– Я хочу с ней поговорить.
– Она не хочет разговаривать ни с кем из наших.
– Просто дай ей мой номер, мама. Я уверен, что мне она позвонит.
– Хорошо, сынок. Я сейчас же поеду к ней.
– Зачем? Можно продиктовать номер по телефону.
– Она не подходит к телефонам, она не хочет никого видеть и слышать.
– Дурдом какой-то. Она вообще нормальная? Я не хочу вдову брата, да ещё полоумную!
– Она нормальная. Она очень сильная и жизнерадостная девочка. Просто ей не повезло в этой жизни. Родители рано умерли. Росла у чужих людей. Потом брат долго вставал на ноги. Потом её изуродовал наш Энгин, не могу смириться.
– Да уж. Бедняга. Хорошо. Отвези ей мой номер. Поговори. А потом я с ней поговорю. И пусть мне позвонит наш главный староста.
– Хорошо, сын.
Они положили трубки, и Эдже радостно вздохнула. Раз уж Неджат решил говорить со старостой – это замечательно. Старик расскажет ему всё без прикрас, со всеми деталями и прогнозами местных. Пусть немного напугает его. А вот как она сама не догадалась дать невестке номер среднего сына? Скорее, скорее в особняк Картальоглу! Пусть эта проблема уже решится.
Госпожа Эдже бодро собралась в дорогу, оставив дом на Фидан и Чичек. С водителем она отправилась в Песчаный пляж – Кюмсаль – рыбацкое село и родовое гнездо клана невестки.
Когда Акджан вновь, спустя ещё два месяца после последнего разговора, увидела свекровь, она отчётливо поняла, что они от неё не отстанут. К тому же жители села – их собственного села, для людей которого они с братом так много сделали добра, кричали ей вслед: «Злосчастная! Проклятая! Пожалей наших сирот! Выйди снова замуж или умри!»
Выслушав доводы свекрови, она взглянула на брата. Али отвёл глаза. Она встала, взяла телефон и бумажку с номером и вышла в сад. Долго сидела в голубой беседке на диване с подушками, тупо глядя на вазу с мандаринами. Потом решилась и набрала номер.
– Добрый день. Господин Неджат? – спросила она.
– Да, это я. Слушаю вас.
– Э, я вдова вашего брата и, гм, возможно, ваша будущая жена.
– Добрый день, госпожа Акджан.
– Добрый? Не думаю. Вас не смущает то, что вы должны жениться на вдове родного брата с подмоченной репутацией, которую вы никогда в жизни не видели? Вы об этом мечтали?
– Признаюсь, я долго отрицал вероятность этого брака.
– Значит сейчас вы такую вероятность не исключаете?
– Нет. Я только что говорил со старостой нашего клана. Положение стало критическим. Число жертв этого конфликта будет только расти. И в конце концов одной из жертв окажетесь вы сами.
– Да вам-то что за дело? Я понимаю своих крестьян, которые требуют от меня свадьбы или смерти. Наш и ваш бизнес – это их источник жизни. Но вам какая разница? Люди пошумят и утихнут, а нам потом жить.
– Боюсь, что при отказе от этого брака ваша жизнь станет короче.
– Это моя жизнь. И я совсем не боюсь. Я не желаю этого брака. Я не хочу за вас замуж. Я не хочу вообще быть ничьей женой. Я испорченный товар, как сказал ваш брат. Я испорчу вам жизнь, и, если вы проживёте дольше меня, то до последнего дня будете нести этот позор.
– Я понимаю ваши чувства, госпожа Акджан. Но я привык руководствоваться чувством долга и выполнять обязательства перед своей семьёй.
– Будь проклята вся ваша семья.
– Не говорите так. Вы скоро вновь станете частью моей семьи.
– Говорю же, я не хочу этого брака.
– И я не хочу. Но я очень хочу остановить кровопролитие. А вы?
– Пусть поубивают друг друга!
– Ладно, друг друга, ладно, вас. Но ведь они не оставят в живых вашу дочь, вокруг которой ходит столько сплетен. Подумайте хотя бы о ребёнке.
– При чём тут Пынар? Ей всего десять лет. Она ничего им не сделала. Она мне даже не дочь – приёмыш.
– Люди думают, что это ребёнок, которого вы родили, когда сами были юной девочкой. И из-за этого покойный вам так жестоко отомстил.
