Угольношёрстный незнакомец ёрзал и глухо мычал до той поры, пока девушка в косухе не выплеснула на него воду из принесённого Борисом стакана. Всхрапнув и поставив локти на стол, волк зевнул во всю пасть, массируя лоб с вялыми оханьями.
— Надо же, проснулся! Тебе придётся ответить на мои вопросы, иначе ты наживёшь ещё больше проблем до конца дня, понял?
С тяжестью припав на плоскую поверхность, бродяга зажмурился.
— Как я попал сюда? Что вам надо?
Зебра щёлкнула кибер-рукой. Бармен подал второй стакан, чьё ледяное содержимое соприкоснулось с шерстью мужчины.
— Спасибо, Корал, — Настя улыбнулась, а допрашиваемый подскочил на месте. — Начнём диалог заново: как тебя зовут, зачем ты напал на меня на улице и сделал то-о… — она запнулась, — что-о… сделал? Кхм… ты понимаешь, о чём я.
Потасканный незнакомец безмолвствовал, оценивая обстановку в баре и количество собравшихся рядом с ним недоброжелателей. Разместившись на стуле поудобнее, он произвёл пару глубоких вдохов.
— Простите, я… кажется… перебрал и… плохо помню случившееся, но могу точно заявить, что на вас я не нападал, — собеседник с пересохшей глоткой прокашлялся. — Это… недоразумение?
— Имя своё назови, иначе мы пообщаемся с тобой на другом языке, — не повышая тон, зебра зажгла энергетическую дугу длинного изогнутого клинка. — Поверь, этого ты не захочешь.
— Я милиционер. Применение насилия против меня — уголовная статья.
— Милиционер, значит? — Анастасия прищурилась. — Где же твоя форма, значок и удостоверение? Неужто Кошкину отдал вместе со своим белым плащом или… о ком ты там рассказывал?
Сотрудник правоохранительных органов опешил, будто схлопотал джеб от профессионального боксёра, поспешив возвратить беспристрастный облик. Запечатлев реакцию хищника, гепард довольно расслабила плечи.
— Я никому ничего не отдавал. Кошкин — моя фамилия, а Виктор — имя, — помрачнев, волк сжал кулаки. — А выдумки про белый… плащ, — его перекосило, — оставьте при себе. Я бы в жизни его не надел.
— Это ещё почему? — не унималась допрашивающая. — Я отлично помню, в чём ты выпрыгнул на дорогу — в белом плаще с золотыми узорами.
— Потому, что убийца моего брата носил такой плащ! — он вдарил по столу. — Как по мне, этого достаточно! Мы выехали по вызову в краеведческий музей, где всё и произошло, и теперь из зацепок у меня есть фамилия какого-то лиса Бунтарёва! Если по-прежнему считаете, что я причинил вам зло — смотрите новостные сводки за прошлую субботу или обращайтесь в городскую больницу в Центральном!.. — громогласность сходила на нет из-за недостатка дыхания. — Меня только днём оттуда выписали…
— Корал, ты можешь проверить, что он говорит?
Хмыкнув, зебра достала нэтбук и застучала по кнопкам, как маэстро по клавишам фортепьяно. Повторно проворачивая в уме слова зверя, Настя потупила взгляд. Перед ней возник образ клыкастого поджигателя, но на сей раз совершенно иной, не имеющий общих черт с взбеленившейся персоной. Вскоре подруга с кибер-оружием зачитала вслух отрывки из СМИ о двух милиционерах, пострадавших в культурной обители. Фамилии прилагались.
Хлопнув себя по лбу, девушка обратилась к байкерам с убеждениями о том, что приключилась оказия. Крепкие товарищи пятикратно уточнили, уверена ли в этом кошка, но она держалась непреклонно. После вмешательства Бориса, подтвердившего, что мужчина обслуживался здесь раньше и служит в милиции, мотоциклисты похлопали блюстителя закона по плечу. Пожелав ему хорошей ночки, они отступили в сторонку, предупредив, что будут приглядывать за ним.
— Вот этого цирка не нужно. Я прекрасно понимаю, что многие из вас уже видели меня в баре. Не надо притворяться, что я тут впервые, — грубо произнёс капитан.
— Парни, вы улавливаете, о чём он? Нет? Я тоже.
— И я.
Не одаривая вниманием гостя с перебинтованной кистью, байкеры заржали, заказав по кружке эля у Бориса. Гепард закинула ногу на ногу.
