— Не буду я ничего рассказывать, сами посмотрите, думаю, вы удивитесь, — затягиваясь, пробормотал он. — Я больше туда ни ногой, эти твои неблагодарные соплеменники пытались меня убить! Дичь, да?!
— Как это? — озабоченно глядя в сторону Города Колонн, спросила Акиса.
— А ведь скольких из них я вылечил! Чтоб вы знали, повторюсь, что занимаюсь целительством, я врач, это наша семейная профессия, — пояснил он нам с Мишей. Мы присели рядом на булыжники, их было тут порядочно, откуда только они взялись в пустыне? Скольких ужасных чудовищ я там вылечил за три тысячи лет практики! — повторил Симурх, энергично махнув лапой в сторону Ирема.
— Кого это ты называешь чудовищами? — недобро прищурилась моя подруга.
— Извини, сестра, но ты сама знаешь, что твои сородичи в большинстве своем ужасные уроды, ты — редкая жемчужина, дичь! — хитро глядя на Акису заявил пес-мутант, между прочим не подходивший ни под один стандарт красоты: и собаки, и птицы отреклись бы от него как от жертвы генетического эксперимента…
Джинния ограничилась фырканьем и не сдержала самодовольной улыбки.
— Но почему джинны пытались вас убить? — напомнил Симурху наш милиционер.
— Потому что им, видите ли, понадобились собачьи почки, дабы незаметно скормить дракону, который узурпировал здесь власть несколько дней назад! Они считают, что это поможет, ибо собачьи почки — смертельный яд для организма Аджи-Дахаки, особенно в толченом виде добавленные в зеленый чай. Ну не дичь ли?
— Самая натуральная, — переглянувшись, признали все мы.
— Я с трудом смог убедить их, что раз детородные органы у меня птичьи, то кишки и почки даже близко не могут быть собачьими. Но, оскорбив меня фразой: «Когда Аллах тебя создавал, он пребывал в шутливом настроении, поэтому мы лучше проверим сами, друг!», они собирались вспороть мне живот. Просто дичь какая-то! И ведь это не кто иной, как Махджуд и Абджас, которых я считал своими лучшими друзьями! Правда они мне денег должны были, — призадумался Симурх. — В общем, я их убедил, но чует мое сердце, что вовремя от них улетел, они могли и передумать! Клянусь, больше и лапы моей там не будет, пусть лечатся дедовскими способами! Это ж дичь — пить воду из Зем-зема и как снотворное, и от зубной боли, и для выращивания новых конечностей?! Древняя дичь, говорю я вам! Я лично за прижигание огнем и прогрессивное хирургическое вмешательство, а вы?
— Я «за», — поспешно поднял руку мой сосед. Мы с джиннией уставились на него удивленными взглядами, но, похоже, Миша просто пытался поддерживать разговор с этим болтуном…
— Вот речь настоящего мужчины! Кстати, не хотите ли выпить? У меня тут в аптечке осталась одна склянка этилового спирта. Нет? Может, тогда настойку пустырника? Нет?! А я пью эту дичь от нервов, никак не могу прийти в себя после вчерашнего предательства, — он отхлебнул из пузырька, по-собачьи прихлебывая языком.
Внезапно меня озарило.
— Так, говоришь, одолжить собаку на два дня? — обернулась я к джиннии. — А потом вернуть ее хладный труп с вырезанными почками?! Вот что ты уготовила Найде! Ты чудовище!
— Почки? Зачем почки?! Я… я думала, Аджи-Дахака согласно древней легенде просто боится всех собак и с помощью их его можно изгнать, — недоуменно пробормотала джинния, кажется, на этот раз она не притворялась. Или наоборот, притворялась особо изощренно!
— Как бы не так, об этой легенде все узнали недавно, лет пятьсот назад, пока ты где-то там сидела, — сказал Симурх, отбросив пустую склянку и пьяно уставившись на нас влажными собачьими глазами. Кажется, когда мы его только встретили, они у него были птичьи… Ну точно монстр, что хочет с собой, то и делает!
— Нам нужно узнать обстановку в городе, как же нам туда пробраться? — вернул всех к главной теме практичный Миша.
— Никак, они вас сразу убьют, вы же люди, — утешил птица-собака с профессией доктора, гремя склянками внутри вещмешка и извлекая на свет настойку пиона.
