Марина Клейн
Симилэх. Девочки в тайге
Часть I. Симилэх
1
«Не хочу», – думала Катя, проходя контроль безопасности в аэропорту. «Не хочу», – билось в голове во время ожидания посадки. «Не хочу!» – завыла каждая клеточка тела, когда самолет погнал по взлетной полосе.
– Ну хватит уже, – сказал отец, со вздохом расстегнув ремень безопасности – они уже набрали высоту, и табло «пристегните ремни» погасло.
– Что хватит?
– Дергаться и ненавидеть мир за то, что тебе приходится ехать не туда, куда хочется. – Он помедлил, словно сомневался, не следует ли придержать слова при себе, но все-таки проговорил: – Если все пройдет благополучно, в августе, может, съездим еще куда-нибудь.
– Во Францию? – воспылала надеждой Катя.
– Может быть. Посмотрим.
Кате сразу стало полегче. Три месяца назад она начала учить французский по самоучителю и видеоурокам в интернете и очень хотела проверить свои знания на практике. Она надеялась, что этим летом они поедут во Францию, но пару недель назад – как снег на голову: отец заявил, что его отправляют в командировку в Сибирь, на целых три недели. И куда – в самую глушь, где даже интернета нормального нет. Катя и не знала, что в стране еще есть такие места.
До последнего хотелось верить – поездка сорвется. Или мама согласится взять ее к себе – она с Вадиком, младшим братом Кати, жила в другом городе. Но все шло по плану, отцу писали, что его ждут, а мама в очередной раз сослалась на нездоровье Вадика и отказалась принимать Катю.
– Это полезный опыт, – в который раз сказал отец. – Скорее всего, больше у тебя не будет такой возможности. Это удивительные места. Суровые, красивые. Люди там живут по-другому. Кроме того, ты можешь помочь деревенским детям с английским.
– Разве не ты едешь учить их английскому? – проворчала Катя.
– Да, но ты могла бы присоединиться и подать пример. Увидят, что школьница так хорошо знает язык, и поймут, что нет ничего невозможного.
Это отец сказал полушутя. Хотя всего пару недель назад Катя сдала экзамен по английскому за девятый класс на твердую «пять» и вполне свободно общалась с иностранными школьниками по интернету, он считал, что она ленится и ее знание языка оставляет желать лучшего.
– Ладно, может быть. Все равно там будет тоска смертная. Долго нам лететь?
– Семь часов.
Катя едва сдержала стон. Семь часов! Будто на край света летят. Чтобы чем-то занять себя, Катя достала электронную книгу и меланхолично подумала, что за этот полет придется прочитать всю свою библиотеку. Однако она одолела всего лишь четверть уже начатого романа и уснула.
Ей приснился сон, причудливый и странный. Катя стояла у большой скалы. Примерно в ее середине была деревянная дверь, которую со скрипом покачивал ветер. Рядом текла река.
Тишина звенела в ушах, душа ощущала тревогу. Кате было страшно, хотелось бежать прочь, но сделать первый шаг было боязно. Да и, собственно, бежать некуда: с одной стороны река, с другой – скала и густой, неприступный лес.
Вдруг послышался низкий утробный звук. Катя вздрогнула и обернулась. Между хвойных деревьев высунулась оленья голова, увенчанная огромными ветвистыми рогами. Олений стон слился с протяжным скрипом – очередной порыв ветра, сильнее предыдущих, полностью распахнул дверь на скале. Из открывшейся пещеры поползла огромная черная тень.
Катя вскрикнула и проснулась.
– Ты что? – отец тоже вырвался из дремы.
– Ничего, это так…
Он тут же снова уснул, а Катя, восстановив сбившееся дыхание и выпив воды, услужливо принесенной бортпроводником, принялась рассеянно блуждать взглядом по салону.
Спать, конечно, больше не хотелось. Кате вообще редко снились сны, плохие – еще реже. Последний раз – пару лет назад, когда она гостила у мамы. Вадик постоянно плакал, она плохо спала, и ей снились самые страшные моменты из собственной жизни: когда она упала в большую яму и не могла выбраться, когда украли ее любимый велосипед, когда уезжала мама. Но этот сон не был похож на те сновидения. Катя понадеялась, что это не дурное предзнаменование. Ведь, по идее, она ехала туда, где водились как раз такие олени – серо-бурые, невысокие, с ветвистыми замшевыми рогами. Но неужели они и правда могут издавать такие звуки? И дверь на скале – откуда, зачем?
