– Время Центрального региона России, – сообщил старик, не глядя на часы, – четырнадцать часов двадцать две минуты!
– Хорошо! У тебя здесь хранится немного – семьдесят миллионов рублей? – спросил Гиров. – Или больше?
– В доме находится, – дикторским голосом ответил старик, – восемьдесят три миллиона рублей и семнадцать копеек. Золота и драгоценностей на сумму семь миллионов двести тридцать тысяч, лотерейных билетов, облигаций и банковских пластин на…
– Хватит! – остановил его Гиров. – Бумаги, пластины и лотерейные билеты можешь оставить себе на мороженое! Всё, что хранишь ты здесь, капля в море. У тебя в банках и вкладах в триста раз больше. Так?
– Нет, только раз в сто больше, – ответил старик. – Может быть, и эта цифра мной занижена. Скажу проще. Деньги пока есть. Не жалуюсь.
– Вот и славно! Пока живи и наслаждайся! – приказал ему Гиров. – А сейчас ты – робот! Ты уже не радиоприёмник! Ты атомный биологический робот!
– Я робот, я робот, – Виктор Агафонович покачивался из стороны в сторону, – я – биологический робот…
– Иди, робот, к себе в огород, в подземный погребок, собери в чемоданы все свои сбережения с драгоценностями и вынеси их к нашей машине, к нашему «попрыгунчику»!
Сил у тебя для этого достаточно, ты ведь робот. Выполняй приказ!
Неуклюже покачиваясь из стороны в сторону, старик направился к входной двери. За ним следом вышли во двор Гиров и Платонов. Им только осталось ожидать в своём «попрыгунчике», когда прямо к автомашине принесёт деньги двуглавый «робот». Они отправились к машине.
Открыв погребок с искусственной системой охлаждения, старательно выполняя механические движения, старик спустился по деревянным ступеням, зажёг свет. Ярко освещала фосфорная лампа подземное помещение.
Легко отодвинув в сторону огромный пластмассовый ящик с корнеплодами, похожими на клубни картофеля, он открыл тайник. Без особого физического напряжения вытащил оттуда два увесистых куля, плотно набитый пачками денег. Развязал один из них, извлёк оттуда большую металлическую шкатулку. Посмотрел вовнутрь её. В ней блестели разного рода и вида драгоценности. Положил их обратно.
Потом вытащил на свет в плотно перевязанной матерчатой сумке, свёрток. Отбросил его в сторону и завязал мешок.
– Бумаги и пластиковые карты надо оставить себе, – механическим голосом сказал Виктор Агафонович. – Так приказано. Оставляю!
Ящик с корнеплодами поставил на место.
С необыкновенной лёгкостью он взял в обе руки два тяжёлых куля, загруженный ассигнациями, и направился с грузом к «попрыгунчику». Старик с лёгкостью держал мешки на вытянутых руках.
– А вы быстро вернулись, – удивился Снегирёв, обращаясь к Гирову и Платонову. – Чего вы рядом с машиной стоите? Садитесь – и поехали!
– Не спеши, Ванёк! – сказал Платонов. Вот дедушка подошёл. Он вот нам в кулёчках гостинцы принёс – сальца да пирожков в дорогу.
Двуглавый старик поставил кули рядом с автомобилем и приготовился выполнять дальнейшие указания.
– Молодец! – похвалил его Гиров. – Надеюсь, ты нас не обманул? Можешь быть свободным, робот!
Двуглавый старик поклялся, что здесь все деньги и драгоценности, которые имелись в доме. Крупных купюры, потому кажется, что их мало.
Платонов открыл багажник, а Снегирёв вышел из машины и приподнял один и кулей.
– Ничего себе тяжесть! – выразил удивление Снегирёв. – Ничего себе пирожки!
– Я робот! – бесстрастно произнёс двуглавый стрик. – Я – робот!
– Ты не робот, а мерзавец! – дал чёткое определение натуре и характеру Виктора Агафоновича Михаил. – Всё это, тобой украденное тобой, мы используем на благое дело. Ты уже не робот, а негодяй. Каким был, таким и останешься!
Старик встрепенулся, и горькие густые слёзы увлажнили щёки его обеих лиц.
– Я сообщу, куда надо… или в специальные карающие органы, – прошептал старик. – Вы будете наказаны.
