Разобраться «что к чему», особенно на первых шагах пробужденности, очень трудно. Пушилин же и здесь с горькой иронией повторял слоган Козьмы Пруткова: «Зри в корень!».
– Запомните, Евгений, (ко всем Мишаня обращался только на Вы) какими бы яркими не были картинки «зазывал» в трясины «причинения добра», за их фасадом всегда стоит «мракобесие и её неизбежные порождения – шкурный страх за свою личную безопасность и алчность.
Когда я начал знакомиться с деятельностью лаборатории, то сразу понял, что «попал не туда». Сотрудники выполняли государственные и частные заказы по разработке и изготовлению техники «инженерного назначения». Пушилин определил меня в группу, которая изобретала аппарат для «предупреждения и диагностики авариных ситуаций на городских коммуникациях».
Посмотрел я на «производственный процесс», послушал разговоры сотрудников и побежал разыскивать в коридорах Мишаню.
– Яжеврач!!! У меня инженерного мышления хватает только на то, чтобы детскую игрушку починить или гардину повесить …
Мишаня оторвался от процесса «тонкой пайки» и оглядел меня сочувственным взглядом.
– Ты уже слышал, как в народе называют нашу контору?.. НИИЧаВо! Научно исследовательский институт чародейства и волшебства! Вооот! Полежаев наобум назначений не делает. Он знает (Мишаня акцентировал слово знает) ЧТО куда втекает и ОТКУДА этому вытекать. Так что идите и учитесь в том раскладе, где оказались. Будь Вы сейчас хоть трижды инженером или четырежды врачом – без бутылки в хитростях «электросенсорики» не разберётесь… – Мишаня вздохнул, – Я про бутылку метафорически. У нас сухой закон. Для начала «снаряды подносите». И на полевые испытания будете выезжать вместе со всеми. А, если будете филонить, то лишу премиальных! А премиальные у нас ого-го-го какие! И на «халат с перламутровыми пуговицами» хватит и детишкам на «петушки на палочках» останется. Детьми то уже обзавелись?
Я кивнул.
– Дочь.
– Ну вот и хорошо, а то с нашими производственными вредностями Вам, Евгений, будет не до производства детей.
– У вас что – радиация?
Мишаня нахмурился. И, уже вновь склонившись над электронной платой, сурово пробурчал:
– А у вас?.. Теперь это и Ваше тоже!!! Идите работать!
В свой подвальный закуток я вернулся в смешанных чувствах. Чувства мои смешались в раздражительное клокотание и грозили неконтролируемым взрывом.
Рядом с моим рабочим столом, больше схожим с верстаком автомеханика, располагались «плацкарты для медитаций» двух великовозрастных техников. Они сочувственно посматривали в мою сторону, а когда заметили, что я начал от «усердия» в работе «клевать носом», увели в буфетную. За стаканом чая техники принялись меня просвещать.
– Если услышишь историю про Мишаню, как он попал в НИИЧаВо, то не верь, что у него способности открылись после удара молнией. Это красивое враньё. Мишаню, если и ударяла молния, то в лице его благоверной супруги – скалкой по кумполу. Мишаня грешит «чрезмерным употреблением «Портвейна»» и по пьяне регулярно лезет голыми руками к оголённым проводам. Он никак не может договориться о своей судьбой, чтобы и овцы были целы и волки сыты. Вот и устраивает себе хронический суицид. А это по твоей психиатрической части.
– Способности? У Мишани способности?
Я заинтересованно оглядел техников.
– Ага. Ты пей чай-то, пей. Да с сахарком в прикуску. Мозги тебе в ближайшем будущем ох как понадобятся. Мишаню после очередного кризиса, ну то есть запоя, долбануло на рабочем месте током так, что, если обратил внимание, то у него следы ожогов на ладонях. Про Хроники Акаши слышал?
Я неопределённо повёл плечами.
– Ага, не слышал. Это, брат, такая сфера в мироздании, где храниться вся информация о том, что сверху до самого низа. Что то вроде базового сервера для обслуживания всех уровней Абсолюта. Ты, ежели к нему подключаешься, то можешь получать ответы на любой свой вопрос.
