Но мне нужно больше, чем просто красивая картинка.
Больше, чем случайные или лживые эмоции.
Мне нужно что-то особенное, и я буду искать свои бриллианты, достойные огранки такого Мастера, как я.
Ведь это все ради одной цели, от которой я никогда не отступлю.
Глава 1
– Если бы у тебя было много времени на часах, чтобы ты сделал?
– Перестал бы следить. Я могу сказать одно, будь у меня время – я не тратил бы его впустую.(с)
Фильм «Время»
Кэндис
В первый раз в жизни лечу первым классом. Вероятно, первый и последний. Думаю, за всю историю своего существования авиакомпания «MacFly», где я работаю уже год, не знала более наглого сотрудника. Невероятное везение – в системе бронирования произошел технический сбой, благодаря которому сейчас я лечу в удобном широком кресле, раздвигающимся в кровать. Понятия не имею, как именно ошиблась сотрудница, зарегистрировавшая меня на рейс, но факт остается фактом – проверив электронный билет перед самым вылетом, я обнаружила, что номер моего места, соответствует первому классу, которым летают исключительно члены Элиты.
Конечно, я рисковала потерять работу, когда промолчала о подобной ошибке. Но, честно говоря, как только вошла в салон самолета и увидела огромное кожаное кресло кремового цвета, и другие удобства, обещающие мне самый комфортный перелет в моей жизни, решила воспользоваться шансом. Никто же не будет проверять, к какой касте я принадлежу, прямо во время перелета. Никто и не заметит, что я здесь, приняв меня за одну из небожительниц, которая может позволить себе потратить на перелет три тысячи долларов.
И совершенно неважно, что именно столько я зарабатываю за шесть месяцев.
Вообще, такие, как я, редко покидают пределы штата, а полеты за границу нам строго запрещены. И на это есть, как минимум две причины. Первая: я не принадлежу к высшим кастам, и являюсь Бесправной с рождения. Мои гены недостаточно хороши, для того, чтобы я могла вырваться из своего скромного жизненного сценария, прописанного властями для касты Бесправных. А именно: работа в сфере обслуживания, оплачиваемый отпуск семь дней в году, один выходной в неделю, медицинская страховка, которая не покрывает такие расходы, как ведение беременности и роды. Официально, мы, конечно, имеем право родить ребенка, и оставить на Земле этот бесценный след своего существования, но по факту, лишь одна Бесправная из тысячи решается на беременность, и, прежде чем пойти на этот серьезный шаг, годами откладывает деньги.
Просто. Чтобы. Забеременеть. Я уже не говорю о других вещах, которыми государство полностью ограничило свободу Бесправных, фактически сделав нас рабами, проживающими каждый свой день на благо Элиты.
Конечно, дело не только в отсутствии денег на настоящую жизнь, а не ее убогую копию, бесцельное существование. Дело в том, что каждая из нас до смерти боится… что малыш родится таким же «неправильным» по меркам имущих, и ребенок будет вынужден пополнить ряды рабов, обречен на бесконечный день сурка, и постоянное ограничение свободы.
Вряд ли бы Вы захотели подарить крошечному, полностью зависящему от вас существу скудную жизнь в местном гетто, где спеша с работы, можно случайно наткнуться на труп своего бывшего соседа – должников по налогам и бунтовщиков частенько устраняют, но об этом я даже думать не хочу. За последние пару месяцев, я несколько раз засыпала, забравшись под кровать, дрожа от холода и дикого ужаса, пытаясь уснуть под аккомпанемент сигнальных серен и оглушающих выстрелов.
Все, о чем мы мечтаем – это настоящая свобода, а не ее иллюзия. Возможность самим писать главы своей жизни и выбирать, кто мы: работать на любимой работе, путешествовать, воплощать свои мечты в реальность, влюбляться, строить семью, и элементарно иметь свободное время, которое мы бы тратили не только на работу и сон. Год назад, мне несказанно повезло – меня пригласили на собеседование в одну из самых крупных авиакомпаний, и очень вовремя: денег на жилье и содержание мамы катастрофически не хватало, и из-за страха набрать кредитов и влезть в долги, я чуть было не пошла работать… ох, нет, конечно, я не собиралась заниматься проституцией. Сама идея устроиться танцовщицей в один из злачных клубов Манхэттена доводила меня до жуткой паники и обгрызенных ногтей. Я прекрасно знала, к чему принуждают танцовщиц в таких местах – грязный и доступный секс до сих пор в цене, в отличие от того, чем зарабатывала себе на жизнь я.