– Если ты кому-нибудь в своё время на хвост перца насыпал, Виктор Агафонович, то не мы, а ты можешь получить… смертную казнь, – заверил старика Родион, закрывая багажник. – Не потому, что у нас много радетелей за справедливость.
– Тебя уберут, дедушка, быстро. Возможно, до суда и следствия, – пояснил Михаил. – Свои же тебя под землю спрячут, чтобы ты не потянул за собой очень и очень многих «уважаемых» господ, плюралистов, ультра-либералов и прочий хлам. Они ничего не боятся, но замочат тебя, старичок, на всякий случай.
– Я расскажу обо всём своему сыну. Он – главный обвинитель (скорей всего, прокурор) в нашем предместье, – тяжело вздохнул старик. – Верните мне, хоть половину! Отдайте!
– Пошёл отсюда вон, мерзкий старик и грязная попрошайка! – резко сказал Гиров. – Ты сможешь мне вернуть моих погибших родителей и сестру? Нет? Пошёл отсюда!
Дверца машины захлопнулась почти перед самыми носами старого персонального пенсионера и бандита. «Попрыгунчик» скакнул с места. Метров двести Виктор Агафонович пробежал следом за автомобилем. С ним уважительно здоровались редкие прохожие, односельчане.
Выбившись из сил, он упал на обочине дороги в большую грязную лужу. Обеими головами зарылся в ней, загребая руками в истерическом крике чёрную жижу. Потом, немного успокоившись, встал на ноги и, едва передвигая ими, побрёл к своему домику. Несчастный… пенсионер.
А их старенький, но довольно надёжный «попрыгунчик» помчался дальше, в основном, невысоко, на десять-пятнадцать сантиметров, поднимаясь над дорогой, но иногда прижимаясь к ней, и так во время движения происходило постоянно.
– Я ничего и не понял, – засмеялся Снегирёв. – Что это там у вас в багажнике, в мешках?
– Что тебе тут понимать, юный наглец? – возмутился Платонов. – Мы, считай, спасли тебе жизнь, а ты суёшь нос не в свои дела.
– Его уже наш груз не интересует! – сказал Гиров. – Мальчонка об этом начисто забыл и знать не желает. Так ведь, Ваня?
– Чего мне знать? – переспросил Снегирёв. – Я и не понял, чего я не должен знать. Скачем себе и скачем. Когда в город-то примчимся?
– Вот и славно. Скоро будем на месте, – улыбнулся Платонов и серьёзно сказал Гирову. – Миша, а ты зря двуглавому старику память не отключил. Он ведь что-то будет предпринимать.
– Это мне и нужно, – ответил Гиров. – Надо для того, чтобы не потом, а сейчас на существовании некоторых негодяев поставить жирную точку. Я готов. Постараемся похоронить возможные неприятности навсегда.
– Да. Сегодняшний случай, как две капли воды, похож на предыдущие, – заметил Платонов. – Все неприятности у нас ещё впереди.
Снегирёв отрешённо и блаженно разглядывал в окно машины пышную растительность, диких животных, перебегающих через дорогу и тех, которых он видел по обеим её сторонам. Тигры, волки, обезьяны, кенгуру…
Да, Россия – богатая страна. Всё в ней есть, но не для всех. Вскоре «попрыгунчик», поднялся на небольшую возвышенность, где дорога резко поворачивала вправо.
– Родион, загони нашего «попрыгунчика» на просеку, – сказал другу Гиров. – Я буду ждать местных экстремистов недалеко от шоссе. Я займусь этим один, так будет лучше.
Он решил отключить память двуглавому старику и его защитникам чуть попозже. Они забудут то, что делали в этот день с двенадцати до пятнадцати часов и о чём говорили. Такая вот запрограммированная амнезия.
К домику двуглавого старика, сидящего на скамеечке, подползи два электромобиля. Это были «змеевики». Быстроходный и комфортабельный автотранспорт фирмы «Президент». Виктор Агафонович Моблов уже почти пришёл в себя, но руки его, да и ноги, судорожно тряслись. Но одежда на нём по-прежнему была мокрой и грязной. Как бы, просто несчастный другой не имеет.
А к нему на трёх скоростных легковых «змеевиках» приехали гости из Большого Города – сын с женой и две дочери с мужьями и множеством детей разных возрастов. По их внешнему виду не скажешь, что они когда-либо бедствовали, недоедали и недопивали. Все упитанные и в шикарной одежде. В целом, с виду почти нормальные люди. У каждого только по одной голове, удлинённой, плоской, квадратной.