— Прости моих сердобольных друзей, они беспокоились за меня, — она обнажила ряд белых зубов. — Так Кошкин… и правда твоя фамилия?
— Да. Хочешь пошутить над этим? — буркнул скуксившийся раненый.
— Хочу, ведь это надо, чтоб так совпало: кажется, волк, а на деле Кошкин, — девушка просияла, — но… сейчас не самое подходящее время. Ты ищешь Бунтарёва. Это правда?
— А тебе какое дело? — Вик нахмурил брови.
— Я бы могла…
Корал, следившая за происходящим, как молчаливый ангел-хранитель, упёрлась в подругу таким взглядом, что сумел бы пробить горную породу. Полосатая мордашка замоталась слева направо.
— … помочь с этим…
Обладательница технологичного протеза сокрушённо топнула копытами по полу.
Новопромышленный район — ветхое местечко, эдакое окно в прошлое на востоке Хвостова. Заброшенные детские площадки, полупустые пятиэтажные дома с населением пожилого возраста ютятся между скоплением дряхлых предприятий народного хозяйства. Низкосортные дороги петляли по району, закручиваясь в сложные морские узлы. Спроектированное строителями безобразие распутывалось у двора психиатрической лечебницы №27. Краснокирпичное здание с пыльно-платиновой крышей возвышалось в три этажа. Серп луны порхал над прилегающим двором, подсвечивая бронзовую статую основателя, доктора Химича. Сложив худенькие лапки на уровне грудной клетки, крыс с саквояжиком смотрел на медицинское учреждение с любовью. Он вселял в душевнобольных надежду на исцеление, а при самых прискорбных диагнозах — на уход и содержание.
Мебель в лечебнице пострадала от возраста, на стенах облупилась глянцевая медовая краска, а часть оборудования подлежала замене ввиду непригодности. То же относилось к персоналу. Местные врачи с неохотой принимали новые методы лечения, привыкнув оперировать допотопными, завязанными на использовании вредоносной фармацевтики. Таблетки подавляли недуг, преображая пациента во что-то иное: иногда в нервного психа, иногда в покладистое создание без воли к принятию решений, а иногда в то, что от него желают видеть облечённые властью звери.
Высокий лис пересчитывал количество плиток в палате, выложенных шашечкой. Валяясь на койке у зарешёченного окна, он оторвался от нудного занятия, взглянув на карликовое зеркальце с прикроватной тумбочки. Некогда насыщенный рыжий мех в отражении утратил здоровый блеск. Радужка цвета молодой листвы пусть не лишилась безбашенной романтичной искры, но всё-таки потускнела. Провокационная улыбка, что взбесила бы взвод дисциплинированных солдат, осталась на месте. За пять лет в жёлтом доме Александр улыбался только ей, хотя скандалов не устраивал и в дебошах не подозревался. Он плёл интриги: выведывал манеру поведения, силу, скорость, ловкость и предрасположенность к совместным действиям каждого работника учреждения; вбивал знания о закоулках лечебницы в мышечную память, делал тайники, укрытия, поддерживал физическую форму, не употреблял лекарства и придерживался строжайшей конспирации.
С врачами, а тем паче с ревизорами-ГУБшниками, пациент строил из себя податливую куклу с прокисшими мозгами — то, во что его СОБИРАЛИСЬ превратить. Жену и конкретных коллег, в чьей непричастности к своему заточению лис не сомневался, разумеется, увещевали, что он тронулся умом, что терапия по восстановлению идёт полным ходом и что побочные эффекты скоро пропадут, явив миру плоды гениальной мысли психиатрии. Хищнику не оставалось ничего, кроме как изображать животное с редчайшими проблесками интеллекта.
Смотря на мужа в дни посещений, голубоглазая огненная лисичка проливала горестные слёзы под очками для зрения в чёрной пластиковой оправе. На утешения врачей симпатичная женщина среднего роста реагировала с холодом, предпочитая справляться с переживаниями самостоятельно. За все визиты Евгения ни разу не ревела, кроме случаев, когда супруг делал вид, что не узнаёт её. После подобных фортелей Александр выл в подушку по ночам, проклиная вселенную за то, что у него нет возможности поделиться нежным словечком с любимой, успокоить её, поведав, что виденное ею — всего лишь актёрская игра.
