– О, Жаклин, доброе утро!
Дик оглянулся на выкрик Шона. Девушка мялась на пороге, пытаясь отбиться от насевших на нее коллег широкой улыбкой. Интересно, догадывались ли они, что издревле у приматов улыбка считалась средством бесконтактной самообороны?..
– Как дела?
– Ничего так. А у вас?
– О-о, а вот это ты зря, – покачал головой менеджер по маркетингу, кивнув на нахохлившегося Олдли. – Только дай ему повод рассказать эту историю еще раз…
– Да не собирался я ничего рассказывать, – огрызнулся Олдли и вымученно улыбнулся Жаклин, – все в порядке, дитя, просто очередная байка из спального района. Кофе не хочешь?
– Ох, нет, спасибо.
– Если захочешь, оно в пакетиках возле кулера, возьмешь…
– Хорошо…
– Гадость эти пакетики, – предупредил Шон, – если захочешь нормального кофе, пошли со мной на ланч, рядом отличная кофейня Палармскрин, я угощаю.
– Мне очень приятно, но у меня аллергия на кофе… на кофеин. – Лицо Жаклин пока что еще было любезно обращено к Шону, но носки туфель уже нетерпеливо смотрели в сторону кабинета Боба.
– Вот не повезло тебе… Но пить же что-то надо, – не унывал Шон, – там и чая вкусного можно выпить, и фруктовые коктейли делают…
– Ох, просто воду люблю. – Жаклин продолжила свой путь и, пока Шон не предложил чего еще, скрылась за дверью.
Прежде чем уйти в свою каморку, менеджер по продажам еще немного потолкался возле Олдли с Рупертом, критикуя судебную систему их штата. Ночка у редактора выдалась ужасной – какой-то чертов панк остановился на своем пикапе с орущей музыкой возле окон жилого дома, на первом этаже которого как раз жил Олдли и начал кричать, как проехать к какой-то там улице.
Сам Олдли, как и другие полдома, с беззвучными проклятиями замер у окна в ожидании, когда все закончится, но соседка Силинда высунулась наружу. Жильцы были поражены реакцией старухи. Все ее знали как склочницу, поднимающую скандал из-за любого шума, но каково же было удивление, когда она попросила этого смертельно пьяного панка подождать, пока уточняет на карте, как ему лучше проехать к необходимой улице.
Но все встало на свои места, когда вместо инструкции из окна полетел литр вскипевшей воды из чайника… прямо в лицо невежде. Криком он разбудил соседние улицы. Полиция и скорая так и не дали никому поспать, а Олдли допрашивали как одного из свидетелей до самого утра.
– Не, это конечно страшное дело, – все бормотал невыспавшийся Олдли коллегам. – Но а как еще с этими ублюдками бороться… Полиция не трогала ее, пока она отравляла всем жизнь, но стоило ей сделать нечто героическое, как… Эх…
– С него прям лицо слезло? – в который раз уточнил Руперт.
– Да темно там было, не разберешь… Парамедики окружили.
– Не мог бы, пожалуйста, воткнуть вилку от кулера? – Дик удивленно обернулся на негромкую просьбу Жаклин. – Вода горячая нужна.
Художник нагнулся под стол и удовлетворил просьбу девушки. По настоянию Боба всю электронику в отсутствие персонала необходимо было выключить из розетки, чтобы не произошло случайного возгорания. Доводы о предохранителях в сети его не пронимали. Жаклин взяла стаканчик и начала разводить кофе.
– Боб попросил, – оправдалась девушка, заметив недоуменный взгляд Дика. Он усмехнулся и вернулся вниманием к работе. Закончив приготовления, Жаклин осторожно взяла кофе за краешки стаканчика.
– Ничего, если я не буду спрашивать, как у тебя дела?
Дик задал ей вопрос, не отрывая взгляда от экрана. Жаклин замялась, не сразу поняв вопрос.
– Ничего, если что, а… Да нет, мне все равно, можешь не спрашивать.
– Другим тоже все равно, но им это ведь не мешает тебя спрашивать. А тебе интересоваться в ответ.
Глянув на Дика, что со склоненной головой загадочно на нее смотрел, она поняла, что знакомства со странным коллегой не избежать. Поставив кофе на стол, чтобы не обжигал пальцы, она вопрошающе уставилась на него.
