Молодой человек ничего не ответил, развернулся к девушке спиной и пошел по дороге, которая вела к заброшенному железнодорожному туннелю, обвитому плющом.
– Да что это за место вообще! – выругалась девушка, глядя, как на лакированных ботинках парня оставалась пыль.
За спиной раздался треск палок, Бетти оглянулась, заметив Говарда, выходящего из леса. Его лохматые волосы сейчас торчали в разные стороны особенно сильно, рубашка выбилась из брюк, молодой человек стряхивал с себя последнюю партию пауков и тяжело вздыхал.
– Ты в порядке? – Бетти продолжила стоять на месте, боясь подойти к парню.
– Да-да, такое иногда случается, – ответил Говард без единой ноты удивления в голосе. – Видишь ли, мадам дает зелья из кабинета миссис Э'дольф. Они были у А'ртура, чтобы провести гостей, но в спешке он забыл отдать два флакона мне. А у Нойна они всегда есть, он, хм, единственный, кто постоянно покидает особняк. Эти зелья – они, как бы тебе объяснить, дают преимущество перед тварями. Иначе говоря, они тебя не видят, не чувствуют и не слышат.
Бетти сглотнула, Нойн к тому времени уже скрылся в туннеле. Девушка нахмурила брови и прикусила губу.
– С каждой минутой я запутываюсь все больше.
– Это ничего, – заверил ее Говард, выйдя на дорогу. – Видишь забор? Он стоял здесь всегда. Мадам говорит, что раньше здесь был военный лагерь, а сейчас здесь мы, потому что это самое безопасное место во всем мире. Когда-то давно в этом месте проходили поезда, но теперь остались только птицы, вытаскивающее из земли червей. Пару раз я видел мертвых крыс, их тоже съедают птицы, стервятников тут пруд пруди.
Говард направился к туннелю. Бетти молча следовала за ним, продолжая оглядываться по сторонам. Она видела только сухой песок, поднимающий пыль в воздух, колючую проволоку и безжизненную тишину, словно кроме них двоих здесь больше не было никого живого.
В туннеле стояла сырость, пахло плесенью, а стены покрывал грибок. Девушка поморщилась, внимательно глядя под ноги.
– Вот, полюбуйся! – Говард расплылся в улыбке, указывая Элизабет на выход из туннеля.
Бетти прошла вперед и зажмурилась от ослепительного света. Привыкнув к палящему солнцу, девушка вгляделась в каменный забор, протянувшийся сразу за туннелем по правую сторону. Дорога вела в тупик. Забор овивал все тот же густой плющ, что украшал старый туннель. Ворота напоминали те, что Бетти уже видела в лесу, только на этот раз вместо паука на них красовался золотой герб, изображавший ветвь дерева с цветущими листьями. За воротами виднелся сад, который пестрел цветами и кустарниками. В воздухе стоял приторный сладкий запах, смешанный с ароматом скошенной травы. Сад раскинулся на многочисленные гектары и включал в себя несколько теплиц, фонтанов и пруд – то, что девушка могла сейчас наблюдать. В самом конце величественно стоял огромный каменный трехэтажный особняк с двумя высокими башнями по бокам. Территория полностью закрывалась каменным забором, из-за которого создавалось впечатление, что это место было на краю пропасти.
– Что за тем забором? И почему здесь тупик? – Бетти обернулась к Говарду.
– Это просто: лес, – ответил парень, пожимая плечами.
– И что такой дворец делает посередине леса? – Бетти нахмурилась.
– Это не дворец, а особняк рода Эйденшвейн, ему без малого шестьсот лет.
– Извини, Говард, – девушка ощутила, что поймала след, открывающий ей глаза на происходящее. – В какой части света мы находимся? В какой мы стране?
– Ох, только мадам это знает, – юноша почесал затылок, – но она никогда не говорит, потому что это может быть опасно.
– Опасно для кого? Почему вы прячетесь здесь? – Бетти ощутила сильную потребность в ответах на свои вопросы.
Никто ничего не говорил ей. Она не помнила, как попала сюда, и почти не помнила, кем была до той странной комнаты. Последние события были лишены логики.
