Ричард пристроил свой «Крайслер» позади дорогой спортивной машины и, открыв дверцу, опустил ногу в тяжелом ботинке на том участке дороги, где ровная полоса асфальта уступает место щебню и земле. Надев на голову шляпу, он направился к остановленному им автомобилю.
Эйдан оставался ждать его в салоне. Парень прекрасно знал, как надо себя вести в таких случаях и только опустил стекло, как Ричард подошел к нему вплотную.
– Доброе утро, шериф. Красивый у вас городок, – поприветствовал его Уилсон, лучезарно улыбаясь. Зубы у него были сияющими и невероятно ровными. На дантиста парень наверняка не скупился, также как и на одежду, еду или же автомобили.
– Предоставьте, пожалуйста, к осмотру ваши права и документы на машину.
– Что-то не так, шериф? Неужели я что-то нарушил?
Парень продолжал улыбаться, но в его темно-карих глазах Ричард мог прочесть волнение. Руки, что лежали на руле, вспотели, что стало заметным, когда Эйдан потянулся к бардачку и там, где до этого была на руле его ладонь, остался темный влажный след.
– Просто проверка.
– Вы всех новичков в вашем городе проверяете? – то ли огрызнулся, то ли полюбопытствовал Эйдан, продолжая искать права.
Ричард предпочел проигнорировать его вопрос. Наконец Эйдан потянул ему нужные документы и снова положил руки на руль. Ричард осмотрел их, не ожидая увидеть в них изъяна или же фальшивки.
Документы были в порядке.
Вернув их обратно, Ричард решил больше не играть роли молчаливого полицейского.
– Как я понимаю, ты ухаживаешь за моей дочерью Шэрилл.
Эйдан криво улыбнулся и волнение успешно было побеждено. Он явно боялся, что Ричард продолжит донимать его и попросит открыть багажник машины.
– Да, сэр. Она милашка и очень мне нравиться. Думаю, у нас с ней может, что-то получится.
Ему захотелось взять парня за грудки и вытащить из машины прямо через окно.
– А что у тебя, в таком случае, с Шеннон Норрингтон?
– С кем?
– Ты вышел из ее дома, парой минут назад.
– А, с ней… – протянул Уилсон, при этом кивнув головой, давая понять, что наконец понял, о ком идет речь. – Мы просто друзья. Я попросил у нее стакан воды и она, любезно, согласилась мен помочь. С ней у меня ничего нет, шериф.
Ричард престал смотреть по сторонам и наконец, посмотрел в глаза парню.
– А теперь слушай меня, подлец. Ты немедленно уезжаешь из Сайлэнс-Лэйка. Прямо по этой дороге, никуда не сворачивая, пока не доедешь да трассы, что объединяет Вашингтон с Айдахо. Оттуда езжай куда тебе вздумается и НИКОГДА БОЛЬШЕ не возвращайся в мой округ. Мы поняли друг друга?
– Думаю, да, шериф. – Во время тирады шерифа, с лица Эйдана полностью сошла его кривая улыбка, что не могло порадовать шерифа. – Но, Шэрилл, наверняка, не будет рада моему отъезду.
– Об этом тебе не стоит беспокоиться. Надеюсь, это была наша первая и последняя встреча.
Ричард сделал шаг назад, давая понять, что их разговор окончен. Эйдан завел автомобиль и, вырулив с обочины на трассу, поехал вперед, не сворачивая, точно по тому маршруту, по которому ему посоветовал ехать шериф округа Сайлэнс-Лэйк.
3.
Он вновь остановил машину у дома Норрингтонов. Оглядевшись, перешел дорогу и ступил на террасу дома.
За восемь лет жизни Лэнса в Сиэле, Ричард никогда не бывал в гостях у своего помощника, впрочем, также как и Лэнсу никогда не доводилось побывать у него в гостях.
До Норрингтона в этом доме жила семейная пара: Патрик и Хитер Дэвис. Они переехали в Барривилл, где жили до сих пор и изредка бывали проездом в Сиэле или же заглядывали в гости к своим бывшим соседям. Ричард бывал в гостях у Дэвисов, а потому сам дом был для него знаком как снаружи, так и внутри.
