– Ага, разогнался! – голос Велеса рокотал на весь отель, – все отвергал, лицемерный бывший друг!
– Но ведь можно было как-то поговорить, выпытать, – рассуждал домовой.
– А я и поговорил, и выпытал, – бог Нави успокоился и уменьшил тембр голоса, – да только толку от тех разговоров мало было, – Велес вздохнул, – все отрицает! А вот Леда, жена его, одну мысль подала.
– Какую же? – управляющий затаил дыхание в ожидании ответа.
– Сказала, думается ей, что не обошлось тут дело без вмешательства Первородных богов! Больше некому! Ибо нет ни у кого такой силы и власти, чтобы запечатать сущность в чужом теле, да так, что никакими силами не выцарапаешь!
– Да зачем это Первородным?! – Лихо Одноглазое уже не боялся гнева Велеса. То, о чем говорил бог Нави, не влезало ни в какие ворота, – Они давно исполнили то, что задумали! Давно разделили и миры, и власть над их обитателями! И для того, чтобы что-то изменить, Первородным достаточно объявить свою волю богам и полубогам, а не действовать за их спинами!
– Вот то-то и оно! – Велес ткнул пальцем в потолок, – и ведь не пойдёшь к Первородным! Не спросишь! Приходится самому догадываться, своими мозгами, так сказать, ворочать!
– И до чего вы со Сварогом и Ледой «додогадывались»? – голос Дормидонта журчал, как тихий ручеек. Переходить грань в общении с богом Нави опасался даже он.
Но Велес словно не заметил этого нарушения субординации:
– Через год, в следующую зиму, Королева войдёт в полную силу, – задумчиво проговорил бог Нави, – и Мара уже не сможет причинить ей вред, как бы ни хотела. А это значит, что у моей женушки осталось не так-то много времени!
– Но разделять тело и сущность Королевы нужно было зачем? – не понял управляющий.
– Затем, что нужно уничтожить и то, и другое, дурья твоя башка! – Велес щелкнул по лбу Лиха Одноглазого, – а сделать это когда одно вдали от другого будет крайне затруднительно!
– Значит, это Белобог подсуетился, – хихикнул Дормидонт.
– Не скажи, – задумчиво пробормотал Велес, – Чернобогу тоже не нужно нарушение баланса. А если Мара вберет в себя силу Королевы, она возвысится и может посчитать себя равной Первородным!
– Да, – кивнул домовой, – Мара может! И потом, мы ведь не знаем, кто отец девочки? Чья еще волшба и магия заключена в ней?
– Есть у нас догадки, – задумчиво проговорил бог Нави, – но пока озвучивать их воздержусь. Еще не время.
Управляющий и домовой поняли, что большего им узнать не удастся. Велес и так разболтался сверх меры. Наверно, богу Нави было необходимо рассказать обо всем хоть кому-то.
– Может, чайку? – предложил Дормидонт.
– А давай, – кивнул бог Нави, – и медовухи своей захвати. И медвежатинки вяленой! А то за неделю в Прави отощал на нектаре да ягодах!
– Это мы сейчас! Это мы мигом! – засуетился домовой и исчез в глубине бесконечного коридора, – в ваш номер подать? – донёсся голос Дормидонта словно из стены.
– Сюда тащи! – захохотал Велес, – пусть и Лихушко с нами почаёвничет не покидая пост, так сказать.
***
Снежана тяжело вздохнула, поняв, что она и русалки остались одни в совершенно незнакомо и не приспособленном для жизни месте.
– И что мы теперь будем делать, девушки, – Снежана переводила взгляд с одного девичьего лица на другое.
– Мы не знаем, Королева, – прошептала Розочка.
– Но вы ведь Королева, – удивлённо вскинула бровки Раечка, – вам и решать.
– Ну если мне и решать, – улыбнулась Снежана, – то первым будет решение, точнее просьба, прекратите меня называть королевой!
Русалки переглянулись.
– Вы ведь прекрасно знаете, что перед вами только оболочка, тело Королевы! А в нем, волею Велеса или каких-то других ваших богов, упрятана я! Снежана Королёва!
Русалки согласно закивали, подтверждая свою осведомлённость.
– А если знаете, – продолжила девушка, – то будьте добры называть меня по имени! Снежаной! Вы поняли?
Русалки снова кивнули, засвидетельствовав свою понятливость.
