спец.
Но я – более техничный и быстрый. И очень тогда злой. Злость всегда придает силы.
Не знаю, чем бы все закончилось, но нас снова разняли. Думаю, я разнес бы ему пол-лица. Но, увы. Мне не позволили. После драки Дашка и Ленка куда-то убежали, заставив меня почувствовать себя виноватым, – наверное, они испугались наших разборок. Правда, долго я в себе не копался. Приехали вызванные соседями менты, и нас всех увезли в участок.
Забирал меня отец. Сначала он был зол и пригрозил мне домашним арестом на все лето. Однако потом приехала мать Каролины, и начались новые разборки. Эта тетка, на которую Каролина была абсолютно не похожа, стала орать на меня, решив, что я – парень ее драгоценной дочери. Не помню уже, что конкретно несла ее мать. Кажется, пыталась поставить меня на место. И популярно объясняла мне, кто я, а кто ее дочь. Кричала, что мы – из абсолютно разных миров, чтобы я не смел приближаться к Каролине ни на шаг. Иначе у меня будут большие неприятности.
Тут уже не выдержал отец. Вступился за меня.
– Прости, она всегда такая, – тихо сказала Каролина, пока ее мать орала на моего отца, а весь участок дружно делал фейспалм.
– Все в порядке. Ты что, – улыбнулся я ей с сочувствием.
– Иногда я ее ненавижу, – вдруг вырвалось у нее. – Вечно ведет себя как хабалка. Выставляет себя посмешищем. И меня заодно. Прости, Дан.
– Гражданка, вы не могли бы потише? – попросил в это время кто-то из ментов.
– Я сама буду решать, потише мне быть или погромче. А на вас и вовсе в суд подам. Притащили моего ребенка в такое место! Как преступницу!
– Следить нужно за своим ребенком, дамочка.
– Не поняла – вы это меня «дамочкой» назвали? – Она даже задохнулась от гнева. – Да вы знаете, что я…
– Мама, хватит! – вдруг громко и звонко сказала Каролина. – Прекрати, пожалуйста. Стыдно.
На этом ее мать успокоилась и утащила Каролину из участка. А меня увез домой отец. И еще час я слушал нудную лекцию о том, что не стоило пить и драться. Каролине действительно было стыдно. На следующий день она даже приехала ко мне домой – извиняться.
– Пожалуйста, прости, – повторяла она, пряча глаза. – Маму слишком заносит.
– Все в порядке, Каролина, – улыбнулся я ей. – Но ведь она права. Кто ты и кто я. Вы богатые. Мы обычные.
– Чушь, Дан! Это такие глупости! Ты мой самый лучший друг. Мне плевать, сколько у тебя денег. Понимаешь? Я дружу с тобой, потому что ты хороший человек. И только поэтому, – в отчаянии говорила Каролина. И я знал, что она говорит искренне.
Она успокоилась не сразу, но, слава богу, не плакала. И даже посоветовала все-таки еще раз поговорить с Дашкой, чтобы все решить.
– Если любишь – не отпускай, – сказала она мне. И я решился на третью попытку. Перед ее уходом послал Дашке сообщение, в котором написал, что она мне нравится. Но в итоге Сергеева уже в третий раз меня отшила.
Кого-нибудь отшивали блюющим смайлом? Меня – да. «Какой ты идиот. Бесишь. Иди к своей Каролиночке!» – ответила мне Дашка, поставив этот тупой смайл. И я не смог сдержаться. «Передай Скотскому, что ему не жить. Найду и выбью все дерьмо», – пообещал я, решив, что она окончательно выбрала его, а не меня. Дня два мы не виделись. А потом Сергеева притащилась ко мне в комнату, пока я был в душе, и стала рыться в моих вещах. Я ненавидел, когда кто-то трогал мои вещи – даже матери не разрешал убираться в своей комнате, делал это сам. А Дашка пришла и сразу же запустила свои острые коготки в то, что я прятал ото всех. В мои стихи.
Когда я вошел в комнату с полотенцем наперевес и с мокрыми после душа волосами, Сергеева озадаченно таращилась в мой черный лаковый блокнот на пружине. Читала мои стихи. Стихи, которые я ото всех прятал. Стихи о том, как я люблю ее. Очередное доказательство моей слабости.