Родственники поочерёдно подходили к старику, обнимали его, мужчины пожимали руки, а потом проходили в дом.
– Дедушка, – спросила у Моблова маленькая девчушка с птичьим клювом вместо носа, – почему ты невесёлый? Конфетку хочешь?
– Спасибо, моя славная синичка, не хочу я конфет, – он погладил внучку по голове. – Скоро все будем одной капустой питаться.
– Как зайчики?
– Как они.
– Ой, как здорово!
– Яшка! – закричал вслед одному из мужиков старик. – Сын ты мне или не сын? Чего морду в сторону воротишь? Поди сюда! Успеете в доме-то поторчать!
– Чего, папа? – подошёл к нему довольно упитанный и крепкий мужик. – Говори! Я тебя слушаю.
Надо сказать, что сын его был, вполне, симпатичным парнем – высокорослый, чёрноглазый, брюнет.
Правда, голова его у Якова напоминала конусообразную пирамиду. Что ж поделать, если несуразным мутациям после нескольких ядерных войн поверглась не только часть «простых» людей, но и «сложных», весьма и весьма зажиточных и процветающих, жирующих на чужих костях и крови.
– Опять вся ваша свора ко мне за деньгами приехала? – прямо сказал старик. – Своих, что ли, мало? Привыкли дань собирать.
– Ты прав, отец. Мы все в обиде на тебя. Ты ведь очень богат. Куда тебе твои миллиарды? В гроб? Извини за откровенность.
– Какой ты заботливый, Яша! Как ты переживаешь за мои капиталы.
– Ладно. Не будем об этом, папа. С голоду мы не умираем. Но дети подрастают. Запросы растут. Это и ежу понятно.
– Ты лучше скажи мне, Яков, чего в ваших семьях нет. Одних особняков и дворцов за границей понастроено столько, что… Одним словом, заткнись и не зли меня!
– Молчу. Пойдём в дом! Хоть чаю попьём. Мы там тебе кое-какие продукты привезли и новую одежду. Эта на тебе уже сгнила и… протухла.
– Яшенька, ты же знаешь, что мне для родного сына и для дочерей ничего не жалко, – сразу в четыре глаза заплакал старик Моблов. – Но сегодня произошла страшная трагедия. Полчаса тому назад ко мне приехали двое колдунов на «попрыгунчике», один с чёрной бородой и наглыми глазами. Они забрали все деньги и драгоценности, которые имелись в доме. Хорошо, что бандиты не добрались до моих счетов. Там основное, там миллиарды. Они, эти сволочи, колдуны или… очень сильные гипнотизёры.
– Что ты такое говоришь, отец? Они забрали у тебя больше семидесяти миллионов рублей?
– Какие там семьдесят! Восемьдесят три миллиона рублей. Ещё и золота и драгоценностей на семь с половиной миллионов. Хорошо, что ценные бумаги, пластиковые карты и лотерейные билеты оставили.
– Где они? Впрочем, дорога одна. Ты же знаешь, в какую сторону они направились. На «попрыгунчике» они от нас далеко не уйдут. Догоним! Убьём! А если не догоним, то сегодня же их отыщем. Пусть деньги не такие большие, но они ведь принадлежат нам, семейству и клану Мобловых!
Яшка рванул ворот цветистой рубахи на груди.
Разволновался так, что даже облокотился на ветхий забор, который едва не завалился под его весом.
– Всё, что у них отнимете! – распорядился двуглавый старик, становясь на ноги, – Эти деньги и драгоценности можете забрать себе. Разделите на три семьи. Будет внучкам на конфеты и мороженое. Ничего не должно достаться врагам и мерзким недоумкам. А я уж, как-нибудь, пополню свой денежный запас в доме заново.
Коротко и довольно откровенно Яков назвал своего отца растяпой и потребовал, чтобы тот рассказал о грабителях всё, что знает. Но что мог такое запомнить и сообщить Виктор Агафонович сыну? У главного гипнотизёра наглые глаза. Оба молодые. С ними – какой-то пацан. Первые две цифры «попрыгунчика», вроде бы, «43». Хотя, кто его знает.