– Знаю, это выглядит странно, – он поднял ладони, будто на него направили револьвер, – что я не спрашиваю ни у кого, как дела… И не отвечаю, если интересуются моими, но э-эй… Разве не странно по-настоящему, что всем на самом деле плевать, что стоит за этим вопросом, но все продолжают изображать, будто это не так?
– Мне кажется, ты воспринимаешь все слишком буквально, – предположила Жаклин.
– Так и есть. Но как быть, если мне действительно захочется узнать, как твои дела? Как ты поймешь, что спрашиваю буквально?
– М-м, спросишь как-то по-другому?
– Чтобы меня сочли за маньяка?
Жаклин хохотнула.
– Почему же?
– Сейчас такие времена, – протянул Дик. – Искренность людей пугает. Если ты начинаешь говорить все, что в твоей голове, тебя называют умалишенным и напряженно ждут, когда в твоей руке возникнет колюще-режущий предмет.
– Воу, – не нашлась, что ответить девушка.
– Вот видишь, – удовлетворенно кивнул Дик, – я говорю, что думаю, и тебя это вводит в ступор. А как твои дела, как твое здоровье и прочая ложь, которую одобряет собеседник, наряду с замкнутостью в себе стали признаком адекватного человека, так что ли? Тебя это устраивает, Жаклин?
– Не сказала бы… – она мельком взглянула на офисные часы, – но мне бы, например, не понравилось, если бы на меня вываливали подробности из личной жизни. Да и никому другому бы не понравилось. Мне кажется, это немного неприлично…
– Но какой тогда смысл в вопросе, ответ на который сочтут неприличным?
– Да никакого, – воскликнула Жаклин, приковав к себе взгляд Олдли. – Как дела… Это что-то вроде рукопожатия. Только без прикосновений. Вот и все.
Дик смотрел на нее и будто пытался подавить смешок. Наконец, он закачал головой.
– Нет, не стоит мне, наверное, говорить…
– Давай уж, раз начал, – подбодрила Жаклин. Ее обычная смущенная улыбка сменилась требовательным, заинтересованным взглядом. Чуточку агрессивным. Но Дику нравилось, что маска с ее настоящего лица чуть слезла.
– Не хочу показаться тебе совсем уж странным, но… для меня и рукопожатие такая же бессмыслица…
– Это точно, – вклинился Олдли. – Ни с кем никогда не здоровается и просит на него не обижаться.
– И что, вы много теряете?
– К твоему сведению, рукопожатие это своего рода жест уважения и признания, – сказал Олдли.
– Не буду скрывать, здесь я не ко всем одинаково отношусь, – признался Дик. – Но мне не хотелось бы выставлять свое отношение напоказ. Никто не останется в обиде, если не буду здороваться ни с кем…
Пока он говорил, Олдли дважды чихнул.
– Будьте здоровы, – откликнулась Жаклин.
– Благодарю, дитя, – утер нос Олдли. – А ты, Дик? Тебе даже здоровья мне жалко пожелать?
– Я лучше лекарств тебе куплю, не поскуплюсь, чем стану оскорблять пустыми пожеланиями.
Редактор махнул на него рукой и уткнулся обратно в текст. Жаклин взяла кофе.
– Я же вижу, как ты на него смотришь, – вполголоса заметил Дик.
Девушка вопросительно подняла брови.
– На кого?
– На кофе.
– И как я на него смотрю?
– Неравнодушно, – пояснил Дик. – Так что лучше просто откажи мне прямо, но прошу… Не ссылайся на аллергию на кофеин… Или на что еще? На заботу об эмали твоих зубов, а то они у тебя такие белые, что вдруг я еще и поверю…
Жаклин в смятении снова опустила кофе на стол.
– Отказать в чем? Ты разве что-то предлагал?
– Пока еще нет, – в конец смутился художник, – но вдруг-таки захочешь в обеденный перерыв посетить кофейню… конечно, я не лучшая компания, но если ты все же устала от наигранной болтовни и хочешь чего-то… настоящего…
– То обратиться к тебе?
Дик замедленно кивнул. Девушка какое-то время молча на него смотрела. В который раз подняв стаканчик с кофе, она отхлебнула.
Но только не в ту, которую предложил Шон, – с трудом расслышал девушку Олдли и тихо вздохнул. Дети.
