– Если замерз, то почему он оттуда залило соседа?
– Ты мне не делай беременную голову, а иди к соседу, соглашайся на гешефт и проси его чтобы он вентиль открыл, а то у нас из-за тебя воды нет. А этот кент в большом авторитете к нему на хромой козе не подъедешь.
Что за коза, что за кент? Непонятно. И “беременная” голова была уже у меня. Соседка решила сделать меня виноватым и преуспела в этом. Переговорить ее и что-то решить с ней было невозможно.
Я тяжело вздохнул.
– Лови ушами моих слов и топай к соседу, да не лыбься, а то попадешь от него в деревянный макинтош.
Непонятно, как мое выражение лица можно было принять за улыбку и почему меня могут убить в нижней квартире, было не ясно.
Увидев, что разговор зашел в тупик, я еще раз вздохнул и решил пойти к авторитетному соседу. Открыла мне дверь худощавая, темноволосая, девушка, редкой красоты.
– Вам кого?
– Я сосед сверху, пришел поговорить на счет водопровода.
– Феликс к тебе, – сказала мне девушка, приглашая жестом следовать за ней.
Я прошел в светлую комнату с высокими лепными потолками. Дорогая мебель, импортные обои, паркет все говорило о достатке.
На встречу мне вышло двое мужчин. Один типичный “браток”, лысый, плотного телосложения и в наколках. Другой помоложе, был худощав, быстр в движениях и по-своему красив. Тот, что моложе явно был главным. Он взглянул на “братка” и наигранной благожелательностью, которая часто, хуже чем угроза, сказал ему:
– Ладно, иди пока, и пусть все будет чики-пики.
– Постараюсь.
– Старайся хорошо.
“Браток” потопал к дверям. Молодой посмотрел на меня и сказал:
– И кто ты такой и какой масти будешь?
– Я ваш сосед сверху, а вы как я понимаю – Феликс?
– А так это ты меня залил.
Мне не понравилось, что он уже однозначно решил, что я и есть виновник происшествия и я попытался вежливо возразить.
– Почему же сразу я виновник этого досадного происшествия? Пол они не разбирали и неизвестно, чью трубу там прорвало.
–Тебя как зовут по жизни, то?
– Александр.
– Понимаешь, Александр, мне тут некогда разбираться со всеми вашими трубами. А раз все соседи сверху говорят, что виновник ты так и отвечать тебе.
– Значит меня просто назначили виноватым и все?
– Да. Отвечать будешь ты, а если соседи не правы – иди разбирайся с ними сам. Понятно? Тебе надо ответ держать и мне заплатить.
– За что платить то?
– Пошли покажу.
Мы прошли в соседнюю комнату.
– Вот гляди на потолок. Полгода назад мы делали ремонт
Я посмотрел вверх – в левом верхнем углу были разводы от воды и кусок штукатурки даже упал вниз. Но в целом размеры “бедствия” не превышали одного квадратного метра.
– В этой комнате у меня стоит кроватка с ребенком. Если бы штукатурка упала ему на голову, то мне пришлось бы тебя убить. А так тебе повезло – надо лишь отремонтировать потолок.
– Я могу прислать парня, и он заштукатурит и покрасит.
– А ты будешь отвечать за то, как он сделает это?
Вопрос был серьезный. Хрен его знает из чего тут потолки и не обвалится ли он от того что соседи сверху захотят потанцевать. Никого подставлять мне не хотелось.
– Я думаю, что вы правы и лучше я отдам деньгами. Те ребята, что делали у вас ремонт, сделают работу лучше.
– Ты чем по жизни зарабатываешь, Александр?
– Был преподавателем, а теперь торгую всякой всячиной на рынке.
– И сколько заплатишь?
– Больше пятидесяти долларов не могу.
– Всего-то?
– Да, больше не смогу. За эти деньги рабочие, думаю, заштукатурят и закрасят дырку в потолке.
– А если вся штукатурка в комнате начнет сыпаться? Что тогда?
– Пока не сыпется, и думаю, если ваши рабочии делали все правильно, то и не посыпется, а деньги я могу заплатить прямо сейчас. И вопрос будет решен.
– Ладно, давайте деньги.
Я начал рыться по карманам отсчитывая необходимую сумму, отметив про себя, что он перешел со мной на “вы”. Похоже, что стал уважать. Тут вошла его красавица жена и сказала:
– Кофе хотите?
