Каждый рожденный в Стамбуле турок сердечно гордится своей родиной. Еще бы, ведь Аллах благословил его на жизнь в лучшем городе мира. Другие, молодые и провинциальные, стремятся переехать сюда, как русский студент мечтает покорить Москву. Селиму повезло: он тоже родился в Стамбуле и с детства знал центральные и отдаленные районы, несмотря на то что ежегодно город разрастается с невероятной скоростью.
Моей подруге и ее ухажеру предстояло второе свидание. Я не верю в случайности, но наш новый герой пригласил Ленку в Стамбул в конце октября. Разумеется, вчетвером мы встретились, чтобы провести вместе вечер, который растянулся на несколько дней.
Договорились увидеться в центре на площади рядом с Новой мечетью15, где в первый день пребывания в городе мы с Семеном не отказались от соблазна покормить голубей. Здесь верят: это на счастье.
Но истинным счастьем оказалось увидеть подругу в другой стране. Мы долго обнимались и громко пищали, из-за чего ее спутник тревожно озирался по сторонам.
Высокий, с густыми бровями и небольшим брюшком, Селим понравился нам своей вежливостью и гостеприимством. Он сразу поздравил меня с днем рождения и обнял Семена как родного брата.
– Hoş geldiniz. Это переводится как «добро пожаловать», – сказал он с улыбкой.
– Точно! Так всегда говорят продавцы в магазинах, – выпалила я.
– У нас принято отвечать на это «Hoş bulduk». Как бы сказать… Одни говорят: «Хорошо, что вы пришли», а другие: «Мы рады, что вас нашли».
– Hoş bulduk, – исправился Семен.
«Это сложно, даже не буду запоминать», – подумала я.
– Дорогой, куда мы отправимся? – спросила Ленка.
– Не надо торопиться, canım16. Присядем. Время для mercimek17.
Мы присели в ближайший ресторан со смешным названием «Saray18», и через мгновение официант принес нам чай. Я знала, что турки очень любят чай, но мне не понравилась его пряная крепость. Не успела я сделать первый глоток (исключительно из уважения к местной традиции), как передо мной возникла тарелка, до краев наполненная чечевичным супом. Выглядел он настолько аппетитно, что я сразу зачерпнула ложкой золотую жидкость, но Селим остановил меня:
– Добавь сначала лимон. Так вкуснее.
Я выжала сок из лимонной дольки, которую подали вместе с супом, и посмотрела на нового знакомого. Он кивнул, и мы приступили к еде. Ленка, в обычной жизни жизнерадостная и эмоциональная, старалась подражать Селиму и держалась спокойнее, чем обычно. Но перед ароматным мерджимеком устоять не смогла. Семен тоже активно работал ложкой. На фоне взрослого сдержанного турка мы выглядели как беженцы, которых в России не кормили полгода.
Сам Селим не притронулся ни к чаю, ни к супу. Он медленно закурил сигарету и всем своим существом показывал, что никуда не торопится. Помню момент, когда к столу подошел бродячий кот и, недолго думая, прыгнул ему на колени. Вместо того чтобы смахнуть с себя наглое существо, Селим отвел руки в стороны, чтобы дать полосатому свободу действий. Даже сейчас, спустя десять лет, я не могу спокойно относиться к хвостатым наглецам. В Стамбуле их слишком много. А если учесть, что каждый из кошаков проживает девять жизней, весь город, получается, сплошной кошачий пансионат. Но стамбульцы в них души не чаят.
Полосатый знал, что ему все дозволено, поэтому пошел дальше и прыгнул на стол. Мы опешили и смотрели то на кота, то на Селима и ждали, что будет дальше. У Селима было все хорошо. Он разговаривал по телефону по-турецки, курил и пил чай. Кот его совершенно не волновал. У полосатого дела шли не очень. Он не нашел на столе ничего мясного или рыбного, поэтому просто прогулялся по нему и спрыгнул, но успел испачкать хвост о края моей полупустой тарелки.
