На сто восемьдесят пятом кругу открылось второе дыхание, на сто девяносто пятом туман начал рассеиваться, и я увидел какие-то строения.
Каменные стены, куча лачуг и небольшие группки людей: женщины, старики и дети, ни одного взрослого мужчины. Но не будут же в меня стрелять именно здесь! Ах да, это только тренировка, реальные действия будут потом!
На двести тридцатом кругу людей стало появляться всё больше и больше, на двести сороковом кругу я увидел финиш.
И вот он, двести сорок второй круг!
Впереди столпилась масса людей, они смотрят на меня и чего-то ждут.
Наконец я услышал громкий крик:
– Афины!
И из меня вырвалась неизвестно откуда взявшаяся фраза:
– Радуйтесь, люди, мы победили!
Мне захотелось упасть, но я сделал ещё один круг, двести сорок третий, и только тогда упал на спортивные маты.
Туман в глазах рассеялся, и я увидел Дамиано.
Он удовлетворённо заметил:
– Совсем неплохо для непрофессионала: сорок два километра за два с половиной часа, Фиддипид бежал заметно дольше. Но поднимайтесь сейчас же, если не хотите повторить его судьбу. Теперь два круга простым шагом, и один круг – медленным.
Я выполнил все указания, после чего опять свалился и лёг.
Я приготовился умирать, но через пять минут раздался новый приказ мучителя:
– Подъём! В душ!
После душа я, ободрённый и живой, подумал, что пытка здоровьем закончилась. Уставший, но уже с хорошим настроением, вернулся в зал.
Дамиано достал кожаный шлем, похожий на танкистский:
– Теперь немного другого спорта.
В шлеме оказались наушники, я слышал не только голос, а даже дыхание Дамиано. Но всё было на фоне какого-то инфра – или ультразвука, а может быть, и того, и другого.
– Я наношу удар кулаком правой руки. Ваши действия: резко вскинуть левую руку, останавливая удар, правую руку резко подсунуть под мою. Выполняя правило рычага, заломать её и положить противника на землю.
Я выполнил всё в точности, и Дамиано оказался лежащим на полу, но моментально вскочил одним прыжком.
– Отлично! Теперь я наношу удар левой рукой. Ваши действия: резко вскинуть правую руку и отвести удар, а затем нанести свободной рукой удар в бок. Кулаки не разжимать!
Я сделал и это.
– Теперь я хватаю двумя руками Вас за шиворот. Складываете ручки «лодочкой», резко поднимаете их вверх и рывком раздвигаете мои руки в стороны.
Шум в шлеме усиливался, один приём сменялся другим. Он показал захваты, броски через колено, плечо и голову, защиту от ударов ножом, палкой, бутылкой. Освобождение от удушения сзади, подсечки и подножки.
Я опять чуть не падал с ног, а шум в шлеме был уже невыносимым. Так продолжалось три часа.
Наконец, Дамиано смилостивился:
– Что же, на одну поездку хватит. На чёрный пояс претендовать рановато, но сдачи всякой рвани дать сможете. Два круга лёгким бегом, затем опять в душ, и переодеваться!
После тренировки мы зашли в буфет неподалеку. Дамиано взял, как обычно, кофе, а я купил литр томатного сока, более крепкого напитка после таких занятий не хотелось.
Дамиано открыл «волшебный» дипломат:
– Вот ключи от машины, вот техпаспорт, с хозяином всё договорено. Машина будет стоять на том же самом месте, где проводилась операция «Ш».
У меня отвисла челюсть: ключи и документы той «Шкоды», которой я прокалывал колёса!
Дамиано увидел моё изумление и пояснил:
– Да-да, именно та машина! Но теперь хозяин для нас не посторонний. Он ещё не агент, но мы поговорили и намекнули про мост. Он всё понял и согласился. Не думайте, мост мы не подрывали: обыкновенный брак строителей!
Дженни сидела на диване.