Говард прошел вперед, уверенно преодолевая расстояние до дома. Элизабет боязливо закрыла за собой ворота, мысленно удивившись их абсолютной незащищенности. Люди, которые прятались за густым лесом и заброшенной железной дорогой, закрывшиеся каменным забором, спрятавшиеся за колючей проволокой, не повесили на ворота даже замок. Поистине чудная история. Бетти спрашивать не стала. Она быстро поняла, что Говард мало что знал сам, поэтому предпочитала найти кого-то более осведомленного и болтливого.
Сад буквально одурманивал различными запахами, пестротой цветов и невиданной красоты скульптурами. Элизабет насчитала десять образов, среди которых прорисовывались изящные дамы и воинственные мужчины. Порывшись в памяти, вернее, в том, что от нее осталось, Бетти посмела предположить, что скульптуры изображали древнегреческих Богов или древнеримских. Чем больше Элизабет вспоминала, тем больше она ощущала огромный поток знаний, спрятанный в своей голове. При этом Бетти с сожалением отметила, что ни одна из скульптур не похожа на божества, которые были ей знакомы.
– Говард, – девушка замялась. – Не могу понять, это Боги? – указала на статую высокого необычного сложения мужчины в небесно-голубом одеянии и светлыми кудрями.
– Ох, – отмахнулся юноша, – не то, чтобы Боги, хотя миссис Лейль поставила бы мне минус бал на экзамене за такое кощунство. Она-то превозносит планеты до вершителей мира сего, но лично я отношусь к астрологии с недоверием, – задумался. – Каждая скульптура олицетворяет светило, не всегда планету, ведь Солнце – это звезда, а Луна – так вообще спутник, но в астрологии все они причислены к лику планет. Та, что рядом с тобой, например, Уран. Ты не переживай, у нас есть пары астрономии и астрологии для такого. Скоро ты сама все поймешь. Я, видишь ли, не лучший студент в поместье.
Бетти больше не задавала вопросов. Ей вообще казалось, что, чем больше она спрашивала, тем больше запутывалась. Говард, хоть и был безумно нелеп и неуклюж, искренне пытался помочь и ободрить гостью. Элизабет это ценила, а потому по отношению к молодому человеку раздражения и презрения не ощущала.
Говард постучал в массивную дверь. Та вскоре отворилась, и на пороге дома появилась полноватая женщина в белоснежном переднике и черных лакированных лодочках на ногах. Незнакомка имела короткие кудрявые темные волосы и добродушное выражение лица. Она махнула полотенцем, как будто гости в этом доме были делом обычным, и произнесла:
– Мы волновались. Вы добирались так долго. С Вами все хорошо, дорогая? – обратилась, несомненно, к Бетти.
Девушка кивнула, не в силах выдавить и слово. Женщина понимающе улыбнулась и пропустила молодых людей в дом.
– Добро пожаловать, Элизабет, называй меня мадам Пэнси, – она поправила края фартука и захлопнула дверь за вошедшими. – Говард, отведи юную леди в ее комнату, пусть переоденется и выходит в гостиную через полчаса. Ну же, бегом, – махнула столовым полотенцем в сторону дубовой массивной лестницы.
Говард схватил Бетти за руку и молча поволок на второй этаж. Девушка то и дело заставляла половицы скрипеть, от чего создавалось впечатление, что дом качало из стороны в сторону. Говард провел гостью мимо нескольких комнат с золотыми табличками, содержание которых Бетти прочитать не успевала, и вскоре остановился у самой последней двери в левой части коридора.
– Постучи перед тем, как войти. Твоя соседка уже, должно быть, готова, надеюсь, она объяснит тебе, что и как. Вдвоем всегда проще разобраться. Здесь я тебя оставлю, но мы с тобой еще обязательно увидимся, поторопись, – с этими словами Говард решительно развернулся и направился в противоположную сторону коридора. – Точно, совсем забыл, – резко остановился рядом с лестницей, – если я тебе понадоблюсь, то ты можешь найти меня в правом крыле второго этажа, дверь с табличкой «Говард-Джо Викнест», – затем парень снова развернулся и на этот раз прошел прямо, скрывшись за поворотом.
Бетти глубоко вздохнула и перевела свой взгляд на бежевую деревянную дверь, украшенную изразцами. На ней красовалась та же табличка, что и на прочих: «Элизабет-Джули Мано', Даниэла-Энис Кейно». Бетти несколько смутило, что ее собственное имя было выгравировано еще до того, как она вошла внутрь. Отбросив многочисленные вопросы, Элизабет постучала в дверь и, не дождавшись ответа, как велел ей Говард, зашла в комнату.