Впрочем, страшнее всего была тень. Черная, ползущая прямо к Кате, она почему-то внушала суеверный ужас.
Катя вздохнула и поудобнее уселась в кресле. По проходу ходили люди. Обычно ее это раздражало – и чего не сидится на месте! – но при семичасовом перелете любое разнообразие радовало глаз. Какое-то время она наблюдала за проходящими. У многих пассажиров были черные волосы и смуглая кожа. Якуты, догадалась Катя, летят на родину. Это понятно. Но остальные-то что? «Наверное, тоже в командировки какие-нибудь», – с тоской думала она, глядя на женщину с пышной светлой шевелюрой.
Та как раз остановилась рядом с их местами.
– Привет, – улыбнулась она Кате. – Рада таким каникулам?
– Что? В смысле?
– А, Лена! – проснулся отец. – Катя, познакомься, это Елена, она заместитель директора в школе Симилэха. Ну, в деревне, куда мы едем. Она организовала нашу поездку.
– Приятно познакомиться. Извините, Сергей Васильевич, в последний момент успела на посадку. Приходила в себя…
– Да ничего страшного.
– Как получите багаж – ждите, пожалуйста, в зоне встречающих, за нами должна приехать машина, отвезет нас в отель.
– Хорошо.
Катя сидела с мрачным выражением лица. Значит, эта Елена виновата в том, что вместо Франции она едет в сибирскую глушь.
– Уверена, Катя, тебе у нас понравится! Немного скучновато, это да – если сравнивать с городом. Зато красота неописуемая.
– А олени есть? – спросила Катя.
Этот вопрос почему-то смутил Елену. Она приоткрыла рот, снова закрыла, и наконец сказала:
– Да, конечно. Покажем тебе оленей. Ну, до встречи.
Женщина вернулась на свое место.
– Зачем тебе олени? – спросил отец. – Хочешь попробовать?
– Что? Это как – попробовать?
– Ну, оленина – традиционное якутское блюдо.
– Ужас! – содрогнулась Катя.
Она никогда не питала особой симпатии к оленям, но сейчас, когда увидела живого, пусть и во сне, ей стало не по себе. Как можно взять и и съесть его?
– А в деревне разве есть отель? – перевела она тему.
– Нет, ты что, какой там отель! Мы прилетаем в Якутск, переночуем, потом поедем в другой город, и уже оттуда нас довезут до деревни.
– Ты шутишь!
– Не шучу. Не переживай, доберемся, глазом моргнуть не успеешь.
Катя сердито уткнулась в книгу.
К тому моменту, как объявили снижение, она успела поспать, поесть, еще раз поспать и дочитать книгу. Наконец самолет пошел на посадку. Через иллюминатор Катя увидела мрачноватую пустынную местность. Если это центр области, то каково в деревне?
Они с отцом быстро получили багаж и направились к выходу. По пути их подхватила Елена, и вскоре они втроем забрались в просторный «Порше», за рулем которого сидел жизнерадостный якут. Он представился Николаем, потребовал, чтобы Катя села на переднее сиденье, и поминутно восклицал:
– А там у нас театр!.. А здесь – Дом дружбы народов!.. А вон там – музей с таким мамонтом, закачаешься!
За машиной проносились в основном однотипные серые многоэтажки, иногда – деревянные строения, очень редко – какие-то яркие пятна: роспись на стене дома, красиво оформленный цветник на площади, редкие и небольшие торговые центры. Но водитель так искренне восхищался всем вокруг, что Кате передалось его настроение, и на душе полегчало.
– Мы сможем сходить в музей? – спросила она отца.
– На обратном пути, думаю, сможем.
– И в Музей вечной мерзлоты сходите обязательно! – горячо поддержал водитель.
– То есть как – мерзлоты? – удивилась Катя.
– А вот так! Земли у нас чуть, тонкий слой, а под ним – сплошной лед. Ну вот и сделали музей. Изучают. И правильно делают. Мало ли что там, в этих льдах.
