Я ошеломлённо взглянула на него. Это что? Намёк на извинения? Если этот благородный эо вообще способен на что-то подобное! Но больше он относительно этого ничего не сказал. Кивнул в сторону моего плеча:
– Не бойся. Простой болевой импульс. Так что? – склонил он голову. – Что ты видишь сейчас? Что изменилось?
– Я вижу… я не знаю, – честно призналась я. – Вообще не знаю. Но зла ты нам не желаешь, я вижу. Не знаю откуда. Благословение, наверное. Ты же хороший? А пытаешься казаться злым. Почему ты пытаешься всех оттолкнуть? Ты же одинок… Зачем?
– С чего ты взяла, что я одинок? – всё так же испытующе глядя на меня, спросил Вортам.
– Но ты же один сейчас! И в глазах у тебя тоска тоскучая! Я же вижу! Ты сам, наверное, её видеть не хочешь! А я знаю, что это! У Эстэриола такая же была, когда мы встретились!
– О боги, только не вздумай себе что-то из этой категории придумать! – Вортам аж руки вперёд выставил, оскалив правый клык и брезгливо сморщившись.
– Да нет же, я не про это! – смутилась я, но уже не могла остановиться. – Я подумала, что ты такой же, как он. Один совсем на свете, а рядом никого, вот и стал такой, а на самом деле сердце у тебя доброе, ты просто обжечься боишься и…
Вдалеке послышался шорох: Эстэриол возвращался от ручья. Вортам вздохнул и разочарованно покачал головой:
– Ты ничего не поняла, ожидаемо… – грустно улыбнувшись, сказал он.
Чёрный взгляд опять остановился, и больше Вортам так и не сказал ни слова, ещё долго сидя у затухающего костра.
5. Хутор
Эта ночь прошла не в пример спокойней предыдущей. Я спала беспробудно до самого утра, чувствуя себя в полной безопасности в объятьях Эстэриола и под присмотром нашего могущественного проводника. Так хорошо выспалась, что проснулась по университетской привычке рано. Даже Эстэриол ещё спал. А вот наш спутник нет.
Над разгоревшимися свежими поленьями уже закипал наш собственный с Эстэриолом маленький котелок с водой, рядом грелся второй – с остатками вчерашней похлёбки. Вортам сидел неподалёку на бревне, курил трубку и неотрывно смотрел на меня каким-то невидящим взглядом. Я хотела было улыбнуться и пожелать доброго утра, но смутилась, со сна растерявшись, как теперь себя с ним вести после вчерашнего разговора. Вортам вздрогнул, будто очнувшись, и отвернулся.
Завтрак доели в молчании. Правда, уже не напряжённом, а обычном – сонном и спокойном. Вортам без слов забрал свой грязный котелок и прямо так запихнул в кофр у седла. Я даже спросить не успела, могу ли помыть? Маг зыркнул на меня, и желание лезть тут же отпало. Костёр тушил он тоже незамысловато. Я еле отвернуться успела, когда он без стеснения встал и потянулся к штанам. Зашипело и завоняло, а я, покрасневшая, побыстрее потянула запряжённого Ниамо прочь, стараясь не оглядываться. И не хихикать. Судя по звуку, Эстэриол решил мастеру помочь.
Кони без понуканий шли следом, таща на себе поклажу. И наш Ниамо, плетущийся в конце, и Бор Вортама, неотступно следующий за магом. Я почему-то не сомневалась, что вороной преданно последует за хозяином хоть в личные чертоги Далина! Да и не могло у мастера быть другого коня. Это ведь не просто транспорт или тягловая сила, как у крестьян. Для мага, тем более вольного, конь должен быть верным другом! По крайней мере, мне так казалось.
Когда я поравнялась с подыскивающим удобный путь через ручей Бором, то ласково погладила его по бархатистой морде. Конь принял ласку, но спокойно и без энтузиазма. И правильно, верный конь не должен позволять чужим лезть к себе. Я только потом подумала, что мог ведь и укусить, но всевидящий Вортам, скорее всего, проконтролировал, чтобы я – дурёха – не осталась без пальцев.
Что делать с самим магом, я не знала. После вчерашнего разговора во мне всё переменилось внутри, как с Анисой, которая при первой встрече такой же ж гадиной показалась! А вот внешне, как было, так и осталось. Вортам был всё так же сдержанно нелюбезен, а Эстэриол всё так же мялся. Только у меня что-то изменилось в душе. Будто щёлкнуло. И пусть я не понимала Вортама, но страх покинул меня, похоже, навсегда.
