Жизнь Мити крутилась вокруг бутылки с горячительной жидкостью в компании таких же друзей. Ему не приходилось заботиться о куске хлеба и тепле. Больше всего Василиса переживала о том, что будет после появления малыша. Ему в таких условиях просто не выжить! Усилием воли девушка отогнала мысли о будущем. Сейчас важнее убрать хрустальные осколки, найти дрова и приготовить поесть. Отеки в области ног вызывали трудности при передвижении. Она то и дело спотыкалась, шаркала при ходьбе. Приходилось часто отдыхать, если уходила в лес. Василиса вдруг вспомнила, что не смотрелась в зеркало несколько недель. Но что можно было там увидеть? Пополневшую женщину с тусклыми, плохо вымытыми волосами, одетую в старую, поношенную одежду, отданную соседями. Её гардероб уже давно не налезал на огромный живот, да и не согревал, как эти шерстяные и ватные вещи. Да и принц на белом коне, подаривший ей дорогие наряды, обернулся чудовищем, хотя в сказках, которые ей читали в детстве, обычно все наоборот. С усилием зажмурив веки, чтобы сдержать слезы, Василиса схватила веник и принялась за уборку.
Что для русского человека баня? И лекарство, и чистота, и возможность поговорить, и развлечься… «В бане моются», − скажут иностранцы. Русский только усмехнется, услышав эти слова. Это в какой-нибудь ванне или душевой кабинке смывают грязь с тела или ополаскиваются. В бане ты отдыхаешь душой: можно поговорить, отогреться, выпить, закусить в приятной компании. Мышцы расслабляются, снимается напряжение, унося невзгоды и давая силы. Разговоры по душам благотворно повлияли на Василисино настроение. Танька посочувствовала, слушая рассказы соседки. Ею тут же было предложено решение материальных трудностей молодой женщины – оформить пособие в собесе. Дрова в поселке можно купить у Вовки в крайнем доме за две бутылки водки. Только везти придется ночью, так как днем бабки могут нажаловаться в лесничество. Муж Таньки подвезет, если нужно, на газели. В благодарность Василиса посидит с детьми, а то в город никак не съездить − детей не оставишь, а с ними поездка похожа на ад. Обрадованная появившемуся огоньку на своей темной дороге, девушка кивала. Меньше, чем за полгода, она научилась справляться с трудностями в одиночку, перестала надеяться на любимого человека, казавшегося сильным и смелым, способным защитить и справиться с любыми препятствиями. Задевало даже не пристрастие к алкоголю, а полное равнодушие к ней и ребенку, а растаявшая так быстро любовь.
С грустью Василиса возвращалась в свой холодный, одинокий дом. В окне горел свет. Дрожь прошла по телу: кто-то забрался внутрь? Но в поселке знали, что воровать нечего… Митя? Девушка ускорила шаг. Дверь отвратительно скрипнула. Вещи в комнате были разбросаны. Муж что-то искал в комоде.
− Митя… − прошептала Василиса. Её удивленный взгляд метался по комнате. Что можно было искать здесь? Все ценные вещи проданы.
− Явилась? Можешь идти, откуда пришла! Мне не нужна такая жена! Ты должна мужа ждать дома, а не шляться!
− Митенька, я в баню к Таньке ходила. Хотела вместе с тобой, но тебя дома не было. Митенька, прости меня, − заплакала жена. Пуховый платок, подаренный соседкой, сполз с влажных волос.
Сверля гневным взглядом, муж подошел к ней ближе. В задумчивости он посмотрел на легкий серый четырехугольник, упавший с головы жены. Подняв его с пола, Митя тщательно ощупал:
− Настоящий?..
С ужасом Василиса ожидала того, что может произойти.
− Нет! – закричала она в ответ на свои мысли. – Нет! – громче раздался крик. Руки вцепились в подарок, не желая отдать его человеку, готовому продать все.
− Ты что думаешь, я слепой? Убери свои руки, подлая тварь. Чего разоралась? – в тон ей произнес муж. Женские руки не подчинились его словам. Тогда он с силой толкнул её в грудь. Василиса отпустила платок и замахала руками, словно крыльями. В последний момент она ощутила, что Митя успел её поймать, не дав упасть на жесткий пол. Девушка поймала его испуганно-виноватый взгляд и разразилась слезами:
− Зачем? – прошептала она.