Я изобразил на лице маску недоверия:
– Мишаня – всевидящий? Что-то я не заметил…
– И не заметишь. Мишаня действительно стал после ударом тока «не в себе», но с ограниченным доступом к Хроникам Акаши. Подробности он тебе сам расскажет… Как-нибудь – за нарушением сухого закона. Однако факт есть факт – Мишаня способен создавать и воплощать голографические картины электроники любого назначения. Я вот с электротехникой «на ты», да и Димка (техник показал на коллегу) все первые схемы для высотомеров создавал, но Мишаня – гений в области прикладной и теоретической электроники и чародей от кибернетики.
Оба техники засмеялись. Вдруг Дима замер.
– О, Ватрузь, (фамилия моего второго собеседника) меня осенило как сделать нашу коробочку презентабельной! Соорудим звуковой зуммер и скоординируем его со сканером. Высота звукового сигнала будет напрямую зависеть от объёма считываемой информации. А?
Ватрузь с неподдельным одобрением воззрился на Дмитрия:
– Точно, Димон! Назовём зуммер – «голос космоса»! Я ему такую частотную развёртку заварганю, что заказчик «кипятком описается» от восторга.
Оба техника, забыв про меня, немедленно исчезли в коридорных катакомбах лаборатории. Вечером Пушилин сжалился над моей маятой.
– Вот что, Евгений, пока у Вас с жильём не определилось, поехали ко мне. До выходных перекантуетесь, а там наше начальство подсуетится. У меня, конечно, не курорт, но на дорогу время зря не потратим – буду вводить в курс дела. Сориентирую, что ли, в делах наших скорбных…
До жилья Михаила мы добирались сначала на метро до конечной, затем на рейсовом автобусе часа полтора, а, когда вышли на нужной остановке, оставалось пешком пересечь лесопарк, это ещё минут 20-ть.
– И что? Так каждый день!?
– Ну да. Сие по московским меркам, сударь мой, весьма неплохо. Тем более, что в дороге я успеваю сделать массу полезного.
Мы, действительно, по дороге успели обсудить «массу полезного» и крайне необходимого для меня. Перекрикивая шум метрополитена, Пушилин наклонился ко мне:
– Запомните, Евгений, Ваше обучение сейчас будет проходить не по учебникам. Нет пока учебников по эниологии! А доступные книги, содержащие сакральные знания, вроде Корана или Библии, требуют для своего прочтения специфических понятийных ключей. Ваши университеты это общение с сотрудниками нашего НИИ. У них есть чему поучиться. Так как все они в институте оказались благодаря каким-то способностям.
– Как Вы?
Пушилин усмехнулся.
– А что я?
– Ну Вы же вроде как имеете доступ к Хроникам Акаши?
– А-а, это Вас уже Двое из Ларца просвещать начали.
– Это …
– Это такое прозвище дали Николаю Ватрузю и Дмитрию Иванову. Совершенно «несистемные работники». Ну, то есть, ни в одном из государственных институтов они не задерживались. Отовсюду их увольняют за систематическое нарушение трудовой дисциплины. Работают через пень колоду… Но зато КАК они могут работать! У них мозги заточены на нестандартное исполнение заказа. Днями могут шляться – воздух пинать, а в итоге выдают на гора технический шедевр. Мы вот к сдаче готовим большой заказ для Москвы и Московской области.
– А-а, прибор для «предупреждения и диагностики аварийных ситуаций на городских коммуникациях»?
– Нуда, типа, этого. Вы хоть представляете какую экономию для народного хозяйства такой аппарат принесёт?!! – Пушилин энергично махнул рукой, чем испугал сидящую напротив девушку, – Да что экономия? Мы же разработали принципиальную схему считывания любого типа информации. Вы хоть понимаете, что это даёт для НТР? Это даже не революция, это эволюционный скачок! – Пушилин с сожалением посмотрел на меня, – Э-э-эх! За две недели разработали схему и вот уже второй месяц бьёмся над решением упаковки.
– Упаковки?
Пушилин саркастически улыбнулся.
– Научены горьким опытом. Маркетинг, итти его! Раньше приносим для демонстрации заказчику что-нибудь вроде воплощённого «Поди туда – не знаю куда и сделай то – не знаю, что», а они смотрят на фанерные панели и торчащие микросхемы и морщатся. Упаковку им давай по западному образцу, да ещё с буквочками по англицки и фирменным лейблом.
Я понимающе кивнул, но меня снедало детское любопытство.
– Так что про Хроники Акаши?