— Слышите? Я вам то же самое говорила! — воскликнула Акиса, кивая на Симурха. — Напоминаю еще раз, я за вас не в ответе, — сами сюда захотели. Все, хватит тратить время на болтовню, если вы ничего не придумали, пора применить мой план — вы отвлекаете ифритов, а я проникаю в город! Как жаль, что на стны наложены чары, войти можно только через главные ворота…
— Как же туда проник дракон? — задумчиво спросил Миша. Как ни странно, этот вопрос раньше не поднимался…
— А дичь его знает! Н-наверное, подкупил привратных караульщиков, — пробормотал Симурх, нюхая какую-то траву все из того же вещмешка. — Теперь эта п-парочка в дворцовой страже п-шла на повышение.
— Слушай, а ты не хочешь про это рассказать поподробнее? А то нам тоже не помешают твои почки, преследуем ту же цель — свергнуть дракона, — решительно заявил наш мужчина, демонстративно засучивая рукава.
— По-пробуйти только, вы не знае-ти, с кем связываетесь, я ж, дичь, С-симурх! — крайне неуверенным голосом вскричал монстрик, попытавшись отодвинуться, но Мишка уже схватил его за шкирку.
Глава тридцатая, ЗАГОВОРЩИЦКАЯ
Я готова была броситься на помощь Симурху, который вызывал у меня нежную симпатию, как любая говорящая пушистая зверюшка, — к тому же пьяная и безвинно страдающая. Поведение Миши меня возмутило, в последнее время он просто неадекватен, вот как ломает застенчивых молодых людей школа милиции, но его решительность, мм, трогала во мне какие-то женские струны. Э-э, то есть струны женской души. Но я все равно, пока он не устроил собачке допрос с пристрастием, встала рядом, готовая вмешаться в любую секунду.
— Ай, потише, Симурх, твой голос не отличается сладкозвучием, а у меня и так голова болит! Но юный стражник прав, нам всего лишь нужно знать, что там творится внутри, придумано ли что-нибудь более серьезное, чем собачьи почки, чтобы изгнать дракона из города и вернуть нашего бывшего правителя Бимелуса-второго? Что, мои соплеменники уже взяли в руки магические жезлы и прикрыли груди щитами-амулетами? Поднялось ли в городе освободительное движение джиннов, принявших ислам? — с суровым пафосом опытной революционерки поинтересовалась Акиса.
— Н-не заметил, может, у них было т-тайное подз-м-льное собрание? — Симурх пожал тощими плечами. — Дичь, так вы бу-удете пр-ходить медицинский осмотр? Я за этим з-здесь сижу, а не п-т-му, что мне все равно, где присесть и напиться. Ой, дичь…
Но голос у него был неубедительный, словно он сам не верил в то, что говорил.
— А что тут за камни валяются без дела? Пусть Акиса сотворит катапульту и сбежит, а мы забросаем булыжниками стены, нас заметят, схватят и привяжут к позорному столбу на главной площади города. А Акиса как раз успеет собрать все подполье, выступить с протестом и призвать собратьев к оружию. — Нет, хорошая все-таки идея мне в голову пришла!
— А дальше что? — глядя исподлобья, тихо спросил Миша.
— Ну, придумаем что-нибудь! У нас на это будет время, совсем необязательно, что они казнят нас в первый же день, — оптимистично заметила я. — Это ведь жестокий Восток, скорее всего, сначала нам дадут повисеть недельку на раскаленном солнце без воды и еды, а за это время такую волну народного бунта патриотическими речами можно поднять! Конечно, если нас не заставят отказаться от мученического венца дети, тыкая палками и забрасывая камнями.
— Аглая, не обижайся, но ты полная…
— Кстати, а откуда в пустыне булыжники? — Я кивнула на камни, намеренно перебивая Мишу, потому что выражение лица у него было, мягко говоря, не восхищенное моим гибким умом.
— Это бедуины накидали, мы тоже не знаем, где они их берут, но у них это считается задабриванием джиннов. Чтобы не обижать бедуинов, мы эти булыжники использовали как строительный материал, они всегда очень радовались, когда камни пропадали. Но приносили бы лучше золото, раз уж так хотели нам угодить! — недовольно заметила Акиса.
— О джинны, бедуи-ны, дичь, короче… — Симурх громко икнул, прервав свое пьяное бормотание. Он уже давно полулежал на песке, вцепившись в вещмешок как в своего лучшего друга и потягивая что-то из очередной склянки.