– И прекратите мне выкать! – вошла во вкус раздачи руководящих указаний Снежана, – я если и старше вас, то не на много!
– Хорошо, Снежана, – ответила за всех Римма, – будет так, как ты хочешь. Но выбор имени для тебя, это наименьше, что должно нас сейчас заботить.
– А что должно нас заботить? – растерялась Снежана.
– Во-первых, нам нужна тёплая одежда, – начала перечислять Рима, – а взять её неоткуда. Вот разве что шкуру с медведика стащить.
– Попробуй! – огромный медведь, все так же заглядывающий в проём, оскалил клыки, – но я бы не советовал, если жизнь дорога.
– Успокойся, мишка, – Снежана бесстрашно подошла к проёму и погладила медведя по голове, – она пошутила. Но приодеть русалок не помешает. Мне-то все равно. Тело Королевы создано для жизни в холоде, а вот они скоро окоченеют. И что делать, мы не знаем.
– Как что? – снова оскалился медведь, – сейчас на Севере весна! Все линяют! А потому, наберите шерсти и пуха! Обложитесь ими, да грейтесь.
– Ничем мы обкладываться не станем, – заявила Розочка, – я могу смастерить прялку, если будет подходящая деревяшка. Мой батюшка славным столяром был! Я многому от него научилась.
– А я выпряду нить! – обрадовалась Раечка, – матушка моя прясть всех дочерей своих обучила!
– Если найдется пара острых палочек, – приняла участие в общей задумке Риточка, – я свяжу для нас всех тёплые рубахи!
– А я сваляю валеночки! – закончила планировать гардероб Римма.
– Вот только где взять доску для прялки, – Розочка, огорчённо вздохнув, умерила пыл подруг.
– Найдем! – медведь наконец-то убрал из проёма голову и куда-то заспешил, – что замерли? – бросил девушкам, – марш за мной! – и добавил, усмехнувшись, – чай не королевы!
***
Если бы Велес решил заглянуть на Север спустя две недели, то не узнал бы ни оставленных здесь девушек, ни сам ледяной чертог.
Русалки, обряженные в длинные вязаные рубахи, весело топали по таким же вязаным половичкам, устилавшим пол.
Вдоль стен стояли сколоченные из обломков корабельной обшивки, занесенных течением в этот суровый край, кровати. По две с обеих сторон от возвышавшегося по центру ложа, доставшегося Снежане «в наследство» от Королевы. Мягкие перины и одеяла, связанные из пуха куниц, и набитые гагачьм пером, и такие же подушки обеспечивали русалкам такой комфорт ночью, о котором они даже не могли мечтать ни в Яви, ни в Нави.
Русалки утепляли ледяной чертог Королевы, где и как могли, и вскоре он начал напоминать пушистую вязаную варежку. Обращать внимание на эстетику ни у кого не возникло желания. Для Снежаны самым главным было, чтобы её горничные не замёрзли в этом суровом краю.
Сама же Снежана не нуждалась в каком-то дополнительном обогреве. Тело, доставшееся ей от Королевы, переносило холод намного лучше, чем тепло.
Первую связанную рубаху, Риточка поднесла Снежане. Не желая обижать русалку, девушка надела предложенную ожёжку, и едва не лишилась чувств через несколько минут.
Снежане казалось, что её с головой окунули в кипяток. Тело горело, она не могла свободно вздохнуть.
Почувствовав неладное, Римма тут же сорвала с девушки рубаху и чуть ли не на руках вынесла её за пределы чертога и положила на снег, еще искрившийся в лучах весеннего солнца.
Вскоре, красное, словно ошпаренное лицо Снежаны снова побелело. Только нежно-розовый румянец на щеках говорил о том, что девушка пришла в себя.
– Но ведь я не знала, – лопотала Риточка, – я не хотела.
– Никто не знал, – успокоила подругу Римма, – и мы понимаем, что ты не собиралась причинить вред ни телу Королевы, ни Снежане.
Инцидент был исчерпан, все успокоились, а Снежана, вернувшись в чертог, открыла платяной шкаф Королевы, выбрала один из её нарядов, состоявший из нанизанных на замёрзшую тонкую струйка воды ледяных шариков и снежинок, и облачилась в него.