Он остановился около ступенек и посмотрел вверх. То, что он собирался сейчас сделать, казалось ему из ряда вон выходящее – войти без приглашения, причем в дом человека, с которым они, прямо сказать, были не слишком дружны. Дом в ответ глядел на него с полнейшей невозмутимостью, и только где-то в трубе дымохода гудел еле слышно легкий весенний ветерок.
Он неторопливо поднялся вверх по ступенькам и, прежде чем взяться за ручку двери, посмотрел в сторону улицы – не проходит ли кто-то сейчас мимо? Улица, как и прежде, была пуста. Сиэль не мог похвастаться плотностью населения (по данным последней переписи, в городе жило всего две тысячи двадцать семь человек и в семь раз больше во всем округе Сайлэнс), а потому тот факт, что улицы были пустынны, не было чем-то из ряда вон выходящим. Тем более, в полдень обычного буднего дня, когда все взрослые были на работе, а подростки – в школе.
Дверь оказалась незапертой, и Ричарду никто не помешал войти внутрь. Оказавшись в доме, Ричард закрыл за собой дверь.
– Шеннон?!
Лэнса не было дома, иначе парень из Огайо не стал бы навещать этот дом. Ричарду хотелось поговорить с Шеннон именно в то время, когда ее отец не смог бы им помешать. Лэнс наверняка бы не позволил ему допросить свою дочь. А речь шла именно о допросе. Ричард хотел знать, знает ли Шеннон что-либо о случившемся с сыном Шона Сэлмона. А она, скорее всего, должна была знать. Эта уверенность была обусловлена двумя причинами. Первая – Шеннон была близко знакома с Эйданом, который, вполне возможно, имел прямое отношение к возникновенью наркотиков в городе. Вторая – Шеннон еще два дня назад числилась учащейся во вторую смену, в которой так же учился и потерпевший.
– Шеннон?! Это шериф Уивер. Мы можем поговорить?!
Но и в этот раз его просьба осталась не услышанной. Ричард потоптался у входа еще пару секунд, после чего прошел в центр прихожей и заглянул за угол, на кухню, ярко освященную полуденным солнцем.
Кухня оказалась пуста. Стол был неприбранным. На нем оставались стоять две чашки и тарелка, в которой, судя по кусочкам и крошкам, раньше была пицца. Микроволновая печь была включена в розетку, и на ее дисплее горели зеленым светом три нуля. Рядом с печью стояла баночка из-под кофе и два разорванных пакетика из-под сахара.
Ричард посмотрел на лестницу, что вела на второй этаж. Если дома кто-то и был, то он находился именно на втором этаже, а потому Ричард зашагал по ступенькам вверх.
Между первым и вторым этажом он остановился. Его внимание привлекли фотографии, на которых были изображены парни, которые когда-то боролись с организованной преступностью и распространением наркотических веществ (хотя, в отличие от всех остальных, Моррис Хоппер и по сей день работал на том же месте, правда, теперь в чине лейтенанта) и считались лучшими в своем отделе.
Лэнс был подвержен ностальгии и дорожил воспоминаниями прошлого. Для Ричарда это стало откровением.
На втором этаже было пять комнат. Та, что напротив, скорее всего, была ванной комнатой. Двери трех были плотно заперты, а четвертая открыта нараспашку. Ричард подошел к открытой двери и заглянул внутрь комнаты.
На диване лежала Шеннон. Легкая простыня укрывала ее тело до поясницы, оставляя обнаженной спину. Лицо ее было повернуто в сторону, а потому глаз ее Ричард не видел, но был уверен, что девушка крепко спала. Это подтверждало и то, что он несколькими минутами назад звал ее с первого этажа, не получив ответа.
Около постели стоял журнальный столик, которого, судя по сбившемуся ковру под ножками, перетащили с его первоначального места. На самом столике лежали журнал с глянцевой обложкой, поверх которого лежал корпус ручки. Глянец был испачкан белым веществом, о природе которого можно было догадаться, не прибегая к химической экспертизе. Под самим столиком еще оставался пакетик из полиэтилена.
Ричард осторожно шагнул внутрь и, пытаясь не шуметь, дабы не разбудить девушку, нагнулся и поднял пакетик с пола.
Шеннон зашевелилась в постели, и Ричард замер на месте. Простынь сползла чуть ниже, обнажив ту часть тела девушки, где заканчивалась поясница и начинались ягодицы. Ричард спрятал пакетик в кармане и только когда понял, что Шеннон пока еще не готова проснуться, поднялся на ноги и вышел обратно в коридор.