– Какой бред! Брат подобрал её на улице. Она сирота.
– Чтобы это доказать, нужна экспертиза. А потребовать её может только ваш законный муж.
– А мой брат?
– Мои люди не поверят вашему брату. Девочку убьют вместе с вами.
– О, боже! – воскликнула Акджан.
– Клянусь Аллахом, я сам все эти месяцы был против. Но кровь льётся рекой, и мы должны остановить это. У нас больше нет выбора. Мы поженимся.
– Нет!
– Да! Спорить дальше – бессмысленно.
– Хорошо, – мрачно сказала она в трубку, – вы хотите облагодетельствовать свой клан и моего ребёнка. А как же вы сами?
– В смысле?
– Что, если я стара и страшна как смертный грех?
Он усмехнулся в трубку.
– Я от разных людей слышал похвалы вашей внешности и знаю, что вы писаная красавица.
– Ваш брат давно это исправил. Он так поработал своими ботинками над моим лицом, что родная мать не узнала бы меня. Я урод. Я инвалид. Я сумасшедшая! Я ненавижу мужчин! Я не смогу быть нормальной женой и родить вам ребёнка! – кричала она в трубку.
– Прекратите истерику! – коротко приказал он, – мне жаль, что нас не поженили сразу, и вам пришлось пройти через руки покойного. Мне жаль, что вам пришлось пережить весь этот кошмар. Но если у меня и были какие-то сомнения по поводу вашего рассудка, то сейчас они полностью развеяны. Вы выбрали единственно возможную и абсолютно правильную линию защиты. Вы понимаете мужчин, даже если и ненавидите их. А я прекрасно понимаю женщин. Я знаю, что вы загнаны в угол, и я предлагаю вам руку помощи, чтобы выйти оттуда, сохранив достоинство. Я обещаю вам в нашем браке поддержку и терпение. Я прошу вас выйти за меня замуж.
Они помолчали. Никто не нарушал затянувшуюся паузу. Потом она решилась.
– Хорошо. Вам нужен брак – вы получите брак. Но мне не нужна ни ваша поддержка, ни ваше терпение. Запаситесь терпением для себя, потому что я буду бесконечно его испытывать. Я отомщу вам за всё, что со мной сотворил проклятый покойный, да гореть ему в аду! Я не буду вам настоящей женой. Я не буду вам опорой. Я смешаю ваше имя с грязью, и вы сами убьёте меня, потому что я буду изменять вам с каждым встречным и поперечным. А о Пынар я и без вас позабочусь. В конце концов, она сирота. Никто о ней не заплачет, кроме меня. А я больше не буду лить слёзы. Никогда! Я буду веселиться и жить в своё удовольствие, как в последний день. И вы ещё пожалеете о своей жалости ко мне. И не думайте, что я не устрою всё для личной выгоды. Я заключу с вашей семьёй договор и брачный контракт. Бойтесь меня и моего гнева. Я выйду за вас замуж!
Она нажала отбой, и он услышал после её яростного согласия только короткие гудки.
«Господи, за что мне это?», – мысленно пожалел он себя. Так вот что его ждёт – ряд проблем с семейными финансовыми делами и несчастная, обезумевшая от горя, жена, готовая на самоубийство ради мести. Да, ещё приёмный ребёнок жены и её братец – конкурент и партнёр его семьи, весьма мутный тип. При этом сама идея левирата вызывала в нём отвращение, он даже представить не мог, как будет строить семейные отношения с женщиной, которая была с другим, да ещё с его родным братом. Но есть ведь долг перед семьёй.
Он решил собирать вещи. Откладывать было нельзя. Неджат через компьютер заказал билеты в Турцию. Потом позвонил матери.
– Сынок? – с надеждой спросила мать.
– Да, мама. Я сделал ей предложение, и она его приняла. Скорее объявите о свадьбе. Назначайте любой день через две недели.
– О, Неджат. Я так рада! Ты приедешь?
– Я вылетаю через два дня. Задержусь в Стамбуле, но скоро буду дома.
– Как ты её уговорил?
– Это наш с ней первый маленький семейный секрет. Пока я доберусь до дома, она попробует заключить с вами сделку. Соглашайтесь. На всё, кроме отдачи земель – Картальоглу и так получили от нас немалый кусок.
– На всё? На что?
– На всё, что она потребует взамен на своё согласие на церемонии бракосочетания. Кстати, выберите место в их селе или в нашем, куда может поместиться за столами до тысячи человек.