Она могла придти вечером и остаться на несколько дней, но могла и собраться после какого-нибудь звонка и исчезнуть на неделю. Где она работает, чем занимается, я не спрашивал, а сама она ничего не рассказывала, при этом не вытягивала из меня денег, как предыдущие подруги. У неё были свои.
Такая неопределённость не совсем меня устраивала, но я когда-то насмотрелся фильмов, где главный герой проводил «внутреннее расследование». Тот копал вдоль и поперёк, и в конце концов выкапывал такую грязную правду, где все его близкие оказывались такими уродами, каких свет не видывал. А иногда таким же уродом оказывался и он сам. Единственным выходом оказывалась петля: «Не будите спящую собаку»! Поэтому я решил оставить всё, как есть.
Она уже сделалась моей визитной карточкой, своего рода «эскорт-леди», я не стеснялся показать её друзьям и сослуживцам. Выглядела Дженни всегда очень эффектно, и я часто слышал томные вздохи за спиной: «Мне б такую!»
Но никак не мог заставить её одеваться поскромнее. Она не признавала ни длинных юбок, ни строгих платьев, только мини, и только майка! Изредка позволяла себе джинсы, а лифчик принципиально одевала только на пляж.
– Но ты же всех мужиков провоцируешь, – уговаривал я. – Одень что-нибудь построже, на тебя все похотливые кабаны и так жадно пялятся!
– Пусть пялятся! Ты меня защитишь, если что. Когда стану бабушкой, тогда и буду одеваться так, как ты хочешь.
Мы с ней решили навестить Йена.
Он сидел на диване, одинокий и угрюмый, на столе стояла неполная трёхлитровая банка молока. Я знал, что на похмел надо пить соки, ещё лучше кисло-молочные продукты, рассол, маринад или окрошку.
Йен в этих случаях пил только молоко. Любой врач сказал бы, что молоко свернётся в желудке, будет расслабление или ещё хуже, а для его организма только это лекарство и подходило.
– Привет, Ромео! – провозгласил он, одевая рубашку.
– Привет, Отелло! – ответил я, расстёгивая сумку. – Похмел прибыл по расписанию.
Упрашивать его не пришлось, и стаканчик организовался самым волшебным образом.
– Можно Ариэля пригласить? Ему тоже плохо!
– Нет проблем!
Йен три раза стукнул кулаком в стенку, и через пять минут появился заспанный Ариэль. От налитого стаканчика он сразу стал свеженьким и бодреньким.
В коридоре послышался топот шагов и детский визг. Дверь открылась, и там показались две девочки, одной было лет пять, другой – восемь. Они сказали: «Здрассьте!», и сразу же открыли холодильник, который стоял у самого входа. Моментально схватили оттуда колбасу, пропищали: «Спасибо!» и убежали, хлопнув дверью.
Йен пожал плечами:
– Местная специфика.
И закрыл дверь на замок.
Этажом выше жила мама, которая выполняла демографическую программу государства.
Первый раз она просто «залетела» после пьянки, но когда родила первую дочку, её не побили камнями, а дали пособие. Вполне логично для государства, где население постоянно уменьшается, и с тех пор это стало её профессией. Как только заканчивался срок пособия на очередного ребёнка, она рожала следующего. Замуж с таким приданым никто не брал, но переспать после пьянки некоторые не отказывались.
В Швеции на пособие матери-одиночки можно нормально жить, содержать детей и даже отдыхать на курортах. Наше пособие позволяет только сводить концы с концами, и то, если у тебя и детей железное здоровье.
Выпить мама любила, особенно в компании, так появлялись новые отцы. Детям от пособия оставались только крохи, но кушать хочется всегда! Когда мамаша засиживалась в гостях, они сначала прибегали просто её проведать. Никто не смел отказать детям в куске колбасы или хлеба со стола. Они очень быстро это усвоили, а затем приходили уже без мамы и просили покушать. Потом перестали даже спрашивать, и стали совершать набеги на чужие холодильники, если там ещё что-нибудь оставалось.
Мама не сильно блистала красотой, но все её дочки были просто красавицами! Она уже строила планы выдавать их по очереди замуж, желательно за бизнесменов или артистов. Но самой старшей пока было пятнадцать: замуж – ещё рано, а «залететь» – уже можно. Поэтому процветания приходилось только дожидаться.
