Ольга Арнольди
Мани манят
«…Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки».
«Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими, потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их».
«…Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?»
(Евангелие от Матфея)
Пролог
Мир вращается вокруг денег.
(Чанакья)
Удача следует за усилием.
(индийская мудрость)
День-ги! Не слово, а какой-то колокол. Четко и обреченно, будто набат, звонит о ежедневной нужде смертных. А вот английское слово «money» гораздо лучше пропеть, пританцовывая, чтобы ни в коем случае не пропустить в мягких и нервных звуках шелест купюр и звон монет, так манящих к себе даже бессребреников. Да потому что невозможно сопротивляться такой мощной энергии, рожденной явно свыше, некой почти непредсказуемой силе, регулирующей человеческое общество. Эта энергия входит в нашу жизнь с первым осознанием самого себя и невольно и всё же вольно управляет всеми остальными сферами человеческой жизни.
В результате «хэппи энда» любой сказки почти всегда подразумевается заслуженное приобретение богатства. Деньги выступают в качестве награды за трудолюбие, доброе сердце, мужественные поступки, альтруизм и другие добродетели. Это аксиома или желание сказочников?! Ведь, например, духовная литература призывает к скромности и даже аскетизму, как залогу святости и счастья в вечной жизни. Большинство из нас находится где-то посередине. Но кому же не мечталось и на этом свете стать богатым, жить в роскоши, увидеть мир, прославиться. Как это сделать?! Возможно ли?..
Метафизическая субстанция денег не всегда подвластна даже грамотным экономистам и аналитикам, а тем более простому обывателю. Что же это за законы такие, по которым живут эти самые «мани-мани»?
Хотя, казалось бы, простой привычный с детства марксовский постулат «Кто не работает, тот не ест» дает четкий ответ на подобный вопрос. А еще: учение – свет! Но тут предвидятся скептические улыбки, потому что, как показывает опыт, золотые медалисты часто прозябают, а изворотливые троечники устраиваются гораздо удобнее, берут откаты, попадают во власть и процветают.
Да и вообще, служба сама по себе, например, в советское время (да и сейчас), не являлась источником обогащения. Скорее, это больше способ выживания. Она была необходимым государственным долгом, пространством проявления личностных амбиций, лекарством от скуки, центром общения и романтических отношений. Разница в зарплате не так чувствовалась, чтобы можно было говорить о социальном расслоении. Пожалуй, круче всяких премий тогда было продвижение по службе, то есть обретение власти над коллегами, так сказать, статуса. Именно «кресло» давало большее упоение, чем чуть более увеличенная зарплата, бесплатная жилплощадь, лишняя дубленка или даже американские джинсы от фарцовщиков. Отсюда и иная мораль. Неприлично внешне выделяться из толпы чем-либо. Дурным тоном среди интеллигенции считалось затрагивать каким бы то ни было образом в разговоре тему денег, «тряпок», да и любых материальных благ. Какое мещанство! Фу! Человека красит только внутреннее содержание. Личность сама по себе ценность! Ну-ну!? А кто спорит? Бриллиант и без оправы – бриллиант. Но как увидеть красоту алмаза, если его не огранить и не дать в руки дельному ювелиру?!
На «проклятом западе» с этим процессом всегда безупречно справлялись. И как ни печально сознавать, но Запад явно противостоял, по выражению И. Бродского, «аду серости и убогой материалистической догме с жалкими потребительскими поползновениями».
Кстати, именно власть и близость к кровавой партии давали возможность лицезреть там подобное мещанство, приводя в обморочное состояние счастливчиков, вырвавшихся из-за проржавевшего насквозь занавеса за границу совка. Сколько «чинуш» тогда размечтались точно уж не о свободе творчества, а о банальной «колбасе». Ну что ж… Рыба ищет где глубже… Подумаешь, патриотизм?! Где хорошо, там и родина?..
Слава Богу, Россию тогда спасли эти самые всемогущие и беспристрастные законы экономики. Вытянула за уши на свет божий мистическая субстанция денежных знаков, не подчиняющаяся только сумасшедшей идее равенства и братства.