– Сколько?
– Сколько услышала, мама. Чем больше придёт людей на нашу свадьбу, тем лучше. Пусть все посмотрят и все успокоятся. Никакого ресторана – улица в селе, длинные столы и традиционные блюда. И пусть готовят подарки, будь оно всё проклято!
Глава 5. Сделка с дьяволом
Акджан ещё некоторое время не могла отдышаться. Слёзы душили её. Наконец, она вышла из беседки. Было тепло, но её потрясывало. Руками она сжимала край газеты, комкая никому не нужные новости. Зайдя в дом, по выражению лиц свекрови и брата поняла, что он им уже перезвонил.
– Вижу, вы уже готовы меня поздравить. Пока рано. Завтра в полдень мы с вами вновь встретимся и обговорим условия этого брака, – звенящим от ярости голосом заявила невеста.
– Сестрёнка! – воскликнул Али.
– Нет, не сейчас.
Она подняла руку, отстраняясь от них. Они поникли, как паруса в штиль.
– Сейчас я видеть вас не могу. Завтра в полдень, здесь же.
– Может быть, нам пригласить юристов? – спросила Эдже.
– Или кого-то из совета старейшин? – спросил брат.
– Нет. Я не буду решать вопросы с посторонними. Юристы потом всё оформят. А не оформят – свадьбы не будет.
– Хорошо-хорошо! – поспешно согласились обе стороны.
– Я всё решу с вами двумя. Я знаю, до какой низости и подлости вы можете опуститься и до каких вершин благородства подняться. Так что чужие нам не нужны. До завтра, – сказала она, отворачиваясь.
– Дорогая, Неджат прилетает через несколько дней, а свадьба будет через две недели. Может быть, ты хочешь что-то обсудить с ним? – спросила свекровь.
– Я увижу его в день свадьбы. Не раньше. Со свадебной церемонией решайте сами – мне совершенно на неё наплевать. До завтра.
И она просто ушла. Али и Эдже переглянулись.
– Она на грани, – сказал её брат.
– Я вижу, – огорчённо согласилась Эдже.
– Но как он её уговорил?
– Я думаю, что это уже не важно. Давайте обсудим свадьбу.
– Да. Только не сегодня. Завтра. После разговора с ней. Я чувствую какой-то подвох, – заметил Али.
– Я тоже. Но Неджат велел мне принять все её условия, кроме одного.
– Земли? – усмехнулся Али.
– Вы и так получили их довольно, – мягко возразила госпожа Эдже.
– Земель никогда не бывает довольно.
– Не пытайтесь настроить сестру.
– Думаете, когда она в таком состоянии, я посмею настраивать её на что-то? Лучше расскажите мне о сыне. В этот раз я хочу знать, с кем имею дело и за кого отдаю сестру…
Эдже и Али ещё долго беседовали в гостиной. Акджан металась по своей комнате до полуночи. Она не спустилась к ужину, не укладывала Пынар, отправляя всех визитёров восвояси. «Отстаньте от меня! Я обдумываю свою никчёмную жизнь!», – кричала она через закрытые двери.
Около часа ночи план мести был готов. Он был опасен прежде всего для неё самой. Но она не боялась. Она решила начать жить заново – по своим правилам. Лёжа на кровати, она смотрела на острые контуры кипарисов за тёмным окном и не заметила, как заснула…
На следующий день Али выпроводил всех слуг вон из дома.
– Но, господин, нам надо готовить обед! – всполошились служанки.
– После приготовите! Погуляйте в саду. И присмотрите за Пынар.
После этого он запер дверь изнутри. Они втроём устроились в гостиной орлиного гнезда. Акджан держала перед собой сложенный вдвое лист бумаги.
– Итак, мои дорогие. Я не желала и не желаю этого брака. Вы меня вынудили. Что ж, я готова принять предложение господина Неджата, но на определённых условиях. Я предлагаю вам сделку.
– Говори, – коротко бросил Али.
– Говорю. Я стала заложницей двух кланов, поэтому я предлагаю, чтобы каждый клан выполнил по два моих условия, подарил мне по два подарка и примирился с двумя моими прихотями.
Эдже и Али переглянулись.
– По два? – переспросила Эдже.
– По два, – ответила она.
– Я согласен, душа моя, – сказал Али.
