Первой вошла Даша. Она подготовилась, ее одеждой служило банное полотенце, остальное, видимо, осталось в спальне у Маши.
– Привет. – Даша скинула полотенце и перешагнула бортик ванны.
– Привет. Ложись, распаривайся. – Я, одетый в жутко жмущие плавки, остался стоять. – Маша предупредила, что я не дипломированный специалист?
Даша с блаженством погрузилась в горячую воду.
– Она сказала, что у тебя божественные руки. Талант от Бога важнее бумажки с печатью.
У Даши были длинные черные волосы, белая кожа, грудь с крупными сосками и роскошные бедра. Темнота волос оставила след и там, где не надо, едва пробившаяся поросль бросалась в глаза. Я осматривал взглядом профессионала, а сердце радовалось. Спасибо судьбе за такой подарок. В жизни все странно и до невозможности взаимосвязано. Не поругайся я с родителями… Не оставь бабушка Вера квартиру в наследство… Не случись у «родственницы» Маши неправильного романа… Не оттолкни меня Люба в плотских желаниях… Не потеряй я ключи, чтобы оказаться в ночном клубе… Не окажись Люба-номер-два хозяйкой специфического салона… Не произойди с Машей мелкой на вид, но судьбоносной неприятности, когда понадобилась моя непредставимая помощь…
Цепочка, звено за звеном, привела к счастливому для меня итогу, жизнь взбурлила и наполнилась.
Даша не скрывала, что ей нравится моя работа. Не результат, которого еще не было, а сам процесс. Я старался. Я был чутким и заботливым, руки превратились в бабочек, нежность исполнения зашкаливала. По-моему, чувство, с которым я относился к дарованному небесами объекту труда, нельзя назвать иначе как любовью. Я любил каждую выпуклость, каждую складку и каждую родинку. Каждое мое движение дышало любовью. На интимные части чужого человека, с которым ничего интимного у меня не было и никогда не будет, изливались нерастраченные чувства, годами копимые для моей любимой и единственной. Любе до определенного срока они не требовались, поэтому достались посторонним.
Не таким уж посторонним, если вдуматься. И мое упоминание Даши в качестве человека, с которым у меня не было ничего интимного, не соответствовало истине. Запах ее духов ударил в нос, едва она вошла: нежный, сладковатый, мягко обволакивающий. Уверенность, что под столом в ресторане была именно Даша, росла. Это подстегивало фантазию. Игры воображения сказывались на действиях – движения становились не просто ласковыми, а страстными, как у любовника, сгорающего от неутолимой жажды касаний и проникновений.
Даша ушла в абсолютном восторге, следующей вошла Арина. Тоненькая, с прыщиками грудей, фигурой она походила на подростка, но возраст примерно моей ровесницы выдавало лицо – взрослое, с лучиками морщинок у глаз и намечающимися кругами, с которыми Арина боролась косметикой. В ярко освещенной влажной ванной косметика не работала, я видел правду. Но я обращался с Ариной не как с много повидавшей ровесницей, а как с юной принцессой, впервые попавшей на бал, или как с мотыльком, случайно подлетевшим к огню – оберегал и трогательно заботился в каждом движении и поглаживании. По окончании Арина сказала:
– Спасибо. Маша права, у тебя невыносимо нежные руки, таких просто не бывает.
Когда я, закончив с уборкой и чисткой ванны, отдышался и вышел наружу, в квартире было пусто. Девушки ушли на работу.
Лечь спать? Да кто уснет после такого дня?
Душа болела. Происходившее со мной мне нравилось, но оно было неправильным. Люба, конечно, виновата, что в физическом плане бросила меня на произвол судьбы, но я виноват больше, я этим произволом воспользовался – пусть не сразу, а под давлением обстоятельств. Я себя не оправдывал. Виноват и раскаиваюсь. Но…
Пока Люба держит меня расстоянии, я буду пользоваться этим расстоянием. Как говорится, не я такой, жизнь такая.
На тумбе под телевизором лежали несколько купюр. Плата за «работу». В кавычках, поскольку разве же это труд? Будучи школьником, однажды я пошутил: «Кем буду? Не знаю, но найду себе высокооплачиваемую работу, не связанную с трудом». Кажется, сбылась давняя мечта.