Он проговорил это простодушно, но Кате вдруг вспомнилось тревожное чувство, охватившее ее во сне.
«Устала с дороги», – сказала она себе.
Николай привез их к невзрачному многоэтажному дому – невозможно было догадаться, что здесь расположена гостиница, если бы не потертая надпись возле подъезда. Катя мысленно приготовилась к самому худшему, но внутри оказалось светло, чисто и достаточно современно – даже стоял кулер с водой. Приветливая девушка быстро записала их и протянула ключи – целых три. Кате было приятно, что для нее предусмотрели отдельный номер.
– Ложись сразу спать, – посоветовал отец. – Завтра в семь подъем, завтрак и выезжаем.
– Так ведь рано еще, – Катя посмотрела в окно, за которым серело небо.
Елена рассмеялась.
– Здесь не темнеет! Ночи сейчас совсем белые.
– У нас плотные шторы, – с гордостью сообщила девушка на ресепшн. – Туристы хвалят.
В номере было просто и неуютно: одноместная кровать, тумбочка, шкаф и вешалка. Катя подошла к окну. Улица была пустынна, ощущалось приближение ночи, однако небо, действительно, и не думало темнеть. Так странно. Кате приходилось видеть белые ночи в Санкт-Петербурге, однако здесь все было совсем иначе.
Она задернула шторы – и в самом деле очень плотные – и, не раздеваясь, прилегла на кровать. Сразу же сморил зыбкий сон. В него прокрадывались приглушенные звуки – кто-то ходил по коридору, скрипела дверь соседнего номера, шуршали чьи-то голоса. Раздался стук, тихий и четкий.
Катя вздрогнула, осознав, что стучат к ней, и проснулась. Посмотрела на часы. Одиннадцать тридцать. Наверное, отцу что-то понадобилось. Может, изменилось время выезда? Хорошо бы.
Стук повторился. Катя встала, пригладила волосы и открыла.
На пороге стояла девочка-якутка в синем платьице, на вид ей было около десяти.
– Привет, – сказала Катя. – Чего тебе?
Вместо ответа девочка схватила ее за руку и уверенно повела за собой. Катя не сопротивлялась: сонное состояние не позволило трезво оценить ситуацию, она решила, что кто-то из взрослых попросил привести ее и, значит, дело срочное.
Девочка свернула раз, другой и вывела Катю в пыльный коридорчик. В его конце что-то темнело. Девочка показала туда. Катя медленно пошла вперед.
Закуток не был освещен, но в него падал свет из коридора, по которому они пришли сюда. Катя надеялась через пару шагов разглядеть, что там такое, но черная глыба была уже прямо перед ней, а она все не могла понять, что это.
За ее спиной послышался щелчок, зажегся свет. От неожиданности Катя отшатнулась – прямо перед ней, тускло поблескивая круглыми стеклянными глазами, стояла мохнатая фигура мамонтенка. Шерсть пропылилась и местами вытерлась, один бивень был отломан, по другому бежали трещины. У Кати отчего-то сжалось сердце, хотя она и сознавала, что это даже не чучело – ведь мамонты вымерли давным-давно, и, насколько она знала, полностью сохранившихся тел – раз-два и обчелся, все под зорким оком исследователей, а никак не в гостинице средней руки.
Она оглянулась через плечо. Коридорчик был пуст.
Катя пожала плечами, вернулась к себе в номер, приняла душ, переоделась в пижаму. Что-то заставило ее выглянуть в окно, и она увидела отца. Он шел к гостинице вместе с Еленой. Они оживленно беседовали, смеялись. Кате это было неприятно. Полная плохих предчувствий, она забралась под одеяло.
Невнятные сны были полны белых ночей, бурых скал и вечной мерзлоты, из которой на нее смотрели тусклые стеклянные глаза мамонтенка.
Где-то вдалеке слышался рев.
2
Катя проснулась вовремя, привела себя в порядок и спустилась к завтраку. Сергей Васильевич и Елена уже сидели за пластиковым столом, из тех, которые бывают в простых уличных кафе. Подали омлет с овощами и сыром, совсем неплохой. По утрам Катя обычно пила чай, но тревожные сны сделали свое дело, и она, как и взрослые, попросила кофе.