Ариэль хряпнул ещё стаканчик. Он вышел на балкон и начал энергично подмигивать. Теперь я понял его уже быстрее.
– Ну что, ты прочитал мою книгу? – тихо спросил он.
– Да, прочитал. Ничего вещица, занимательная, но там нет и половины текста. Есть начало, есть конец, а середины – нет!
Ариэль сначала не понял:
– Как нет?
– Так нет. Вот твоя повесть!
Я достал его фолиант. Ариэль начал пересматривать шедевр, и я даже услышал, как в голове тяжело вращаются шестерёнки, заржавевшие после вчерашнего. Тут он хлопнул себя по лбу:
– Точно!
Через десять минут у меня были недостающие страницы.
Я поглядел нумерацию, всё сходилось.
Призраки Вселенной
Дженни сладко спала на животе, раскинув руки на всю ширину постели.
Я выехал на место операции сразу же после лёгкого завтрака, который приготовил сам.
Проезжая мимо зелёных лесов и голубых озёр, я любовался их красотой. Не зря наши политики говорят, что на этой природе можно заработать огромные деньги. Только они так говорят, но ничего для этого не делают. И вместо баз отдыха, пансионатов и санаториев на берегах озёр множились свалки или плакаты: «Частная территория».
Дорога туда занимала часа два, назад я планировал вернуться примерно за столько же. Сама операция не должна занять более часа, и я уже предвкушал вечер «при свечах» со своей «леди».
По указателям увидел, что «зона» уже приближается.
Строго следуя инструкциям, я не стал подъезжать вплотную, а оставил машину за километр от театра предполагаемых действий.
Пора ещё раз ознакомиться с картой.
Так, магазин – здесь, школа – здесь, а мне – туда!
Пятиэтажки с выбитыми стеклами. Из окон квартиры крики типичной семейной разборки:
– Какого хрена в магазин попёрлась, не могла в киоске купить? И там, и там – одинаковое пойло, а в киоске на доллар дешевле!
Вот и место, куда лежал мой путь.
В столице киоски не выдерживали конкуренции с гигантами торговли, и один за другим закрывались. Здесь же пока сохранились, а некоторые торговали даже круглосуточно. Два из трёх закрыты, зато третья коммерсантка не скрывала радости: солнце светит, птички поют, ханурики похмеляются, а значит, бизнес процветает!
Рядом на траве расположились четыре деклассированных элемента. Они пили какую-то жидкость из пластмассовых стаканчиков, по-видимому приобретённой именно здесь. Трое из них меня совсем не интересовали, а вот четвёртый, в чёрной майке с черепом и берцовыми костями, был именно тем, за кем я приехал. Его фото в разных ракурсах я изучил перед поездкой: хиппи с длинными немытыми волосами и козлиной бородкой.
– Здорово, джигит, тебя Никколо зовут? – обратился я сразу к нему, не обращая внимая на собутыльников.
– Может, и меня, только я иду не туда, куда меня зовут, а туда, куда хочу! – гордо ответил джигит, не меняя позы, и даже не смотря в мою сторону.
– Самостоятельный мальчик, хвалю! А выпить хочешь, не этого пойла, а водяры нормальной?
– Доставай! А чего такой добрый? Спереть что-то надо, а сам не умеешь? – заинтересовался он.
– Воровать не умею, это правда, но не для этого ты мне нужен. Водка у меня там, в машине. Видишь на горочке «Шкоду»? Пойдём, объясню задачу.
Джигит стал чесать затылок и размышлять, сразу согласиться на это предложение или ещё поторговаться. Если тебе за просто так предлагают рубль, надо просить два! И именно эта логика и победила.
– Ноги лень таскать. Если надо что, сам неси, тогда и переговорим. Я не один, ты видишь. До твоей тачки – километр, а то и два, значит, и пузыря надо два, не меньше. Пройдёмся, парнишки? – обратился он к корешам.