Лежавшая передо мной сумма превышала плату за три виртуальных урока. О, кстати, уроки. Я начисто забыл про них, а время…
Пропущено всего пять минут. Я открыл ноутбук и включился:
– Добрый вечер. Прошу прощения за опоздание, у меня кое-что случилось, но больше такого не повторится. Начнем. Тема сегодняшнего урока…
А после урока я вновь мечтал о Любе и нашем будущем с ней счастье.
Люба. Любимая. Единственная. Несравненная. Когда же я смогу дотронуться до тебя так же, как дотрагиваюсь до других?
Я открыл ноутбук, фантазия включилась, родись новые герои и ситуации. Рассказ получился в жанре фантастики.
«Контактный зоопарк»
«Когда лежишь дома в постели, на улице ночь, а рядом в мерцающем ореоле проявляется посторонний, первая мысль – кирдык тебе, болезному. Умер. За тобой пришли.
Игорь подумал именно так. Прищурившись, он всмотрелся в сияющий силуэт, и волосы зашевелились: некто, возникший из ниоткуда, с плотоядным интересом встречно разглядывал его.
Посланец небес, больше некому. Особенно если учесть, что запертая на замки квартира находится на восьмом этаже, а посланец появился в ней… Посланец? Гм. Посланка. Первой в глаза бросилась грудь – большая и безупречная. И вторая такая же. Они как бросились, так и держали внимание, вцепившись насмерть. Потому что живые и ничем не прикрытые, чего давненько не наблюдалось в этой холостяцкой берлоге. После ухода жены…
Игорь поморщился, словно больной зуб растревожили, и вновь сосредоточился на замершей между кроватью и одежным шкафом посланнице. Не только грудь у нее была сказочной, остальное соответствовало. От чувственных обводов почернели бы от зависти все примы Голливуда, длинные оранжевые локоны напоминали языки пламени и словно облизывались в предвкушении, на коже вспыхивали и моментально исчезали узоры или неизвестные письмена. Глаза… Впрочем, какие же это глаза? Это двери в мир без правил – манящие, искристые, бездонные. Это приглашение в рай. Или в ад.
Так ангел перед Игорем или?..
Теперь без разницы. Он-она-оно уже пришло за ним, и до ответа на вопрос осталось совсем немного.
Взгляд Игоря скользнул в середину посланницы высших сил.
Пупочек. Милый такой, уютный, игривый. Будто жаждущий пошалить.
Неувязочка, огнетушитель ей в пекло. Небесные создания не рождаются греховным путем. Отсюда вывод: гостья – не ангел, не дух бесплотный и не призрак. Скорее, плод воображения, доведенного вынужденным воздержанием до края, за которым всякая чертовщина является – вот такая, оранжевоволосая и почти нагая.
Но до чего же приятная чертовщина. Единственной одеждой чертовщине служило нечто похожее на фартучек, что обрамленным бахромой треугольником свисал с тесьмы, которая опоясывала талию.
Не выпил ли Игорь вчера лишку? Логичная версия, но неверная. Не пил ни капли. В эти выходные он работал на дому, а в такие дни спиртному вход в дом и, тем более, в организм заказан.
В уши втек ласковый голос, пробравший до печенок:
– Я здесь.
«…ессссь…» – шипяще прошелестело и опутало, словно змея подкралась к мышке. Голос обволакивал, убаюкивал и одновременно будоражил. Захотелось откинуть руки за голову и забыть обо всем, отдавшись на волю судьбы.
Плод воображения повел роскошной грудью, которой явно бравировал и едва не тыкал в лицо. А тыкаемое лицо, если честно, ничуть не возражало зарыться в теплый студень и утонуть там физически и ментально.
Игорь сделал над собой усилие.
– Простите, я как бы никоим образом не против вашего визита, но не ошиблись ли вы адресом? Возможно, в соседней квартире вас ждут с намного большими основаниями, поскольку…
Горячий пальчик накрыл его губы:
– Не надо слов. Ты звал, я пришла.
Палец был настоящим.
Кровь вскипела, щеки запылали, как у невесты на выданье, пульс забился в истерике. До Игоря дошло, что он находится в замкнутом помещении с реальной девушкой, лежит обнаженный, а она почти такая же, и пришла она именно к нему. И если продолжить логическую цепочку…
– Кто ты?