Денежные потоки живут по своим справедливым законам. Их нельзя уговорить и усмирить на митингах, стимулировать высоким смыслом бессмыслия бредовых идей. Со стихией шутки плохи! Легко остаться без штанов!
Обескровленному организму грозит медленное умирание, а затем, если не принять меры, – мучительная смерть.
Что, собственно, и начало происходить в России в 90-х и нулевых годах.
А вот как перестраивалось сознание обманутых строителей, уж не знаю чего, только точно не коммунизма, так как этот процесс более сложный и щепетильный, чем уверенное криминальное действо: всё отобрать и поделить поровну! И наплевать на разный интеллект и противоположные миссии земных предназначений. А уж от каждого – по способностям, каждому – по потребностям – совершейнейшая глупость «гения» ли? Кто и как, интересно, всё это будет измерять?! Или чем талантливее человек, тем выше его потребности?! Вот уж не факт. На то достаточно в жизни и истории доказательств.
А вот, пожалуй, потребность рассказать о том, как героически, с юмором и риском для жизни люди выбирались из хаоса экономических российских джунглей к более достойной жизни, у автора этой книги точно есть.
Люди гибнут за металл или приобретают божественное поощрение в конвертируемой валюте? Деньги – награда или проклятие? Добро или зло? Как обуздать эту стихию и направить во благо, но при этом не навредить собственной душе? Увеличить «таланты», данные Господом, но не служить маммоне? Роман и об этом тоже. Теперь только бы получилось.
Часть I. Время и деньги
То, что судьба судила нам получить, мы получим и лежа в постели.
То, чего не судила, – не получим, каких бы усилий ни прилагали.
(Индийская мудрость)
На земле нужно жить только для Неба.
(Прп. Анатолий Оптинский)
Всё, что с тобой не случится, принимай как доброе, зная, что без Бога не бывает ничего.
(Прп. Симеон Новый Богослов)
Глава 1. Ограбление
Хельга с радостью толкнула тяжелые прозрачные двери клуба и победно вышла из «Планеты Фитнес». Осенняя вечерняя прохлада приятно заструилась по ее разгоряченному лицу, словно поглаживая за приложенные усилия, и затем с вдохом облегчения проникла во все клетки уставшего тела. Бросив спортивную сумку на заднее сиденье, она привычно плюхнулась на переднее. Чик-трак. Только ее пространство. Механически нажала кнопку. Все тут же зажглось и заиграло. Как всё-таки здорово скрыться от чужих глаз в мир любимого автомобиля. Вот теперь тут можно все: есть, молиться, любить, думать, говорить, слушать, петь и даже пританцовывать. А лучше выскочить на трассу и оторваться на полную катушку, наслаждаясь скоростью и последним золотом октября… Только, пожалуй, не сегодня. После бассейна предательски хочется есть. Голод напомнил Хельге о борще, почти профессионально сваренном ее мужем, так что скорее бы попасть домой. Стоило ей бороздить бассейн и проплывать два километра без остановок, чтобы опять утром с раздражением соскакивать с весов от досады за лишний килограмм? Но здравый смысл, отвечающий за вес, молчал. Зато воображение рисовало всевозможные «мишленовские» вариации. И Хельга перебирала в голове: чеснок, зелень, сметана, хлеб – все есть. Не надо с трудом парковаться у «Пятерочки».
Ну, вот и SWEET HOME. Не забыть забрать из сумки мокрый купальник!.. Окна темные. Значит дома никого: ни детей, ни мужа. Получится с ужином «поэнджоить» по полной! Почему она так любит есть в одиночестве под телевизионную трескотню? Наверное, потому что выросла без сестер и братьев. Но эта привычка касалась только дома. На рестораны правило не распространялось. Ее предпочтение всегда оставалось на стороне профессионалов и красиво поданной еды в хорошей компании.
Ключи затерялись в сумке… Ну, вот дверь поддалась. Еще одно независимое и милое сердцу пространство.
Квартира встретила хозяйку тишиной и чистотой. Понедельник, 20 октября 2008 года. Вчера помощница по дому Света все убрала. Еще один приятный бонус к ужину. Британец Мося и невская маскарадная Мася почему-то не вышли ей навстречу. «Наверное, где-то спят в трогательных позах», – невольно мелькнуло в ее голове.
Индийские статуи, стоящие в холле и коридоре, как будто изменились в лицах, но Хельге не до мистики. Инстинкты всегда сильнее чувств. Быстро раздеться и на кухню! Сбрасывая куртку прямо на ходу, Хельга вошла в спальню и ужаснулась. На ее кровати, тщательно заправленной бордовым покрывалом в тон балдахина и занавесок, было накидано столько вещей, что она на секунду подумала, что ошиблась квартирой, как в новогодней «Иронии судьбы…». Неужели ее дочь Василиса, собираясь в университет, так по-варварски что-то искала в ее шкафу? «Видимо, опять проспала и опаздывала на пары, не успев за собой убрать?». На полу валялись постельное белье и даже верхняя одежда. Немыслимо! В растерянности она на минуту застыла, уставившись в одну точку перед собой, и тут невольно обратила внимание на то, что картины и иконы на стенах висят вкривь и вкось. Интуитивно обернувшись на комод, не нашла глазами большую кожаную шкатулку, в которой хранились ее самые эксклюзивные украшения. Все остальные, более мелкие сувенирные шкатулочки из разных стран были тоже перевернуты и пусты. Ограбление?! Невероятно! Не может быть, потому что не может быть никогда!?
Хельга выскочила из спальни и побежала по квартире. В кабинете мужа все перевернуто вверх дном. Створки шкафов возмущенно раскрыты. На стене зияет пыльный след от антикварного оклада, привезенного недавно с Тибета и подаренного Хельге и Василисе настоящим шаманом Тхуптепом. Эта реликвия V–VI веков была передана им как оберег для семьи от всяких бед.
В зале и кухне еще более вопиющая картина: осколки разбитой посуды, вытащенные отовсюду кастрюли. Только в две комнаты – дочери и сына – как будто никто не заходил. И библиотека грабителей, видимо, совсем не заинтересовала.
Еще до конца не осознав происходящее, Хельга вошла в состояние ступора, абсолютно уверенная в том, что если она не может взять ничего чужого, то и у нее никогда ничего не возьмут. Таков закон Вселенной! А этот сюжет – точно не из ее жизни. Сериальные выдумки банального детектива!
И в это время Хельга вдруг вспомнила о деньгах. Она бросилась в спальню, где в одном из ящиков комода в коробке из-под перчаток хранилась небольшая сумма на текущие расходы. Нащупала и открыла коробку – тридцать тысяч на месте. Уже легче. И тут ее осенила мысль, что, скорее всего, искали именно деньги, вырученные на днях от продажи дачи. Слава Богу, они с мужем оставили их в Сбербанке, а не взяли домой. Хотя все вокруг твердили, что нужно все снимать со счетов, чтобы не потерять так тяжело заработанное из-за грядущей очередной государственной авантюры. Вот сейчас точно потеряли бы все и без помощи государства.
2008 год для Хельги и ее семьи и так оказался очень тяжелым. Смерть ее мамы, болезнь мужа, хаос в бизнесе. А теперь еще и ограбление!
В отчаянии Хельга допустила мысль, что, возможно, грабители охотились за антикварным раритетом – шаманским окладом, внутри которого находились древние папирусы с мантрами. А драгоценности Хельги, естественно, привлекли внимание воров, так сказать, по ходу действия.
Размышляя, она вдруг вздрогнула от неожиданного легкого прикосновения. К ней, мечущейся по квартире, подошел любимый британец Мося и потерся об ее ногу. Хельга подняла его на руки и с надеждой посмотрела ему в глаза: «Скажи, кто здесь был? Ты же видел!». Умный кот гипнотически пытался передать информацию. И тут Хельга будто очнулась от затяжного оцепенения. Оставила в покое кота и тут же, схватившись за телефон, начала звонить всем подряд. Только последний ее звонок был по делу – в милицию. Войдя, между прочим, на кухню, она поняла, что аппетит окончательно пропал. Мозг работал уже в совершенно других вибрациях. На шее у нее от всей былой роскоши оставалась лишь плоская золотая цепочка, случайно не снятая перед тренировкой.
