– Диодор, помощник их превосходительства, послал за лучшими медиками для консилиума, – отозвался глава охраны. Он присмотрелся к вновь прибывшим и объявил: – Заведующий клиникой Святого Лазаря профессор Стародомский, военный хирург профессор Волкович, глава медицинской службы генерал-губернатора профессор Борнгаупт и ординатор Мацон.
– Вы что же, не узнаёте нас, уважаемый Лафарг? – вскричал Стародомский. – Позвольте пройти!
Лекарь несколько мгновений смотрел на них, колеблясь, а потом нехотя посторонился.
– Что происходит? – дёрнул его за рукав ничего не понимающий Вийт.
Лафарг вздохнул и написал в своей тетрадке: «Богатейший человек мира! Собирают светил! Через полчаса здесь будет десятка три врачей!»
Ронислав Вакулович взглянул на суетившихся вокруг фабриканта эскулапов.
– Таде ничего не угрожает, вы сами сказали! – бросил он. – Спасайте Корстини!
Паровой экипаж дедуктивиста нёсся навстречу неизвестности – невзирая на ухабы, не страшась трудностей. Судейская дорога шла вплотную к железнодорожному полотну, будто была его четвёртой колеёй, и оттого казалось, что бесстрашные герои мчатся на настоящем локомотиве. Ветер дул в лица отважных спасателей, донося запахи трав и колосящихся хлебов.
– Неужели кто-то настолько ненавидит Гонки? – натужно кричал сыскной надзиратель. Фирс на насесте шофёра никак на его слова не реагировал, просто не слышал. – Или ненавидит сами паровозы? Или это убийство, искусно замаскированное под несчастный случай? Но кто цель?
Сзади их стремительно догонял состав, украшенный яркими полотнищами и эмблемами лёдщика. Сташко как-то умудрился всё-таки обойти Мйончинского. Поезд шёл, рассекая летний день непобедимой чугунной громадиной.
Истопник притормозил, Вийт сбросил с себя цилиндр и визитку, соскочил на землю, одним прыжком оказался у рельсов и что есть мочи побежал вперёд по ходу поезда.
Ноги сыщика скользили по насыпи. Галька разлеталась во все стороны. Сбившиеся в клоки волосы мешали смотреть. Ветер, дувший навстречу, замедлял движение. И всё же детектив бежал как никогда быстро.
Вскоре локомотив нагнал Вийта. Мимо него вихрем промелькнули котёл, труба, из которой бил обильный дым, бешено вращавшиеся колёса, тамбур.
Как на такой скорости хоть за что-нибудь уцепиться? Вийт несколько раз делал попытки запрыгнуть на поезд, но так в этом и не преуспел. Состав пролетел рядом.
Сыщик замедлил бег, а потом и вовсе остановился, с досадой глядя вслед эшелону. Он задыхался, изо рта вырывался тяжёлый хрип. Наклонившись, он опёрся руками о колени, пытаясь прийти в себя.
Рядом затормозил паровой экипаж. Фирс энергично показывал куда-то назад. Детектив, превозмогая себя, выпрямился и оглянулся.
На них по ближней колее надвигался поезд Мйончинского.
Вийт вздохнул, перескочил к нужному пути и вновь побежал по насыпи. Сначала медленно, будто мускулы более не желали его слушаться, потом всё быстрее.
Когда локомотив нагнал его, сыскной надзиратель уже выкладывался из последних сил. Бешено вращавшиеся колёса одно за другим пронеслись мимо, но Ронислав Вакулович вознамерился запрыгнуть на поезд во что бы то ни стало.
Едва на краю зрения показался тамбур, детектив прыгнул. Вверх и вперёд. Ему удалось уцепиться за поручни лестницы, ведшей в будку машиниста, но пальцы соскользнули, сыщик ударился коленями о гравий, и его с огромной скоростью потащило за локомотивом. Башмаки барона дробью застучали о шпалы.
Подтянуться, как-то влезть на лесенку Вийт из такого положения не мог. Разжать пальцы тоже – он бы сразу оказался под колёсами. Брюки его рвало в клочья. По ногам текла кровь. Ситуация казалась безнадёжной.