К сожалению, лис копнул слишком глубоко туда, куда не стоило. Религиозное объединение, ответственное за серию убийств в Хвостове, имело пособников в государственных органах, о чём никто не должен был прознать. Получив первые крупицы информации, мужчина не остановился на достигнутом, углубляясь в расследование с пущей наглостью. В секте прозвенел первый тревожный звоночек, и фанатики устроили облаву на дорвавшегося ГУБшника. Когда архиважное дело встало под угрозу вместе с теми, кто им занимался, напарница лиса, Наталья Черноус, выдала сведения о том, что он проявляет интерес к загадочным убийствам. С тех пор сектанты окрестили его одержимым, поместили в приют для сумасшедших и установили за ним слежку. Чтобы не подставить Евгению под удар, зверь причинял ей моральные страдания. В противном случае культ бы взялся за неё, пресёк план побега, вынашиваемый более тысячи восьмисот дней, и обратил всю рыжую семью в парочку тупых зомби.
Скинув больничные тапки, Александр вытряхнул подушки из наволочки и выпотрошил её когтями. На одеяло упала связка железных ключей с магнитной пропуск-картой на имя старшего психиатра. Проходя психологический тест в компании психа, зверь выкрал их со стола, пока охрана спасала медика от полоумного, получавшего оскорбительные записки от объекта нападения в течение месяца. В действительности доктор их не отправлял, а вот бывший государственник потратил годы на то, чтоб научиться копировать его почерк. Разбирательство в клинике ни к чему не привело. Письмена умалишённых отличались вычурностью, а Бунтарёв для всех так и вовсе пускал слюни, еле-еле перебарывая начальные буквы алфавита.
Хищник подошёл к стальной полуржавой двери с квадратным стеклом площадью тридцать на тридцать сантиметров. Отметив отсутствие освещения и движения в коридоре, заточённый вставил ключ в тугую замочную скважину, навострив уши. Позади раздался тонкий скрип. Лис обернулся, завидев прохлаждающуюся на кровати девушку. Гепард в косухе и берцах демонстративно просунула костяшки пальцев в шипованный кастет, злорадно скаля зубы.
— А, это снова ты, уродец? — мужчина ухмыльнулся, прислонившись к двери. — Зашёл поздороваться спустя столько времени?
— Здравствуй, Александр, я давно слежу за тобой и хотел бы выразить восхищение, — постукивая колючей вещицей по ладони, кошка замерла в паре шагов от лиса. — Так отчаянно хвататься за ниточку, пытаясь выйти на меня и моих хозяев, остаться ни с чем… и сохранить волю к борьбе во всеми забытом месте. Низкий тебе поклон.
— Ага, не ударься лбом об пол, когда будешь поклоняться, — заключённый приблизился к гостье вплотную, не обрывая зрительного контакта. — Скоро я тебя найду, и тогда мы повеселимся. Моли мироздание, чтобы я оказался благосклонен и принёс тебе быструю кончину, усёк?
Без всякого предупреждения он ткнул даме в нос. Та свирепо клацнула клыками, отступив назад. Из её горла вырвался ехидный смешок.
— Конечно же! Я буду с нетерпением ожидать момента, когда мы порвём друг другу глотки, однако сегодня я поспособствую тебе… — пятнистая особа вкрадчиво положила пальцы на плечо ГУБшника, но он тут же стряхнул их. — В нашей игре ты единственный, кто лишился всего, но не прекратил бороться, поэтому я даю тебе второй шанс. Пришлось немного победокурить, дабы провернуть нашу встречу вне ведома моих надзирателей… не разочаруй меня, приятель.
Хихикнув, гепард извлекла транквилизаторный пистолет из серебряного футляра за спиной. Зверь вывернул лапу пятнистой, перехватив пневматику. Жертва отточенного приёма, попавшая под узкое дуло, коварно рассмеялась, беспрепятственно протянув вперёд шипованный кастет.
— Матёрый лис уже радует меня. Ищи девушку, которую видишь перед собой сейчас. Она поможет тебе добраться до конца.
— Да-да, я учту, а теперь не трать моё время, — отняв второе оружие, он махнул пистолетом. — Оно не резиновое.
Существо послушно отпрянуло и угнездилось на ложе, контролируя то, как пациент отворяет дверь и покидает палату. После этого оно растворилось в воздухе.
