Диана Логунова
Frozen. Острые чувства
Пролог.
– Ты обещал мне, что всегда будешь моим! Только моим!
Адриана истерично кричала. Ее тело дрожало от страха и ярости, но она продолжала колотить ладонями по моей груди.
– Почему ты так себя ведешь? Ненавижу тебя. Слышишь? Ненавижу, что я делала, делаю и буду делать все для тебя, но этого мало, чтобы ты полюбил меня. Что я должна сделать, чтобы ты полюбил меня? Что? Скажи мне!
Адриана оттолкнула меня вместо того, чтобы снова ударить. Я сделал шаг назад, давая ей то пространство, в котором она нуждалась.
– Я надеялась, что со временем смогу стать тебе чем-то большим. Я думала, что ты полюбишь меня.
Адриана хрипло рассмеялась. По ее щекам потекли слезы. Это был первый раз, когда она плакала в моем присутствии. Адриана яростно смахнула слезы.
– Я пиздец какая тупая. Всегда на что-то надеюсь. Всегда думаю, что будет так, как я хочу.
– Разве это не так? Ты добилась того, чего так сильно желала.
– Я хотела не этого. Рассказать, чего я хотела на самом деле?
– Будь так добра, поведай мне свой рассказ…
Глава 1.
*Адриане 6, Нико 15*
Адриана.
Верите ли вы в любовь с первого взгляда? Джино Черви писал, что любовь с первого взгляда – самая распространенная глазная болезнь, а Пенни Джордан считал, что любовь с первого взгляда глупая сказка, фантазия, в которую нельзя верить. Многие люди считают, что любви с первого взгляда не существует, что это лишь физическая потребность организма. Но если вы с первого взгляда не чувствуете, что этот человек – ваш, то есть ли смысл продолжать выстраивать с ним более глубокую эмоциональную связь?
– Мама, а существует ли любовь с первого взгляда?
– В нашем мире любви вообще не существует, милая. Браки по расчету, династические союзы и только то, что принесет многим людям выгоду.
Мама быстрыми движениями поправила мое розовое пышное платье, в котором я была копией Шарлотты из мультфильма “Принцесса и лягушка”. Мамино искусно накрашенное лицо исказилось от негодования, а губы, накрашенные темно-красной помадой в цвет платья, поджались. Я была уверена, что она закатит глаза, но мама воздержалась и медленно вздохнула.
– Адриана, прошу тебя, потерпи два часа, а потом играйте с Авророй сколько хотите. Не дай Бог, вы испачкаете платья за десять минут до приезда Капо [1] Риццо, Капо д'Амико и его семьи. Девочки, вы должны произвести хорошее впечатление.
Я выпрямила спину и вздернула подбородок. Мне было шесть, но я знала, как важно произвести хорошее впечатление на людей, но до моей четырехгодовалой сестры донести данную мысль было сложнее. Моя младшая сестра была обычным ребенком, который хотел играть и веселиться. Ей нравилось ее бальное платье, – отличающееся от моего лишь оттенком розового, на котором пятна были бы менее видны, – потому что оно делало из нее принцессу, а не потому, что она хоть что-либо знала о манерах и хорошем впечатлении. Родителям давно следовало это понять, но они ожидали, что Аврора будет такой же, как я. Взрослой, собранной, смелой, сдержанной. Я понятия не имела откуда данные качества взялись во мне, а они пытались заставить меня воспитать это в Авроре.
– Все будет хорошо, – заверила я маму.
Лицо Авроры отразило то, как она недовольна ситуацией, но, к счастью, не заплакала. У мамы началась бы паника, если бы мы перестали действовать строго по плану. Сестра была очень эмоциональным ребенком и пускала слезы каждый раз, когда ей что-то не нравилось. Таких детей называли плаксами, но я предпочитала говорить “чувствительные” и “принимающие все близко к сердцу”.
– Идем, гости вот-вот приедут! – мама взяла Аврору на руки, понимая, что она не сможет идти также быстро, как мы.
Напоследок мама еще раз взглянула в зеркало, чтобы поправить пару прядок, выпавших из прически в то время, когда она гонялась за нами по всей комнате.
– Милая, вы с девочками прекрасно выглядите, – сказал папа, встречая нас в холле.
