И если быть до конца откровенной, поступи он иначе, я бы все равно не смогла жить под одной крышей… с убийцей.
От одного только его имени кожа покрывается вереницей мурашек, и я кутаюсь в теплый плед, утешая себя нелепой надеждой, что плотный кусок ткани может защитить меня от Карлайла младшего. Хотя это так глупо. С чего я взяла, что он вообще обо мне помнит? Он всегда желал смерти мне и моей матери. И вряд ли следит за моей жизнью, да и вообще – помнит о моем существовании.
Черт, у меня уже голова гудит от всех этих воспоминаний и мыслей. Перелеты просто созданы для подобной медитации – проанализировать свою жизнь, заглянуть в суть самой себя, разглядывая кучерявые облака, снежным полотном застилающие вид на землю.
Поправляю солнцезащитные очки на переносице и опускаю взгляд на свой стакан с чистейшей водой из Норвегии, триста миллилитров которой стоит больше, чем запас моих продуктов на неделю, и замечаю, как мелко дрожат пальцы.
В последнее время мне снова начали сниться кошмары. Нехорошее предчувствие, от которого желудок сворачивается в тугой ком, не покидает меня ни на секунду. Я надеялась, что жалкое подобие отпуска поможет мне восстановиться после нескольких лет непрерывной беготни с работы на работу, но ничего не вышло.
Каждый день я просыпаюсь от щемящего в груди чувства, которое сравнимо только с хождением по краю ямы, под названием «прошлое». И почему-то я не сомневаюсь в том, что очень скоро свалюсь туда, и это не будет свободным полетом. Это будет падением.
Делаю глубокий вдох, и перевожу взгляд на облака, медленно розовеющие под воздействием лучей заходящего солнца. Линия горизонта превратилась в бесконечную нить, сплетенную из всех оттенков розового и фиолетового. Даже спустя год регулярных полетов, дух захватывает от такой красоты. Моя личная иллюзия свободы… иллюзия жизни. Иллюзия того, что я «над», а не «под» сводом Элиты и системы, о которой, к несчастью, знаю больше, чем другие, из моей касты.
Они не знают лучшей жизни, и поэтому многие довольствуются тем, что имеют. А те, что все еще способны мечтать и к чему-то стремиться, быстро опускают руки, когда наступает момент раздачи долгов и уплаты огромных налогов. Иначе… очередное зачеркнутое имя в списке должников. Некоторые живут в собственных домах и даже заводят детей, набирая кредиты в нескольких банках, добровольно заковывая себя в еще более тугие цепи.
Жутко. Страшно. Но изменить мы ничего не можем.
Через три дня заканчивается мой отпуск, который я провела во Флориде, в небольшом городке для убогих каст. Я снова отправлюсь в полет. Да только лететь я буду уже не первым классом, а обслуживать пассажиров Элиты и Высшей касты, и бесконечно улыбаться, пока скулы не заболят, и кожа не высохнет из-за низкой влажности воздуха. А после рейса бежать в «Black Cat» и танцевать либо для опустевших столиков, либо для пьяных в хлам Низших.
Из бесконечного потока не радужных мыслей меня вырывает звук недовольного мужского рычания и испуганный вздох стюардессы – судя по тому, что на белоснежной рубашке моего соседа расплывается грязно коричневое пятно, девушка пролила на него горячий кофе. Непростительная оплошность для сотрудницы. Бедняжка на два месяца застрянет в долгах и ей придется брать дополнительные рабочие часы.
Мой взгляд поднимается выше, и замирает на искажённом от злобы и презрения лице молодого человека. Его брови медленно сдвигаются к переносице, прежде чем из его уст вырывается несколько отборных ругательств.
Ох, ну и начнется сейчас. Еще один избалованный сукин сын.
– Ты криворукая что ли? – яростно выплевывает он сквозь зубы, смерив напуганную до смерти девушку колким взглядом. Миловидная блондинка мгновенно бледнеет, растерянно окидывая взглядом масштаб всего бедствия. – Это рубашка от Balmain, – сообщает зануда, и добавляет уже тише, но я все равно все прекрасно слышу: – Эти пустоголовые даже с простой работой не могут справиться.
Теперь вы понимаете, о чем я? Я сказала, что мы считаемся людьми «второго сорта», но на деле, для представителей Элиты мы отребье, мусор, клоака. Плебеи, недостойные милости господ или хотя бы человеческого отношения к себе.
