Аня старалась собраться с мыслями, чтобы не упустить ничего из его доклада, но ей это плохо удавалось. Она уткнулась в блокнот, но перед глазами до сих пор стояли его плечи и руки. Чтобы отвлечься, девушка окинула взглядом присутствовавших. Все кроме Николая Павловича, не отрываясь, смотрели на докладчика, то хмурясь, то качая головой. И только во взгляде Веры Николаевны она встретила что-то знакомое. Бог ты мой! И эта туда же! Да у вас тут что? Клуб разбитых сердец? А это его основательница?
После двух часов бурных обсуждений совещание подошло к концу. Все стали расходится.
– Анна! Принимай дела у Веры Николаевны, в конце дня зайдешь и отчитаешься! – Николай Павлович раздавал последние задания. – Константин, задержись на минуту!
Когда все покинули кабинет, и дверь за ними закрылась, Палыч подошел к стоящему у стола офицеру.
– Вот что, Костя. Я понимаю, ты – солдат и отличный солдат! Но служба наша часто проходит не только в окопах и палатках, но и в душных кабинетах. Ко всему прочему, мы с тобой люди подневольные. Для них, – он особо выделил эти слова, неопределенно указав ручкой в потолок, – война закончилась и пора возвращаться к нормальной жизни. А она, как ты сам знаешь, без бумажек не обходится. Я думаю, что за этим грядет проверка, и мы с тобой должны быть к ней готовы. Работы предстоит много. Это нам там в полях награды давали, а здесь как бы по шапке не получить, – он ткнул пальцем в пачку бумаг на столе. – И в этом Анна – нам лучший помощник. И если уж на то пошло, мы должны быть благодарны ей за то, что она сейчас здесь. Не многие жаждут тут оказаться. Но эта девочка очень дорога мне и ты отвечаешь за нее головой.
Константин спокойно выслушал монолог начальника и, выпрямившись во весь свой богатырский рост, громко произнес: – Разрешите идти?
– Иди!
Уже у двери, поворачивая ручку, Костя отчетливо услышал за своей спиной «Спасибо!»
Аня вошла в маленький душный кабинет вслед за Верой Николаевной. Это была женщина без определенного возраста, но явно с налетом заслуженной пенсии, очень тактичная, компетентная, с поставленным властным голосом и трезвым взглядом на вещи.
– Сейчас тебе будет проще: архивы разобраны и частично восстановлены, представления после проверки прокуратуры выполнены, личные дела в порядке. Ну, с ними ты потом познакомишься у кадровика, – четко и быстро докладывала Вера Николаевна.
Окинув взглядом убогие, обшарпанные стены и рваный линолеум на полу теперь уже своего кабинета, Аня вздохнула: «Ну, зато отдельный!» Она никогда не любила работать в одном кабинете с кем бы то ни было, особенно на первых порах, когда необходимо было во все вникнуть. Вера Николаевна решила не дать ей опомниться и сразу взяла быка за рога. Открыв сейф, достав оттуда три толстенные папки с документами, они разложили их перед собой и углубились в «манящий» мир юриспруденции.
Нужно отдать должное педантичности Веры Николаевны, документы были практически в безукоризненном порядке. Вот что значит «старая школа». Аня не постеснялась отвесить по этому поводу комплимент в ее адрес и мысленно поблагодарила Небеса за то, что ее страхам не суждено было сбыться. Конечно, как говорится, это только первое приближение и при дальнейших раскопках в «шкафу появятся скелеты», но об этом Аня будет думать потом, и уже введенная в курс дела.
– Вот это мы засиделись! Время обеда! – вскричала Вера Николаевна, вскинув голову, чтобы размять затекшую шею, и посмотрев на часы. – Ну, что в столовую? А то, судя по твоей комплекции, если ты еще останешься без обеда, пенсии мне точно не видать пока новую замену не найдут. А толпа из претендентов у КПП не стоит. Идем! – закончила она тоном, не терпящим возражений.