− Прости меня, Лиса. Прости, − лепетал он, крепко обнимая её. – Не знаю, что на меня нашло. Прости дурака.
Долго они сидели на холодном полу, утешая друг друга. Каждый делился своим горем, словно они жили в разных частях света. Митя обещал измениться. Нерешенными оставались материальные проблемы: где найти деньги, если по-прежнему нет работы?
− Вместе мы справимся. Веришь? – нежно бормотала Василиса. Муж лежал на полу, положив голову ей на колени. Ему очень хотелось верить, что сказки существуют, и все проблемы наконец-то решатся сами собой.
− Утро вечера мудренее, − философски заметила жена, предлагая подняться и лечь на диван. Ноги и спина затекли от неудобной позы. Опираясь на руку мужа, ей удалось добраться до постели. Не раздеваясь, они укутались в ватное одеяло и уснули, сжимая друг друга в объятиях. Впервые за несколько месяцев Василиса так сладко спала.
Жизнь действительно начала меняться. Митя вышел из пьяного забытья. Девушка старалась ему во всем помогать, не обращая внимания на усталость и плохое самочувствие. Сейчас самой важной была поддержка мужа. Вместе они убирали в доме, готовили детскую для малыша, носили дрова. Поздно вечером молодожены загружали наколотые уже поленья на тележку, прикрывали их брезентом и везли к себе в сарай. Местные усмехались, слушая придуманные ими отговорки, Что было скрыто плотной тканью, становилось очевидным, как только из трубы появлялись серые клубы дыма.
Для оформления пособия решено было ехать на своей машине, чтобы не напрягать соседей. Митя сутки провозился со своим белым конем. На фоне серого осеннего пейзажа мерседес сверкал чистотой. Опавшую листву раскидали под кусты или сожгли в бочке. Муж приводил в порядок машину, жена – двор. Вечером молодожены, довольные проделанным, обсуждали планы на завтра.
Поездка в Москву волновала обоих. Словно они покидали суровую реальность и на один день возвращались в сказочную суету, наполненную волшебными красками, блеском огней и невообразимой игрой звуков и запахов. Восхищенным взглядом Василиса окинула преобразившегося мужа. Джинсы сидели как влитые. Кожаная куртка добавляла солидности. Образ дополнили модные ботинки, правда, на тонкой подошве. Митя сбрил броду и пригладил отросшие волосы. В этом молодом мужчине девушка узнавала своего прекрасного поклонника. Её вид, к сожалению, был далеко не таким великолепным. Одежду пришлось одолжить у Таньки: изрядно потрепанные, вылинявшие джинсы для беременных, свитер ручной вязки. Дырки на рукавах скрывались под демисезонной красной курткой, купленной в день знаменательной встречи с будущим мужем. Куртка не сходилась на груди, однако из всего надетого радовала больше всего. Василиса заплела наполовину русые волосы в косу на левый бок. Окрашенные в темный шоколад пряди изрядно отросли. Складывалось впечатление, что к светлой головке прикололи темную косу. Умелый макияж оживил лицо, скрывая круги под глазами и бледность кожи.
По дороге оба молчали, погруженные в собственные чувства. Привычная для этого салона музыка сегодня не звучала. Василиса боялась Митиного срыва после поездки. Тогда черная полоса вновь закроет все вокруг. С напряжением молодой человек следил за мелькавшим за окном пейзажем. Люди суетятся, куда-то спешат… Бесконечная череда машин застревает в пробке. Кругом раздаются столь приятные слуху сигналы нетерпеливого ожидания, крики, громкая музыка…Мышцы, скованные от напряжения, постепенно расслаблялись. Езда доставляла удовольствие. Руки сами собой потянулись к магнитоле. Сейчас бы сигареткой затянуться и пивка. Нет, от пивка, пожалуй, лучше отказаться… Курить безумно хочется… Пальцы нетерпеливо забарабанили по рулю. Задумчивый взгляд скользнул по рекламе банка. Митя усмехнулся. Явно не для них баннер стоит. Название, написанное крупными буквами, почему-то зацепило, будя смутные воспоминания. Молодой человек повторял его про себя. Внезапная мысль привела его в эйфорию. Он обернулся к жене:
− Василиса, у нас будут деньги. Ты веришь?