У кабаре «Black Cat» редко бывали аншлаги, денег мне не хватало ни на еду, ни на одежду, но, по крайней мере, я занималась тем, что мне всегда нравилось – танцевала и пела, забывая о зрителях, которые все равно оценивали не мой танец, а красивое тело, одетое в провокационную комбинацию и корсет, подчеркивающий каждый изгиб фигуры. Конечно, мне не раз приходилось отбиваться от желающих порвать на мне концертный наряд, но таких я обычно игнорировала и скрывалась в гримерную, чтобы полностью запечатать свое тело в мужскую толстовку и спортивные штаны. Возможно, я и раньше могла бы найти себе более высокооплачиваемую работу, но танцы и музыка всегда были неотъемлемой частью меня.
Единственный способ… хотя бы на несколько минут почувствовать себя живой.
Забыть о прошлом.
Не думать о будущем.
Просто отдаться моменту, и ощутить, как все тело покалывает, растворяясь в бесконечном потоке вдохновения и полной импровизации духа…
Но денег мне все равно не хватало, а цены на процедуры и лекарства для мамы росли в геометрической прогрессии. Решение нашлось быстро: один хороший знакомый из «Black Cat» устроил мне собеседование в «MacFly» и вот уже год я работаю стюардессой. После двенадцати многочасовых рейсов в неделю, в свой законный выходной я обычно отсыпаюсь. Деньги, которые я могла бы тратить на развлечения в течение года, я откладываю на полноценный семидневный отпуск и на лекарства для мамы. Как бы там ни было, получается, что триста пятьдесят восемь дней в году я работаю, и лишь семь дней в неделю – живу. В то время как Высшие и Элита живут за наш счет.
Элита – высшая каста Америки, тот самый процент всего населения, который обладает девяносто девятью процентами всех денег.
Они – это власть.
Они – свобода.
Они – это жизнь.
Члены Элиты – это как правило, политические деятели, владельцы крупных производственных корпораций, и семейные кланы, располагающие наркокартелями и публичными домами – удивительно, но даже сейчас, когда погружение в виртуальную реальность, стало самым популярным развлечением, люди все равно нуждаются в наркотиках, алкоголе и беспорядочном сексе. В то время как спрос на «древние» развлечения, такие, как чтение книг, просмотр фильмов и походы в театр, прослушивание живой музыки, и многие другие – стремятся к нулю.
Руфус, мой опекун, рассказывал мне, что все начиналось с малого: сначала телефон стал фактически «частью руки» человека, а интернет – наиболее удобным и доступным развлечением. А закончилось все полной сменой системой управления, и четкими границами, проведенными, между Низшими, Средними и Высшими слоями населения. Хуже, чем родиться Низшей, может быть только одно – родиться Бесправной. Наши касты очень похожи между собой, за одним лишь исключением: Бесправные являются собственностью кого-либо из членов Элиты, в самом прямом смысле этого слова. Нас покупают и продают. Нас могут унижать, или относиться к нам с уважением. Нас могут освободить, или привязать к себе. Раздавить, словно безвольных тараканов, созданных для «грязной» работы, или отпустить на волю, подарив иллюзорную свободу.