Последнее время Аню все пытались откормить. Да, конечно, после смерти папы и пережитых волнений, она немного похудела, но ее и раньше нельзя было назвать упитанной. В школе она была худой и угловатой и только на последних курсах института расцвела. Чуть набрав вес в области бедер и груди, она все равно оставалась стройной и миниатюрной. «Пробник модели», как, смеясь, называли ее однокурсницы, а парни восхищались ее «осиной» талией и красивыми стройными ногами, которые она часто прятала под джинсами и брючными костюмами. И только надев форму, Аня раскрыла весь свой шарм. Она стала замечать восхищенные взгляды мужчин и часто слышать комплименты по поводу своей фигуры, правда не всегда удачные, как ей казалось. Последнего своего ухажера девушка «приговорила» только за то, что на втором свидании он сказал, обнимая ее за талию: «Ты – женщина, которую хочется носить на руках, и оберегать, как ребенка!» Разжалован в бывшие!
Перед входом в офицерскую столовую Аня слегка нервничала. Первый день в новом коллективе, к тому же сразу в такой массовке! Но войдя внутрь, она с облегчением выдохнула. Столовая была полупуста. Перехватив ее удивленный взгляд, Вера Николаевна пояснила: – Командование обедает, как правило, чуть раньше. Мы с тобой запозднились.
Аня поискала глазами Николая Павловича, но не нашла. Тот, которого она боялась встретить больше всего, тоже отсутствовал. Девушка с аппетитом пообедала в обществе Веры Николаевны и Альбины Исмаиловны, кадровика части, которая не преминула пригласить Аню к себе, и по ходу обеда раздавая ей оперативные задания.
Вернувшись в кабинет и пройдя небольшую проверку знаний от Веры Николаевны, Аня обнаружила, что до конца рабочего дня оставалось полтора часа, а ей еще необходимо явиться с докладом к Палычу. Поставив в известность Веру Николаевну и услышав от нее сомнения по поводу того, что назад вернуться она уже не успеет, Аня направилась в кабинет начальника, распрощавшись со своей «наставницей» до завтра.
Входя в приемную, она почувствовала, как сердце бешено заколотилось, но, не придав этому значения, она переступила порог и с улыбкой обратилась к Ольге Викторовне: – Опять заседают?
Та только всплеснула руками.
– Ну, как первый рабочий день? Судя по улыбке, трудовой рутиной тебя не запугать?
– Это только вначале страшно, затем интересно, а потом становиться скучно! – отпарировала Аня.
– У нас скучно? – скорчила гримасу Ольга Викторовна. – Вот что страшно, ты права. Но со временем привыкаешь и устаешь бояться. Когда мужа сюда перевели в 1999, война с Чечней подходила к концу, и я думала, что самое страшное позади. А потом начались теракты, и это уже не война, это бойня, истерия идейных фанатиков, не щадящих никого, ни женщину, ни ребенка, ни старика. Мальчишек наших жалко! – дрогнувшим голосом закончила она, глядя куда-то сквозь стену. Ее горькие мысли прервал голос Николая Павловича, донесшийся из селектора:
– Ольга Викторовна, вызовите ко мне Новикова!
Через несколько минут в приемную зашел офицер средних лет с открытым лицом и живыми глазами. Поздоровавшись с обеими, он подмигнул чуть расстроенному делопроизводителю: – Скучали по мне? – и, не дожидаясь ответа, добавил: – Завтра зайду на чай!
Его появление окончательно вернуло Ольгу Викторовну из сентиментальной задумчивости и Аня решила действовать. Открыв рот, она быстро осеклась. У нее чуть не вылетела знаменитая фраза из «Служебного романа»: «Верочка, вы все про всех знаете!» Вот уж кто был действительно осведомлен обо всем, что творилось в части. Она, как никто другой, быстро введет ее в курс всех дел. И Аня очень деликатно и исключительно с деловой точки зрения начала расспрашивать ее о своих новоиспеченных сослуживцах. Подробный рассказ делопроизводителя был прерван сотрудниками, с шумом выходящими из кабинета Быстрова. Уже знакомый Ане майор Новиков подошел к ней и, пожимая девушке руку, спросил: – Молодое пополнение? Очень приятно. Михаил Дмитриевич! Обращайтесь по любому поводу. Всегда рад! – и, не дождавшись Аниного ответа, быстро вышел за остальными.
В дверях показался Палыч.
– Давно ждешь? – с улыбкой спросил он.
– Нет! – неуверенно ответила Аня. – Зато в приятной компании! – добивала она, глядя на Ольгу Викторовну. К этому моменту она уже точно знала, что они подружатся.
В кабинете Николай Павлович включил электрический чайник.
– Чаю хочешь? – спросил он.