Мне показалось, что Пушилин захотел подпрыгнуть и уйти от меня подальше. Он некоторое время молчал, неподвижно созерцая мелькающие огни перегона метро.
– Что Хроники? Шибануло меня молнией, – Пушилин показал себе на затылок, – я и начал, на свою беду, видеть то, чего видеть совсем не нужно.
Он бросил на меня испытующий взгляд.
– Вы, Евгений, не повторяйте ошибок Ваших предшественников. За каждую сиддху мироздание берёт свою цену.
– Сиддху?
Пушилин хмуро посмотрел на меня.
– А-а, Вы ещё и в терминологии не ориентируетесь? Сиддха – это что то вроде полученного урока, навыка не «всегда обычной способности» … Вы с физикой, как с наукой, как – дружите?
– Да, вроде как, да. Не стань я врачом, скорее всего пошёл бы по стезе теоретической физики.
Пушилин одобрительно хмыкнул (или мне так показалось).
– Мы с Вами живём в материальном мире и любое событие, процесс разворачивается в нём как ПОЛЕ. Вы чего-то захотели воплотить – возникает некое поле. Поначалу бесформенное, но по мере того, как Вы уделяете внимание своему интересу, это Поле обретает очертания, форму, структурируется. Вот Вы сейчас входите в курс дела, осваиваетесь на новом месте…
– Как геолог в глухой тайге…
– Вот-вот, сначала общие очертания, как устроен институт, кто в нём работает, затем КАК он работает, знакомитесь с людьми, понятней становится своё место в общей структуре…
– Позиционируюсь!
– Ага, структурируется Поле и вместе с ним структурируетесь Вы сами. Процесс всегда двусторонний.
– А какую ошибку мне не совершать?
Пушилин облегчённо выдохнул.
– Ну вот, уже зрите в корень. Это отрадно. Не идите, Евгений, по пути наименьшего сопротивления. Вы же не электрический ток, а человек! Вам не столько информацией о всяких потусторонностях нужно насыщать свой воспалённый любопытством мозг, а овладевать качеством Разумения. Иначе неизбежно пополните ряды придурков и идиотов, коими наш институт и так переполнен.
– Придурками? Вы же говорили, что в институте все со способностями?
Меня охватило тревожное удивление. «Добрейшей души человек» говорил о своих сотрудниках с безапелляционным сарказмом и уничижительно.
– Ага. Приходит какой-нибудь невежда с открытым третьим глазом или там она предметы двигает взглядом на расстоянии, а сами как были пещерными дикарями, так и махают вёслами по жизни, полагая себя венцом творения – уже окончательным в своём совершенстве. НИИЧаВо – это серпентарий из конченных мерзавцев и опасных идиотов, – Пушилин махнул рукой, – да что говорить, сами всё увидите.
Он резко повернулся ко мне.
– Ну владею я какой-то «сверхординарной» способностью, а сам ни себя ни людей терпеть не могу! Зачем-то женился, детей нарожали, а я домой идти не могу! Сначала пил от бессилия что-то исправить. Всё нарывался на неприятности, чтобы из этого мира слинять. Ну вот, шибануло меня однажды… Так мой организм сейчас водку на дух не принимает, только «Портвейн». Да и то не всегда. Работа – каторга, семья – тюрьма, жизнь – неволя. Я, помимо оптимальной схемы р-n-p переходов, людскую изнанку вижу, как рентген! Я не добрый, а – добренький. Потому дистанцию от дикарей держу на Вы…
– Это что цена сиддхи?
Пушилин неопределённо повёл плечом и замолчал. Когда мы ехали в переполненном автобусе, он вдруг вернулся к разговору.
– Разумение это способность управлять своим умом, если хотите и всем остальным тоже.
– А-а, возница и кони в упряжке?
Пушилин усмехнулся.
– Хоть что-то знаете… Ну вот, Евгений, наберётесь Вы знаний, ну начнёте людей исцелять, но при этом так и не станете хозяином своего мира. Только хозяин начинает вести себя ответственно и рачительно. Он – соТворец, а не вечно голодный потребитель, для которого мир – это место, где удовлетворяются все примитивные – по сути – потребности. И где этот самый потребитель живёт, там и гадит. Вот смотрите, – Пушилин показал на истерзанную чем-то острым обивку автобусного сиденья и исписанную непристойностями стенку салона.
Я согласно закивал головой.