Я родилась Бесправной. Но благодаря Руфусу – моему опекуну и новому хозяину моей матери, его любви и заботе, я выросла в Элитной семье. Но даже покровительство столь влиятельного человека, как Руфус, и «тепличные» условия новой жизни, не стерли горькие воспоминания о моем Бесправном детстве…
Не проходит и дня, когда я не слышу истошные крики своей сестры, от которых кровь в жилах превращается в лед. Даже сейчас, спустя десять лет с тех пор, как Руфус купил нас, подарив нам новую жизнь. Ей повезло меньше, чем мне… перед тем, как убить Эллисон, они изрядно исполосовали ее душу неизлечимыми шрамами, и полностью сломали волю Элли, в то время как я отделалась стандартной дрессировкой души и тела. Я мечтаю накопить денег на красивую татуировку, которая хотя бы частично скроет уродливые рубцы, покрывающие спину от затылка до поясницы.
А еще Руфус рассказывал, что рабство существовало во все времена, и всегда было неотъемлемой частью истории. И вопреки тому, что каждый год, астрологи все с большим энтузиазмом вещают, о том, что человечество вступает в новую эру – превращаясь в духовно развитую и энергетически сильную цивилизацию, общество продолжает жить по первобытным канонам, где свобода – является весьма условным понятием.
Личная свобода. Бесценный дар, данный каждому при рождении. У многих его крадут до их первого вдоха…
Бесправные и Низшие – современная форма рабства, несмотря на то, что наш труд оплачивают. Подобное разделение на касты и классы произошло после того, как группа ученых провела ряд исследований, и решила, что мы – люди, у которых активно развито только правое полушарие мозга, не приносим пользы научно-техническому прогрессу и обществу, в целом.
Нас бесполезно обучать точным наукам, потому что мы изначально рождены другими, по крайней мере, так это когда-то объяснили правительству ученые, и они установили новые законы и правила, официально разделив общество на касты. Мы мечтатели. Поэты. Художники. Музыканты. И если еще век назад общество нуждалось в искусстве и в подобных профессиях, то сейчас дела обстоят иначе. Люди больше не нуждаются в писателях – книги пишет программа, стоит лишь ввести желаемые параметры: все, начиная от жанра, заканчивая возрастом и характером главных героев. Не нуждается в фильмах – член высшей касты может просто надеть специальный шлем, который погрузит его в виртуальную реальность, где он испытает полный набор желанных ему эмоций. Театры тоже канули в лету – его посещают только участники Элиты, и то, ради того, чтобы собрать всю свою богемную тусовку в одном месте, и снисходительно посмеяться над тем, что еще несколько десятилетий назад было популярным развлечением.
И продолжать этот список можно до бесконечности, но факт остается фактом: низших невозможно обучить востребованной профессии. Вот, например, я – начала танцевать, как только встала на ноги, но числа, доказательства теорем, научные исследования и прочую ерунду, мой разум просто не воспринимает.
Если быть совсем краткой, мы считаемся людьми второго сорта. Нечто вроде колонии для тех, кто каждый день создает новые машины, делает научные открытия и исследует космос, а также для тех, кто всем этим управляет.
Большинство из «рабов» даже не осознают того, что их сердца бьются для удовлетворения прихотей тех, кто стоит выше по социальной лестнице и живут «с закрытыми глазами». Так бы жила и я, если бы не родилась заново, не выбралась бы прямиком из ада, в котором провела первые десять лет своей жизни.
Не думаю, что когда-нибудь смогу вспоминать о прошлом без приступов удушья и сжатых, до побеления кулаков.
Я не знаю, каким чудом и почему Руфус сделал это, но он забрал меня и мою маму из чистилища, из проклятого места – где мы были безвольными игрушками, не имеющими права даже рот открыть без разрешения. Почему именно нас? Ответом на мои постоянные расспросы о причине такой оказанной нам, убогим Бесправным, чести, всегда был:
«Есть человек, которому я очень обязан, Кэндис. Был когда-то. И это твой отец. Я расскажу тебе все, когда придет время. Я просто сделал то, что сделал бы и он – вернул долг. Кто же знал, что я попаду в плен вашего с мамой очарования, моя девочка? Ты сама стала мне, как дочь. И я подарю тебе такую жизнь, о которой ты и не мечтала. Но сейчас, я хочу, чтобы ты развивала свой талант и много трудилась, Кэндис. Возможно… именно он делает тебя особенной. С каждым днем, в мире становится все меньше одаренных людей, способных творить, способных пробуждать в других эмоции и заряжать людей своим внутренним светом. Способных вдохновлять… знаешь, какой самый страшный и смертный грех, моя милая? Хоронить свой талант, подаренный Богом. Бездействовать, отказываясь от его подарка…»
Так я стала Кэндис Карлайл. Быть Карлайл, это почти то же самое, что быть дочерью Премьер-Министра или одного из пяти членов Парламента. Мой опекун не был Премьером, но он был одним из самых выдающихся ученых двадцать первого века. Руфус относился ко мне, как к родной дочери. И он хотел одного – чтобы я забыла о своем истинном происхождении, чтобы у меня было все, о чем я мечтаю: прекрасная жизнь, лучшие роли в театре для Элиты, крепкая семья, которую я создам с представителем высшей касты.