– Не называй меня так больше.
– Это твоё первое условие?
– О! Я вижу, в тебе проснулся азарт предпринимателя. Даже не надейся отделаться так легко, братик.
– Тогда я готов выслушать первое условие твоего заветного «да».
– Ты немедленно запишешь Орлиное Гнездо и весь рыболовецкий бизнес, включая рыбное кафе, яхту и консервный рыбный завод на Пынар. Если уж я снова становлюсь Арслан, то пусть Пынар станет полноправной Картальоглу.
Госпожа Эдже с изумлением посмотрела на неё. Али задумался.
– Я и сам об этом думал. Наш долг позаботиться о нашей девочке. Но её тут не особо жалуют, дорогая.
– Ничего. Будут жаловать. Мой муж потребует экспертизу, и репутация Пынар и моя будет восстановлена.
– Это наше первое условие? – робко спросила госпожа Эдже.
– Ещё чего! Это вопрос уже решённый. Господин Неджат сделает это, как только появится здесь. Так как, Али? – обернулась она от свекрови к брату.
– Хорошо. Принято.
– Тогда идём дальше. Условие второе для моего брата. Ты немедленно возьмёшь на работу всех Арсланов, которых сократил с фабрики.
Эдже с надеждой на неё посмотрела. Али возмутился.
– Их сократили, потому что этого требует оптимизация производства.
– А оптимизация взаимоотношений между кланами требует вернуть людям из клана моего мужа работу на предприятиях клана моего брата.
Эдже уставилась на Али. Он нехотя кивнул головой.
– Хорошо. Принято.
– Тогда перейдём к условиям для второй стороны. Условие первое. Вы напрягаете все свои связи, вводите моего нового мужа в совет предпринимателей края, а Серхата в совет старейшин или в мэрию округа Мармариса, а уж они пусть наизнанку вывернутся, но вернут моему брату лицензии на производство диетических продуктов и отлов рыбы в наших водах старым способом. К тому же, пусть в суде начнут разбирательство дела по тем землям, которые у нас отняли Эрдоганы при вашем попустительстве.
– Вот моя умница! Не забыла. Радость моя, – обрадовался Али.
– Я уверена, что это возможно. Мои сыновья и так собирались восстановить свои позиции в администрации края, – ответила Эдже.
– Отлично. Тогда второе условие для Арсланов. Я ненавижу ваш дом, госпожа Эдже. Но раз уж мне придётся в нём жить, я буду жить на своих условиях: в личных апартаментах. Я хочу иметь отдельную комнату и отдельную детскую для Пынар, и свою горничную. И не собираюсь ходить по логову львов с втянутой в плечи головой. Я буду вести себя как вторая после вас хозяйка дома. И буду иметь право менять мебель и цвет стен, заказывать обеды и вешать новые шторы, а также принимать у себя гостей – например брата или нашего старосту, или подруг. И кстати, если господин Неджат собирается жить в спальне покойного, пусть не надеется, что я когда-нибудь войду туда в качестве его жены.
Али посмотрел на сестру с сочувствием.
– Я только надеюсь, дорогая, что ты будешь ко всему подходить разумно, – начала было госпожа Эдже.
– Нет. Даже не надейтесь на мой разум. У меня было сотрясение мозга, вы помните? К тому же я пережила этот, как его? – психологическую травму, вот как, – язвительно ответила Акджан.
– Ты винишь в этом меня? – тихо спросила свекровь.
– Я виню в этом вас всех. И вы все за это поплатитесь.
– Ты жаждешь мира или мести? – воскликнула госпожа Эдже.
– Я заключу для вас взаимовыгодный договор. А моя выгода – в моей мести. И ваш драгоценный Неджат станет козлом отпущения в этой кровавой истории. Я всё зло на нём сорву.
– Боже, что она несёт?
– Всё, что в голову взбредёт. Вы хотите видеть меня в доме как невестку или как наложницу-заложницу?
– Мы рады принять тебя в семью, дорогая. Снова. Я согласна. Ты сама будешь следить за подготовкой комнаты?
– Конечно. Сегодня мы съездим в ваш дом, и вы выделите мне комнату, а я посмотрю и решу, какой я хочу её видеть. Потом закажу стройматериалы и мебель. Так же и с комнатой Пынар.
– Что ж, оба условия вполне приемлемы.
– Отлично! Тогда перейдём к подаркам.