– Давай две чашки, – сказал Феликс, даже не спросив меня хочу ли я пить. Видимо у него дома отказываться от предложения хозяина было не принято.
Она через пару минут принесла кофе.
– Вы Александр не обижайтесь, но оставить этот случай без последствий я не мог. Эти ваши деньги для меня ничто, я занимаюсь масштабными грузоперевозками, и больше денег трачу на кормление павлинов.
Я не мог понять какие грузоперевозки и при чем здесь павлины? Он строго глянул на меня.
– Понимаете?
– Не очень.
– Фирма у меня большая, хорошо зарабатываю, а на даче я держу павлинов. Для красоты держу. Понятно?
– Теперь понял.
– Но чтобы это все было, нужно всех в строгости держать.
Теперь мне стало понятно, почему он перешел со мной на “вы”. Ему, как и мафиози из “Крестного отца”, самым главным в жизни было не деньги, уважение. Деньги лишь были причиной чтобы его уважали. И ему мало было того, чтобы его боялись такие типы как моя соседка или тот лысый “браток”, ему надо было чтобы его считал значимым человеком, кто-то более интеллигентный, к примеру, бывший преподаватель, то есть я.
Глава 6
С Мариной мы договорились делить семейный бюджет пополам. Тут я, каюсь, слукавил – ее затраты были больше. Я покупал продукты для семьи, а она оплачивала коммунальные услуги и учебу Миши. При этом частная школа была раз в пять дороге всех затрат на оплату квартирных услуг.
Частная школа, на мой взгляд, это ни хорошо и ни плохо, но всегда дорого. Школа где учился Миша была устроена очень оригинально. Своего помещения у школы в общем-то и не было. Она снимала лишь малюсенькую комнату, в которой сидел бухгалтер и иногда наведывался директор. Учебный процесс происходил на квартирах у преподавателей. В классах было не более шести человек.
Как я уже писал, Миша сначала пошел в обычную школу. Не совсем правда обычную – школа была с архитектурным уклоном. Странно конечно – зачем Одессе так много архитекторов, да и вообще по мне, так не слишком понятно, как первоклассников отбирать для учебы в этом заведении. Какие они должны проявлять архитекторские навыки на приемном собеседовании? Пытаться из буковок составить домик или из цифр сделать орнамент? Хотя как обычно в таких случаях, как говорила Людмила Борисовна, отправляясь договариваться на счет поступления в школу, внука: “Деньги решают все”. И действительно Миша в эту школу поступил и даже в течение двух месяцев туда время от времени ходил. Но юные одноклассники-архитекторы, возможно и любили ландшафтный дизайн, но Миша им явно не понравился, поэтому мальчик регулярно являлся домой со следами этой самой нелюбви на лице. То синяк под глазом, то нос разбит. В общем не смотря на крупный “благотворительный” взнос в архитектурную школу пришлось его оттуда забрать и перевести в частную. Новая школа находилась уже не рядом с домом и туда мальчика надо было отвозить. Но повезло – во дворе еще две девочки учились в этой школе. Папа отвозил и забирал их на машине, заодно согласился брать с собой и Мишу. С домашними заданиями повезло меньше – если не делать их вместе с мальчиком, то то, что он писал в тетради получалось ужасно. Когда Марина пыталась с ним делать уроки, то через десять – пятнадцать минут приходила в ярость и колотила сына нещадно.
По своей наивности я попытался взять эту функцию на себя. Все-таки я работал учителем в школе, преподавателем в ПТУ и там дети были не сахар, но там у меня получалось, наладить контакт. Кое-какой опыт репетиторства у меня тоже был и с дочкой уроки делал. Хотя и тут я лукавлю, уроков с дочкой я почти не делал, но выработал вместо этого систему, которая позволяла ей самой учиться хорошо.
Главное в моей системе – тактика подкупа, нет не материального, а морального, но есть в системе доля принуждения и даже жестокости. Звучит странно, но сейчас я поясню на примере.
Как-то дочка получила две двойки по физике. Этот предмет она только начала изучать, было начало учебного года, техническая дисциплина дочке явно не давалась. Жена устроила дочке выволочку, с криками и пощечинами, но проблемы это не решило. Через несколько дней дочка принесла следующую двойку.
– Разберись ты, – скомандовала жена.
По форме она была неправа. Мужчину надо просить, а не приказывать. Но по сути, мне пора уже было вмешаться.