Интересно, это он специально сделал? Вчера. Когда заставил вслух всё, что я думала, проговорить. Ведь действительно полегчало! Действительно помогло, изменилось. Он по-новому показал мне себя. Да, понятнее не стало, но что-то появилось ещё. Что-то ускользающе-важное. Хотя кто его знает? Может, ему вообще плевать на нас? Ему же лет много, а со мной он мог просто поболтать от скуки. Но глаза-то не врут. А глаза хорошие. Пусть и пугающие до икоты, если придавят своей чернотой и бровями насупленными. Так и хочется как кролик замереть и не дышать, пока сам не отпустит.
Не знаю, но почему-то, первый раз в жизни, мне не хотелось делиться этим маленьким эпизодом с Эстэриолом. Я даже мысленно попросила его – дала ощутить свои эмоции, и Эст кивнул и отвлёкся на поиск интересных поганок. Казалось, что это личное. Не моё, но Вортама. То, что было показано лишь для моих глаз. А почему? Может, я ему кого-то напомнила? Или просто понравилась? А может, как раз и ни то, и ни другое, а я всего лишь оказалась малознакомой проходящей девушкой, от которой ему ничего не нужно, а значит, можно развлечь себя беседой? Ведь я для него всего лишь бабочка-однодневка. Моя жизнь вспыхнет и погаснет, теряясь минутами в его веках.
Я вздохнула, отгоняя размышления. Пожалуй, действительно стоит тренироваться больше. И избавить мастера от своих ковыряний хотя бы ненадолго. Я подняла голову, поймала на лице блики солнца, пробивающегося сквозь листву, и стала повторять про себя рецепты зелий, которые знала. Эстэриол одобрительно улыбнулся.
К обеду мы вышли на дорогу. Она выпрыгнула на нас из низкого ельника, обозначая место расставания. Почему-то мне не хотелось, чтобы Вортам уходил. Он, конечно, не самый приятный собеседник, но с ним было спокойнее. И интереснее, даже несмотря на то, что разговоры разговаривать не получалось да и не хотелось.
И я так и не смогла понять, кто же он, почему?.. Столько вопросов остались не то что без ответа, а незаданными. А теперь, когда ещё свидимся? Может, никогда? От этой мысли неприятно похолодело под рёбрами.
Вортам вышел на пыльную землю первым, ткнул пальцем вниз:
– Дорога.
И не успели мы даже рты открыть, чтобы что-то ответить, как маг одним быстрым движением запрыгнул на спину вороному и, не прощаясь, исчез в облаке пыли. Ты-дых, ту-дух, и всё! Будто привиделся.
Я неловко взмахнула рукой, понимая, что он всё равно меня не увидит. Рядом со мной мелькнула такая же рука Эстэриола, а вслед за этим жених громко с фырканьем выпустил воздух и хлопнулся на покатую обочину, потрясая головой:
– Боги, ну и дядька! – выдохнул он. – Давно я себя таким навозом не чувствовал! «Молодец»! Век не забуду! Хуже, чем выговор от Вапвина!
Я улыбнулась, достала у Ниамо из кофров пару корок хлеба и села рядом. Протянула Эсту одну, сама укусила вторую и призналась:
– Жаль, что он уехал…
– Не поверишь, и мне жаль! – ответил мой возлюбленный, уминая хлеб. – Это такой мастер! Мне бы такую силу! А воля, Аябэль?! Да я такого не видел никогда! Он вообще магией не пользовался! Ты представляешь? Вообще! Вот это дисциплина!
– Как не пользовался? – опешила я. – А отвод глаз? А купол в крепости? И этот, когда он тебя парализовал…
– Так – не пользовался! Насчёт паралича я не знаю, не видел же сам, а в остальном – всё амулеты! Сам вообще ни-ни!
– А какой в этом смысл? – удивилась я.
– Дисциплина, – вдохновлённо ответил возлюбленный. – Маг такой силы – и не пользуется магией в бытовых целях! Ты хоть представляешь, какая это воля? Да даже я уже неосознанно некоторые вещи как должное воспринимаю!
Я рассмеялась:
– То-то он злобный такой! Ха-ха-ха! А я-то… А я-то!.. А я ему какие-то трагедии приписывала! А он… ха-ха! А он просто из-за дисциплины такой!
Я положила голову на колени, всё ещё сотрясаясь от смеха. Эстэриол и сам хохотал. Интересно, услышь нас Вортам, разозлился бы? Теперь мне почему-то казалось, что нет.