Мамины шпильки и мои маленькие каблучки звонко стучали по серому мраморному полу, пока мы приближались к папе. Он, как и всегда, был одет в темно-серый костюм. Серый был папиным любимым цветом, поэтому холл, кухня и ванная имели один стиль. Даже его домашний халат и тапочки были серого цвета. Нам повезло, что за планировку остальных комнат взялась мама, иначе бы мы жили как в черно-белом кино.
Папа замешкался, не зная, что делать. Взять меня на руки, чтобы показать какая мы дружная и любящая семья? Или поставить рядом с собой, чтобы показать нашу взрослость и воспитанность? Обменявшись взглядами, родители предпочли второй вариант. Сестру поставили рядом со мной и строго приказали слушаться.
– Если будешь вести себя тихо, то я дам тебе свою новую куклу, – пообещала я, зная, что только подкупив Аврору, можно гарантировать ее прилежное поведение.
– Договорились, – согласилась Аврора.
Дверь в наш дом распахнулась. Лица родителей расплылись в улыбках и нам с Авророй тоже пришлось сделать приветливое выражение лица. Мы хорошо знали нашего Капо – Лоренцо Риццо, так как наш отец был Консильери[2], его советником, но Капо “Семьи” мы видели впервые. Наши кланы лишь недавно прекратили враждовать, но перемирие было хрупким, поэтому все искали решение, как объединить наши миры. По этому случаю Капо со своими семьями и советниками собирались вместе. Это было опасно, так как никто из наших семей не пощадил бы жен и детей, если бы вновь вспыхнул конфликт.
Первыми в дом зашли охранники нашего Капо, а затем и сам Лоренцо Риццо со своим сыном Леонардо, которому было около семнадцати лет. Леонардо был копией своей матери, которая скончалась от рака более года назад. Затем в дом вошло семейство д'Амико. Все пятеро мужчин были невероятно высокими для своего возраста, когда женщина – мать четырех сыновей и жена – была не больше метра семидесяти. Их советник шел за спиной своего Капо, поэтому рассмотреть его не удалось. Он прибыл без семьи.
– Лоренцо, Леонардо, рады видеть вас вновь, – отец крепко пожал руку своему боссу, после этого обратился к гостям. – Леон, Селесте, рады вас приветствовать в нашем доме.
Пока родители соблюдали обычные правила этикета, здороваясь и знакомясь с гостями, дети стояли в стороне, ожидая своего часа. Мальчикам не было никакого дела до меня и Авроры. Они даже не смотрели в нашу сторону, поэтому я решила исправить ситуацию. Подойдя к отцу, я дернула его за рукав и мило улыбнулась, намекая представить нас. (Омерта́: никто не может сам подойти и представиться кому-то из «наших» друзей. Он должен быть представлен другим нашим другом).
– У маленькой леди есть характер, – рассмеялся Капо “Семьи”. – Спасибо, что напомнила, иначе мы бы забыли познакомить вас.
– Леон, Селесте, мальчики, – обратился мой отец. – Это мои дочери – Адриана и Аврора.
Я улыбнулась, сжав руку младшей сестры. Мне бы не хотелось, чтобы взрослые почувствовали наше волнение, хотя Аврора выглядела больше смущенной, нежели взволнованной. Она не привыкла к такому вниманию, когда я наслаждалась им.
– Риккардо, Гемма, девочки, – обратился к нам синьор Леон. – Это мои сыновья – Нико, Тео, Маттео и Ромео.
Мой взгляд нашел Нико д'Амико. Мое сердце сделало кульбит, а в животе запорхали бабочки при виде высокого, темноволосого и кареглазого парня. Он был старшим из братьев и излучал силу. Мое сердце было украдено раз и навсегда. Тео выглядел точно так же, как Нико: темные волосы, карие глаза, практически тот же рост, но они не были близнецами. Он не произвел на меня то же впечатление, что и Нико. Маттео и Ромео были русыми, как их мать, но цвет глаз у них был разный. Нико, Тео и Ромео унаследовали глаза отца, а Маттео был единственным, у кого были голубые глаза матери.
Я сделала шаг вперед и посмотрела в глаза Нико. Аврора, наоборот, опустила голову вниз, испугавшись и застеснявшись парней.