Глава 2. Герой нашего времени
Правило № 2. Отпугивай, чтобы привлечь.
– Ты где?!
– Обернись, – ответили в трубку.
Дик помахал рукой. Он уже сидел за столиком, раскрашенным в бургер с кунжутом, возле огромного окна. Жаклин со вздохом спрятала телефон и устроилась напротив.
– Ты же знал, я в этом районе впервые. Не проще было прийти вместе? Если честно, я уже подумывала вернуться…
– Каюсь, – поджал губы Дик. – Хотел подыскать что-нибудь достойное заранее, не таская тебя…
– Бургерная достойнее кофейни? Пф-ф, – фыркнула Жаклин. – Тут я бы поспорила.
– А и не придется. Кроме Палармскрин в округе больше кофеен нет.
– Ты шутишь?
– Уметь бы еще. – Дик раскрыл меню, и карие глаза забегали по ценникам блюд. Дороговато, но не до той безумной степени, как в кофейне этажом выше. Однако та кофейня была скорее придатком ресторана Лайнер, чем самостоятельным заведением, так что некорректно было называть это шуткой или обманом. Всегда можно было сослаться на недопонимание.
И все же не поэтому Дик взялся за поиск в одиночку, чтобы в итоге встретить Жаклин уже здесь, сидя на табурете. Просто девушке пока не стоит заострять внимание на их разнице в росте…
– Ты так заморочился, будто у нас свидание, а не совместный ланч двух коллег…
– А в чем разница?
Жаклин явно не ожидала подобного вопроса.
– Хм… К свиданию готовятся, заморачиваются. А к ланчу нет.
– А что ты подразумеваешь под подготовкой?
– Да что угодно! В нашем случае, ты подготовил достойное, – она насмешливо обвела бургерную взглядом, – место.
– Точнее сказать, я подготовил достойную замену кофейне Палармскрин, которую так любит Шон, – поправил Дик. – По твоей просьбе. Если Боб возложит на тебя обязанность найти помещение для производственного совещания коллектива, могу ли я это назвать по итогу свиданием?
– Выкрутился, – покачала головой Жаклин и тоже принялась изучать меню.
– С чего вдруг? Я же не отрицал. Пусть будет свиданием, я не против. Мне один Уопп, пожалуйста, – заказал Дик у подошедшего официанта. – Без соуса. Да, точно уверен. Да, без него.
Жаклин попросила маленького Амму с овощами, так же без соуса, горчицы и прочих добавок.
– Будь они дешевле, Бобу в качестве цветных чернил сгодились бы, – пошутил Дик.
Но девушка не разделила его веселье.
– У меня сложилось впечатление, что тебе не очень-то нравится эта работа, – осторожно произнесла она, – я заметила это сразу, буквально с порога.
– Что еще заметила?
– Всякое, – не стала вдаваться в подробности Жаклин. – Почему ты тогда не подыщешь что-нибудь другое?
– Наверное, потому что другое мне нравится еще меньше, – промолвил Дик. Что ему действительно не нравилось, так это тема, которую она завела. С чего вдруг она ее завела? Не хочет ли тем самым намекнуть, что он уже начал мозолить ей глаза?
– Тяжело тебе, должно быть, – вздохнула Жаклин. – Работа должна приносить радость, иначе надолго тебя не хватит.
– Работа должна приносить деньги, и это уже само по себе радость, – возразил Дик. – Ты разве не видишь, что происходит? Безработица, массовые сокращения, предприятия банкротятся. Издательства закрывают одно за другим, а наше еще плывет просто потому что рассчитано на… – Дик чуть не сказал «идиотов», но спохватился, заметив, как девушке не по душе этот разговор.
– И деньги в том числе, это само собой. Значит, ты просто еще не нашел свое.
Дик негромко посмеялся.
– И что, предлагаешь мне уволиться уже сегодня?
Спросил он неожиданно серьезно и вкрадчиво, впившись своими глазами в ее. Жаклин чуть не поперхнулась бургером.
– Нет, я имею в виду, ты не должен отчаиваться. У тебя очень пессимистичный настрой на все. То, что ты перечислил, да, это так, но кроме этого ты отказываешься видеть что-либо хорошее. Взгляни на все иначе. Может, даже и не придется увольняться.