– Я ничего не понимаю в этой физике, – зло сказала дочка.
– Вот и прекрасно. Сейчас мы с ней разберемся.
– Это дурацкая наука, которая мне не будет никогда нужна.
– Я понял, – сказал я и открыл учебник в самом начале, – пот тут три формулировки выделены жирным цветом. Выучи их.
– Зачем я буду учить, если я не понимаю?
– Потому что ты получила три двойки.
– Поэтому я как обезьяна должна учить не понимая?
– Да именно потому, что ты получаешь плохие оценки и нервируешь семью.
– Значит мои знания тебе пофиг. Тебе лишь бы тебя не беспокоили.
– Когда дома скандалы я не могу нормально работать. Если я не могу работать, то всех нас ждут большие проблемы. Поэтому надо эту проблему решать.
Она фыркнула, взяла учебник и скрылась на полчаса. После этого с грехом пополам она рассказала формулировки. Я выслушал ее сбивчивый ответ и отправил учить снова. Она разревелась, но пошла. Через час формулировки были выучены. С формулами к ним, было проще, она запомнила их за двадцать минут.
– Зачем мне все это? Я все равно ничего не понимаю, – злилась дочка.
– Чтобы решать задачи.
– Какие еще задачи?
– Которые мы будем с тобой решать.
Я разобрал с ней самую простую задачу придуманную мною самим. Потом переставил числа и попросил решить ее. Она решила.
– Теперь понимаешь?
– Нет, – отрезала дочка.
– Но задачу сможешь решить?
– Смогу, но все равно я физику не понимаю.
Мы решили еще пару задач. Был вечер пятницы, мы занимались уже четыре часа и она и я сильно устали.
– Ладно, иди спать, – согласился я.
Утром я сам разбудил дочку.
– Иди завтракать, потом будем заниматься.
– Чем заниматься?
– Физикой, конечно.
– Ненавижу ее.
Я промолчал. После завтрака мы еще шесть часов занимались физикой и перерешали все задачи к тем главам, которые они учили в школе. Настало время обеда.
– Теперь понимаешь? – спросил я.
Дочка промолчала.
– После обеда, отдохнешь часик, и снова будем заниматься.
– Как? Опять? Мы же все выучили.
– Ошибаешься. Мы прошли всего три главы учебника. А физика, знаешь, какая большая?
– Но нам дальше не задавали и не объясняли.
– Я тебе объясню.
– Я не буду учить то, что нам не объясняли.
– Будешь
– Почему?
– Потому что ты получила три двойки, – не вдаваясь в лишние объяснения отрезал я.
После обеда, когда она часок отдохнула, мы прошли еще два параграфа нового материала и я ее отпустил.
В воскресное утро я снова разбудил ее.
– Чего еще? – недовольно спросила она.
– Пойдем решать задачки по новым параграфам.
– Ты с ума сошел. Мне надо и другие уроки делать.
– Ты права, мы занимаемся физикой только часик, потом делаешь другие уроки.
Дочка что-то неопределенно буркнула в ответ.
– Я должен быть уверен, что ты поняла то, что мы учили по физике. Иначе после обеда опять приступим к ней.
Дочка молчала.
– Так ты поняла, что мы с тобой учили?
– Поняла, я все поняла. Только отстань.
– Вот и отлично. Надеюсь, теперь проблем не будет.
Действительно на следующий раз она принесла пятерку по физике, а потом еще одну.
С тех пор изредка просматривая дневник и натыкаясь на тройку по какому-то предмету или на замечание. Я коварно спрашивал:
– Ну что доченька, тебе помочь? Или ты, может быть, справишься собственными силами?
– Папа, не надо мне помогать, я все сделаю сама.
– А может, мы вместе сядем и позанимаемся?
– Что как в тот раз? Нет только не это. Я исправлю.
– Я тебе верю.
Вот так на взаимном доверии у нас с ней и строилось отношение к школе. А Вы думали проблемы школьной успеваемости можно решить банальным подзатыльником? Любовь это когда ты не щадишь ни себя, ни ребенка…
Но такая тактика работала у меня с собственным ребенком.
С Мишей все было сложнее – там в процесс вмешивалась Марина и чаще всего не на моей стороне.
Мы садимся с Мишей делать уроки, раскладываем на столе тетради и учебники.
– Что тебе задано? Почему в дневнике ничего нет?