Пол из отполированной древесины сохранял уют в комплекте с бежевыми стенами, которые украшал узор из веток, покрытых зелеными листьями и маленькими цветами, местами напоминающими сакуру. В глаза бросалось просторное окно, находившееся по правую сторону и не имеющее тюли. Рядом с ним помещалась просторная кровать из белого дерева с черным бельем и белоснежным прозрачным балдахином. На кровати сидела девушка, которая ранее, возможно, спасла Бетти жизнь. Брюнетка смотрела в стенку, ее ярко-голубые глаза были полны печали, а волнистые длинные волосы колыхались от ветра, проникающего через приоткрытое окно. Девушка была одета в белое платье с вырезом на груди и ужасно пышной юбкой, подол которой занимал почти все пространство кровати и часть пола. Спутницу Бетти было сложно узнать.
– Привет, меня зовут Элизабет, и я так и не поблагодарила тебя как следует там, в вагоне, – начала Бетти, но тут же замолчала, встретившись с хрустальными глазами девушки.
Она была так мила и прекрасна. Бетти могла поклясться, что никогда в жизни не видела человека красивее. Фарфорово-бледная кожа делала свою обладательницу хрупкой и нежной, ее пухлые алые губы несколько дрожали, аккуратный нос подчеркивал идеальность и гармоничность лица. Рядом с соседкой Бетти чувствовала себя огородным пугалом с огнем на голове.
– Ничего, я уверена, ты поступила бы на моем месте так же, – голос девушки полностью соответствовал внешности: мелодичный, приятный, приглушенный. – Я Даниэла, но прошу обращаться ко мне просто Дани, как кто-то называл меня, – брюнетка свела брови, как будто отчаянно пыталась что-то вспомнить, – кто-то.
Перемена в лице девушки поразила Бетти. За одну минуту Даниэла выглядела и печальной, и невообразимо прекрасной, и дружелюбной, и воодушевленной, и даже задумчивой.
– Ох, я совсем забыла, – Дани вскочила с кровати, зашуршав юбкой, и подбежала к шкафу, стоящему в углу. – У нас общий гардероб, но он разделен на половины. Ты ведь не против, что я уже выбрала свою? Если против, то мы можем поменяться, мне ведь, ты знаешь, не так важно…
– Все хорошо, – Бетти оглядела комнату.
У противоположной стороны стены стояла похожая кровать, только вместо черного белья было постелено белое кружевное. Рядом с обеими кроватями находились письменные столы из темного дерева. Они были полностью заполнены книгами, из-за чего совсем не оставалось свободного места. На стене висели черные массивные зеркала, потолок украшала протянувшаяся в несколько рядов гирлянда с горящими звездами. Можно было сказать, что помещение было оформлено по зеркальному типу за исключением шкафа и окна.
– Тебе нужно надеть одно из платьев, которые для нас оставили. Я не знаю, почему здесь столько бальных костюмов, но должна признаться, мне они очень нравятся.
Даниэла, и правда, выглядела в подобном образе, как девушка сошедшая со страниц романа девятнадцатого века. Она светилась от счастья, кружившись в своем новом наряде.
– У тебя осталось двадцать минут. Потом мы должны спуститься в гостиную, мистер, который доставил меня сюда, показал дорогу, – Дани снова опустилась на кровать, приняв озадаченный вид.
Бетти подошла к шкафу и провела рукой по многочисленным тканям, которые переливались всеми цветами радуги. Элизабет вытащила на свет коричневое платье с прямой юбкой и белой блузой сверху, украшенной рукавами-фонариками и белыми тканевыми пуговицами.
– Такое простое? – искренне удивилась Дани, которая теперь напоминала ребенка.
– Я чувствую себя некомфортно, когда надеваю что-то привлекательное, – Бетти была честна. – Но тебе очень идет это белое платье, – поспешила добавить.
– А ты не могла бы забрать часть моих волос в высокий пучок на голове? – Даниэла прикусила губу, было видно, что просьба заставляла ее чувствовать себя смущенной. – Кто-то раньше делал мне так, и я почему-то думаю, что мне очень шло.
Бетти кивнула головой. Облачившись в единственное найденное в шкафу скромное платье, девушка принялась за волосы Дани.
– Ты что-нибудь помнишь? – спросила Бетти, когда с прической было покончено.