Первые два года новой жизни, я целиком и полностью посвятила танцам и вокалу. Постоянная работа над собой была единственной возможностью забыть и хоть чем-нибудь заменить страшные картинки Бесправного прошлого. Перестать просыпаться в холодном поту, покрывающим каждую клеточку тела. Мне казалось, я справилась, и на какое-то время даже перестала верить, что эти ужасающие воспоминания принадлежат мне. Что не скажешь о моей маме.
Эва не смогла самостоятельно залатать раны, что годами выжигались на ее сломленной душе. Они разрастались внутри нее, подобно неизлечимой болезни, день за днем поражая все новые и новые участки ее души и тела, пока не достигли памяти, разума и сердца. К тому времени, когда мне исполнилось пятнадцать – мама все реже стала узнавать меня. Несколько попыток самоубийства, бессонница, эпилептические припадки – все это превращало мою любимую и прежде красивую мамочку в полую куклу, давно лишенную жизни. Руфус объяснил мне, что когда-то очень давно, мама пережила сильнейший стресс (еще бы), после которого процесс разрушения ее личности стал необратимым. Хотя… я все еще надеюсь на то, что ученые разгадают все загадки человеческого мозга, и вернут моей маме память и здравомыслие. Ну а пока, все, что мне остается – это проводить свой единственный и законный выходной в неделю, рядом с мамой. Бывают дни, когда она узнает меня, или вспоминает на несколько трепетных и полных любви минут, когда я могу крепко обнять и почувствовать в ответ тепло матери… но в основном, мама пребывает в статичном состоянии, и зачастую просто смотрит в одну точку, как бы отчаянно я ее не звала, как бы тепло ее не называла…
Все доходы с официальной работы и подработки, я трачу на ее содержание и лечение в психиатрической клинике, расположенной в Квинсе – в том самом районе, где живу я, и большинство «второсортных» людей.
Руфус хотел положить маму в Элитный Госпиталь и запустить целый экспериментальный проект по полному излечению деменции… но не успел. Люди научились побеждать девяносто девять процентов болезней, но мозг и сердце до сих пор остаются самыми непредсказуемыми «винтиками» в нашем идеальном биомеханизме.
Ровно пять лет назад, я перестала быть Карлайл. Жизнь, подаренная Руфусом оборвалась, почти также, как и его собственная – мой опекун впал в тяжелую кому, после перенесенного им инфаркта. А человек, в кулаке которого оказалась вся моя жизнь, выкинул меня на улицу. Словно все эти годы нас с мамой просто не существовало.
Макколэй Карлайл. Родной сын моего опекуна. Мой сводный брат и лучший друг человека… которого я любила.
Я и не ждала другого отношения. Мак всегда едва заметно кривил губы и морщил нос, когда я проходила мимо, либо вовсе меня не замечал. Искренний взгляд Мака, полный презрения, пренебрежения и ненависти, был в какой-то мере гребаным даром – в такие секунды, я хотя бы понимала, что он меня видит, и вообще, знает, кто я такая. Идентифицирует, как личность.
Конечно, у Мака определенно были причины меня ненавидеть. Я не ждала от него доброты и понимания, после того, что сама натворила, сунув свой любопытный нос не в свое дело, и взрастила зерно вражды между нами до исполинских размеров.