Можете осуждать меня сколько угодно, но в тот момент больше всего на свете я хотела дать коту пинка. Только спустя несколько лет я начала привыкать к этой особенности любимого города. У Стамбула свои привычки и свое отношение к санитарии. Однажды одна умная кошка спасла пророка Мухаммеда, дав понять хозяину, что в его халате спряталась змея. С тех пор у всех кошек Стамбула есть дом в виде картонной коробки и груда наваленного корма рядом. Меня же бесплатно здесь кормят отнюдь не всегда.
Селим закончил беседу по телефону и посмотрел на нас.
– Сейчас поедем на азиатскую сторону. На другой край города. Вечером я познакомлю вас со своими друзьями. Вас ждут развлечения по-турецки.
Что может быть интересного в азиатском Стамбуле?
Мне казалось, в этом городе все туристические радости и достопримечательности сосредоточены именно в европейской части. Я не могла подумать, что вскоре сконцентрирую свою жизнь в Стамбуле именно в Азии, где жизнь бурлит такая, как она есть, не приукрашенная ради довольного взгляда избалованного туриста.
– Дайте этому городу шанс, и он раскроется для вас в самый неожиданный момент, – сказал Селим, будто прочитал мои мысли.
Азиатская сторона и другой край города не входили в мои планы. Я знала, что в центре оставалось много чего интересного, и чувствовала себя ребенком, которому позволили погладить пони, но в седло сесть не предложили. Это было как приехать в Париж и, не увидев Лувр и собор Нотр-Дам, сразу после Эйфелевой башни перекочевать в 10-й округ. Далекий и криминальный.
Селим не спрашивал. Просто по-хозяйски информировал нас о своих планах, которые не обсуждались. Мы с Семеном чувствовали, что попали под крыло, и с этого момента наше спонтанное брожение по городу закончилось. Вряд ли это пришлось мне по душе, но то, что Селим оплатил обед, было очень приятно. Мы решили расслабиться и поддались течению обстоятельств. Внутренний голос подсказывал, что человеку, которого мы знаем десять минут, можно доверять, как родному отцу. И сейчас я продолжаю так думать, хотя Селим сыграл далеко не главную роль в моем турецком сериале.
ГЛАВА 4
ГНОМ ИЛИ НЕПРИЯТНОЕ ЗНАКОМСТВО
Только увидев, как человек улыбается,
можно точно оценить, сколько в нем дерьма.
Г. Д. Робертс
Шантарам
После золотого мерджимека мы поехали в квартиру одного из друзей Селима, где они с Ленкой кутили уже пару дней. Там нас с Семеном ждал отдельный диван, и это было сверх ожиданий. Добирались на вапуре19 и метро до станции Hastane Adliye.
– В это время суток надо пользоваться общественным транспортом. Так быстрее, – сказал Селим, и потом я много раз убеждалась в этом.
Турки считают, что в Стамбуле самый беспощадный трафик на свете. Самые прозорливые нашли в этом плюсы и научились пользоваться непростой ситуацией на дорогах. Так, стоя в пробке, через окно автомобиля ты можешь купить воду, салфетки или горячий симит у торговцев, которые бродят со своим товаром прямо по разделительной полосе. Турецкие слова çok, trafik и kalabalık20 были одними из первых, которые я запомнила без помощи словаря. Да, стамбульские пробки процветают, но попробуйте впечатлить ими русского человека, который знает, что такое МКАД в пятницу вечером.
Я всегда буду помнить первое впечатление от азиатского Стамбула, когда наша компания вышла из метро. Не могли мы за час подземного передвижения уехать так далеко! Это был совсем другой Стамбул. Без узких улиц, спусков и подъемов. Широкая трасса не ограничивала автомобили в движении. Кругом торчали стеклянные небоскребы, в воздухе совсем не пахло сладкими специями, а минареты терялись в атмосфере модерна. Не такие картинки встречаются на сайтах про путешествия. Это был современный город. Динамичный и дерзкий.
Мы с Семеном оставили свой чемодан в небольшой двухкомнатной квартире в одной из высоток недалеко от метро и успели разве что умыться, когда Селим сказал, что пора идти на парковку.