Волна злости захлестнула меня с головой. Да как она только посмела?! Я вырвал из ее рук блокнот и выгнал ее. А после изорвал листы на мелкие кусочки. В очередной раз Сергеева ничего не поняла. И, забегая вперед, скажу, что она решила, будто эти стихи я посвящал Каролине.
Ночью после этого инцидента Дашка мне снова снилась – сидела у воды, распустив длинные-длинные волосы. На ней ничего не было – грудь и бедра прикрывали только эти волосы. Я сел рядом, потянулся за поцелуем, но она оттолкнула меня и ушла – уже одетая в джинсы и футболку. Я кинулся следом и долго за ней бежал. А когда поймал, крепко обнял, прижал к себе. «Я не хочу тебя отпускать, – твердил я. – Не хочу. Не буду. Поняла?»
Когда я проснулся, увидел, что обнимаю подушку.
Глава 3
Взрослый
Утром я узнал, что Дашка уехала к бабушке. И увиделись мы только в середине сентября. Я скучал, но не писал ей: гордость не позволяла. А когда уже решился написать, приехала ее мать и показала моей матери фотку, на которой Дашка была запечатлена с каким-то незнакомым пацаном нашего возраста, похожим на унылый сухарь. Наши матери шушукались на кухне, и я слышал, как тетя Ева сказала: «Ванюша. Очень положительный мальчик. Дашкин жених».
Положительный? Это значит, на него можно положить болт? И что значит – жених? Встречается с ним Сергеева, что ли? Это стало моей очередной маленькой трагедией. Опять не я! Она трижды послала меня и дважды выбрала другого. Лол. Я такой урод? Слабак? Тупица? Или я так ей противен?
То, что я все время о Дашке думаю, меня раздражало. Хотелось, чтобы Сергеева тоже думала обо мне. Но я знал, что ей не нужен. И тогда начинал желать, чтобы она мучилась так же, как и я. Несправедливо мучиться одному! Как же я психовал, когда размышлял обо всем этом! Когда представлял, как Сергеева целуется со своим Ванюшей. Когда перечитывал ее последнее сообщение. А потом вдруг подумал – что станет, если я больше не буду с ней рядом? Заметит ли она это? Что почувствует? Облегчение?
Однажды ночью я принял решение. Решение забить на чувства к ней. Жить для себя. Наслаждаться каждым днем. И не ждать Дашиной благосклонности. К тому времени я познакомился с парнями из десятых и одиннадцатых классов. Их компания считалась самой крутой в школе, и получилось так, что я без труда влился в нее. Выкурил с ними первую сигарету. Выпил кое-что крепче пива. Стал ходить на тусовки, посещать зал. Понял, что привлекаю девчонок, и пользовался этим: меня забавляло, как они соперничают из-за моего внимания.
Это было странное лето. Веселое, безбашенное, драйвовое. Глупый вспыльчивый Даня остался в прошлом. И появился Дан – так всегда меня называла Каролина. И так меня стали называть в новой компании. Я всегда хотел быть крутым. И я стал крутым.
Дашка и детская любовь к ней остались в прошлом – по крайней мере, я так думал. Или хотел так думать. У меня появилась официальная подружка. Ее звали Маргарита, она была старше на год и считалась хорошенькой. Я думал, что Маргарита милая и наивная, но внешность обманчива. Девчонка оказалась опытной, чего нельзя было сказать обо мне, и очень страстной. До сих пор помню, что мы делали, оказавшись впервые вместе в подъезде, когда я провожал ее поздно вечером. Тогда это казалось мне настоящим сумасшествием и срывало крышу. Заставляло думать, что я – взрослый и сам вправе распоряжаться своей жизнью. Вокруг говорили, что у меня испортился характер, но мне было плевать. Я делал что хотел и жил в свое удовольствие.
Без ума от Маргариты я не был, но именно с ней стал думать о Сергеевой меньше. Гораздо меньше. Реальный секс или платоническая любовь? Что было важнее для парня-подростка с бушующими гормонами? Ответ понятен.
В тот день, когда Дашка вернулась, я окончательно понял, что стал другим, а вот она не изменилась. Что мы – разные. И что наши дороги расходятся. Но ночью она мне снова приснилась – впервые за пару месяцев. Дашка сидела на кровати спиной ко мне. Разумеется, ее спина была обнажена, а волосы – перекинуты через плечо. Я сел рядом и поцеловал ее в шею, а она исчезла. Растворилась в моих руках, заставив меня закричать от страха и проснуться.
