В назначенный день, когда все было готово, продумано, просчитано и отрепетировано на 15 раз, мы в последний раз собрались в отеле у Дерека. Остался последний вопрос, который, как Домоклов меч, навис над нашими головами – кто убьет Алика. Гробовое молчание нарушил Дилан.
– Я не смогу, – твердо сказал он. – Я долго искал в себе достаточно мужества, злобы, да чего я только не искал, но я знаю, что в последний момент спасую и сбегу. Можете считать меня трусом и слабаком, но я знаю наверняка. Все-таки, Алик пожалел меня в какой-то момент… Дал какую-никакую свободу действий, избавил от пыток, предоставил полный доступ к библиотеке, исследованиям, что для меня уже было спасением. Без этого я сошел бы с ума задолго, задолго до твоего прихода, Хлоя.
Дерек, как всегда, беспечно валялся на кровати, всем своим нутром давая понять, что его дело сделано – взрывчатка заложена, дальше мы сами. И если что – он на Фиджи. Как он ее заложил, не попавшись под обзоры камер, расставленных по всему периметру, ума не приложу. Вероятнее всего скрылся под пеленой дождя, который щедро поливал последнюю неделю. Не удивлюсь, если это его рук дело.
А мне самой нечего было им ответить. Я миллион раз прокручивала в голове этот сценарий, все нужно было сделать очень четко и быстро: мы ждем выхода новостей, я загоняю Алика в подземелье, настраиваю против него охранников, нахожу и переманиваю на свою сторону Провидца, кем бы он ни был, заставляю его уйти по добру по здорову и навсегда забыть о нашем существовании. А дальше взрывчатка все сделает за меня. До этого мы планировали в довесок вытащить всех узников. Но накануне Дилан проверил каждую камеру – все были пусты. Видимо, этот ублюдок перевез всех в другое место, когда начал подозревать нас в измене.
Оставалась только одна переменная, которая не позволяла пустить дело на самотек – серена. Дилан предполагал, что она работает только в подземельях лаборатории – там достаточно акустики и источников питания настолько мощных, чтобы завести этот немыслимый агрегат. Если же она работает во всем здании или автономно – нам крышка. И этого тоже нельзя было исключать, ведь я до сих пор не помнила, как после заповедника очутилась в подземельях лаборатории. Единственной надеждой было то, что без приказа Алика никто ее не включит, что это что-то вроде ядерной кнопки, доступной только президенту. Но тогда кому-то придется вывести его из игры.
– Я это сделаю. Это моя идея и мне нести груз ответственности. Заставлю его спуститься в подземелья, которые безнадежно завалит после взрывов, и, пока его найдут спасатели, все уже будет кончено, – пытаясь придать своему голосу как можно больше уверенности проговорила я.
Дилан ответил сочувствующим взглядом, а Дерек лишь фыркнул.
***
И все равно, как бы мы не старались все пошло не по плану. Информация, переданная нами журналистам, всплыла в интернете за несколько часов до выхода новостей. К часу Х неравнодушных к зверствам, творимым Ворлдчайлд, стало уже слишком много. Митинг у ворот организации не заставил себя ждать. Мы, конечно, надеялись, что историю осветят в прессе, на то и был расчет. Но то, что под обстрелом в итоге могут оказаться ни в чем не повинные люди, в наши планы не входило. Дилан, вечно залипающий в телефоне, первым узнал, что наш план полетел к чертям. Я непринужденно болтались по штабу в своем голубом платье, никак не выдавая себя, когда он подбежал ко мне.
– Хлоя, выгляни в окно! Началось, – испуганно прошептал парнишка.
Из своего кабинета, окна которого выходили во внутренний двор, в коридор вывалился разъяренный Алик. Обратный отсчет пошел.
– Какого лешего эти идиоты там скандируют, – прокричал он. Его взгляд упал на нас. И я не успела скрыть испуг и растерянность. По его глазам было совершенно очевидно – нас раскрыли.
– Это все ваших рук дело, грязные выродки? – забыв про осторожность, он бегом двинулся в нашу сторону.
Я растерялась. Вместо того, чтобы приказать ему остановиться, я стояла и словно завороженная смотрела, как он достает из кармана пистолет.
Выстрел. Второй, третий, четвертый, он разрядил в нас весь магазин. Пули не могли нас убить, но вся наша одежда обагрилась кровью. Ругая себя за свою заторможенность, я бросилась ему навстречу, схватив за курки.
– А чего ты еще ждал? Думаешь, что после всего того, что ты сделал со мной, с Диланом, с другими, такими же, как мы, тебе все сойдет с рук? Что все сломаются и безропотно станут слушаться? Ты напыщенный самоуверенный ублюдок! Куда ты дел пленников? Где Провидец?
Зарычав, Алик бросился на меня и начал избивать. Мне не было больно, мне было до скрежета зубов обидно, что я не могу причинить ему и сотую часть той боли, что испытала по его вине. И что физически я куда слабее здорового мужика.
Дилан, все это время будто оцепеневший, наконец пришел в себя и попытался оттащить Алика от меня. Тот наотмашь врезал ему по челюсти, от чего парнишка повалился на пол.
– Ооо, я нутром чувствовал, что что-то с вами не так, и отослал всех задолго до этого дня. Да даже когда у меня появились доказательства, я все равно надеялся на ваше благоразумие. Но ведь нет же, таким выродкам, как вы, это несвойственно. И даже не думай, чекнутая истеричка, что ты сможешь заставить меня рассказать тебе правду. Я не настолько глуп, как вы, я поручил это тем, до кого ты не доберешься, – продолжая наносить удар за ударом по моему лицу, бросил он. – Грязное отродье, вы клеймо на истории человечества, я всегда считал, что вашему племени место в аду, но только такие твари, как вы, все туда не торопитесь, – прорычав это прямо мне в лицо, он потянулся к карману, но в ту же секунду подлетел Дилан, и вот мы уже все втроем барахтались на ледяном полу пыточной камеры в подземелье.
– Дилан, зачем? – отчаянно глядя на своего соратника, я спихнула с себя Алика, не готового к телепортации, и подскочила на ноги. В голове промелькнула мысль – Дилан меня предал, он с ними заодно. И так было всегда, а я повелась на его участие и преданность, как глупая девчонка.
Завыла серена. Но только за звуконепроницаемыми стеклами пыточной она не производила нужного эффекта. Звук все еще бил по ушам, но не лишал силы воли, как это было в первый раз.
– Хлоя, сейчас! Вот-вот все взлетит на воздух, – прокричал Дилан, указывая на часы на стене комнаты и отчаянно сражаясь с Аликом.
– Знаешь, я заготовила для тебя длинную речь, но такой кусок дерьма, как ты, этого не заслуживает. Счастливо оставаться, придурок.
Силой мысли я приказала Алику отстать от Дилана и забиться в углу комнаты. В одну секунду мы перенеслись на первый этаж и помчались по коридору. Послышались звуки автоматной очереди. Только не это. Сосредоточившись на плане здания, я, как могла, представила себе каждого чертова охранника, которые явно начали палить по людям. Вы все криворукие идиоты и ни в кого не сможете попасть. Я молилась, что мой приказ, озвученный неизвестно кому в воздух, сработал. Со всех ног я бросилась к выходу, Дилан безнадежно отставал, запыхавшись после быстрой смены локаций.
– Дилан, быстрее! Мы должны успеть до взрыва! – бросила я ему, когда до двери оставалась пара метров.
– Я не могу! Дай отдышаться! – он плелся слишком медленно, взрыв должен был прогреметь уже две минуты назад, но его все не было. Нет, нет, нет, только бы Дерек нас не подвел…
Распахнув дверь, я увидела толпы замерших в удивлении людей. Только бы Дилан успел… Наконец, он добрался до меня, и мы вместе, держась за руки, бросились наутек по мощеной дорожке. Мое сердце выскакивало из груди, пульс зашкаливал. Если сейчас все не громохнет… Даже боюсь представить, что будет. Запасного плана у меня нет.
И тут прогремел взрыв. За секунду до, из последних сил, Дилан перенес нас в фургон с нашими «дублерами». Я схватила тело девушки на руки, но парнишка отпихнул меня.
– Я справлюсь. Если мне не хватит сил вернуться… Пусть это буду только я, – прохрипел он мне. – С твоими силами… От тебя никогда не отстанут.
Я даже не успела возразить, как он и тела наших двойников растворились в воздухе.
Проклиная себя за то, что не пошла с ним, я считала секунды, которые тянулись вечностью. Меньше чем через минуту он, в тлеющей и насквозь пропахшей дымом одежде, рухнул на пол фургона.
Все кончено. Меня больше нет.
Глава 4
Переодевшись и отмывшись от грязи в фургоне, припаркованном возле той самой заброшенной больницы в Чикаго, мы с Диланом взяли такси и отправились в аэропорт. У всех троих, включая Дерека, уже давно были готовы липовые паспорта и куплены билеты на Кубу. Можно было воспользоваться талантом Дилана и перенести нас куда угодно, но мы решили не светиться первое время: мы все еще не знали где Провидец, а главное – на чьей он стороне. Задолго до этого я постепенно вывела часть денег с нашего с Ником подставного счета, на котором скопилась солидная сумма за рекламу наших роликов, так и не тронутая с момента моего ухода из дома в цепкие лапы Ворлдчайлд. Если он не заглядывает туда чаще раза в неделю, то наверняка даже не заметит пропажи. Средств у нас было более, чем достаточно, чтобы затеряться где-то на несколько месяцев. После всего пережитого единогласно было принято решение где-то передохнуть, набраться сил и решить, что нам делать дальше. Всем нужен был перерыв.
***
Вот уже второй месяц мы жили в хорошем отеле на северном побережье Кубы, купались в лучах солнца, отъедались на ол инклюзиве (благо, как выяснилось, мы не толстеем), слонялись по стране, ничем не отличаясь от толп туристов. Я даже стала забывать, что все мы не простые люди, решившие взять продолжительный отпуск. Никто не навязывал общество друг друга. Дилан знакомился и проводил уйму времени со своими сверстниками, приехавшими на каникулы с родителями или однокурсниками, Дерек цеплял направо и налево одиноких красоток, завязывая ничего не обещающие курортные романы, а я… Предпочитала одиночество. Вечерами, слоняясь по побережью, я наблюдала за сотнями парочек, представляла себе их истории, строила предположения по поводу их отношений, по поводу того, сколько они уже вместе и сколько продлится их счастье. Были среди них те, за кого я искренне радовалась и скрещивала пальцы, надеялась, что у них все будет хорошо. Были и те, чьи отношения вызывали у меня недоумение: было совершенно непонятно, как эти двое вообще могли сойтись, но они все равно выглядели гармонично. Были пары, по которым невооруженным глазом было видно, что этот отпуск, возможно, последняя попытка спасти разваливающийся брак. Были молодые и пожилые, со сворой голосистых детей и бездетные, целующиеся на каждом шагу и даже не держащиеся за руки.
Я жила их отношениями, болела за них, радовалась их взлетам и переживала их падения. Бесконечные романы Дерека были не в счет: если он попадался мне на глаза с очередной легкомысленной девицей, коих у него порой бывало по несколько штук одновременно, ничего, кроме смеха и жалости, у меня это не вызывало. Смешны были его нелепые подкаты и трепетание его спутниц. Жалко было этих дурочек, которым он искусно пудрил мозги, и его самого. В конце концов, я давно усвоила – если кто-то пускается во все тяжкие, наверняка у него на то есть веские причины. А Дерек как раз был таким, кто со стопроцентной вероятностью пережил горький опыт. Собственно, как и каждый из нас.
Мой опыт не допускал даже и мысли о том, что я когда-либо смогу оправиться. Я так давно была с Ником, что едва ли смогу когда-то представить другого на его месте. Все-таки, он был хорош. Даже слишком, чтобы кто-то мог его заменить. Несмотря на все, что нас разлучило. Это даже как-то глупо: я по-настоящему забыла, как люди знакомятся, как флиртуют, как производят друг на друга впечатление, как начинают доверять и раскрываться… Кого я обманываю – все, с кем я смогу завязать отношения, умрут гораздо раньше меня. Я и так уже потеряла всех и вся, по пути растеряв большую часть себя. Еще потерь и предательств я не вынесу. Перед глазами слишком свежо представала картина безумия, устроенного мною в пустыне. И я боялась за то, что я могу еще устроить в отчаянии, в какое чудовище могу превратиться.
Странная дружба с Диланом и Дереком, которая неизвестно сколько продлится, была всем, что у меня было и что когда-либо будет. И эту пустоту нечем заполнить.
В один из наших отпускных дней, когда по уровню загара мы уже слились с местным населением, а персонал узнавали по походке за сто метров, в отель заявился главный менеджер сети со всей своей семьей. Поводом тому стал юбилей отеля – десять лет со дня основания.
За пару дней отель преобразился, словно Рождество сместилось на полгода вперед. Повсюду, на каждом здании, корпусе и пальме были развешены гирлянды, переливающиеся теплыми огнями и придававшими всему вокруг какую-то невероятно уютную атмосферу, рестораны круглосуточно благоухали букетами цветов, а именитые ди-джеи свозили тонны аппаратуры перед главным днем празднества.
Постояльцев отеля прибавилось в разы, и, если раньше мы чувствовали себя теми любимыми гостями, кто поддерживает экономику отеля в «не сезон», то теперь приходилось изрядно попотеть, чтобы занять лежак с утра или дождаться своего коктейля от бармена, окруженного галдящей толпой туристов.
Дерек был вне себя от счастья: курортницы, заглянувшие на остров на пару дней, были еще куда более беспечны и доверчивы, чем все его более-не менее постоянные пассии. Ему пора бы было уже завести себе блокнот, чтобы не запутаться среди имен и историй. Уколом меж ребер всплыли воспоминания о Майке – вот уж он-то точно составил этому ловеласу достойную конкуренцию. С удовольствием бы посмотрела на эту борьбу двух альфа-самцов, несмотря на накатившую щемящую тоску по всем, кто мне был дорог. Как же они теперь… Вспоминают ли? Скучают ли так же, как я? Скучает ли Ник? Надеюсь, со временем и правда вспоминается только хорошее. Я правда хотела, чтобы он был счастлив. Я едва ли смогла бы дать ему больше, чем у нас уже было. Любишь кого-то – отпусти. И надо заткнуть в себе этот кричащий вопль, который никак не дает двигаться дальше.
На торжественном ужине в главном ресторане отеля яблоку было негде упасть. Я с тоской оглядела занятые под завязку столы и с сожалением вздохнула: зря наряжалась. Весь этот отпуск я особенно не парилась над тем, как я выгляжу. Не кривя душой, мне практически всегда было все равно, даже в жизни ДО. Ник больше всего любил, когда одежда вообще не портила мое тело своим присутствием, а на всех остальных мне было все равно. Но, начитавшись в интернете и на полках скудной отельной библиотеки книжек по психологии, я решила хотя бы попытаться, хотя бы на вечер выйти из зоны комфорта. Прямо на пляже соседнего отеля я прикупила легкое коротенькое хлопковое белое платье, с какими-то народными мотивами и бахромой по подолу и рукавам, вырезом лодочкой и открытой спиной. С собранными в беспорядочный хвост моими вьющимися в этой безумной влажности пшеничными волосами и едва заметными коричневыми стрелками, нарисованными дешевыми тенями, тоже купленными прямо на пляже, оно смотрелось даже вполне в тему торжественного вечера. Чертыхнувшись про себя, как заправский моряк, проклиная психологию и мою треклятую способность попадать в неловкие ситуации, я уж было направилась к выходу из ресторана, как звонкий голос Дилана окрикнул меня:
– Хлоя, – парнишка приветливо махал мне, в гордом одиночестве восседая за огромным столом. Вот кто действительно никогда не даст мне впасть в отчаянье.
– Как ты это сделал? Телепортировал остальных гостей в Доминиканскую республику? – ухмыльнулась я, присев за стол, рассчитанный, как минимум, человек на шесть, заполненный недопитыми стаканами и остатками закусок.
– У ребят из Стэнфорда рейс через два часа, прикинь, – окинув тоскливым взглядом последствия пиршества, пробормотал Дилан.
– Ну надо же. А ты, оказывается, умеешь заводить нужные связи.
– Кто бы мог подумать, да? Не растерял навыки общения. Ой, Хлоя, как я мечтаю, что однажды смогу оказаться на их месте… Не знаю как, но вот прям вижу себя на лекциях, затыкая напыщенных профессоров своими знаниями. Уж я-то четыре года в подземельях ничего, кроме науки, и не знал, – горько усмехнувшись, пробормотал Дилан. И тут же, словно стряхнув с себя накатившую тоску, просиял. – Прекрасно выглядишь, кстати. Белый тебе к лицу.