Пора так пора. Без лишних вопросов.
Мы спустились на минус первый этаж, где нас ждал новенький «Порше». Семен издал что-то вроде «уоу, как круто», для меня же, несмотря на большой водительский стаж, машины различаются только цветом и ценой. Это мужская игрушка. Я выросла в консервативной семье, где девочки играли в кукол, среди которых всегда разгорался спор, кому достанется самый красивый Кен. Белый «Кайен» с плавными изгибами, блестящими дисками и милой мордашкой был красив.
«Кайену» не шел только человек, который стоял рядом.
Темная фигура с оттопыренными эльфийскими ушами мне сразу не понравилась. Это был невысокий мужчина лет сорока с маленькими серыми глазками, седой щетиной и гладкими залысинами на голове. Он улыбался и напоминал пузатого любопытного гнома, как если бы его вытащили из маленького гномьего домика впервые поглазеть на Белоснежку. Только, казалось, в нашей сказке никто никому не угрожает. Если бы тогда я знала, что похотливый Гном однажды попытается ударить меня по лицу, сразу же авансом ввалила бы ему между ног. Привет из будущего, так сказать.
Селим обнял друга и похлопал его по плечу, пока тот что-то болтал по-турецки. Мы представились, и Гном начал произносить кривую русско-английскую речь, дабы наладить с нами контакт. Он говорил медленно, будто перед ним – умственно отсталые люди.
Вэльком. Ю. Май френдс. Пр-р-ривет. Как тела? Бабущка.
«Интересно, кого из нас, двадцатилетних, этот старый пердун назвал бабушкой?» – подумала я, хотя было ясно, что Гном просто говорит русские слова, которые когда-то выучил на южном побережье.
– Селим, тебе придется стать нашим переводчиком на сегодня, – сказала я.
И следующие три дня Селим переводил очень много.
ГЛАВА 5
СТРАННЫЕ ПРИВЫЧКИ ПОД НАЗВАНИЕМ «ЗАБОТА»
По сути, с ним все было правильно:
открытый взгляд, уверенность в собственной правоте
и светлая улыбка в придачу.
Инстинкт обычно распознает своих.
Г. Д. Робертс
Тень горы
Весь вечер мы кочевали от одного ресторана к другому. В первом подавали лучший в Стамбуле донер, во втором был самый свежий кюнефе21, в третьем – чай с секретным ингредиентом. Я все ждала, когда же начнется обещанное «развлечение по-турецки», но оказалось, что это оно и было. Перемещение по городу в машине с громко включенной музыкой – основа. Наших попутчиков не пугало расстояние между локациями. За самым красивым видом мы поехали в район Ортакей на европейскую сторону, чтобы провести там пятнадцать минут с миниатюрной чашкой кофе в руке.
Спустя несколько часов меня заботил только один вопрос: как зевать так, чтобы Селим не увидел. И, наоборот, как зевнуть пошире, чтобы Гном перестал утомлять меня просьбой повторить их смешные выражения. Позже, когда я выучила не только турецкий язык, но и отборный турецкий мат, поняла, что в тот вечер повторяла именно его.
Вечер обещал быть провальным, но в какой-то момент появился еще один персонаж. Очень худой и очень шумный невысокий мужчина внезапно ворвался на набережную и сразу оживил однообразные посиделки.
– Охо-о, это мой брат, – сказал Селим и встал для приветствия.
На фоне брата Селим был крупный, мужественный и очень спокойный. Зато за новеньким нельзя было успеть даже взглядом. Он явно переигрывал, показывая, как рад знакомству. Обнимал каждого по очереди и одновременно вскидывал руки в сторону воды, обращая внимание на то, как величествен и красив Босфор. На случай если мы вдруг этого не заметили.
– Вы совсем непохожи, – сказала я.
– Не кровный, – пояснил Селим, —У нас братом называют очень близкого друга. Семен тоже теперь мой брат.
– Быстро же вы сблизились, – шепнула я мужу на ухо.