– Простите, сэр. Я не хотела, я… мне очень жаль, – пытаясь улыбаться и скрыть дрожь в голосе, лепечет провинившаяся стюардесса.
– Жаль ей. У меня деловая встреча, через тридцать минут после посадки, черт возьми! Мало того, что рейс задержали, – продолжает сотрясать воздух мужчина, бросив беглый взгляд на наручные часы, инкрустированные черными брильянтами. (Конечно, часы для члена Элиты показатель статуса, а не способ следить за временем) – Еще и это. Я попрошу ассистента написать жалобу, и Вас уволят к чертовой матери.
Фу, противный какой. Слушать тошно этого морального урода.
Пораженная до глубины души его свинским поведением, я решила воспользоваться тем, что избалованный мачо понятия не имеет о моем истинном положении, и незамедлительно вмешалась:
– А Вы, наверняка, очень собой гордитесь, – раздвигаю губы в самой сладкой из своих улыбок, которым обучали на курсах стюардесс, перед первыми полетами, и поворачиваюсь к молодому человеку, обращая все его внимание на себя. Кристально голубые глаза сканируют меня с плохо скрываемым недоумением и любопытством. – Унизили беззащитную девушку, что очень похвально, – медленно проговариваю я, строя из себя чуть ли не светскую леди, возмущенную несоблюдением правил этикета. Брови Незнакомца стремительно приподнимаются, когда он расплывется в улыбке, оглядывая меня уже с неподдельным интересом.
Еще бы. Уверена, никто в жизни не делал ему замечаний. Он быстрым жестом проводит ладонью по коротким, светлым волосам, и слегка приподнимает подбородок, как бы бросая мне вызов «ну давай, что еще скажешь, красавица?».
А он хорош, но, разумеется, это все лишь обертка с гнилым содержанием. Как и все представители Элиты. Ухоженные, чистые, идеальные. Ни единой складки на костюме, что говорит о том, что он бизнесмен, и перфекционист – родители наверняка требовали с него быть «достойным» его положения. Отсюда и такая истерика по поводу маленького коричневого пятна на рубашке.
Да, общество давно не читает книжки, как я уже и сказала. Но у Руфуса была целая библиотека, и именно там меня запирал мой ненормальный братец, когда его друзья приходили в гости. Я ненавидела Мака за то, что не понимала, почему он так ко мне относится. И, наверное, не понимаю до сих пор… к счастью, часы, проведенные в библиотеке, не прошли даром: я изучила несколько книг по психологии и прочитала десятки приключенческих романов.
– Кстати, Ваша проблема мирового масштаба решается ровно за одну минуту, – продолжаю я, пока он не находит ответа. Даже странно, что Элит еще не послал меня к черту – если бы он только знал, что я «второсортная», он даже не стал бы меня слушать. Приподнимаю взгляд, обращаясь к едва не плачущей Энн (как указано на ее бейдже). – Энни, милая. Мой брат недавно попал в похожую ситуацию на борту. Насколько я помню, проблема решилась с помощью мгновенного растворителя пятен. Он же у вас есть? – естественно никакой такой ситуации не было. Я, как стюардесса, прекрасно знаю, что в самолете есть средство, за минуту растворяющее самые трудно выводимые пятна. И моя коллега, с которой я, слава Богу, не знакома, должна об этом знать. Очевидно, девушка растерялась, когда этот сукин сын на нее накричал или не успела предложить ему быстро решить его великую «проблему».
– Да, конечно, – Энн выдыхает с облегчением, возводя глаза к небу. – Как я могла забыть. Я решу Вашу проблему. Всего пара минут, сэр. Прошу Вас извинить меня за доставленный дискомфорт и испорченное настроение.
– Вы ни в чем не виноваты, Энн, – киваю девушке, и перевожу испепеляющий взгляд на невежливого морального урода. – Это сэру должно быть стыдно, за то, что он забыл о хороших манерах.
Приподнимаю бровь, встречая восхищенный взгляд незнакомца. Классно я его сделала. Однако такой трюк сработал исключительно потому, что он считает, что мы с ним «одной крови».