— Не будем мы заходить в город. Если нас схватят, кто его спасет? Лучше я употреблю свою магию по-другому, и мы быстрее узнаем все, что нужно. — Джинния вдруг резко вырвала мешок из лапок собакоголового, тот даже не успел пискнуть.
— Ик! Дичь, но… эт-т возмутительно! В-верни, это все, че у м-ня есть, сотни и сотни моих пациентов умрут б-з этих лекарстф и траф! — слабо запротестовал Симурх.
— Скорее только ты сам умрешь, не припомню, чтобы кто-то соглашался у тебя лечиться. И не думаю, глядя на тебя, что что-то изменилось за эти восемь столетий… Обратиться к тебе за врачебной помощью равносильно самоубийству, а это великий грех по законам Аллаха!
— Н-не знаю, дичь, я во-опще огнепоклонник, — пробурчал горе-доктор, нервно почесывая лапкой нос — Любую рану надо п-прижигать, а не пол-ливать «чу-да-девствен-ной» водой! Огонь — он от всего по-мгает… Ну, в кр-йнем случае резать, дичь…
— Твои методы измывательств над больными никого не интересуют, рассказывай все, что знаешь о нашем деле, и получишь назад свой мешок, а мы полетим дальше! — поддержала я Акису, уловив ее план и стараясь придать своему голосу жесткости, больно уж умильно выглядело это существо. Такие из меня веревки вьют…
— Ч-что, и н-не з-глянешь в Ирем, не пр-ведаешь мать своего отца! От дичь, а… Бабка там ум-мирает, и некому ей поднести даже… эту… тьфу, бесполезную воду из Зем-зема. Клянусь Заратустрой, я х-тел ей помочь, но… дичь! мне надо было спасать свои почки.
— Что делает мать моего отца в городе? — ахнула джинния. — Я же была у нее на прошлой неделе в деревне, что ей понадобилось в Иреме, куда она пятьсот лет нос не совала?
— Пару дней назад она переехала ф город, чтобы дожить свои дни в уд-бствах, а не среди грязных феллахов, копаясь в навозе онагров, так она мне ск-зала. Дичь, конечно… — Симурх как-то противоестественно начал трезветь. — У нее ожоги какой-то там степени, как и у многих джиннов в Иреме. П-ри воцарении дракон немного пополыхал вокруг огнем, чтобы утвердить свою власть, пообещав, что через неделю у всех само все заживет. Но твоя бабка с-слишком стара, способность к регенерации клеток ее эпидермиса чрезвычайно…
— Но ведь джинны не боятся огня! — окончательно запутавшись, не выдержала я.
— Любого другого — да, но не драконьего! У него такой градус! Вот дичь, иначе как бы он захватил древний, правда не столь уж и могущественный Город Колонн, — поучительно изрекла зверюшка.
И тут нас наконец-то заметили, наверно, солдаты, патрулировавшие стены города, вернулись с обеда. Послышался крик; прищурившись, можно было разглядеть машущие со стен фигурки.
Акиса быстро сунула мешок Симурху и исчезла.
— Они не должны меня увидеть, на таком расстоянии моя магия еще действует, но у ворот я снова стану видимой. Отвлеките стражников, — строго напомнил нам ее голос.
— Может, притворимся бродячими клоунами? — нервно предложил Миша.
— Костюмчик не тот, — съязвила я, глядя на его милицейскую форму, в подобной одежде он бы, может, за клоуна и сошел, но меня могли принять разве что за… Черт, с моими короткими джинсами только за девушку легкого поведения?! Черт, черт, черт!
— Дичь, лучше ты, парень, притворись странствующим поэтом-шаиром, может, тебя и не тронут из жалости, они тут у нас за юродивых. А тобой, девица, придется пожертвовать, ничего иного в голову не приходит, — подал голос собачий птиц.
— Что он делает, этот шаир, как выглядит? — быстро спросил Мишка, не обращая внимания на мой полуобморок. Ага, так, значит, мной можно и пожертвовать? А раз джинния и Мишка на это никак не отреагировали и даже не возразили, стало быть, такая цена их вполне устраивает?! Обидно…
— Знай себе выкрикивай двустишия-пророчества почаще, всего и делов, — посоветовал Симурх. — Ну ладно, дольше мне с вами болтать нельзя. Наверняка кое-кто начал настоящую охоту на мои драгоценные почки, думаю, что цена их в золотом эквиваленте не меньше, чем мой суммарный вес. Какая дичь, это ж огромная куча золота, может, продать одну, я и со второй проживу, — задумался он. — Жаль, что им не ужен собачий хвост, с ним было бы легче расстаться…
Сдержанно поблагодарив за помощь, мы оставили этого маленького эгоцентриста в размышлениях о возможной сделке и двинулись в сторону города. Издалека он выглядел величественным. В золотисто-зеленом мареве его инкрустированные майоликой стены представали как новенькие, но при ближайшем рассмотрении кладка оказалась довольно обшарпанной.