– Не откажусь!
– Ну, как тебе вводные лекции Веры Николаевны? У нее всегда все четко! Знаешь, как прокурора за пояс затыкала?! Спорить с ней, что сса… Ну, да ладно! – осекся он. Аня улыбнулась про себя, но не подала виду, что с определением Палыч попал в самую точку.
Чайник закипел. Он разлил чай по чашкам и достал конфеты.
– Лучше расскажи мне как мама? И как она тебя сюда отпустила?
– Она не знает! – потупив взгляд, тихо ответила Аня.
– Так..! – протянул он.
Только не это. Больше всего на свете девушка боялась его реакции.
Около месяца назад она отправила маму в «кругосветное турне по родственникам», как Аня это называла. С частыми переводами отца из части в часть, из города в город, Александра Ильинична почти не виделась с родственниками, которых, надо отметить, у них была порядочная дюжина только по России. И чтобы отвлечь ее от мыслей об утрате и одиночества, Аня решила организовать эту поездку. Оповестив всех ближайших родственников, и получив от них самые искренние приглашения, она отправила маму в путешествие. Провожая ее на вокзале, Аня к великому своему удивлению, услышала: – Я так тебе благодарна! Хотя оставляю тебя здесь одну с тяжелым сердцем. Буду очень скучать и переживать. Но ты знаешь, я бы не хотела сюда возвращаться. Слишком горьки воспоминания. Может быть мы с тобой вернемся на родину к своим? Ты ведь всегда так любила Урал!
– Мамочка! – Аня крепко сжала ее в объятиях. – Я с удовольствием. С тобой хоть на край света. Вот закончится договор и сразу же махнем.
Все складывалось как нельзя лучше. А потом ей предложили новую должность с переездом. А трудности всегда так манят. Да, она хотела испытать себя, доказать всем и в первую очередь самой себе, чего она стоит. Она никогда не была трусихой, за это ее и любили мальчишки. Но теперь перед взглядом Палыча она была похожа на нашкодившего котенка.
Не давая ему заговорить, Аня начала неубедительно оправдываться:
– Я ей обязательно все расскажу. Я решила, что как только устроюсь, сразу же ей сообщу. Когда она узнает, что я работаю в вашей части, под вашим присмотром, она успокоиться. Вы ведь ее успокоите? – добавила она с надеждой и немного заискивающе, подняв на него свои огромные зеленые глаза.
– То есть ты мне предоставляешь эту уникальную возможность получить родительский нагоняй вперемежку с женской истерикой? Ох, женщины, женщины! В военном деле разобраться проще, чем в вашей голове. Ну, что сделано, то сделано. Заварила кашу – расхлебывай! – и, смягчаясь, добавил: – А я подключусь!
Аня чуть не бросилась ему на шею, но сдержалась. Не зря родители всегда говорили, что она из него веревки вить может. На всех праздниках и гуляньях маленькая Аня не слезала с его рук и только ей было позволено приглашать его на любой танец. Дядя Коля привозил ей мягкие игрушки и кукол и постоянно баловал необычными сладостями, которые она потом втайне обменивала на игрушечные пистолетики и пульки у своих друзей мальчишек. И это он первым вложил в ее руку настоящий пистолет и научил стрелять. Впоследствии благодаря ему и своей меткости девушка несколько раз побеждала в студенческих спартакиадах и была одной из лучших в местном стрелковом клубе.
Поняв, что он сменил гнев на милость, и чтобы окончательно поменять тему разговора, Аня решила переключиться на него:
– Лучше расскажите мне как там ваши мальчики поживают? Коля, наверное, совсем уже большой?
– Ну, что ты, такой парень замечательный растет. Танк мне обещал подарить, если мне генерала дадут, – смеясь, сказал он, протягивая ей рамку с фотографией внука, стоящую у него на столе.
Аня взяла рамку в руки. С фотографии на нее смотрел маленький Коля, вылитый дедушка. Но его глаза! Небесно-голубого цвета, они излучали доброту и неподдельную любовь ко всему миру. Это были глаза его бабушки. Татьяна Сергеевна ушла из жизни два года назад. Маленький Коля так и не успел толком познакомиться с бабушкой, наверное, он запомнит ее только по фотографиям. Ане хотелось поговорить с Николаем Павловичем на эту тему, узнать как он пережил свою трагедию, но она не осмелилась.