Я уже собираюсь отвести от самовлюбленного красавчика взгляд, и надеть на себя очки, которые позволят мне окунуться в виртуальную реальность и скоротать время полета, как слышу его выразительный кашель и мягкий тон голоса:
– Признаюсь, Вы поставили меня в неловкое положение, – вздрагиваю все телом, когда ощущаю, как мужчина касается кончиков моих пальцев, устроившихся на подлокотнике. Одергиваю руку, вскидывая на него осуждающий взгляд. – Простите, что Вам пришлось это услышать. Я… просто неделя жутко нервная. Сорвалось две встречи, несколько контрактов, еще и личному самолету не дали взлететь. Я на всех срываюсь. Но понял об этом только сейчас. Еще никому не удавалось пристыдить меня одним взглядом.
– Что ж, неприятности на работе – веская причина унизить слабую девушку, – холодно отрезаю я, сцепляя руки в замок.
– Но она Низшая, – выпаливает Незнакомец, и чувствую, как в моем сердце вновь вспыхивает огонь неприязни по отношению к молодому человеку. – Я к тому, что это ее работа. Вы так не считаете? Такие, как мы, платим им деньги, чтобы они могли жить достойно.
Или все-таки мы платим налоги, чтобы вы жили, как Боги?
Конечно, я так не считаю, ублюдок. Такие как вы, живут в роскоши, потому что такие, как мы, работают без перерыва.
– Я считаю, что мужчина в любой ситуации должен оставаться мужчиной, – с издевкой парирую я, вновь бросая на него опаляющий взгляд исподлобья. Его полные губы сжимаются до тонкой линии, и я замечаю, что он не сводит глаз с моего рта. Может, не стоило красить их красной помадой? Я чувствую, как кровь приливает к щекам, как только понимаю, что взор надменного спускается чуть ниже – обычно от «сальных взглядов» мне бежать хочется, но сейчас… мне почему-то льстит его внимание и откровенная заинтересованность моей личностью с толикой плохо скрываемого восхищения.
Черт… почему лицо Элита кажется мне таким знакомым?
Ученый? Космонавт? Политик? Или… нет, я не верю в такие совпадения. Это не он, нет, нет, нет. Так не бывает. Боже, сделай так, чтобы это был не он.
Да, мне точно показалось.
– Мы знакомы? – словно читая мои мысли, с придыханием выпаливает он, едва заметным движением поправляя галстук.
– К счастью, нет, – продолжаю издеваться над нарциссом.
– Я упустил свой шанс на знакомство с такой красивой девушкой? – низким и чувственным голосом поизносит он.
Нервно сглатываю, вспоминая, к чему меня готовили с самого детства. Если бы не Эллисон, которая всегда брала «удар» на себя, я бы была уже мертва, либо обслуживала бы по тридцать потных и сальных мужиков в день. Я никогда не забуду, как они заставили меня смотреть, как они делают это с Элисон. Они сказали, что убьют ее, если я закрою глаза, хоть на мгновение. Меня спасала только пелена слез, застилающая мне вид на то, как они избивают ее и пользуются ее невинным телом… слишком много крови. Грязи и слез. Для них мы были не более чем кусками мяса и плоти, которую можно обглодать до косточек и выкинуть после.
Подавив жесткий ком, вставший поперек горла, отогнала ужасающие воспоминания о десяти годах своего Бесправия.
Черт, если бы он знал, кто я… он никогда бы не заговорил со мной, и уж точно, не отвесил бы комплимент в мою сторону, даже если бы и посчитал красивой. Мужчины из Элиты не встречаются с девушками низших рангов. Это позор для их династических семей – грязное пятно на репутации, от которого не избавиться при помощи «мгновенного растворителя пятен».
– Даже не знаю. А что Вы можете мне предложить? – продолжаю играть свою роль я, искренне посмеиваясь над ним про себя.
– Себя. Я думаю… тебе понравится, – он расплывается в широкой улыбке, демонстрируя мне очаровательные ямочки на щеках. Черт возьми, этот моральный урод не имеет право обладать такими ямочками. Это не законно.
– О Боже. Обычно все покупаются на это? Более дешевого приема и затасканной фразы отыскать трудно, – снова беспощадно бью по его самооценке я, но вижу, что моему сопернику подобная игра доставляет особое удовольствие.