Фирс, не раздумывая, завернул в экипаже вентиль давления пара. Полностью, до конца. Стрелка манометра немедленно прыгнула в красную зону. Котёл загудел, завибрировал, застонал. Паровой экипаж рванул, как необъезженный конь, едва не встав на задние колёса, стремительно набрал скорость…
Фирс сорвал с себя сюртук и швырнул в поля английский кепи.
Паромобиль на мгновение приблизился к заднему краю вагона с углём и…
Раздался оглушающий грохот. В далёкой судейской ложе зазвенел хрусталь. Зрители на трибунах, все три тысячи, вжали головы в плечи.
Кровавой вспышкой взметнулось в небо высвободившееся из топки пламя, мелькнули разлетающиеся во все стороны части котла, просвистели в воздухе массивные шестерни, бурлящая вода раскалённым потоком понеслась вперёд, оставляя за собой на насыпи кипящий, исходящий обильным паром след. Рядом лёг на землю пылающий след охваченного огнём угля.
Фирс прыгнул за мгновение до взрыва. Его тело пронеслось через пропасть, разделявшую распадающуюся на части повозку и бешено мчащийся поезд. Под истопником мелькнула мельтешащая далеко внизу железнодорожная насыпь…
И тут же Фирс ударился об уголь в прицепном вагоне. Помощника сыщика снесло дальше, к противоположному борту. Ещё мгновение, и он выпал бы на землю, но ему каким-то чудом удалось схватиться за край платформы.
Не было времени ни приходить в себя, ни осознавать пережитую опасность. Фирс вскочил на ноги. Его с силой раскачивало из стороны в сторону, сильнейший ветер бил в иссечённое до крови лицо, с одежды сыпался приставший к ней уголь.
Истопник, преодолевая сопротивление воздуха, с трудом переставляя ноги, окутанный клубами пара, пошёл вперёд. Достигнув края вагона, он спрыгнул на сцепной крюк. Взобрался на выступающие заклёпки тендера. Продвинулся к углу. Слепо ощупал боковую стенку, нашёл за что ухватиться и хотел уже было сделал шаг…
Его башмак соскользнул. Фирс полетел вниз, к мельтешащим шпалам, успев лишь инстинктивно оттолкнуться руками от стенки паровоза. Это движение бросило истопника спиной на прицепной вагон, он ударился о какой-то чугунный выступ, сдавленно вскрикнул, но именно на том выступе и повис на руках.
Подтянулся. Утвердился на приступке. Приподнялся ещё и взобрался обратно на заклёпки. Соблюдая величайшую осторожность, сумел-таки мелкими шажками обогнуть угол.
В каком-то футе под ним цеплялся из последних сил за лесенку Вийт. Его перекошенное лицо покрывали сажа и пыль. Скрюченные пальцы, все в крови, едва держались за чугунные прутья.
Фирс решительно ухватился одной рукой за поручень, пригнулся и намотал на другую руку рубаху сыскного надзирателя. Зарычав от усилия, он подтащил детектива к себе. Тот нашёл силы отпустить прут, за который держался, и вцепился в запястье помощника.
Фирс напрягся. Напрягся так, что жилы вздулись на его шее, а лицо стало пунцовым. Невероятным усилием он втащил Вийта на лесенку. Перекладины сразу же окрасились кровью.
– После такого… – пробормотал сыщик, задыхаясь и стуча зубами, – ускорять мыслеварение… – он никак не мог сказать всё разом, – уже не нужно!.. – он с трудом набрал полную грудь воздуха и разом выдохнул: – Благодарю, Фирс!
Помощник его, конечно, не слышал.
У рычагов управления стоял машинист, граф Адам-Каетан Петрович Мйончинский. Рядом с ним прислонился плечом к стене его помощник. В тамбуре возился с углём кочегар.
Когда в будку ввалились нежданные гости, ни один из них даже бровью не повёл. Более того, взрыв паромобиля, похоже, тоже остался незамеченным.
Кочегар едва двигался. Медленно набирал на лопату немного брикетов обогащённого угля, с задержкой отправлял их в топку и снова замирал на несколько мгновений.
Фирс тронул его за руку. Кочегар вздрогнул и повернул голову, но глаза его оставались затуманенными. Даже устрашающий вид возникшего из ниоткуда человека, окровавленного, в угольной пыли, в разорванной одежде, не заставил его взволноваться. Он лишь снова уставился на свою лопату.