Буквально через несколько минут сын и мужья дочерей старика Моблова устремились в погоню за грабителями. Яшкин быстроходный легковой «змеевик» мчался по дороге на всех порах, с максимальной скоростью. Зятья на ходу готовили к бою автоматы-пулёмёты, тщательно проверяя содержимое патронов в запасных обоймах.
В данном случае, как считали они, не требовалось световое или электронное оружие. Достаточно и этого, чтобы ликвидировать банду нищих на жалком «попрыгунчике».
– Будем убивать бандитов и грабителей безжалостно! – приказал Яков, со злостью наваливаясь грудью на баранку. – Потом что-нибудь придумаем. Но всё должно пройти тихо и спокойно. Нам тут афиша и реклама не нужна. Бросим их трупы в какую-нибудь яму или овраг – и концы в воду.
– Я ещё никого и никогда собственноручно не лишал жизни, даже куропаток, признался первый зять Филимон. – Получится ли?
– Получится, – заверил второй зять Парамон. – Грабителей и проходимцев надо жестоко наказывать. Всё норовят прожить за чужой счёт.
– А нищеброды считают, – заметил Филимон, – что это мы, процветающие бизнесмены, чиновники и политики отбираем у них последнее.
– Хватит рассуждать! – адекватно среагировал на пустой разговор родственников. – Чего тут думать? Лопаты я с собой прихватил на тот случай, если придётся гадов зарывать.
– Плевать на эти деньги! – возмутился Филимон. – Нам и так их хватит! Запаслись на четыре поколения вперёд. Давайте, вернёмся назад!
– Не дрожжи, Филя! – сказал Яков. – Я уже их вижу.
Но видеть «попрыгунчика», его водителя и пассажиров он не мог. Ведь и транспорт, и люди, которых преследовал Яшка, находились в надёжном укрытии.
С небольшой возвышенности Гиров увидел бешено несущийся по дороге «змеевик». Улыбнулся. Скорей, это даже была не улыбка, а самый настоящий оскал хищника. Глаза не заблестели, а загорелись, оранжевым светом, идущим из глубины его противоречивой духовной субстанции. Чем-то, конечно, таковая отдалённо напоминает и человеческую душу, но только отдалённо.
В преображённом чёрнобородом с «колючими» тёмно-карими глазами Михаиле, который, по сути, ещё оставался тем далёким наёмным убийцей Георгием Пироговым, боролось добро и зло. Но при всех его великих, необычных способностях Гирову не дано было помнить и знать, кто он такой на самом деле, а только… предполагать. Но что бы ни делал Михаил Семёнович, он не сомневался в том, что служить только добру.
Само собой, Гиров уже несколько лет тому назад уничтожил бывшего мэра Большого Города, Василия Мурова. Бывший кот просто однажды не проснулся, умер, как говорят, легко и просто. Премьер-министра страны Абрама Ведева через пару месяцев Гиров отправил вслед за ним.
На очереди был президент Кондрат Друмба и пара десятков миллиардеров, самых наглых, дошедших до скотского состояния зажравшихся господ. Но Платонов старался убедить своего чернобородого друга в том, что всех гадов таким образом просто невозможно уничтожить. Ликвидируешь одного, так на его месте появится другой. Всё, конечно, так, но не сидеть же, сложа руки. Всех дел, понятно, не переделать, но и лениться не стоит.
Спустившись вниз с возвышенности, он почти вплотную подошёл к обочине дороге. Гиров послал мощный мысленный заряд-импульс водителю быстроходного «змеевика». Машина, которую вёл Яков, резко затормозила, почти рядом с Гировым.
– Чертовщина! – выругался Яшка и схватил в руки автомат, сунув в карман пиджака запасную обойму. – Сейчас нам, вероятно, придётся стрелять! С оружием – за мной!
Но открывать огонь по Гирову из скорострельного и надёжного стрелкового оружия им не пришлось. Выскочив из салона автомобиля, Моблов младший и его родственники побросали автоматы-пулемёты на землю. Безвольно опустили руки вниз. Вернее, у них просто не хватило ни физических, ни моральных сил их поднять вверх. О стрельбе по живым мишеням не могло вестись и речи.
Они с ужасом наблюдали за тем, как их автоматы-пулемёты, лежащие на земле, под пристальным взглядом обычного и наглого мужика переламывались, словно спички, становились мелкими металлическими фрагментами. В глазах преследователей стоял великий ужас.