Александр крался по лечебнице с завидным хладнокровием. Пользуясь фиолетовой допуск-картой, он пробрался в пункт наблюдения, где усыпил охранника пережатием сонной артерии и отключил камеры. Далее путь лежал в картотеку. Оттуда заключённый похитил папку с личным делом и фальшивой историей болезни, выбравшись во двор из единственного окна с подпиленными решётками. Вдохнув прохладный запах свободы, агент ГУБ пустился в долгожданный марафон, сверкая пятками.
Огибая мёртвые дворы, улицы и заводы под распаляющуюся грозу, Бунтарёв не останавливался ни на секунду. Спотыкаясь на кочках и колдобинах, стирая кожу до крови и пачкая тонюсенькое больничное платье, он продолжал забег. Лёгкие разрывало от осеннего колуна и быстротечных перерывов. Лис безудержно кашлял и отхаркивался, ругаясь на то, что не переоделся в тёплую одежду охранника. Даже в его проработанном плане нашёлся злосчастный изъян! Падая в грязь от усталости, хищник отсиживался в подворотнях, растирая конечности. Обретая способность пройти километр другой, он, чумазый, незамедлительно возобновлял движение, проверяя тыл на наличие преследователей.
Когда марафон обратился серией спринтов, начался затапливающий тротуар дождь. Бегун высунул язык наружу, пропуская божественную влагу в глотку. Напившись и умывшись, Бунтарёв перемахнул забор, нырнув под лестницу двухэтажной застройки мотельного типа. Дав организму восстановиться после пытки, носитель рыжей шубки прикинул, что добрался до Портового района, наиболее криминализированной части Хвостова на юге.
Присмотревшись к красному байку на парковочной разметке, он поднялся наверх по ступенькам. Постучавшись в крайнюю дверь в анфиладе жилых помещений на общем продольном балконе, лазутчик притаился за ближайшим углом. Тишина. Александр повторил собственные действия. На сей раз за дверью задребезжали замки. На улицу выглянул причитающий мужчина в красной клетчатой рубашке, брюках и фуражке. Ожог на левой части морды гиены с соломенной шерстью подёргивался, создавая иллюзию радикальной асимметрии первичных черт физиономии. Зрительно пометав молнии, жилец развернулся на сто восемьдесят градусов, захлопывая дверь. Из засады агент протаранил фигуру в очках всем весом, заслонив проход наружу. Упавший судорожно перевернулся с живота на пятую точку.
— Бунтарёв?!
— Бойковский! Сколько лет, сколько зим! — государственник с выражением распахнул глаза, загоняя гражданина пистолетом в тупик. — Соскучился по мне, старый пройдоха?
— Скучать по режимным псам вроде тебя?! Ха, вот ещё!
Резидент неубранной квартиры-студии пятился по ковру от выхода мимо незаправленной постели к мозаичной умывальной комнате. Врезавшись затылком о бортик ванной, он окаменел, не отрываясь от дула оружия.
— Да что тебе нужно, дьявол тебя раздери?! — проскрипел хищник.
— Сразу к делу, значит? Отлично! Сноровку ты не растерял, — Александр присел на корточки с гиперактивностью ребёнка, не заботясь о соблюдении личного пространства. — Хочу ключи от твоего байка, денег и костюм. Размерчик у нас похожий. Тащи сюда всё!
— Ч-что?! Ты служака! Это разбой! Это незаконно! — выпалил короткохвостый.
— Незаконно сплавлять наркоту торчкам в переулках и иметь связи с преступными сообществами.
— Управление не может вечно меня эксплуатировать!
— А я могу!
Бойковский выхватил из заднего кармана джинсов нож-бабочку и полоснул напирающего Бунтарёва по груди. Испачканный марафонист шарахнулся назад, чуть не потеряв равновесие. Коготь трижды надавил на спусковой крючок пневматики. Выстрелов не было. Нецензурно выразившись, агент перешёл в полуприсяд, сдавив кастет в правой лапе. Оппонент надвигался на него, выставив лезвие вперёд. Отступив в центр спальни, лис увернулся от выпада в ключицу, долбанув гиену в челюсть контактным оружием. Сшибая телевизор с тумбы, противник исподтишка подрезал бедро врага.
— Ах ты, хитрец! Хах, это пять баллов из пяти, — шипел ГУБшник, пригвоздив соперника к полу, — но ты всё равно меня расстроил, поэтому получи за это!