Фирс обернулся к Вийту, пожал плечами. Детектив вздохнул и пошёл по будке вперёд. Заглянул в лицо помощника машиниста. Тот спал, прислонившись к стене. Сыщик встряхнул его и получил в ответ лишь слабое шевеление.
Мйончинский прямой жердью торчал над рычагами управления у переднего окна. Глаза его были открыты. Он безотрывно смотрел вперёд.
Вийт направился было к нему, но тут юный граф совершил нечто невероятное – со всего маху ударил себя по щеке открытой ладонью. На его лице запылало алое пятно. Рядом с другими пятнами. Похоже, это была не первая пощёчина, призванная поддержать молодого графа в бодрствующем состоянии.
– Вы меня помните? Патерик! Несколько недель назад! Я полицейский чин барон Вийт! – проорал Ронислав Вакулович, наклонившись так, чтобы Мйончинский его видел.
Тот отшатнулся, вытаращив глаза.
– Вам в пунш подсыпали снотворное! – дедуктивист быстро осмотрел рычаги, регулировочные шнуры, чугунные бегунки и шестерёнки шкал. – Нужно прибавить скорости, чтобы спасти и Сташко! Где вентиль?
– А, это вы, барон… – сонно пробормотал молодой Мйончинский.
Тем временем Фирс в тамбуре открыл все трубы поддува, молча отобрал у кочегара лопату и принялся швырять брикеты угля в топку. Много, быстро, часто. Пламя снова и снова равнодушно принимало горючее. Казалось, оно совершенно не собиралось разгораться. Фирс не унимался. Кочегар некоторое время бездумно смотрел на него, а потом осел на пол.
Вийт, проследив взглядом за своим помощником, отодвинул в сторону Мйончинского, завернул вентиль пара, доведя стрелку шестерёнки почти до самой границы красной зоны.
Граф что-то закричал, но Вийт лишь успокаивающе махнул ему рукой.
Мйончинский не унимался. Он подскочил к детективу и попытался оттолкнуть его от рычагов управления. Если бы не сонливость, граф мог бы учинить задержку сыщику. Сейчас же, однако, он ничего с Вийтом поделать не мог.
– На вас действует снотворное! – крикнул дедуктивист. – Вы не можете ясно мыслить!
И Вийт подтолкнул студента к скамье.
Пламя в топке наконец разгорелось. Паровоз заметно прибавил ходу. Шестерёнка скорости провернулась уже на тридцать пять вёрст в час. Поля вокруг мелькали, будто во сне. Так, должно быть, проносится земля под ласточкой. Вийту пришлось держаться за поручень, чтобы не упасть.
Фирс тоже почувствовал ускорение. Он разогнулся, с удовлетворением вытер пот с лица, отчего поперёк кровавых царапин пролегли широкие угольные полосы, и тут же вернулся к своей лопате.
Впереди показался второй поворот. Вийт выпустил из котла пар, ослабил давление и потянул за тормозной шнур. Машина стала замедляться.
Мйончинский несколько успокоился. Он всё ещё ёрзал на скамье, но больше сыщика за руки не хватал.
Поворот стремительно надвигался. Колея, сворачивая, резко пошла в сторону, и локомотив понесло туда же, одновременно накреняя в противоположную сторону. Мелкие предметы покатились по полу. Люди, чтобы не упасть, ухватились за что могли. Ужасающий скрежет ударил по ушам.
– Я слышу! – вскричал Вийт с удивлением. – Я это слышу!
Поворот с каждым мгновением становился всё круче. Неумолимая сила инерции тащила смельчаков вбок. Приходилось держаться обеими руками.
Мйончинский выкарабкался из-под груды ветоши, на которую его бросило.
– К вам возвращается слух?! – что есть мочи заорал он в ухо Вийту. – Тогда слушайте: у нас отлетела крышка тендера! Всю дорогу из бака выплёскивается вода. В результате в котле не пар, а перегретый воздух!
– Что? – непонимающе прокричал ему в ответ Вийт.
Студент схватился за голову, но тут же взял себя в руки и снова принялся орать сыщику в ухо.
Поезд тем временем вырвался на ровный участок, последний отрезок гоночного пути, и понёсся вперёд, не зная преград, не ведая сомнений.
До состава Сташко оставалось с десяток саженей. Рвущиеся из его труб обильные клубы дыма закрывали плотным одеялом переднее стекло локомотива Мйончинского.