– Нико, ты очаровал маленькую принцессу, – сказала синьора Селесте.
Мне хотелось сказать, что я взрослая, но это было бы невоспитанно и смешно. Мне было шесть, а Нико пятнадцать. Он видел во мне ребенка, и я действительно была им. Меня это не остановило. Весь вечер я кружила около Нико, как птица над своей добычей. Он не мог меня игнорировать, но было заметно, что вместо роли няньки он лучше бы обсудил дела бизнеса мафии.
– У вас удивительная девочка, – сказала синьора Селесте, когда мужчины отлучились перекурить.
– Да. Мы ждали мальчика и были сильно удивлены, когда акушерка сказала, что у нас дочь, но мы нисколько не разочаровались. Адриана с первых дней показала, что ничем не хуже мальчишек.
– Уверена, она разобьет много мужских сердец.
– Что-то мне подсказывает, что ей нет дела до других мальчиков. Она по уши влюблена в вашего Нико.
– Ей шесть. Пройдет через пару дней.
Все были уверены, что через день я забуду о Нико д'Амико, но все они ошибались. Я превратила жизнь родителей в кошмар, требуя отвезти меня к Нико. Я устраивала забастовки, отказываясь есть, спать, учить уроки. У родителей всегда находился аргумент, чтобы пресечь мои протесты. Меня манипулировали моей же слабостью – Нико. Говорили, что ему нужна сильная и здоровая девушка, поэтому я ела и ложилась спать. Говорили, что ему нужна умница и хозяйка, поэтому я учила уроки и убирала игрушки. Это было единственным рычагом давления на меня.
[1] Капо – Дон (итал. don, итал. capomafioso) – глава семьи.
[2] Консильери (итал. consigliere) – советник семьи, человек, которому дон может доверять и к советам которого прислушивается. Он служит посредником при разрешении спорных вопросов, выступает посредником между доном и подкупленными политическими, профсоюзными или судебными деятелями либо выполняет роль представителя семьи на встречах с другими семьями.
Глава 2.
Нико.
Я поправил рубашку Ромео. Он ненавидел официальную одежду, пытаясь стянуть ее уже второй раз за последние полчаса, но я пригрозил взглядом.
– Нет, Ромео. Ты не сможешь снять с себя костюм, пока мы не вернемся домой после ужина с Капо “Коза Ностры”. Ты должен вести себя как настоящий мужчина. Посмотри на меня, Тео и Маттео. Нам тоже не нравится эта одежда, но она часть нашей жизни, и мы должны терпеть неудобства.
– Не люблю, когда ты умничаешь, – пробормотал Ромео, но рубашку оставил в покое.
– Никто не любит, когда Нико умничает, – рассмеялся Маттео, поправляя свою прическу.
– Тогда почему он это делает? – спросил Ромео.
– Он делает это на правах старшего брата, – ответил Маттео.
– Это нечестно, – застонал Ромео. – Получается, что над Нико никто не властен. Тео слушается только Нико, ты слушаешься Тео и Нико, а я слушаюсь вас всех. Вы все будете умничать и чему-то меня учить, а чему я буду учить вас?
– Терпению, Ромео, терпению, – ответил Тео.
Я рассмеялся и быстро обнял младшего брата, пока родители не видят. Они говорили мне заботиться о младших братьях, но подразумевали под этим строгость и жесткую дисциплину, словно я должен был воспитывать солдат. Объятия и сказки на ночь были запрещены, но я все равно делал это. Мы жили в одной комнате, и никто не контролировал нас после отбоя. Мне не хотелось, чтобы Маттео и Ромео выросли такими же, как я. Холодными и бесчувственными. Тео уже был жестоким для своих одиннадцати лет, но все же мне удалось показать ему братскую любовь, что сделало нас самыми близкими друг другу людьми. Я видел, что Маттео и Ромео тоже были связаны, но списывал это на двухлетнюю разницу в возрасте.
– Вы готовы? Не будем заставлять родителей ждать нас.
Отец терпеть не мог опаздывать и непунктуальных людей. (Омерта́: всегда являйтесь на назначенные встречи вовремя.) Он постоянно повторял, что время навсегда останется самой дорогой валютой на свете. Мама тоже не любила опаздывать. Она чувствовала, что подводит людей, если задержится хоть на минуту. Стоит ли говорить, что Маттео и Ромео были одними из самых непунктуальных людей на всем белом свете? Они могли быть готовы в последнюю минуту до выхода, как было сегодня, когда мы с Тео уже томились в ожидании.