Василиса в недоумении посмотрела на мужа.
− Моя мать ежемесячно переводила небольшую сумму на счет в этот банк.
Митя резко нажал на кнопку. Громкий звук оповестил окружающих о том, что сидящие в машине спешат. Пробка раздражала. Перестраиваясь из одной полосы в другую, муж искал более быстрый путь. Остановившись у банка, Митя отстегнул ремень и приказным тоном заявил:
− Жди меня здесь.
Василиса и не собиралась выходить из машины. Её наряд явно не гармонировал с красивым зданием, из дверей которого выходили стильно одетые люди. Девушка рассеянно поглядывала на улицу: как здесь все отличалось от поселковых раздолий. Люди толпятся на остановке, затем, словно муравьи, набиваются в автобус, теснятся на тротуарах, задевая друг друга. Того и гляди, кто-то тебя раздавит… В своем новом доме она чувствовал себя свободной. Прогуливаясь днем по разбитой дороге, не страшно быть зажатой или притесненной. Там всем найдется место. Утром выходишь из дома и вдыхаешь полной грудью утреннюю свежесть, и чувствуешь себя единым с природой. Московские улицы напоминают две горные реки, течение которых несет в противоположных направлениях ряды машин.
В стеклянных дверях мелькнуло счастливое лицо мужа. Он размахивал портмоне, приглашая выйти из машины. Испуганно озираясь, жена опустила ноги на асфальт и осторожно поднялась. Митя сжал её в крепких объятиях.
− Мы больше не будем бедными, Лиса! Не будем, − шептал он, целуя ей лицо.
Василиса радостно обняла мужа. Неужели жизнь окончательно повернулась к ним белой стороной?
Закружились вереницей счастливые деньки. Дом преображался в ожидании малыша. Митя что-то прикручивал, приколачивал, ремонтировал. Василиса постоянно чувствовала усталость, с трудом передвигаясь. Новый паспорт был получен, пособие оформлено. Деньги они решили пока не снимать, а сумму, полученную от матери, муж отдал жене на сохранение. Цветные прямоугольники, перевязанные резинкой для волос, аккуратно лежали в коробочке в дровянике. Маленький тайник в стене хранил семейные сбережения. Оставленную часть расходовали очень экономно, только на самое необходимое.
На работу Митя устроился в местный совхоз. Взяли его прорабом. Бригада досталась та ещё! Ни один из работников больше трех дней в неделю не задерживался – срывался и уходил в запой. Возвращались через неделю-две с явным намерением работать. Новый прораб пробовал искать трезвых сотрудников, однако в поселке это оказалось делом весьма затруднительным.
Приходя домой, Митя пытался сдерживаться. Жена перед родами чувствовала себя все хуже и хуже. Она тяжело передвигалась. Из-за позднего токсикоза есть становилось невозможно. Ребеночек с силой пинал в живот, что с одной стороны радовало (значит, он жив!), а с другой – мешало уснуть. Василиса очень хотела помочь мужу, однако сил не было даже для того, чтобы выслушать. Жизнь повернулась к ней белой полосой, а радоваться не давало бесконечное чувство усталости.
Глава 5 «Новая жизнь – новые проблемы»
Морозный декабрьский день встречал её яркими солнечным светом, проникающим сквозь тонкий тюль. С усилием Василиса поднялась с кровати и отдернула легкую ткань. На мгновение солнечные лучи ослепили её. Внизу живота сильно заболело. По ногам стекала липкая жидкость. Будущая мама испуганно застыла. Нужно срочно позвать на помощь, а тело отказывалось двигаться. Ноги довольно сильно отекли. Судорогой свело живот. Девушка медленно сползла по стене и опустилась на пол. Митя на работе, телефона нет. Остается только кричать. Василиса тихо вздохнула и прикрыла глаза, обдумывая, как быть дальше. Татьяна Петровна заходила её навестить каждое утро. Это и будет спасением.
Схватки усиливались, причиняя новую, более сильную боль. Губы были искусаны в кровь. Усилием воли Василиса сдерживала готовый сорваться с губ крик. В дверь тихо постучались. Собрав остатки сил, молодая женщина крикнула:
− Войдите, − голос подвел, оставляя после себя шлейф тихих хриплых звуков.