Вместо ответа прозвучал прежний тезис:
– Ты звал, я пришла.
– Затем ты здесь?
– Ради тебя.
Безукоризненные руки поднялись, то ли указывая на него, то ли призывая.
Это должен быть сон, в жизни так не бывает. Но если это не сон…
А что тогда, если не сон?!
Протертые ладонями глаза подтвердили: не кажется.
Хорошо, что Игорь дома один. Случись такое до развода, жена ушла бы раньше, и повод звучал бы не столь глупо: «Не сошлись характерами». Если докапываться, то характеры ни при чем, не сошлись идеалы: Лиза мечтала об уютном семейном очаге, у него первое место занимала работа. Он категорически не понимал, почему нельзя совместить. Чем носки под диваном мешают счастью?! Почему упавшая месяц назад полочка может стать поводом для развода?!
Пришелица сделала шаг вперед, и выполнявшее роль во всех смыслах фигового листка как-то незаметно, как положено во сне, исчезло с ее бедер. Оранжевой магии в комнате прибавилось.
Аксиома, знакомая любому ученому: если проблема не решаема – надо ждать, пока она решится сама. Игорь сделал, как недавно собирался: закинул руки за голову и закрыл глаза.
То, что за этим последовало, не забыть до конца жизни. Чудесный сон лишь однажды дал сбой, когда среди ночи понадобилось в туалет. За дверью Игорь нос к носу столкнулся с аналогом того, что ждало его в постели, но мужского рода. Одежды на новом госте было столько же – тесьма с лоскутом, прикрывавшим необходимое. Про остальные детали внешности рассказать трудно. Стать, лицо, харизма… Женщины складывались бы у ног штабелями. Если взять самых накачанных и романтичных красавцев всех времен и перемешать, получится вот такой экземпляр – идеальный во всех отношениях, одновременно брутальный и нежный, надежный и безрассудный, готовый как устроить совместные сумасбродства, так и отдать жизнь во имя любви.
Игорю не пришло в голову прикрыться, это же сон, а кого стесняться во сне? Сон или галлюцинация, если, к примеру, вечером съел что-то некачественное – потом само объяснится, а пока нужно взять от похожего на реальность бреда как можно больше. А вот красавцу-мачо в грезах Игоря делать нечего, тот явно не в нужном сне оказался.
Игорь кивком поздоровался с очередным призраком и прошел мимо.
– Я не по этой части, – догнал сзади недоуменный голос.
– Я – тем более, – заверил Игорь. – Подтверждение тут рядом, под одеялом.
– Тогда два вопроса, риторический и насущный: зачем я пришел, и что теперь делать будем?
– Ничего не будем. – В том выпотрошенном состоянии, в котором тело и сознание пребывали в эту минуту, Игорю вообще ни о чем не думалось. – Иди туда, где тебе будут рады.
Гость увидел на стене фотографию – ту единственную, что не по работе. Два улыбающихся лица, фата, свадебный букет…
– Супруга?
– А ты из полиции нравов? – Игорь нетерпеливо потоптался – время идет, скоро просыпаться, а мерзавец отвлекает от приятного.
– Понятно. Тогда – я пошел?
– Иди, любезный.
Мечта миллионов женщин развернулась и растворилась в воздухе, как полагается добропорядочному привидению или другому заскоку разума. Вот и ладненько. Через минуту Игорь вернулся, и самые разнузданные фантазии воплотились волшебно, разнообразно и неоднократно.
С утра ночное приключение не забылось, как бывает со снами. Не только память, каждая клеточка сообщала, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Что именно? Игорь обязательно разберется – когда придет в себя. Пока можно радоваться, что дело ограничилось ярким глюком, а не вызовом «Скорой помощи» по печальному случаю.
До последней капли выжатый организм отказался делать зарядку, час валяния в приятной истоме сил не прибавил. Из постели поднял зверский аппетит. После кофе с шестью бутербродами Игорь, наконец, вернулся к прерванному вечером занятию.
Не желая терять выходные, он взял работу на дом. При везении зревшая в голове идея если не прославит в веках, то основательно поднимет в глазах научного сообщества. Одно дело никому не известный молодой ученый, от которого даже супруга сбежала, другое – человек, расшифровавший этрусские письмена.
Рабочий стол с ноутбуком и материалами по теме занимал весь угол комнаты, из окна слепили прямые лучи, но едва сознание сосредоточилось на листке с надписями, за спиной скрипнул пол…»*
Дело шло быстро. Наконец, последняя точка поставлена, и стало ясно, что рассказ опять о лжи во спасение, на этот раз для оправдания измены во спасение. Любимая женщина далеко, искушения близко, герой оправдывает приключения и грезит о любимой. Отсылать Любе нельзя, слишком явно торчат уши чего-то неправильного в моей жизни. И герой слишком свободомыслящий, мы с Любой не такие. В общем, сплошное «слишком»…
Под утро в мою спальню раздался стук.
– Алик, ты спишь? Ты один? Можно войти?
– Одну минуту.
Ночью я сплю без нижнего белья, поэтому быстро натянул трусы и впрыгнул обратно под одеяло.
– Заходи.
Странный вопрос: «Ты один?» Оптимистка, однако. Впрочем, Маша судит по себе.
Она двигалась как сомнамбула. Душа, казалось, улетела из одетого в футболку и трусики усталого тела. Руки безвольно свесились, как ветви березы, глаза глядели в пол, ноги едва переставлялись. Маша прошла к кровати и присела на край.
– Мне плохо. Я полежу рядышком? – Она влезла мне под бок. – Обними меня, пожалуйста. Спасибо. Не подумай ничего, я просто полежу и пойду.
Я ничего и не думал. Я вообще не думал. В такой миг противопоказано думать, и я просто наслаждался теплым соседством.
– Юра вернулся, – сказала Маша, – завтра придет. А сейчас он с женой. Так хочется напиться… – Она вздохнула в моих объятиях, и я сжал руки крепче, как бы удерживая ее от неверного шага. – Я больше не пью. Тянет выпить, но я дала слово. Тяжко. Пакостно на душе. Как думаешь, Юра женится на мне?
Сказать правду? Скажу, но обтекаемо:
– Мне в это не верится.
– Мне временами тоже. Например, сейчас.
До меня дошло: Маша ревнует любовника к жене, ей плохо от того, что любимый человек не с ней. В таком случае, я для нее – подушка, в которую можно поплакаться.
Только ли подушка? А если – средство отомстить?
«Не подумай ничего, я просто полежу и пойду». Сказано без намеков и двусмысленностей, но как сказано? Так наводят на нужную мысль. «Не смотри на меня», «не лезь в этот шкаф», «не бери эти конфеты», «не читай эту книгу», «ни в коем случае не смотри этот фильм». Ага. Запретный плод сладок.
«Ты выздоровеешь, – в незапамятные времена сказал мудрец султану, – только если ни ты, ни твои родственники не будут думать о белой обезьяне». Понятно, что султан помер.
– Можно задать личный вопрос? – Маша не шевелилась и смотрела в потолок, как и я. – Дай слово, что ответишь честно. Хотя бы иногда ты видишь во мне женщину, или всегда только родственницу?
– Отвечу при условии, что ты так же честно ответишь на мой вопрос.
– Согласна. Говори.
– В первую очередь я вижу в тебе изумительную красивую женщину, обаятельную и соблазнительную, и только потом родственницу. Иногда это напрягает.
– Спасибо за честность.
Я почувствовал теплое пожатие ее руки.
– Встречный вопрос. У тебя в комнате бросилась в глаза одна штука, силиконовая игрушка. Тебе не хватает мужчин?
Чтобы договорить, потребовалась вся сила воли. Что последует в ответ? Брезгливое «фи»? Отстранение? Рассказ с подробностями? А если, как в некоторых моих жарких фантазиях, – подтверждение с последующей просьбой помогать при возможности? На что бы я ни рассчитывал, вышло иначе, Маша равнодушно объяснила:
– Подарили, было интересно, попробовала.
Я видел несколько следов. Распробовала? Это второй вопрос. Продолжить «игру в правду» я не рискнул. Неизвестно, куда выведет. У меня тоже рыльце в пушку.