– Я не успел записать.
– Узнавай задание у девочек из нашего двора.
– Хорошо я пойду к ним домой.
– Нет, позвони по телефону и запиши.
Тут входит Марина и говорит:
– Лучше я сама позвоню и узнаю у их мамы.
– Точно, – радуется Миша, – а я пока побегу во двор поиграю.
– Нет, сиди здесь, пока не сделаешь уроки, на улицу ни ногой, – обрывает его Марина и набирает номер телефона. Через пару минут перед нами лежит листок с заданиями на завтра. Миша корявыми буквами выводит на странице месяц и число. Следующим пунктом надо написать: “Домашняя работа”. В этот момент во дворе слышны крики:
– Молоко, молоко.
Это три раза в неделю тетки из села привозят в наш двор молоко, сметану, творог из села. Так как я отвечаю за снабжение семьи едой то покупать у теток вроде моя задача.
– Ой, Саш, сходи возьми у них молоко и сметану. Вот банки висят.
– Я же уроки с Мишкой делаю. Может быть ты?
– У меня руки в муке. Сходи я пригляжу за Мишей.
Молоко – это святое, к тому же если замешкаться, то соседи все разберут так как цены у теток чуть ниже, чем на рынке, а качество далеко обгоняет магазинные продукты.
Когда через двадцать минут прихожу домой, то выполнение домашнего задания не продвинулось ни на букву а от Мишки и след простыл.
– Где Мишка?
– Не уследила. Мне тут позвонили, а он убежал гулять.
Иду искать Мишу во дворе. Двор здесь большой и найти его нелегко, тем более, что он завидев погоню старается обычно спрятаться. Привожу его домой, мою и усаживаю за стол.
– Пиши: “Домашняя работа”.
– А чем писать? Ручки нет.
Ищем ручку на столе и под столом. Ее нигде нет. Из кухни входит в комнату Марина и с недоумением смотрит на нас.
– Что вы делаете?
– Ручка пропала.
– А это я ее взяла рецепт записать.
– Так надо ж было вернуть. Нам же уроки делать надо.
– Давайте побыстрее, я тут поесть приготовила.
– Ладно.
Мишка получил ручку, но почему-то не пишет.
– Что такое? – спрашиваю я.
– В туалет хочу.
– Сильно?
– Да сильно. Если не пустишь описаюсь.
– Ладно иди.
Я напряженно жду и прислушиваюсь к звукам из коридора. Слышу звук спускаемой воды, потом голос Марины:
– Миша ты уже уроки сделал?
– Да.
– Тогда пойди ведро с мусором выброси.
Я мчусь в коридор и кричу на ходу:
– Он еще уроки не сделал. Не надо его посылать выбрасывать мусор.
– Да. А он сказал, что все сделал. Чем же вы столько времени занимались?
– Пытались начать делать, а потом ручку искали.
– А ну да…
Тут я спотыкаюсь о ведро с мусором. А где же Миша? Он опять сбежал во двор. Привожу его домой, но опять сесть за уроки не получается, – нам приготовили поесть, надо все съесть пока горячее. После еды усаживаемся за стол.
– Пиши: “Домашняя работа”.
– До-ма-ш…, – бормочет Миша, старательно выводя кривые буквы и от напряжения покусывая кончик ручки.
– Ой! Ай, ай, – вдруг вскрикивает мальчик и хватается за живот.
– Что с тобой? – с подозрением смотрю я на него.
– Живот! У меня схватило живот.
– Ты не врешь?
– Ай, как болит, – орет Мишка.
И надо же чтобы в этот момент пришли Мишины дедушка с бабушкой. Это родители бывшего мужа Марины, который пропал без вести. Они медики – с большим подозрением они относятся к стряпне Марины и привозят для Миши колбаску и паровые котлетки. Они конечно догадываются, что так Марина считает мясо вредным продуктом, то до Миши котлетки не доходят, она съедает их сама, приговаривая:
– Мой ребенок трупами убитых животных питаться не будет.
Но эти фразы предназначены только для моих ушей и в за это пол котлетки перепадает иногда и мне. Переубедить Марину, в том, что можно кормить Мишу куриными котлетами, было невозможно. Пунктик о “здоровом питании” прочно засел у нее в мозгу. Тут она стояла на своем прочно как глыба с памятником “вождю мирового пролетариата” на Куликовом поле в Одессе.