– Девушки редко ставят меня на место, ты права. Наверное… ты первая, кто осмелился. Я впечатлен. Может быть, оставишь свой номер? Встретимся как-нибудь и… – мне кажется или он наклоняется чуть ближе ко мне, нарушая мою зону комфорта?
– Если попросишь прощения у девушки, встречусь, – слегка отдаляюсь я, непроизвольно закусывая нижнюю губу, и вновь отслеживаю взгляд, прикованный к области моего рта.
– Что? Ты серьезно? Она пролила на меня долбаный кофе.
– Но ты был груб. И это мое условие, – продолжаю с улыбкой отвечать ему я, пока самодовольный нарцисс багровеет от злости.
– Черт, хорошо, – прищурив веки, отвечает он, и в этот момент, к нам как раз подходит Энн с небольшим баллончиком в руках. С позволения самодовольного павлина, она обрабатывает коричневое пятно едва видимым паром, пару раз нажав на кнопку пульверизатора, и мы без интереса наблюдаем за тем, как пятно исчезает с рубашки.
– Сэр, еще раз прос… – жалобным тоном начинает несчастная Энни, но парень тут же перебивает ее:
– Это я приношу Вам свои извинения. Я был не прав. Я напишу другу. Он владелец Вашей авиакомпании, и Вы обязательно получите премию за вашу стрессоустойчивость. Мои искренние извинения, – я с удовлетворением наблюдаю, за тем, как Энн расплывается в растерянной улыбке. Должна признать, извинения незнакомца звучат хорошо. Правда. Как несостоявшаяся звезда сцены, я ему верю – к тому же, всем известно, что у представителей Элиты плохо с имитацией эмоций. – И ваши чаевые, – Элит прикасается металлическим браслетом, который носит каждый житель нашей страны к браслету девушки, и на нем автоматически загораются три индикатора зеленого цвета, после того, как он вводит сумму на возникшем в воздухе голографическом дисплее, которую спишут с его счета.
Энн очевидно не ожидала подобного поворота событий, и, подарив мне обескураженный взгляд, поспешила в комнату для бортпроводников. От шока, она его даже поблагодарить забыла. И я бы на ее месте забылась, учитывая какую сумму он ей перевел…
– А теперь, я жду Ваш номер, – требовательно напоминает он, когда самолет приступает к снижению, а пилот сообщает, что через двадцать минут мы приземлимся в аэропорту имени Джона Кеннеди.
– Моему молодому человеку это не понравится, – быстро убегаю от ответственности за свое обещание я, не собираясь обмениваться с Элитом контактами. Это почти незаконно. Он все равно узнает, кто я… и как только он поймет, к какой касте принадлежу, я стану в его глазах не ценнее пылинки на его идеально завязанном галстуке.
– Молодому человеку? Кто бы он ни был, он мне не помеха. На этот раз я не упущу тебя, Кэндис, – последнее предложение, подобно парализующему заклинанию, вводит меня в оцепенение. Отчаянно пытаюсь пошевелить хотя бы кончиками пальцев, чтобы убедится в том, что все еще способна двигаться.
Черт, это все-таки он.
Таких случайностей просто не бывает в природе. Джеймс Грейсон – тот самый парень, фотку которого я распечатала на одном из старых приборов в библиотеке и вклеила в свой личный дневник. На почетное место, на первую страничку. Тот самый парень, который бывает в жизни каждой девушки, в возрасте от тринадцати до пятнадцати лет. Парень, которого я мысленно окрестила «принцем», и хотела, чтобы он обратил на меня внимание, как только я немного вырасту. И он обратил… вот только не стал искать меня, когда Мак выкинул меня на улицу и я исчезла из его жизни.
Влюбиться в лучшего друга своего сводного брата… банальнее может быть только влюбленность в этого самого брата, но страх, который я испытывала по отношению к Карлайлу, никогда не позволил бы мне испытать к нему теплые чувства. Они дружили много поколений – Карлайлы, Грейсоны и еще несколько самых богатых и влиятельных семей Элиты.
Я поправляю темные очки на переносице, которые надела для того, чтобы меня случайно не узнал кто-нибудь из бортпроводников. К сожалению, скрываться мне стоило не от них… нужно было надеть на себя увлажняющую тканевую маску, и помалкивать весь полет. Но нет, мне приспичило обратить на себя внимание человека из прошлого, с которым, я думала, никогда больше не увижусь.