– Но если он магией не пользовался, то как ты узнал, что он такой сильный? – отсмеявшись, спросила я.
– Так тут дело-то немудрёное. Мне того раза в крепости хватило, чтобы понять, на какого мастера мы нарвались. А сейчас, он, чем ближе к Баталону, тем больше закутывался, заматывался. Ты же и сама заметила, наверное, что легче дышаться стало рядом с ним? Бояться перестала тоже. А оно связанно. Точно говорю – прячется от кого-то. Или выслеживает. Наверное, поэтому и дисциплину такую блюдёт, чтобы не засекли.
– А мы? Ты же колдовал при нём! – удивилась я. – Нас же почувствовать могли.
– А мы тут при чём? Со стороны если – так мы вообще вдвоём шли. У Вортама амулет отвода, Бор – обычный конь, а мы просто мимо проходили. Мы-то кому нужны?
– Хвала богам – никому! – выдохнула я.
– Ага, – кивнул Эст. – Правда, здорово?
– Правда! – весело подтвердила я, закинула последний кусок в рот и поднялась, чтобы отправляться дальше.
Это был ещё не Триреченский тракт, но до него было уже рукой подать. Мы двинулись дальше в сторону северо-запада, Вортам же скрылся на юге. Наверное, всё же в сторону Баталона путешествует. Интересно, чего он ищет-то? А мы?
– Эст, а дальше что делать будем? – спросила я.
– Ща! – поднял палец жених и замер.
Я покорно встала, глядя по сторонам, ожидая, когда он закончит колдовать.
– Там деревня, – указал Эстэриол на север.
– А как ты узнал? У тебя же нет… как ты говорил? Метки.
– А тут по-другому работает. Я просто с дороги воспоминания путников считал.
– А так можно?
– Ну да. Тут же свежие ещё, не выветрились, можно подхватить и примерно по образам и фону догадаться. Тут недалече, за полчаса придём. Пошли?
– Пошли! – кивнула я.
Вскоре дорога вынырнула на перекрёсток. Жёлтая широкая полоса тянулась к полям, плавно вспрыгивая на невысокие холмы и ныряя в низины. Мимо прогрохотала телега, вдалеке виднелась стайка ребятни, а на полях мелькали светлые рубахи крестьян. Туда мы и пошли.
Ближе к полю от тракта отходило ещё две дороги в разные стороны. Эстэриол не стал колдовать, а просто предложил выбрать мне. Я махнула рукой на запад, и мы свернули.
– Тут везде хутора поблизости, дальше деревня. Вон, гляди, Аябэлька! Уже дым вдалеке видно. Если повезёт, выспимся в тепле.
– А я знаю, – внезапно ответила я, сама удивившись. – Мы тут были с дядьками. Правда, я не помню ничего… Но сейчас вроде узнаю места. И со Свахтой мы тут должны были проезжать, и не раз.
Я задумалась, пытаясь поймать ускользающие видения. Гор отсюда не видно ещё, а вот если дальше по тракту идти, скоро встанут на севере. В своём воображении я уже видела их ломаные вершины. Но ведь и на запад горы лежат. Если пойти туда, то рано или поздно будут видны Северные Пики, а за ними, далековато, правда – Сидиен.
Интересно, а Хартхор ещё помнит меня? Ему бы понравился Эстэриол. Да и старику Рэйдвару, которого я видела всего пару раз, наверное, было бы интересно поболтать с магическим гостем. Самый старший белый был полной противоположностью ученика – затворник до мозга костей, не вытащишь. Может, мы с Эстэриолом заглянем в Сидиен потом? Если нас ещё пустят… И я увижу своего «братика», неизменного, вопреки векам, а он удивится, как я повзрослела и похорошела. Узнает ли он меня? Узнает, я уверена. Как бы хотелось его вновь увидеть! И остальных. И Мальриса, и Зурба. Где они сейчас?
Я вспомнила, как получила последнее письмо от Мальриса. Это уже в Нэвэрете было. Он писал, что возвращается в Энэко. Говорил, что рад за меня, что я устроилась и работаю, и пообещал, что обязательно навестит, когда в следующий раз будет в Нелита. Но так и не навестил пока. Видимо, не заметил, как пролетел почти десяток лет.