Дик потер лицо, скрывая ухмылку.
– Ох, Жаклин, Жаклин… Ты же недавно окончила школу экономики? Выпускница, да?
– Похоже на то, – мило сгримасничала она.
– И что, хочешь сказать, твоя должность приносит тебе радость?
– Да, я люблю цифры.
– А они тебя любят?
Девушка нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты выпускник с отличием?
– Нет.
– Я к тому, что еще полмесяца назад Боб сократил твоего предшественника, объяснив тем, что не может себе его позволить, да и обязанности его может выполнять сам. А Ирвин был старожилом и функционировал безукоризненно.
– И к чему ты ведешь?
– Даже если допустить, что Боб все же не потянул эту дополнительную обязанность и потому решил восстановить должность, то почему он не взял обратно Ирвина, опытного и уже притершегося к нам? Почему отдал предпочтение выпускнице без опыта?
– Думаешь, я этого не понимаю?
– Ну если видела хоть раз себя в зеркало, то да, вероятно, понимаешь, – немного смутился Дик. – Но не все же выглядят, как ты. Далеко не каждого берут туда, куда он хочет.
– И ты один из этих бедолаг? – усмехнулась Жаклин. – Тебе ли не знать, что на твое место метят другие, не в обиду тебе, не менее талантливые художники?
«Чтобы стать художником в конторе Боба, мне понадобилась ложь, а не талант», – весело подумал Дик, вспомнив, какого труда ему стоило в сжатые сроки осваивать все прелести современного графического дизайна.
– Мне повезло, да. Но везение работает не без осечек… В отличие от красоты.
– Просто признай, – потеряла терпение Жаклин. – Ты попал, куда хотел. Так же, как и я. Так к чему все эти рассуждения про красоту?
Дик не нашелся, что ответить, его внимание отвлекал очень толстый мужчина в футболке, шортах, кепке и… длинном цветном галстуке. Он стоял напротив терминала для автоматических заказов в двух шагах от них и листал своим жирным пальцем меню. Дик не сомневался, что толстяку не до них, и все же он всегда нервничал и начинал слышать свой голос как бы со стороны, если кто-то шел или стоял рядом с ним и его собеседником.
– Так к чему?
– К тому, что тебе… тяжело живется с ней, должно быть.
– С чего это вдруг? – удивилась Жаклин.
– Все смотрят только на твое лицо, а не на то, что ты говоришь, разве это не тяжко?
– Это ты за всех решил? – улыбнулась девушка.
– А что, я не прав?
Она пожала плечами.
– В обоих случаях смотрят, а это главное. А ради чего именно уже не так важно.
– Тебе все равно? – не сдержал возмущения Дик. – Заглядывают тебе в рот, притворяясь, что слушают, а на самом деле, чтобы пофантазировать… или чтобы не пропустить слова, которые из него звучат?
– Грубовато, – произнесла девушка, отложив недоеденный кусочек бургера, – но даже если так… Какая разница, если внимание будет при любом раскладе?
– Как какая разница? Это же притворство.
– А оно мне вредит? – усомнилась она. – Завладеть вниманием человека – разве не это залог социального взаимодействия?
– Завладеть искренним вниманием.
– Оно в любом случае искреннее.
– Но не повод, которым его объясняют!
– Мне все равно, – маска слезла с лица Жаклин еще больше, обнажив какую-то совершенно неожиданную и неприятную Дику натуру. – Если я заинтересована во внимании конкретного человека, мне неважно, по какому поводу его получу. Мне важен результат.
– Какой результат? Ты так говоришь, будто люди для тебя лишь средства для достижения цели…
– Ты драматизируешь.
– Нет, – Дик засмеялся. – Постой, Жаклин, нет. Я не думаю, что ты такая. Я же вижу, что ты всего лишь хочешь такой казаться, но зачем?
Жаклин медленно подняла брови.
– Зачем мне кем-то казаться? Ты же сам предложил чего-то настоящего, пригласив меня сюда. Чего тебя так удивляет?
– Вот именно это и удивляет. Какая же у тебя тогда могла быть цель, чтобы завладеть вниманием… такого, как я?
– Да не было никакой цели. Ты сам же со мной заговорил.
– Да. Но ведь и Шон тоже с тобой заговорил.
Жаклин вздохнула.