Он спустился на первый этаж и быстрым шагом вышел из дома.
Он не стал глядеть по сторонам, опасаясь быть увиденным. Теперь это казалось ему не столь важным.
Глава шестая
1.
Было около четырех после полудня, когда Шэрилл Уивер, Лиза Бауман и Айвэн Ривьера завершили стенгазету. Две трети всей стенгазеты занимал рисунок, изображающий озеро, горы и лес. Оставшееся место занимал текст с мелким шрифтом. В нем повествовалось, как и в каком году Сайлэнс-Лэйк обзавелся Национальным парком «Белое восхождение» и какие меры нужно было предпринимать в настоящем, чтобы в будущем он не потерял ничего из своих красот. Так как у Айвэна был красивый каллиграфический почерк, именно ему пришлось исполнить роль летописца. Девушки же взяли на себя тяжелое бремя современных художниц.
Айвэн под конец предложил вписать и небольшое четверостишье, придуманное им самим и полностью поддерживающее тему стенгазеты.
– Может, ты его вначале озвучишь, – предложила Лиза.
– Да, – согласилась Шэрилл. – Мы послушаем и решим, стоит оно того, чтобы его вписали в данное произведение искусства, коим является эта стенгазета.
Ривьера согласно кивнул, после чего поправил с пафосом непризнанного гения воротник и, вытянув вперед левую руку, продекларировал свое стихотворение:
– В озере сестра луны серебром мерцает./ И качнувшись на волне, лодка замирает./ Горы высятся над лесом, звезды закрывая./ Округ Сайлэнс так прекрасен, я просто тащусь от него…
Он замолчал и открыл глаза, которые до этого были закрыты в порыве вдохновения.
– И что это может значить? – спросила Лиза, недоуменно приподняв брови.
– Что?
– Последняя строчка: «Я просто тащусь от него…». Это что-то вроде белого стиха или тебе просто таланта не хватило?
– Талантом я не обделен, – не согласился с ней Айвэн. – Конец так и был задуман.
– Так задуман? И ты считаешь, что мы можем вписать твое четверостишье в стенгазету?
– А почему нет?
– Это глупо!
– Ничего не глупо!
Шэрилл больше не могла сдерживаться и прыснула со смеху. Лиза перестала хмуриться, глядя на Ривьеру, и тоже засмеялась.
– Ты дурак, Айвэн.
– Есть немного, – согласился он и составил им своим смехом компанию. – Еще несколько стенгазет, и смогу опубликовать первый том со своими четверостишьями.
– Ты думаешь, что найдешь благодарных читателей для своих трудов? – не скрывая иронии, поинтересовалась Лиза?
– Новый Свет всегда был падок на молодые таланты, – отпарировал Ривьера.
– Ну, ладно, – бодро произнесла Шэрилл. – Пойдемте в учительскую и отдадим стенгазету мисс Д'Анжелло. Эйв, сворачивай ее.
Стенгазета очень понравилась мисс Д'Анжелло. Она поблагодарила Шэрилл и Лизу за художество, а Айвэна за каллиграфию, после чего они попрощались с ней.
Когда они вышли на улицу, то увидели, что на стоянке оставались только три машины. «Сааб» директора Пэрри, «бьюик» Нолана Риза, учащегося во вторую смену и красный «Порше». Рядом с третьей машиной стоял Эйдан Уилсон, глубоко засунув руки в карманы брюк. Судя по хмурому виду, он пребывал далеко не в бодром расположении духа. Увидев Шэрилл, он оттолкнулся бедром от машины и открыл для нее пассажирскую дверцу.
Шэрилл резко остановилась, словно наткнулась на невидимый барьер. Лиза и Айвэн также замерли. Лиза тревожно переводила взгляд с подруги на ее ухажера и обратно.
– Шэрилл, давай позвоним твоему отцу.
– Немедленно залезай в машину! – прокричал Эйдан, словно услышав слова Лизы. – Нам необходимо с тобой поговорить!
– Нам не о чем с тобой говорить! – ответила ему Шэрилл, не сходя со своего места. Затем она посмотрела на своих друзей и попросила их уйти.
– А ты? – спросил Айвэн.
– Я вас догоню, – пообещала им Шэрилл.
– Шэрилл, – практически взмолилась Лиза. – Ты посмотри на него, он явно неадекватен. Тебе не стоит с ним сейчас разговаривать.