Мы вышли из комнаты и с родительских лиц ушла нервозность. Они боялись, что мы вновь заставим их ждать и опоздаем на ужин с “Коза Нострой”. Наш Консильери, Пьетро Кавалли, уже ждал нас в машине. Он был невысокого роста, лет семидесяти. Его жена не смогла сопровождать его на ужин, что нарушало правила перемирия, но Пьетро ни за что бы не поднял больную жену из постели. Не то, что мой отец. Уверен, будь мама на грани жизни и смерти или в бреду, он все равно бы заставил ее появиться на приеме. Мы уже проходили это, когда папа вытащил маму на какой-то праздник, когда она была беременна Маттео. Воды отошли прямо во время танца, и мы едва успели доехать до больницы.
– Вы хорошо выглядите, мальчики, – сказал папа. – Надеюсь, вам не надо повторять правила поведения на ужине.
– Нет, отец, – хором ответили мы, по очереди присаживаясь в машину.
Это было еще один маниакальным пунктом отца. Мы все делали по старшинству. Стояли, входили в помещение, представлялись. Возникало ощущение, что отец не может запомнить наши имена и просто дал нам клички “один, два, три, четыре”.
– Ромео, у Консильери Риккардо Бертини две дочери твоего возраста, но это не значит, что у них есть машинки. Будь добр, не проси их, когда тебе станет скучно, – сказал отец.
Я промолчал. Машины были слабостью Маттео. Ромео до ужаса любил космонавтов и супергероев. Тео и я в детстве обожали динозавров за их силу и мощь.
– Почему девочки всегда играют только в куклы? – спросил Ромео. Он любил задавать слишком много вопросов.
– Ромео, научись терпению. Неужели ты хочешь произвести плохое впечатление на семью “Коза Ностры”? Этот союз многое значит для нас, Ромео.
Маттео отвернулся к окну. В восемь лет он уже хорошо умел подавлять свои чувства, но некоторые эмоции было трудно сдерживать. Я и Тео смотрели вперед тем же холодным взглядом, что и до этого. Отцу следовало уменьшить количество требований к Ромео.
– Нико, также там будет присутствовать и сын Капо. Леонардо семнадцать, поэтому надеюсь, что вы быстро подружитесь. Это послужит быстрому скреплению наших семей.
– Хорошо, отец. Я постараюсь завести дружбу с ним, – ответил я.
Мои братья и Марко, сын Младшего Босса, были моими лучшими друзьями. Мне не нужно заводить еще друзей, лишь выгодные взаимоотношения.
– Есть ли какие-то указания для меня и Маттео, отец? – спросил Тео.
– Для вас всех одно указание. Вести себя прилично и не позорить “Семью”.
В особняк Бертини мы прибыли раньше, чем Капо Риццо, поэтому сидели в машине еще несколько минут. Мы не могли войти в дом без разрешения Капо “Коза Ностры”.
– Это неуважение к нам, – сказал мой отец.
– Синьор Леон, – обратился Пьетро. – Мы прибыли на пятнадцать минут раньше. Следовало предполагать, что нам придется ждать.
К счастью, Капо Риццо был пунктуальным человеком и прибыл спустя пять минут после того, как приехали мы.
– Рад вас видеть, синьор Леон, – Лоренцо крепко пожал руку моему отцу. Мне не нравились люди, которые крепким рукопожатием пытались выразить свою мощь и власть.
Охранники открыли нам двери в дом Бертини. Я не понимал почему нельзя было встретиться на нейтральной территории. Они с легкостью выдавали координаты своих приближенных и его семьи, что было глупо и непредусмотрительно. С другой стороны, если бы война вспыхнула на их территории, то это была бы наша вина. Может, это был и вовсе не дом советника, а арендованный на день особняк.
– Лоренцо, Леонардо, рады видеть вас вновь, – Бертини крепко пожал руку своему боссу и его сыну, после этого обратился к моим родителям. – Леон, Селесте, рады вас приветствовать в нашем доме.