– Детям вообще-то вреден кофеин, – вставила Елена.
Катя вспыхнула и едва удержала при себе едкий ответ. Что она о себе возомнила?
– Все в порядке, – примирительно сказал Сергей Васильевич.
Но настроение у Кати, и без того неважное, было окончательно испорчено. Она второпях закончила завтрак, сказала, чтобы отец постучал, когда надо будет выходить, и ушла, прежде чем ей могли возразить.
По дороге захотелось еще раз посмотреть на мамонтенка. Катя без труда нашла коридор, по которому шли они с девочкой, и свернула в закуток.
Мамонтенок никуда не делся. Только вот вместо стеклянных глаз зияли пустые глазницы. Это создавало жуткое впечатление. Казалось, мамонтенок вышел прямиком из страны мертвых.
– Доброе утро, что-то ищешь?
Катя обернулась. Это была девушка с ресепшн, которая хвалила занавески.
– Нет, просто хотела посмотреть. А зачем вытащили его глаза?
– Я точно не знаю. Наверное, сломались, может, треснули… А поменять не удосужились. Полтора года тут работаю, так он здесь и стоит, в закутке. Без глаз у него страшноватый вид, не выставлять же его всем напоказ.
– Но вчера глаза были.
Девушка недоуменно улыбнулась.
– Нет-нет. Глаз у него нет уже очень давно. Полтора года тут работаю, и… Ой! – по коридору разнеслась мелодичная трель телефона. – Извини.
Девушка ушла. Катя вернулась в номер, попыталась смотреть видео на французском, которое заранее закачала на смартфон, но никак не могла сосредоточиться. Приснилось ей все это, что ли? Но ведь мамонтенок никуда не делся и был точно таким, вытертым, с обломанным бивнем, только глаза куда-то исчезли. Катя хорошо их запомнила, да и как можно было не заметить отсутствие такой важной части?
Сергей Васильевич постучался через полчаса. Их уже ждал Николай – вчерашний водитель. На этот раз рядом с ним села Елена. Катю это вполне устроило – по крайне мере, эта женщина не затесалась на заднее сиденье вместе с отцом.
– Долго ехать? – спросила Катя.
– Семь-девять часов, в зависимости от того, как часто будем останавливаться.
У Кати пропал дар речи. В который раз она пожалела, что не разузнала о дороге заранее – тогда могла бы расписать маме все эти трудности, сослаться на слабость и все-таки уговорить взять ее к себе.
С другой стороны, напрашиваться не хотелось. И так было обидно.
Выпитый кофе не обещал сна в ближайшее время, поэтому Катя нацепила наушники и слушала попеременно то музыку, то французские диалоги. За окном какое-то время мелькали окраины города, потом машина заехала на паром – предстояло переправиться через длинную и широкую Лену. Катя было выбралась наружу, но ветер на реке, несмотря на летнюю пору, дул ледяной, и пришлось быстро вернуться обратно.
Когда паром причалил к берегу и они снова покатили по твердой земле, за окнами поплыла бесконечная тайга. Поначалу Катя с интересом приглядывалась к незнакомому, мрачному и суровому лесу, но пейзаж был до боли однообразный, и она задремала.
Они остановились всего один раз, у какой-то деревни. Округа выглядела до боли уныло – покосившиеся дома, ржавые ворота, – но обед в местной столовой оказался очень и очень вкусным. Из чистого упрямства Катя снова выпила кофе. Сергей Васильевич посмотрел на нее с укором, но ничего не сказал.
Пока они уплетали уху, котлеты с рисом и пышные оладьи со сгущенкой, Николай взялся дорассказывать историю, начало которой Катя проспала:
– Потом-то был еще случай. Зимой. Ехала одна семья мимо озера, видит – вроде как изо льда торчит что-то, на рог похоже. Решили посмотреть. Несколько человек остались на берегу, другие на санях подъехали. И вдруг раз – рог под воду ушел и снова вынырнул, лед как затрещит… Все обратно к берегу побежали, но тут из воды высунулось что-то огромное, раз – и утащило под лед и людей, и оленей.
– Вы про какой-то фильм рассказываете? – спросила Катя.