Дедуктивист стоял в проёме распахнутой двери будки. Его волосы трепал сильный встречный ветер, потоки дымной сажи били в его мужественное лицо, обрывки одежды развевались как флаги.
– Уже сейчас! – кричал Вийт. – Ещё немного, и я смогу перескочить к лёдщику!
Внезапный вопль позади заставил его обернуться. Оторвался от рычагов управления и граф. Фирс остановился с поднесённой к топке лопатой угля.
– Горим! – орал кочегар, указывая на стенки будки.
Отовсюду, где дерево соприкасалось с раскалённым котлом, валил дым.
– Я же говорил! – вскричал студент. – Вся вода вылилась!
Давно уже проснувшийся помощник машиниста бросился в тамбур, оттолкнул Фирса и принялся блокировать поддувы, перекрывать доступ воздуха в топку и задвигать заслонку.
– Поздно! – бормотал он лихорадочно. – Поздно!
Котёл мерцал тусклым багровым светом. Отовсюду били всё более обильные струи дыма.
Мйончинский до отказа выкрутил вентиль давления пара, выпуская перегретый воздух.
– Что вы делаете! – взбеленился Вийт. – Если мы не догоним Сташко, я не смогу остановить его локомотив! Они же там все сонные, на полной скорости врежутся в финиш!
На боковые окна вдруг надвинулась огромная чёрная тень. Поезд лёдщика перекрыл солнечный свет, в будке стало темно. Лишь в проёме распахнутой двери виднелся силуэт сыскного надзирателя.
Переднее стекло сразу же очистилось от дыма. Стали видны колеи, полные неиствовавших зрителей трибуны и опустившиеся почти к самой земле дирижабли хроникёров.
Тень от паровоза Сташко продолжала медленно сдвигаться назад, открывая одно боковое окно за другим, пока наконец полностью не исчезла, отстав.
– Как же мне туда перепрыгнуть?! – вскричал Вийт, растерянно глядя на отбойник локомотива лёдщика, несущийся уже в нескольких саженях позади.
– Да о чём вы, ваше высокоблагородие! – заорал помощник машиниста. – Они тормозят перед финишем даже вроде, неплохо тормозят, и нам тоже нужно, иначе это мы врежемся в трибуны!
Дедуктивист глянул вперёд, ужаснулся и бросился к Мйончинскому.
– Останавливай!
Молодой граф, оцепеневший было от открывшейся за передним стеклом картины, встрепенулся и тут же повис на тормозном шнуре.
Колёса локомотива разом застопорились. Раздался оглушительный визг. Людей со всего маху бросило вперёд. Детектив врезался в графа.
– Мы не успеем! – кричал Мйончинский. – Как же так получилось! – студент висел на тормозном шнуре всем своим весом. – Это из-за дыма, который перекрывал обзор! Я не понял, что мы уже настолько близко!
– И вы не о том, ваше сиятельство! – орал из тамбура помощник машиниста. – Сейчас не до сожалений! Мы горим!
Отовсюду вокруг багровеющего котла пробились открытые языки пламени. В одно мгновение они набрали силу, затрепетали, взвились к потолку, загудели. Будка наполнилась густым дымом, который чёрным шарфом повалил наружу через раскрытую Вийтом дверь.
Все надсадно кашляли. В тамбуре вообще стало невозможно дышать.
– Надо прыгать! – доносилось из дыма. – Сгорим!
– Надо прыгать! – кричал другой голос. – Разобьёмся о трибуны!
Сыщик ухватился за тормозной шнур и повис рядом с Мйончинским.
– Прыгайте! – орал он. – Все! Я останусь!
– Ну уж нет! – визжал граф. – Останусь я!
Гудящее пламя выплеснулось из тамбура.
– Что это за рычаг? – прокричал Фирс, указывая на чугунную палицу, торчавшую позади, у горящей стены.
– Ручной тормоз тендера, – ответил помощник машиниста. – Но он блокирует только одну колёсную пару!
Фирс сграбастал груду ветоши с пола, завернулся в неё, пополз в самый огонь. Отыскал рычаг. Что есть мочи потянул за него.
Локомотив опять дёрнуло. Из-под колёс посыпались снопы искр. Всех с новой силой бросило вперёд. Груда брикетов обогащённого угля, заготовленная в тамбуре для топки и уже охваченная огнём, полетела сияющим дождём в будку.