Джинния прокомментировала наши наблюдения, заметив, что средств на реставрацию ни в одном мире с хватает, и велела лучше смотреть под ноги, чтобы случайно не наступить на змею, в каковых иногда превращаются мужчины-джинны, чтобы незаметно ходить налево, но и простых змей здесь тоже водится избытке.
Обогнув стену, мы вышли на площадку перед главным входом, который оказался гигантским подковообразным порталом, и увидели десятки странных существ. Одни из них спускались с неба, другие улетали, а третьи просто возникали и исчезали в воздухе. Похоже, все те, кто хотел войти в город, проходили реальный паспортный фейсконтроль…
Глава тридцать первая, ТАМОЖЕННО-ПРОПУСКНАЯ
Прав был Симурх, красавцев среди джиннов мало, зато столько народностей и рас! Только часть из них выглядела канонически, как большинство джиннов из «Тысячи и одной ночи»: черные лица, зловещее выражение глаз, вытаращенные белки, раздутые ноздри часто с кольцом в носу. Были еще как ощипанная обезьяна-орангутанг или в виде белобородых старцев.
Остальные смотрелись так, как будто прилетели с иных планет. Зеленые со светящимися глазами-щупальцами и в проводках, похоже, были осветителями. А лысые, цвета красного дерева с четырьмя тонкими ножками и туловищем в виде столешницы, могли бы служить мебелью в авангардном ресторане…
Одеты все по-разному: женщины — кто в полупрозрачных шальварах и расшитых стразами топиках, с легкими сумочками-ридикюлями, а кто и в парандже с гигантскими кувшинами на головах и огромными мешками в руках. Мужчины — в чалмах и черных хламидах с необычными узорами, некоторые просто в белых набедренных повязках, — видимо, сказывался уровень достатка.
Лица у всех были встревоженные, выходивших из города забрасывали вопросами те, кто там, видно, еще не был после воцарения дракона. Первые действительно были с ожогами и гордились, словно получили их, сражаясь за родину.
Акиса недовольно проворчала, что дракон число стражников на входе в город увеличил, а сам пропуск ужесточил.
— Конечно, он же еще не утвердился окончательно, боится, что в город хлынут всякие отбросы цивилизаций, как всегда в такие переломные моменты бывает, или наемники, которых наняли горожане, чтобы избавиться от незаконного правителя с несимпатичной мордой! — поддержала я. Вряд ли морда злобного дракона-узурпатора могла кому-нибудь показаться симпатичной, тем более после того, как он жестоко опалил половину населения.
— Полагаю, то, что мы люди, а не джинны, стража искусит сразу? — уточнил Миша.
— Конечно, о храбрейший из наивнейших, уже по запаху, не говоря о вашем несуразном виде. Хотя одежду вы носите нелепую, может, и сойдете за нищих джиннов…
Это мои модные джинсы и классную обтягивающую салатовую маечку она называет нелепыми?! Тогда как ее собратья одеваются просто в смешные балахоны, молчу уж о ее собственных экзотических костюмах, особснно расшитых новогодними блестками шальварах, которые меня с самого начала бесили. (Кстати, позднее в городе мне представился случай убедиться, что все джиннии одеваются гораздо скромнее Акисы, по крайней мере без перебора блестящих украшений.)
— Надо мыслить конструктивно, ведь должно быть чго-то, что отпугнет их от нас? Чего боятся джинны, что дает власть над ними?
— Печать Соломона, — пошутила я и тут же поняла, попопала в точку. А почему бы и нет?
Мишка сразу оценил, тем более что момент был критический. Навстречу нам уже выступили два великана-циклопа из тех, что охраняли ворота. На мой недоуменный взгляд (джинны ли это?) Акиса сказала, чтобы я не сомневалась, это не менее распространенный тип джиннов, чем ифриты, которые отличались от циклопов только черной кожей и двумя глазами и тоже входили в отряд караульщиков.