Юрий Ситников
Досье на одноклассников
Глава первая
Записка в учительской
Битый час сижу в учительской и никак не получается сосредоточиться. Зачем, спрашивается, пошёл на поводу у Люськи с Алисой, согласившись прийти в воскресенье в школу? Сидел бы сейчас в комнате у Иннокентия Ивановича и в спокойной обстановке набирал текст. Так нет, дёрнул чёрт в выходной день в школу притащиться.
Если честно, эти репетиции меня достали. Сколько можно репетировать спектакль по детской сказке «Репка»? На мой взгляд, одной-двух репетиций хватило бы с лихвой. А они уже вторую неделю репетируют. Можно подумать «Гамлета» ставят.
Дело в том, что нашей директрисе (вечно ей в голову лезут неправильные мысли), взбрело сделать праздник для первоклассников. И она обратилась за помощью к нам, типа, вы, здоровые лбы, бездельничаете целыми днями, давайте-ка потрудитесь на благо школы. В параллельном классе все дружно отказались, сославшись на неотложные дела, а наш класс, как обычно, отличился. Сонька Яковлева, услышав про спектакль, орала громче всех. Ещё нас стыдила, мол, это же для малышни, где ваша человечность, сделайте жест доброй воли и всё в таком духе.
Некоторые ребята её поддержали, и в итоге классу было дано задание, через два месяца показать в актовом зале спектакль «Репка».
Я сразу отказался принимать в этом участие, реально временем совсем не располагаю. Иннокентия Ивановича в последние месяцы прорвало, пишет так, будто с цепи сорвался. То писал по полглавы в месяц, и вдруг накатал целых две. Теперь мне предстоит разбирать его куриный почерк и вбивать текст в комп. Чем, собственно, я и занимался, просиживая всё свободное время у старика.
Я отвлёкся, вернёмся к нашей репке. Короче говоря, директриса запрягла нас по полной, а Алиску вообще назначила режиссёром спектакля. Решила, если та ходит в школу актёрского мастерства, значит, непременно справится. Люська сразу навязалась в помощницы, а как же без неё, и начался весь этот балаган.
Для начала Алиса с девчонками моталась по городу в поисках подходящих костюмов. Деньги на это были выделены школой. Никогда бы не подумал, что покупка костюмов выльется в целую историю. В итоге я сказал, что костюмы можно не покупать, а взять в аренду. Девчонки так и поступили.
И вот настал час распределения ролей. Всего шесть персонажей. Извиняюсь, семь, про репку совсем забыл.
Деда будет играть Андрюха, ему подобрали классный костюм и латексную маску старика. Кстати, на масках настояла Люська, заявив, что спектакль должен быть правдоподобен. А о какой правдоподобности может идти речь, если у деда с бабкой молодые лица. И Жучка с Кошкой тоже должны поменять человеческие лица на морды животных. А как же, искусство вещь серьёзная. Пришлось приобрести маски.
Роль бабки досталась Маринке, Светка играет Внучку, Сонька Яковлева Мышку. В костюм репки согласился влезть Димон.
А теперь началось самое интересное. Осталось два персонажа: Жучка и Кошка. А из добровольцев, согласившихся участвовать в спектакле, остались Миха со Стасоном. И оба наотрез отказались облачаться в приобретённые костюмы.
– Я не буду Жучкой, – хмыкал Стасон.
– А я Кошкой, – поддакивал Миха.
Спорили долго, и сошлись на том, что собака Жучка превратится в пса по имени Жучок, а Кошка в Кота.
Начались репетиции. Признаюсь, я не присутствовал ни на одной. Но постоянно слышал от Алисы, что играют ребята отвратительно. Одни переигрывают, другие явно недоигрывают, третьи кривляются. Алиса воспринимала неудачу на репетициях личной трагедией. Я её успокаивал, советовал расслабиться – тщетно. Она поставила себе цель, сделать классный спектакль. Чего и добивается по сей день.
Для этого и меня заставила прийти в школу. Разговор состоялся вчера днём.
– Глеб, мне нужна твоя моральная поддержка.
– Ладно, забегу в понедельник на полчасика в актовый зал.
– Мы завтра репетируем.
– Завтра же воскресенье.
– И что? – Алиса вскинула брови. – Договорились с директрисой, она разрешила. Правда, Клара Степановна, узнав, что мы придём в школу в выходной день, тоже там будет.