Чувствуя себя опустошенной во всех смыслах, она была даже не в силах сидеть на месте, нервно бегая по квартире и продолжая все больше и точнее замечать исчезнувшие вещи, сразу не бросившиеся ей в глаза. В одиночку переживать беду всегда тяжелее. Видимо, негатив как-то умеет распределяться на всех его участников и невольно разгружает головы и плечи каждого попавшего в переплет. Вот откуда, возможно, появилась пословица «На миру и смерть красна». Состояние Хельги было сравнимо сейчас с бессонной ночью, когда все темные краски сгущаются для нее одной. Вроде того: «Надо обязательно выспаться, чтобы завтра встать со свежей головой», – волнуется она, но ее мозг-компьютер не хочет выключаться и как будто намеренно и издевательски подбрасывает все новые и новые мыслеформы, вытаскивая самое гаденькое и страшное из ее подсознания.
Первой приехала тогда все-таки милиция. Пожилой следователь, пройдясь по квартире, очень удивился, что хозяева такие безалаберные и не позаботились о сигнализации. «Живете как в музее и ничем себя не обезопасили?!», – сокрушался он почти по-родственному. «По первому впечатлению, действовали профессионалы. Наводка явно из ближнего круга, – сделал он еще один неутешительный вывод. – Кто-то из ваших знакомых хорошо знал расположение комнат, значит, не раз бывал у вас в гостях и наблюдал, что, где и как у вас находится и хранится».
Из университета, наконец, явился сын Елисей. Он юрист и специализируется как раз по уголовному праву. Вот она – печальная и досадная практика. Следом за ним прибежала дочь Василиса и восприняла все случившееся более эмоционально, с явным ужасом на лице обходя комнаты и фиксируя все новые и новые потери. Последним в дом вошел муж Хельги, отец ее детей Георгий. Выйдя из своего кабинета, он сразу сообщил, что пропали его часы «Роллекс», привезенные из Америки, а также золотые кольца, браслеты и даже подзорная труба, подаренная ему на 50-летие. Не нашел он и чехол от своей любимой гитары. Напрашивался вывод, что грабители хитроумно вынесли все украденное именно в этом чехле. А труба им, видимо, понадобилась, чтобы наблюдать за окнами и выслеживать таких вот недотеп, как они.
Следователь пристрастно расспрашивал сына и дочь: кто был в последнее время в квартире из их друзей, кому они рассказывали о деньгах, полученных за дачу, и сообщали о ценности антикварного серебряного оклада и так далее и тому подобные уточнения. Хельга и сама растерялась от таких вопросов. Их дом всегда был настолько открытым, что трудно было вспомнить всех, кто в последнее время приходил к ним в гости. Елисей, правда, уже жил отдельно со своей девушкой – будущей женой Катей – и потому все вопросы больше касались Василисы. Но она находилась в таком подавленном состоянии, что не могла толком что-либо объяснить и вспомнить.
Милиция и следователь ушли, и семья осталась наедине с диким чувством недоразумения и, надо отметить, существенными потерями тоже. Все произошло как будто не в их реальной жизни. На какое-то время в воздухе повисла затяжная, свинцовая пауза. И только Елисей пока мог разумно размышлять, применяя информацию из лекционного материала юрфака. Его анализ и дедукция сводились к тому, что воры явно воспользовались «родным» ключом, так как дверь в квартиру не была взломана, значит, у них был слепок, сделанный кем-то из своих. Этот кто-то точно знал о деньгах, полученных от продажи дачи, и достаточно хорошо ориентировался в их 200-метровой квартире. Злоумышленник ясно понимал, что в «детских» нет ничего ценного, и намеренно не стал тратить на них время. Проигнорировал он и библиотеку. Уникальная икона XVII века без оклада, стоящая в кабинете у мужа, и серебряные кувшины XVIII века из Бахчисарая почему-то тоже не заинтересовали грабителей, что наталкивало на мысль об их невежестве. Скорее всего, они лишь пешки-исполнители в чьей-то игре.