– Очень неплохо, – девушка крутилась перед отполированной глыбой льда, служившей зеркалом, – что надо – прикрыто. А что не прикрыли снежки и льдинки – спрячем под волосами.
Русалки кивали, рассматривая Снежану. Они видели перед собой тело Королевы, но были бесконечно рады тому, что оказались рядом с этой жительницей Яви.
***
– Королева ты, или кто другая, – ворчал медведь, как всегда заявившийся к чертогу с раннего утра, – но обязанности той, что правит этим миром, тебе исполнять придётся!
– Я не против, – пожала плечами Снежана, – только скажите, что нужно делать?
– Да начнем с того, что снова моржи с тюленями за полынью воюют! Дурни пустоголовые, не знают, что скоро свободной воды на всех хватит! Нужно их рассудить и помирить!
– А может, лучше подождём? – попыталась увильнуть Снежана, – вы же6 сами говорите, что скоро лёд растает и свободной воды будет в достатке.
Медведю очень понравилось, что вот эта, спрятавшаяся в теле его любимой Королевы, обращается к нему уважительно, на «вы». А потому он только поворчал немного, но отступать от задуманного не стал:
– Нужно сейчас! Иначе поубивают друг друга.
– Но что я могу сделать, – совершено растерялась Снежана.
– Как что?! – рявкнул медведь, – прикажи! Ведь ты их Королева!
– Да какая я к черту королева? – прошептала Снежана.
– А кто об этом знает? – ухмыльнулся медведь, – пошли! Я рядом и подсоблю в случае чего.
В оконные проёмы выглядывали русалки, не имевшие понятия, куда этот страшный зверь уводит девушку.
Глава четвёртая
Кирилл выезжал за границу родного отечества уже не в первый раз.
Довелось ему побывать в странах южных и северных. В тех, что располагались за океаном, и в тех, до которых было, что называется, рукой подать.
А потому он прекрасно знал и о том, что такое таможенный досмотр и что из себя представляет паспортный контроль.
Но в этот раз все было иначе.
Едва самолёт санитарной авиации приземлился на самом краю аэродрома Зальцбурга, как к нему тотчас подали невесть откуда взявшийся трап. Не успел Кирилл достать впопыхах собранную дома сумку, как увидел через иллюминатор замершую у трапа машину с красным крестом на боку и ставшей уже привычной даже на родине надписью «амбуланс» через все ветровое стекло.
Два дюжих «качка» в белоснежных халатах, простучав по трапу подкованными подошвами ботинок, ворвались в салон самолётика, схватили носилки, на которых лежала девушка, все еще не пришедшая в себя не смотря на прогнозы Велеса, и потрусили к выходу, отодвинув с дороги Кирилла, словно не человек он был, а так – неодушевленный предмет.
– Folge mir! (следуйте за мной), – пролаял идущий позади носилок санитар, даже не соизволив оглянуться.
Кирилл понимал, что «приглашение», если так можно сказать, адресовано ему, всвязи с полным отсутствием еще кого-либо в салоне самолёта, а потому, подхватив сумку и натянув на лоб и уши спортивную вязаную шапочку, поспешил следом.
Едва Кирилл забрался в салон, как машина, не дожидаясь пока неторопливый пассажир усядется, рванула с места. Мужчина чуть не упал на сидение, оказавшееся как раз в нужном месте. Потирая ушибленный локоть, Кирилл понял, что при резких манёврах и немалой скорости, набранной авто со старта, носилки на которых лежала девушка даже не шелохнулись.
Один из «качков» вел автомобиль. Второй разместился у изголовья пациентки. Кириллу досталось место у ног девушки, что, впрочем, не мешало наблюдать за тем, куда едет машина.
Кирилл хотел было поинтересоваться когда и где они пройдут санитарный и паспортный контроль, но передумал, решив, что задавать вопросы в данной ситуации ни к чему. Что ни говори, он здесь гость, а они, вот эти двое, хозяева. И знают лучше него, что и как делать.
Автомобиль, даже не думая подъезжать к зданию аэропорта, все ехал и ехал вдоль взлётных полос, правда, на значительно расстоянии, словно опасаясь оказаться под брюхом идущего на посадку самолёта. Но отчего-то ни садиться, ни взлетать, невзирая на хорошую погоду, самолёты и не думали.
Наконец, слева по ходу движения автомобиля появилась реденькая посадка разрезанная надвое ответвлением дороги.