– Ещё бы, – усмехнулся я. – Какое школьное событие обходится без нашей завучихи. Она каждой бочке затычка.
– Ты должен прийти к часу.
– Алис, я зашиваюсь, к Иннокентию днём иду.
– Неужели так много работы?
– Неделю точно занят буду.
– Глеб, возьми с собой записи Иннокентия Ивановича и ноутбук. Сядешь в актовом зале и вбивай спокойно текст. Пожалуйста, – добавила Алиса, обняв меня.
– Попробовать можно.
– Спасибо, Глеб! Люсь, Глеб завтра будет на репетиции.
Люська нарисовалась в моей комнате с тарелкой сырников в руках.
– На фига он там нужен, его присутствие тебе не поможет.
– Люсь!
– Я не обращаю на её слова внимания, – успокоил я Алису.
– Хватит болтать. Идите сырники есть.
– Я смотрю, ты половину уже умяла.
– Не поняла, я что, не имею права попробовать собственные сырники? Голодная целый день! Алис, он всё-таки невыносимый. Если бы не был моим братом, – Люська задумалась. – Не знаю, что с ним сделала.
…Сегодня я припёрся в актовый зал, сел в углу и начал работать. Но когда на сцене забубнили ребята, понял, набирать текст без ошибок у меня не получится. Пытался отключить слух, даже вату в уши затыкал, её мне дала Сонька. Бесполезно! Пришлось идти в учительскую, просить разрешения у Штангенциркуля потусить с ней.
Клара Степановна разрешила. Правда, обдала меня при этом уничтожающим взглядом.
Минут через пятнадцать она вышла. Наверняка отправилась в актовый зал, контролировать процесс. А то вдруг ребята, без должного присмотра устроят там пожар или наводнение. Завучиха до сих пор считает нас маленькими детьми, за которыми необходим ежеминутный контроль.
Оставшись в одиночестве, я немного расслабился. Работа шла на отлично. И вдруг в учительскую забежал Кот.
– Глеб, а где Штангенциркуль?
– Я думал, она с вами.
– Нет, – Кот мотнул головой и вышел.
Прошло две минуты, дверь распахнулась.
– Ой, Глеб, а Клары Степановны нет? – спросила Мышка.
– Как видишь.
– Хорошо, я позже зайду.
Стараясь не отвлекаться, я быстро печатал. Дверь снова открылась, на этот раз завучиху спросил наш охранник.
Чуть погодя, я услышал шаги, глаз уже не поднимал, работал. Решил, что вернулась Клара Степановна. Не отрывая взгляда от монитора, сказал:
– Вас ребята спрашивали.
Тишина.
В очередной раз открылась дверь. Опять шаги. Вроде отодвинули стул.
Я стучал по клавиатуре, отключив слух. Но дверь продолжала периодически открываться. Наконец, когда я второй раз увидел в учительской Мышку, не выдержал:
– Сонь, ясно же сказал, Клары Степановны здесь нет. Поищи в другом месте. Вы меня достали своей ходьбой!
Мышка кивнула и выскочила в коридор. Я откинулся на спинку стула. Блин, домой, что ли, ломануться? Ведь не дадут спокойно главу допечатать.
Потянувшись, я встал и начал прохаживаться по учительской. Поравнявшись со столом завучихи, заметил рядом с общей тетрадью скомканный лист бумаги. Никогда не имел привычки читать чужую переписку, а здесь меня аж подмывало. Наверное, виной всему мятый лист.
Взяв его в руки, я пробежался глазами по прописным буквам. «Я в курсе, что ты Кларина. А скоро об этом узнают все. Готовься».
Бред какой-то. Откуда здесь взялась записка? Кто-то решил приколоться? Глупый прикол! Жаль, я не заметил, кто оставил на столе бумажку. А впрочем, плевать на записку. Пока никто не беспокоит, попытаюсь попечатать.
Вскоре в учительской нарисовалась Клара Степановна. Прошла к столу, села. Я хотел посмотреть на её реакцию при виде записки, но не успел. Едва допечатал предложение, услышал грохот. Вздрогнув, перевёл взгляд на завучиху. Клара Степановна лежала на полу, она потеряла сознание.
Вскочив, я бросился к ней, дёрнул за плечо.
– Клара Степановна, вы меня слышите? Чёрт!