Дани поднялась с кровати, снова зашуршав юбкой, и, посмотрев на себя в зеркало, ответила:
– Я помню, что любила наряды и книги, кажется, у меня было очень много книг. Я сохранила все свои знания в разных областях. Впрочем, я помню почти все, кроме того, кем была, где жила и какие люди меня окружали. А ты? – ее голубые глаза впились в Бетти.
– Также, – пожала плечами девушка. – Думаю, пора в гостиную.
С этими словами Элизабет открыла дверь и вышла в коридор. За ней последовала Дани. С первого этажа доносились приглушенные голоса и шепот, из которого было невозможно разобрать и слова. Девушки медленно спустились с лестницы, пытаясь не привлекать к себе внимания, что было достаточно трудно из-за шуршащей юбки Даниэлы, длинным шлейфом тянувшейся по ступеням. Девушка то и дело извинялась, пытаясь подобрать подол, но тот непослушно вываливался из ее рук, вновь заполняя собой все пространство.
Бетти остановилась у стеклянных дверей, осторожно заглядывая внутрь. Ее глаза тут же встретились с глазами мужчины, которого она видела ранее в той странной комнате. Мужчина уверенно направился к дверям. Элизабет отступила назад, наступив своей спутнице на подол. Даниэла пикнула и подобрала юбку в тот момент, когда просторные двери открылись, поймав солнечный свет, и перед девушками возник высокий мужчина.
– Даниэла, я вижу, Вы поладили со своей соседкой, – он говорил спокойно и размеренно, словно обладал талантом хорошего оратора. – Прошу меня извинить, Элизабет, было так непрофессионально с моей стороны оставить Вас на попечение Говарда, я премного виноват.
– Да ничего, все ведь обошлось, – начала за Бетти Даниэла.
Однако сама Элизабет не считала поступок господина случайностью и достаточно раздражилась по этому поводу.
– Если бы Вы, сэр, не оставили меня там одну, я бы не разревелась от страха, спасаясь от множества противных пауков там, в лесу. Вы повели себя очень некрасиво и должны просить прощения у Вашего ученика, Говарда. Насколько я помню, именно Вы отправили меня сюда, однако бросили на произвол судьбы сразу, как только я доставила несколько неудобств… – Бетти была готова продолжать свой монолог бесконечно, если бы не Дани, одернувшая свою новую подругу за руку.
Мужчина смотрел с пониманием и уважением, иногда его глаза загорались интересом и каким-то неуместным в данной ситуации умилением.
– Надеюсь, в будущем я смогу искупить свою вину, – произнес с улыбкой. – Меня зовут А'ртур Филлити, я буду вести у вас, дамы, пары по латыни, а теперь попрошу пройти в зал. Наша дорогая мадам скоро появится, – А'ртур отошел в сторону, пропуская девушек вперед.
Бетти храбро подняла голову и сделала несколько шагов, Дани неуверенно шла следом. Она все время держалась за Элизабет и на ее фоне выглядела прекрасным привидением, которое не знает, куда ему податься. С первых минут знакомства Даниэла ощутила приступ белой зависти, ведь ее спутница выглядела такой яркой, такой полной жизни и огня, когда она сама принимала себя невзрачной и потерянной. Обе девушки втайне восхищались друг другом, тут же обнаружив черты, которых им так не доставало. Однако сторонний наблюдатель тут же бы отметил, что они обе являли собой гармоничное сочетание простоты и изящества, скромности и храбрости, мудрости и прямолинейности, жизни и смерти.
Бетти нисколько не смутили взгляды, которые тут же приковали к ним все присутствующие. Дани, в свою очередь, смотрела в пустоту, наигранно не замечая скопление людей в комнате. Гостиную украшали бежевые обои с изображением разноцветных птиц, помещенных в декоративные клетки. Белоснежный потолок декорировала резьба, от пола тянулись, по меньшей мере, пять колонн с изразцами. В центре был установлен белый камин с вырезанными ветвями деревьев, покрытыми белой краской. На нем покоились золотые светильники, по всей комнате стояли кораллового цвета кресла с мягкой обивкой и ярко-красные бархатные пуфики. На деревянном полу раскинулся разноцветный ковер с изображением цветов, такой же принт украшал и длинный необычной формы диван, расположенный напротив камина. Кое-где покоились маленькие квадратные столики из темного дерева, с потолка свисала хрустальная люстра, поблескивающая множеством кристалликов.