– Тримальхионы!
Пушилин замер и с его лица схлынула мрачная тень.
– Это из Анчарова?.. Ну, если в Вашей компании такие люди как Михаил Львович, Шукшин, Визбор и Окуджава, то Ваше положение не безнадёжно.
– А ещё – Наше Всё, Грибоедов и Толстоевский!
Лицо Пушилина озарилось доброй улыбкой.
– Вы, Евгений, простите мне мою маргинальность. Я четвёртый день в завязке. Нина ультиматум поставила. Жена моя. Вот я и маюсь чёрным по белому. Нам выходить.
Примерно посередине полутёмной аллеи я остановился.
– Вы извините, Михаил, я в гости с пустыми руками не хожу. Давайте зайдём в какой-нибудь гастроном по пути.
Пушилин вдруг ударил себя по голове и громко выругался:
– Блииин!!! Нина мне список продуктов написала. Совсем забыл!!! Сейчас местные магазины позакрывались. Хоть в Москву возвращайся!
Он с досадой огляделся.
– Ладно. Пройдёмся до дежурного магазина. Он далековато, но всё же ближе, чем Москва. Местные продавцы не всегда соблюдают правила торговли. У нас тут уже не столица, итти её! – Пушилин решительно направился в сторону мерцающих из-за деревьев огней спального района. – Авось, Евгений нам с Вами повезёт и наши обстоятельства удача не оставила.
«Наши обстоятельства удача не оставила» и спустя полчаса мы стояли перед дверьми квартиры Пушилиных. Покамест нам пришлось сделать изрядный крюк за покупками, Михаил успел мне рассказать об институте.
– Официально наш институт организовали под эгидой горсовета. Вся его деятельность к академической науке отношения не имеет. Но «на волне перестройки и гласности» всякий градоначальник пытается внедрять в жизнь «смелые эксперименты». А дело-то в том, что Протасов вылечил у жены первого секретаря какую-то «неизлечимую козявку». Всего-то и надо! – В голосе Михаила я уловил нотки горечи сожаления, – Протасов по теме «нужных связей» настоящий экстрасенс. Он и в Англии чуть ли не королевскую семью пользует какими-то своими чудодейственными припарками. Штат института укомплектовали быстро. Меня Дорогин подобрал, когда за «пьянку на рабочем месте» выперли из Прохоровки (Институт общей физики им. А.М. Прохорова). Юродивых, спивающихся гениев и прочия чудотворцев на Руси-Матушке всегда хватало. Даже филиалы пооткрывали от Краснодара до Иркутска. И бюджет у нас такой, что хоть ракет в космос запускай. Кстати, эти юродивые себя нынче называют не иначе как «космосенсами», а кто из них пообразованней – «биоэнергетиками». В моей лаборатории трое таких обретаются. Из них, пожалуй, Вам предстоит сотрудничать с Жорой Неведомским. Он скоро из командировки вернётся и я Вас подключу к его разработке аппарата по «ускоренному сращиванию тканей». Эта разработка всё же ближе к медицинской тематике, чем всякая промышленная хрень.
Уже перед самым подъездом я остановил стремительную ходьбу Пушилина.
– А как же Хроники Акаши? Разве через них нельзя найти выход из тех же противоречий жизни среди людей и своей гиперчувствительностью? Там же все ответы на наши вопросы содержаться…
Пушилин помотал головой.
– Может быть и содержаться. Только у меня к Ним ограниченный доступ. Видимо шарахнуло не сильно или не в то место.
– Как это ограниченный?
– Да я только по своей профессии могу картинки получать. И то не всегда. Видимо среагировали наиболее развитые структуры мозга. А они у меня на электронную технику заточены. Был бы Шерлоком Холмсом – ловил бы сейчас преступников «на раз».
– А как это происходит?
– Да как? Во мне как басовая струна напрягается, я бздинькаю по ней своим вниманием и «вася» – листаю атлас с голографическими картинками электронных схем по запросу. Но это слишком примитивное описание, в действительности всё сложнее.
Дверь нам открыла миловидная женщина со следами хронической усталости на лице. Она заметила набитую продуктами сумку и только после этого пропустила Мишаню в дом. Вокруг него сразу загалдела, как мне показалось, целая орава детей. Младший ещё плохо держался на ногах, поэтому вцепился отцу за штанину и начал по ней карабкаться.