В руке завучиха сжимала клочок бумаги. Не знаю, что на меня нашло, но я осторожно взял его и сунул себе в карман.
В учительскую зашли Люська и Андрей.
– Глеб, что случилось?
– Клара в отключке!
– Что ты ей сказал?
– Я ей вообще ничего не говорил.
Люська села на корточки, начала щупать пульс.
– И чего ждёте, – крикнула она. – Глеб, вызывай «скорую»!
Я уже подносил телефон к уху, когда завучиха открыла глаза.
– Клара Степановна, как вы себя чувствуете? – спросила Люська. – Мы «скорую» вызываем.
– Нет! – взвизгнула Штангенциркуль и схватила меня за руку. – Убери телефон.
Она попыталась встать. Мы с Андрюхой помогли ей сесть на стул.
– Всё в порядке, – бескровными губами ответила Клара Степановна. – У меня голова закружилась. Ничего страшного.
– Напугали вы нас, может, вам лучше домой пойти?
Завучиха посмотрела на Андрюху и кивнула.
– Да, ты прав. Надо идти. Скажите всем, что на сегодня репетиция закончена.
– Мы можем остаться, – возразила Люська.
– Ни в коем случае, – Штангенциркуль начала озираться по сторонам, затем нагнулась.
– Вы что-то ищите?
– Да… Нет… Не стойте, идите в актовый зал. Пусть закругляются.
Минут через двадцать ребята разошлись по домам. В школе осталась наша четвёрка: я, Люська, Димон и Алиса.
– Предлагаю зайти в учительскую, – сказала Алиса. – Посмотреть, как Клара Степановна.
– Ничего с ней не случится, – буркнул Димон.
– И всё-таки, – настаивала Алиса. – Она потеряла сознание, с этим не шутят. Глеб, надо спросить, может её проводить до дома.
– Алис, тебя заносит, – Люська достала из рюкзака шоколадку. – Я ни за какие сокровища мира не стану провожать Штангенциркуля домой. Столько гадостей от неё было. Учителей она готова уничтожить, учеников ненавидит, целыми днями ядом брызжет.
– А что ты хочешь, – усмехнулся Димон. – Типичная старая дева.
– Кто на такой женится? – прыснула Люська.
– Уже никто.
– Ребят, прекратите! Глеб, скажи им.
– Алис, без обид, но я на их стороне. Ты прекрасно знаешь Клару, у неё отвратный характер, из-за неустроенной личной жизни, делает всем подлянки. Но если понадобится помощь, я согласен её проводить, – быстро добавил я.
– Какие вы… – Алиса тряхнула волосами.
– Какие? – скривилась Люська.
– Бессердечные.
– Ой, ты прям у нас Белоснежка. Готова всем всё прощать. Лучше вспомни, как Штангенциркуль гнобила тебя, когда ты отпрашивалась с последних уроков на репетицию в школу актёрского мастерства. Чуть до педсовета не дошло, исключать тебя хотела.
– И нашей классухе нервы мотает, – поддержал Люську Димон. – У той ребёнок часто болеет, Клара заставляет Нину Владимировну уволиться из школы.
Переговариваясь, мы дошли до учительской.
– Всё, тихо, – прошептала Алиса.
Она толкнула дверь. Клара Степановна стояла у окна.
– Все ушли? – спросила она.
– Да, – кивнула Люська. – Мы это… вас проводить до дома?
– Меня? – взгляд Штангенциркуля казался стеклянным. – Нет. До свидания.
Пожав плечами, Димон вышел из учительской первым. Когда я уже был в дверном проёме, Клара Степановна меня окликнула:
– Глеб, постой. Скажи… – повисла пауза. – А впрочем, иди.
Я напрочь забыл про записку, что лежала у меня в кармане. Вспомнил только вечером, когда Люська забрасывала в стиралку вещи и попросила меня принести джинсы.
– Проверь карманы, – крикнула она. – А то получится, как в прошлый раз, вместе с джинсами флешка постирается.
Я сунул руку в карман, выудил оттуда листок и присвистнул.
– Глеб, ты чего? – насторожилась Люська.
– Записка.
– Какая записка?
Я сел на край кровати, уставившись в одну точку.
– Глеб, – Люська толкнула меня в бок. – Дай сюда.
Выхватив записку, она пробежалась по ней глазами и вскинула брови.
– Откуда?