– Похож? – прервал ее созерцание Палыч.
– Вылитый дедушка! – улыбнулась Аня. Потом, набравшись храбрости, добавила: – Вот только глаза…
– Да! – голос его стал незнакомым. – Это хорошо, что у него Танины глаза. И сердце такое же доброе. Она лучше… – он хотел еще что-то сказать, но отвернулся к окну.
Аня молча ждала, предоставив ему время придти в себя. Через минуту он повернулся к ней, лицо было спокойно. Возвращая ему фотографию, она задержала его руку в своей и крепко сжала.
– Я так рада, что оказалась в вашей части. Очень рада! – искренне произнесла она.
Мужчина смотрел на нее с благодарностью. Почему она раньше не замечала насколько он для нее близкий человек.
– Ну, вот что, Нюта. Скоро День пограничника. Мы здесь и погулять любим, так что готовься. А пока рабочий день закончен, иди отдыхай, – уже в дверях он снова ее окликнул: – Аня! Вот еще что! Константин бывает груб и не сдержан. Но это не его вина. Он – солдат и очень хороший солдат. Дерзость у него в крови, благодаря ей, наверное, и выжил. Он прошел обе чеченские и видел такую войну, о которой мы с тобой даже не слышали. Здесь половина части ему жизнями обязана. А на войне сердца быстро черствеют. Но мне повезло больше, со мной всю жизнь была та, которая верила, что я лучше, чем есть на самом деле. Надеюсь и с ним это когда-нибудь случится. А пока будь с ним помягче и не обижайся на него!
– И в мыслях не было, Николай Палыч! – сдержанно ответила Аня. – Ничего личного. Это ведь работа! – и вышла из кабинета.
Аня медленно шла по дорожке к общежитию, наслаждаясь тихим майским вечером. В воздухе витала духота. Очевидно, ночью будет гроза. Свернув на тротуар, она остановилась у благоухающих кустов сирени. Как она любила эти цветы. Наверное, потому что в частях, где служил папа, они всегда росли в изобилии. В памяти явственно всплыла картина: папа высокий и сильный тайком рвет сирень у окна своего кабинета, а маленькая Аня гордо несет огромный букет домой и торжественно вручает его маме. Она протянула руку и сорвала небольшую веточку белой сирени. Еще раз вдохнув ее аромат, девушка вошла в общежитие. У своей двери она замешкалась, ища в сумочке ключи. Вдруг соседская дверь с шумом открылась и Аня вскинула голову, чтобы поздороваться, а заодно и познакомиться с соседями. Улыбка на ее лице быстро растаяла, перед ней стоял ОН.
– Я буду ждать тебя! – послышался за его спиной озорной женский голос и дверь закрылась. Константин медленно надевал фуражку цвета хаки. Аня настолько растерялась, что сирень выпала из рук и упала к ее ногам. Мужчина поднял цветок, передал его Ане и приложил руку к козырьку: – Анна Леонидовна, честь имею! – вальяжной походкой, тихо насвистывая, он направился к выходу.
«Наглый, напыщенный, самодовольный индюк!» – вспыхнув, подумала Аня и с силой толкнула дверь.
Глава III
Следующие два дня прошли без приключений. Девушка с головой погрузилась в работу, стараясь ничего не упустить из наставлений Веры Николаевны. В пятницу после обеда, погруженная в очередное исковое заявление, она не заметила, как дверь кабинета тихо открылась, и на пороге появился Быстров.
– Корпит студент? – весело подмигивая Вере Николаевне, спросил он.
Аня оторвалась от документов: – Добрый день, Николай Павлович!
– И тебе доброго! А я по твою душу!
– Дойду до Альбины Исмаиловны, посмотрю личные дела, – тактично произнесла Вера Николаевна и вышла из кабинета.
– Я смотрю, ты взялась за работу не по-детски. У Веры Николаевны, по-моему, было меньше бумажек до твоего приезда, – издалека начал он. – Я, собственно говоря, зачем пришел… Завтра выходной и тебе бы не помешало провести его на свежем воздухе. Да и мне немного развеяться. Поэтому предлагаю завтра нам с тобой выбраться в город; познакомлю тебя с местными достопримечательностями, накормлю мороженым и может быть даже разрешу затащить себя в музей, – отрапортовал он, памятуя о том, как она любила историю и искусство.