– Шэрилл! – вновь прокричал Уилсон.
Девушка сделала шаг ему навстречу, словно загипнотизированный кролик перед взглядом удава. Лиза попыталась схватить ее за руку, но Шэрилл вырвалась. Она подошла к машине, и Эйдан жестом указал ей на сидение.
– Садись.
– Я с тобой никуда не поеду! – как можно более жестко заявила она ему.
– Это еще почему?
– Между нами все кончено. Можешь катать на своем «скакуне» кого угодно, включая и Шеннон Норрингтон, но только не меня!
Эйдан сжал гневно губы, а на его щеках запылали алые пятна. Шэрилл даже стало жаль его, но она поспешила избавиться от этого чувства, которое было недостойно человека, что стоял сейчас перед ней.
– Это тебе твой отец рассказал? – прохрипел он, словно человек, у которого в считанное мгновение из легких выкачали весь воздух.
– Причем здесь мой отец? – удивилась Шэрилл. – Я видела вас через окно в классе. Ты уехал с ней на своей машине. Наверняка вам было хорошо. Хотя, судя по твоему виду, то – не очень.
– Между нами ничего не было! – заявил он, да с таким напором, что в эту минуту выступай он перед судом присяжных, то каждый из присутствующих, наверняка бы поверил ему. – И кончай кричать на меня!
После его выпада Шэрилл не устояла и отступила назад. Эйдан быстро взглянул на ее друзей, что по-прежнему стояли у дверей школы и снова переключил свое внимание на Шэрилл. Лишь одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Эйдан был доволен тем, что ему удалось поставить на место девушку.
– Может, сядешь в машину, и я по дороге тебе все объясню?
После нескольких секунд молчания Шэрилл ответила:
– Я с тобой никуда не поеду.
– Ты даже не хочешь выслушать меня?
– Говори. Потом я решу, стоит мне садиться в твою машину или нет.
Эйдан вновь взглянул на Ривьеру и Бауман (главным образом на Лизу) и, смотря в их сторону, произнес:
– Если ты сейчас же не сядешь в машину, то я уеду из вашего города, и мы больше никогда не увидимся.
Услышать такое в ответ Шэрилл не ожидала, а потому испытала испуг. Она понимала, что в сказанных словах не было ни доли шутки и что он исполнит обещанное, если она ослушается его, и все же голос гордости еще имел в ней власть.
– Ты этого не сделаешь. А если и сделаешь, то мне до тебя нет никакого дела.
– Так ли это? – спросил он и фальшиво улыбнулся.
Шэрилл оказалась в тупике. Ей хотелось показать ему, что она сильна, что он не властен над ней, что она ему нужнее, чем он ей.…Но не смогла.
Она опустила голову, признав свое поражение, и села на пассажирское сидение.
– Шэрилл! – прокричала Лиза. – Не делай этого, Шэрилл!
Но тщетно. Шэрилл даже не обернулась. Эйдан, довольный собой, захлопнул дверцу и перешел на водительскую сторону.
Когда «Порше» скрылся из виду, Лиза гневно, из-под бровей, посмотрела на Ривьеру:
– Трус!
– А я здесь причем? – обескуражено спросил Айвэн.
– Ты дал ему увезти ее!
– И как я ему мог помешать?!– обиженно поинтересовался он.
– Ты пацан или кто? – коротко бросила Лиза и направилась к остановке.
– Ну, Лиза, брось! – побрел он за ней. – От меня ведь ничего не зависело! Лиза!.. Ну, Лиза!
2.
К началу пятого солнце начало медленно садиться за горизонт, окрашивая вершины гор нежным оранжево-розовым сиянием. Кучевые облака пропали, им на замену пришли высокослоистые, которые также благодаря угасающему светилу, обрели бледно-розовый оттенок.
Ричард остановил «Крайслер» перед небольшим белым домиком, переднюю стену которого в большей степени занимало окно в виде полукруга. Открыв заднюю дверцу, он взял под мышки два бумажных пакета, в которых хранились закупленные продукты из продовольственного магазина на углу Грин-стрит и Аллеей Славы.
Прежде, чем он дошел до ступеней, дверь дома открылась, а на пороге появилась прекрасная юная девушка с сияющей улыбкой на губах. Одной рукой она придерживала свой округлый живот, а другую прижимала к пояснице.