– Люсь, я тупанул. Только сейчас дошло, что Клара сознание потеряла, после того, как записку прочитала.
– Объясни по-человечески.
Я ввёл Люську в курс дела.
– Это уже становится интересно. Глеб, я звоню Димке и Алисе. Пусть придут.
Глава вторая
Визит вежливости
– Я в курсе, что ты Кларина. А скоро об этом узнают все. Готовься. – Димон передал записку Алисе. – И что это может значить?
– Кларе Степановне сделалось плохо после прочтения записки. Сомнений нет.
– Я так понимаю, Кларина – это она, – сказала Люська, сев в кресло. – На первый взгляд в тексте нет ничего необычного. А с другой стороны, в нём скрыта угроза.
– Я с тобой согласна, – Алиса вернула мне записку. – Готовься – явная угроза.
– Глебыч, не вижу проблемы, – пожал плечами Димон. – Кто-то написал записку, подбросил её Штангенциркулю, зачем волну поднимать? Лично мне фиолетово на её дела.
– Мне в принципе тоже, – сказала Люська. – Но интрига уже появилась.
– Брось, Люсь. В последнюю очередь я бы хотел копаться в белье Штангенциркуля.
– Люсь, Димон, дело в другом. Я не должен был брать записку, но по инерции в карман сунул. Клара её искала, и сейчас пребывает в ужасе. Короче, тема следующая, предлагаю вернуть ей завтра записку. Кто за?
– Обязательно верни, – закивала Алиса.
– Мне по барабану, – ответила Люська.
– Лишний геморрой себе ищешь, Глебыч. Она текст прочитала? Прочитала! Зачем ей теперь записка, отпечатки пальцев проверять? Не-е, не парься, выбрось в помойку и забудь.
Выбросить записку я не мог, не имел права. Что бы ни говорили ребята, а косяк мой. Унёс тайком записку, значит теперь обязан вернуть её владелице.
Утром за завтраком Люська была не в духе.
– Глеб, представляешь, после стирки мои любимые джинсы сели. Еле влезла.
– Растянутся, – задумчиво ответил я.
– Надеюсь. А ты чего такой хмурый?
– Предстоит разговор с Кларой. Наверняка потребует объяснений, не хочется оправдываться.
– Димка прав, не парься. Верни записку, извинись и всё. И не грузи меня с утра пораньше своей Кларой.
Я планировал зайти к завучихе на первой перемене, но передумал. На второй перемене обсуждали с Витькой, кто будет стоять на воротах. На следующей неделе играем в футбол с параллельным классом, а наш вратарь умудрился вывихнуть ногу.
Потом с Алисой в столовке зависали, в итоге к учительской я подошёл после окончания седьмого урока. Помимо нашей классной там сидели ещё три училки.
– Глеб, тебе чего? – спросила алгебруха.
– Мне Клара Степановна нужна.
– Она вышла.
– Окей, я в коридоре её подожду.
Штангенциркуль появилась минут пять спустя. При виде меня она напряглась, а возможно, мне только показалось.
– Клара Степановна, можно вас на минутку?
– Проходи, – прочеканила завучиха.
– Нет. Лучше здесь поговорить.
Мы отошли к стене. Я достал записку и молча протянул её Кларе. Глаза завучихи чуть не вылезли из орбит. Схватив трясущейся рукой клочок бумаги, она прошипела:
– Так это ты затеял?!
– Записка была у вас в руке, я на автомате взял её и положил в карман. Извините!
– А кто положил её на мой стол? – Клара Степановна не верила мне, считая меня автором анонимки.
– Не знаю.
– Ты, конечно же, читал?
Врать не имело смысла.
– Да.
– Могу я понитерисоваться, зачем ты возвращаешь мне эту… гадость?
– Она ваша.
Штангенциркуль начала рвать бумагу на мелкие кусочки.
– Спасибо, Озеров. Можешь идти!
Я колебался.
– Клара Степановна, вам не нужна помощь?
Зачем спросил, неизвестно. Скорее всего, меня взволновал вид завучихи, стало её жалко.
– О какой помощи речь?
– О любой. Я так понимаю, вам кто-то угрожает.
– Замолчи! – закричала Клара Степановна. – И держи рот на замке.
Развернувшись, она прошла в учительскую.
Постояв немного в коридоре, я вышел из школы и рванул к Иннокентию Ивановичу.