Чувства к этой девчонке возвращались. И это безумно бесило. Да какого черта я думаю о Сергеевой, если у меня есть классная подружка? Почему все мои фантазии связаны с ней, если в реальность эти фантазии воплощает другая? Какого черта, спрашивается, а?
Маргарита ревновала к Дашке. Почему – не знаю. Может быть, чувствовала что-то, может быть, я себя как-то выдавал. Поэтому каждый раз я говорил ей, что Сергеева мне как сестра. Не больше. Маргарита не верила и как-то вечером устроила мне сцену ревности при общих друзьях. Это меня взбесило, и я просто ее послал и ушел. Маргарита побежала следом, просила прощения, говорила, что очень любит меня и боится потерять. Почему-то мне тогда стало неловко.
Мы сидели на лавочке около моего дома и разговаривали.
– Ты никогда не говоришь, что любишь меня, Дан, – шептала Маргарита, уткнувшись мне в грудь, а я гладил ее по рыжим волосам. – Скажи, что любишь.
– Зачем? – только и спросил я.
– Скажи.
– И что изменят слова?
– Нет, Дан, скажи. Пожалуйста.
Я ее не любил. Я это точно знал. С ней было прикольно. Она реально была горячей. Но любви никакой не было. Тут краем глаза я увидел Сергееву, которая откуда-то возвращалась домой, на ходу жуя батончик и переписываясь с кем-то по телефону. Она была так занята общением, что не замечала нас, сидящих во дворе под фонарем. Почему-то я подумал, что люблю эту идиотку, которая все никак не вырастет, а не Маргариту, с которой мне бывает хорошо. И так разозлился, что выдал:
– Я тебя люблю. Довольна?
– Довольна, – замурлыкала Маргарита и обняла меня за шею.
Дашка скрылась в подъезде, на ходу улыбаясь. А на следующий день Сергеева прислала мне фотографии, на которых Маргарита целовалась с каким-то блондинистым типом в кафешке. Не знаю, что было хуже, – то, что Маргарита мне изменяла, или то, что об этом узнала Дашка. Я разозлился так, что глаза застила алая пелена, и помчался туда, хотя собирался пойти в тренажерку. Дашка смотрела на меня с таким сочувствием, что во мне что-то взорвалось. Мне не нужна была ее жалость. Я не хотел быть ничтожным в ее глазах. И ударил этого типа по морде.
Я бы ударил его и во второй раз, и в третий, но этому помешала Дашка. Встала между нами, не давая мне пройти к блондину, а потом и вовсе обняла меня. Крепко, так, как я мечтал. Ярость спадала, побежденная теплом ее тела и нежностью, которую я чувствовал каждый раз, когда Сергеева мне снилась. Я с трудом удерживал себя от того, чтобы не обнять ее в ответ.
Маргарита попыталась оскорбить Дашку, но я заставил ее извиниться. Сказал ей на ухо, что фотки с блондинчиком легко могут оказаться в общем чате, и тогда все поймут, какая она на самом деле. Подействовало. Маргарита моментально стала шелковой, пролепетала что-то, извиняясь перед Дашкой, и унеслась.
Я тоже ушел. Был слишком гордым. Не мог смотреть Дашке в глаза. Не хотел казаться неудачником, которому изменяет девушка. Все, что я мог, – заправить ей за ухо выбившуюся прядь, как в одном из снов. А затем отправился в зал, где выложился на все двести процентов. Физические нагрузки помогали справляться с эмоциями. И в этот раз тоже помогли. Штанга, тренажеры, снова штанга… Мышцы были на пределе, футболка промокла, но я продолжал сквозь боль и пот. А что, ведь становилось легче. Правда, когда делал прямые скручивания на наклонной скамье, ко мне подошел один из тренеров и почти силой уволок в раздевалку. Хороший был мужик. Помню, ругал меня, потом сел рядом и подробно объяснил, в чем моя ошибка. Не помню как, но он выпытал у меня, что случилось. И когда я ему все рассказал, стало легче. Эмоции отпустили. И я потащился в кинотеатр, на нон-стоп, потому что устал и никого не хотел видеть.
Маргарита писала, звонила, предлагала встретиться, хотела что-то объяснить, но я включил тотальный игнор, и больше мы с ней не общались. А когда пересекались где-то, я делал вид, что не замечаю ее.