– Пусть тогда три банки готовит! – вставил один.
От такой наглости у меня перехватило дыхание:
– Вы мне без надобности, я пришёл к Никколо, все остальные – фанера над Парижем. Летайте самолетами «Люфтганза».
Один из них, до сих пор гревшийся на солнышке, вдруг с ненавистью повернулся ко мне:
– Слушай, парень! Я вижу, ты издалека припёрся, но это твоё дело. Ты нам отдыхать мешаешь, компанию разбиваешь. Зачем тебе Никколо? У нас вечером ещё одно мероприятие намечено, при свечах!
Интересный поворот!
Я понимаю романтический ужин с дамой, бутылкой дорогого вина и дешёвыми котлетами с макаронами. Допускаю, что это можно сделать дома, на прожжённом окурками диване, если дама непривередлива, а электричество отключили за неуплату. Но романтический ужин при свечах четырёх забулдыг, с бутылкой дешёвого портвейна?
Может быть, в этом и есть эстетика наших дней?
– Мужики! Мне наплевать на вашу романтику, а Никколо мне нужен!
– «Мужики» на зоне пашут! – услышал я от того, что сидел ближе всего.
Его руки были щедро размалёваны, какие-то русалки вытягивали хвосты к ладоням, а их руки тянулись ухватить за шею.
Вполне безобидное слово для обывателя может стать оскорблением для того, кто прошёл «другую реальность».
На «зону» попадают по-разному: кто-то ворует по карманам с детства, кто-то сообразил торговать «дурью» среди малолеток, а кто-то просто покалечил любовника жены на месте преступления. Из них формируются разные касты. Те, чей дом – тюрьма, презирают тех, кто мечтает поскорее вернуться на свободу и ради этого честно работает. И назвать блатарей «мужиками» – это бросить им вызов. Но извиняться «за базар» перед такими не намерен!
«Русалочник» резко поднялся, за ним встали ещё двое. Один подобрал в кустах пустую стеклянную бутылку, которых там собралось немало, но сам Никколо оставался на месте.
Я сделал два шага назад и отбросил сумку в сторону.
Блатарь оказался весьма рослым малым, он и решил нанести удар первым.
Десантники и спецназовцы тренируются годами. Я занимался борьбой только вчера, всего один день, но вдруг машинально выкинул руку вверх и остановил удар, а сразу после этого двинул кулаком в живот. Бутылка упала из его рук.
Другой кореш попытался пнуть меня ногой. Я перехватил её руками и резко поднял вверх. Пока он стоял в позе «канкана», сделал подсечку, и он грохнулся, ударившись копчиком о землю.
Третий попытался схватить за шею сзади, но получил удар локтем в солнечное сплетение. Он грамотно оценил ситуацию, и сразу смылся с поля битвы.
На всякий случай я нанёс гладиаторам по паре контрольных ударов ногой, очень старательно, со всей силы.
Продавщица сразу же закрыла заведение, навесила замок и тоже убежала, повесив заранее заготовленную табличку: «Ушла на пятиминутку, буду через два часа».
Вероятно, такие ситуации она видела не впервые.
Откуда у меня взялись эти навыки?
На мне вчера был шлем, в котором свистел ультразвук. Новая секретная методика, позволяющая мышцам запоминать всё в десятки раз быстрее? И какое время я ещё буду их помнить?
Я подошёл к сидящему на траве Никколо:
– Теперь пошли пить!
Он всё понял правильно. Альтернатива: тебя или поят на-халяву, или больно бьют. Он выбрал первый вариант.
– За что ты так с ними? – спросил он, нехотя вставая.
– За тёплый прием.
Он поплёлся за мной. Я достал водку и налил полный стакан, пластиковая тара имелась в избытке.
Он одолел стакан одним махом, и я протянул пару бутербродов с колбасой. Судя по тому, как он сожрал их, я понял, что Никколо, как минимум, неделю ничего не ел, а только пил.
– А корешам нальёшь?
– Я не такой идиот. Они только что пытались меня замочить, а я им наливать буду?
Конец ознакомительного фрагмента.