Едва въехав в это небогатое насаждение призванное хоть как-то укреплять и освежать приаэропортовскую территорию, автомобиль остановился. Правда, ненадолго. Боковая дверца авто отъехала в сторону, отрыва проход, в который тут же, что называется, влетел высокий худощавый мужчина неопределённого возраста.
Мужчина, едва сев в кресло напротив Кирилла, стукнул костяшками пальцев в перегородку, отделявшую водителя от салона:
– Gehen (поезжай)! – велел «качку» за рулём, и обратился к Кириллу на чистом русском языке:
– Как добрались?
– В принципе, нормально, – Кирилл удивился, услышав русскую речь, – вообще-то я неплохо знаю немецкий язык.
– Ничего, – усмехнулся мужчина, – практика мне не помешает. Так что, если вы не против, будем общаться на привычном для вас языке.
– Не против, – пожал плечами Кирилл, – как-то быстро все у вас здесь происходит, – добавил, неловко усмехнувшись, – словно по волшебству.
– Так и есть! – незнакомец расхохотался, – разве друг мой Велес вас не предупредил?
– Он много о чем меня предупреждал, – пробурчал Кирилл, – но одно дело слышать, а совсем другое – увидеть воочию. И, кстати, кто вы? И кто вон те два «болтуна»?
Незнакомец снова рассмеялся, да так, что у него выступили слёзы на глазах.
Промокнув глаза белоснежным платком, вынутым из нагрудного кармана пиджака, незнакомец приподнял шляпу с узкими полями:
– Позвольте представиться. Я – Рюбецаль! Хозяин и властитель этих мест!
– Странно, – словно раздумывая о чем-то, проговорил Кирилл, – я думал, что Рюбецаль владыка Силезии, а не Тироли.
– Так это когда было?! – продолжал веселиться дух гор, – процесс интеграции необратим! Гор много, духов мало. Вот и приходится мне присматривать за всем.
– Понятно, – подтвердил кивком усвоение услышанного Кирилл, – а эти двое кто?
– Как?! – удивился Рюбецаль, – вы не могли не опознать вервольфов! В ваших краях их называют вовкулаками. На юге старушки Европы – оборотнями.
– Ну уж простите – не узнал! – начал злиться Кирилл, – как-то не приходилось встречаться до сих пор!
– Не сердитесь, молодой человек, – увещевал Рюбецаль, – я стар и мне позволено быть рассеянным и забывчивым, – дух гор весело подмигнул.
Кирилл рассматривал этого «духа», сидевшего напротив, скрестившего вытянутые в проход длинные худые ноги.
Худощавое лицо, тонкий нос, немного загнутый и словно нависающий надо ртом. Впалые щеки и Квадратный подбородок, совершенно не портивший общее впечатление. Глубоко посаженные водянисто-серые глаза под белёсыми бровями. Гибкие кисти рук, покрытых выступающими голубыми венами. Тонкие пальцы пианиста, нервно вздрагивающие и словно отбивающие неслышную дробь. Узкие брюки лишь прикрывающие колени, белоснежные гольфы, туфли с пряжками, пикейный жилет и короткий пиджачок были словно созданы для него, равно, как и задорно сдвинутая набекрень островерхая шляпа.
Покрасовавшись вдоволь перед удивлённо разинувшим рот Кириллом, Рюбецаль, щелкнув пальцами, мгновенно преобразился, став самым обычным, одетым в добротный, но не слишком дорогой и вычурный костюм:
– Привыкайте, молодой человек, – снова открыто улыбнулся дух гор, – этот вы там, в вашей славянской глухомани, как напялите что-то одно, веками не снимаете! А мы, европейцы, любим менять и наряды и внешность.
– Вы о Велесе сейчас говорили? – догадался Кирилл.
– О нем, старикане замшелом! – подтвердил Рюбецаль, – сколько знаю его – все тот же зипун да свитка! И бородища, как метла!
– Сейчас это модно, – встал на защиту бога Нави Кирилл.
– Вот как? – удивился дух гор, – значит, друг мой давний модником заделался на старости лет?!
Кириллу порядком надоело обсуждать различия в менталитете, но он остерёгся перебивать и задавать вопросы. Но Рюбецаль, враз посерьёзнев, сам сменил тему, кивнув на девушку:
– Хорошо, что она спит. Спокойно доедем до места.