Семен, по жизни счастливый и немного блаженный, был не против породниться хоть с турками, хоть с китайцами.
Новенький заполнял собой все пространство. Садиться за стол он не собирался. Сначала выразил восхищение мне, затем – Ленке, потом – Семену. Отпустил шутку в сторону Гнома (тогда я поняла, что не только у меня возникает желание поглумиться над эльфийскими ушами) и, наконец, попросил официанта принести чай. Так громко, что тот дернулся.
– My name!22 Murat!
– Он говорит по-английски? – обрадовалась я.
– Мурат? Он даже по-турецки разговаривает не очень, – пошутил Селим.
– Тогда, дорогой, нам вдвойне повезло, что ты – полиглот, – сказала Ленка и поцеловала «дорогого» в щеку. Мурат вскочил, будто на его глазах расчленили овцу. Под общий смех он махал пальцем и кричал, что в Турции не принято целоваться в общественных местах. Селим только и успевал переводить обрывки фраз из речи, за которой не угнался бы лучший переводчик в мире.
В какой-то момент Мурат поднес указательный палец ко рту и смачно произнес: «Чш-ш-ш». Официант поставил на стол большой фруктовый торт, и все, не сговариваясь, начали петь «Happy birthday». Пели, хлопали в ладоши и смотрели на меня, а я просто расплывалась от происходящего. Мне дали большой нож, но прежде чем я успела отрезать первый кусок, Мурат снял с его верхушки клубнику и скормил ее мне.
Простите? Едва знакомый турок кормит меня при живом муже, который еще и сидит рядом? Это не входило в мои планы.
Подумала я об этом поздно – когда вовсю с нескрываемым удовольствием жевала ягоду.
Селим почувствовал мою неловкость:
– Не переживай. Мы в Турции часто кормим друг друга от души, когда хотим проявить заботу. Ничего лишнего. Без намеков.
Понятно. То есть целоваться с любимой женщиной в общественном месте – это скандал, а кормить из рук чужую жену в присутствии мужа – нормально. Всего лишь забота. Что ж, допустим. Это Стамбул. Должно быть, привыкнем.
Видя, что Мурат напрягся из-за моей реакции, я равнодушно пожала плечами, мол, ну традиция так традиция. Сняла с торта крупную чернику и аккуратно вложила ее в рот своему кормильцу. Глаз за глаз, ягода за ягоду, так сказать. Наши турки опешили от увиденной дерзости. Мурат громче всех смеялся, дал мне пять и легонько подмигнул.
Или показалось?
Харизма Мурата сшибала с ног. За ним хотелось наблюдать. С первых минут я желала узнать его ближе. Выяснить, откуда идет первоисточник бешенной энергии. Чувствовала внутренний стержень, который так редко встречается в людях.
Неприлично худой для мужчины под сорок, обросший черной бородой, с веточками глубоких морщин возле глаз. Мурат был лидером и направлял вечеринку в нужное русло, пока третья бутылка стамбульской водки не уложила нас, русских, в постель. Селим и Гном тоже были в ударе. Они пили так, будто им не сорок, а восемнадцать. Выпивали, рассказывали турецкие сказки про уважительное отношение к женщинам, в промежутке успевали отвешивать Гному подзатыльники. Эти трое были как Трус, Балбес и Бывалый – совсем разные, но почему-то вместе. Хорошо друг друга понимали, смеялись над одним и тем же и одинаково держали сигарету. Сумасшедшие турки в один день поселили в голове столько эмоций, что не хватало сил на умозаключения и выводы.
Не сегодня. В этой поездке я ничего не поняла, но спасибо за приключение.
Стамбул мирно спал. Его сон охраняли со всех сторон беспокойные соленые волны. Здесь не хотелось торопиться, несмотря на бестолковую суету, которую турки ненароком создавали там, где появлялись.
Мы не заметили, как пришло время возвращаться домой. Вежливые стюарды на борту Turkish airlines перед взлетом угощали пассажиров лукумом. Семен отстегнул ремень и неудобно выгнулся, позволив положить голову ему на плечо.