Дядьки и до этого мне писали. Письма настигали меня в разных уголках страны, я любила их перечитывать в дороге. Свахта злился, но молчал. Но со временем письма становились всё реже и всё короче. Я ведь взрослела, становилась девушкой. Мне было сложно писать о каких-то сугубо женских вещах и жаловаться неудобно, а дядьки, я сейчас только понимала, чувствовали себя всё более неловко. Я не обижалась на них, да и зачем? У меня работы хватало, а они справедливо полагали, что у меня уже своя жизнь. А раз я не жалуюсь, то и зачем бередить меня воспоминаниями о путешествиях?
Зурб перестал писать мне ещё раньше Мальриса. Я аккуратно спрашивала про него у заезжих гномов в надежде, что кто-то из них его знает, но его никто не встречал. Это ведь только кажется, что гномы все одной компанией ходят, а так-то их миллионы. Но однажды мне «повезло» – один из них действительно знал Зурба. Рассмеялся мне в лицо тогда и спросил, что мне нужно от этого забулдыги? И бросил, что тот, наверное, помер где-нибудь в канаве уже давно.
Больше гном говорить со мной не стал, да и был не в настроении – торговля не задалась у него. Я плакала три ночи подряд, а на четвёртую твёрдо решила, что гном обознался. Ведь я знала своего дядюшку Зурба, он бы никогда… Никогда бы не сделал так, чтобы я три ночи подряд его оплакивала. Нет.
Вот бы встретить его ещё раз! Убедиться, что всё хорошо, или помочь чем сможем, если потребуется. Алета, может, подсобишь нам? Может, есть ещё шанс увидеть старого друга? Если есть, помоги мне, Алета!
Эстэриол сжал мою руку и улыбнулся:
– Молись. Алета милостива, и тебе милости отсыпала. Если есть шанс, я думаю, она поможет. А я помолюсь с тобой. Я бы не против пожать руку этому Зурбу.
Я улыбнулась в ответ, но опять погрустнела и спросила:
– А батюшка? Бирт. Как ты думаешь, я смогу ещё раз увидеть его?
Эст огорчённо пожал плечами:
– Этого я знать не могу. Тут уж, действительно, воля богов решит. Блуждающий лес ведь на то и блуждающий, что лишь боги знают, куда его приблудит в следующем году. Говорят, что его и не видно последние лет пять на нашем континенте. Появлялся в районе Хольгер-Мерая разок, лет семь назад, и всё. Мы эту аномалию изучали на теории божественной магии. Я и сам читал, но оно ж, как и всё божественное, малоизучаемо. Там поди пойми вообще, что и зачем? Боги сами какие-то свои дела делают, а нас в них особо не пускают. Хотя старших, может, и да. Но точно не студентов Светоча! Так что я могу лишь предполагать. Думаю, Бирт, когда тебя с рук на руки Свахте передал, вернулся в состояние духа обратно. И вряд ли он тебя помнит. Вряд ли он вообще знает, что ты у него когда-то жила… Эй, Аябэль?
Эстэриол обернулся на меня, глотающую слёзы, и подошёл, чтобы заключить в объятья.
– Эй, ну? Аябэль…
– Ты это так спокойно сказал…
– Прости, прости, любимая…
– Ничего, – шмыгнула я. – Я же знаю. Но я только сейчас поняла, что у меня только ты и есть. Знаешь? – я отодвинулась, чтобы заглянуть в светло-синие глаза. – Я вот жила-жила до этого, а внутри будто где-то сидело, что ещё чуть-чуть, и мы к батюшке поедем, и по-старому всё будет, надо подождать просто… А сейчас только поняла, что нет. И что у меня только ты один и есть! И…
Эстэриол сжал меня крепче, уже собираясь возразить, но я перебила:
– Это не плохо, милый. Совсем не плохо. Я просто взрослой себя почувствовала, глупо, да?
– Нет, почему? – улыбнулся Эст, заглянув мне в глаза. И у него покраснели, ну вот, расстроила. – Не глупо. Я вот сколько лет уже сам, и с тобой тоже, о тебе забочусь, а всё себя каким-то пацаном чувствовал. И только сейчас начинаю понимать, что я ведь мужчина, что у меня уже семья моя есть. Ты да Ниамо, пусть он и конь. И что?
– Да и всё, – хлюпнула я, тепло прижавшись к пыльному плечу щекой. – Пошли уже, а то живот бурчит.
«Прошлое в прошлом» – писал Микури-Аллория, – «если сожалеть о нём, можно упустить настоящее и лишиться будущего». Так и Эстэриол говорил иногда, когда вспоминал своё детство. Да и я старалась.