Стряхивая снег, Татьяна Петровна помотала головой и затем вошла. Василисы не было видно. Может, она готовит и не выходит? В доме ощущался холод, значит, печку сегодня не топили. Где же соседка? В комнате послышались тихие стоны. Сообщая о своем приходе, женщина громко прочистила горло. Потоптавшись в коридоре, она постучала в дверь комнаты и вошла. В луже на полу лежала Василиса. Пальцы кровоточили от укусов.
− Помогите, − только и смогла прошептать она.
Быстро сообразив, что происходит, Татьяна Петровна подняла соседку и помогла прилечь ей на диван. Затерев лужу и суетливо оглянувшись в поисках телефона, она вспомнила, что у них его и нет. Женщина отправилась домой, чтобы вызвать акушерку.
− Не уходи, − в отчаянии застонала Василиса, наблюдая за её уходом.
− Я только Вальку вызову и приду. Ты не волнуйся, я мигом, − затараторила Татьяна Петровна, остановившись на пороге.
Роды превратились для неё в сплошное ощущение боли. Схватка… ещё схватка… ещё… боль… боль… боль… Ярким воспоминанием осветились появление Мити и крик малыша, слившиеся воедино. Василиса почувствовала, что все закончилось и теперь можно просто уснуть. Силы её покинули. Сквозь приятную дремотную пелену она слышала какие-то радостные крики, похожие на поздравления, звон посуды и что-то ещё. Закрывая от окружающего мира, морфей постепенно забирал её к себе.
От тяжести вещей, сковывающих её тело, Василиса проснулась. Сверху на ватном одеяле лежали две фуфайки, не давая ей замерзнуть. Молодая мама скинула вещи на пол и поднялась, мгновенно почувствовав холодный воздух. На работу Митя уже ушел. Рядом с диваном стояла кроватка, в которой мирно сопело крохотное красноватое существо. Рассматривая маленькое, слегка сморщенное личико, девушка наклонилась к нему. Мальчик был укутан в теплое одеяло, перевязанное ленточкой.
− Надо затопить печку, − решила она вслух.
Снежинки медленно опускались на серый пуховый платок. Тепло укутанный малыш сидел, не шевелясь, на санках. Серьезный взгляд серых, как у отца, глаз безотрывно следил за фигурой матери. Женщина в старой фуфайке легко тянула веревку. Санки скользили по замерзшей дороге, оставляя неглубокие следы. Природную тишину нарушал только скрип полозьев по снегу. Полюбившая лесные раздолья, Василиса часто бывала здесь с сыном. В деревне она устала от сочувствующих взглядов и однотипных вопросов.
Деньги, снятые со счета в банке, закончились довольно быстро. Снова приходилось экономить, решать, как правильно спланировать бюджет. Василиса запретила себе думать о собственных потребностях в одежде, донашивая купленные еще в Москве вещи, да пользуясь теплыми вещами, отданными соседями. Костик тоже одевался усилиями жителей деревни, то и дело снабжающих их одеждой и игрушками, оставшимися от повзрослевших детей. Василиса практически все, что оставлял ей Митя, тратила на продукты питания. Чаще всего муж не давал ей денег, предпочитая делать покупки самостоятельно. Получив зарплату или аванс, Митя покупал в сельском магазине самые дорогие продукты, пиво и сигареты для себя и для друзей. Ему нравилось выглядеть щедрым и благородным в глазах односельчан. Тогда как Василиса просила самого простого, лишь продержаться две недели и не остаться голодными. В преддверии зарплаты утром Костик обычно доедал остатки манной каши. Днем они жевали черствые корки хлеба, засушенные для животных. Поужинать планировалось тем, что купит муж на полученные деньги.
Митя становился все более озлобленным. Жена не ценила его щедрые порывы, проявляя мелочность и стремясь сделать из него такое же ограниченное существо. Митя мечтал о любящей красивой жене, а его встречало дома непонятное исхудавшее создание с впалыми щеками и потухшим взглядом в старых обносках. Все, что ей нужно было от него, – это деньги. Он из любимого мужчины, которыми она так восхищалась на этапе знакомства, превратился в источник дохода. Его отец был прав, этим провинциалкам важны только деньги. Исчезли рубли, растаяла любовь. Семейные ссоры часто проходили при свидетелях. Мужу не приходило в голову скрывать свое раздражение от других. Покупая в магазине хлеб, он легко мог бросить: