– А ты ожидал увидеть многорукую мутантку с тыквой вместо головы?
– Я ожидал, что здесь будет веселее. Алиска с Димоном остались дома, надо было и мне составить им компанию.
– Но нас пригласили.
– Ты крестница, не я. От нашей семьи достаточно было делегировать вас с Лидией Николаевной.
– Кстати, где она?
– Грузит кого-нибудь своей болтовней.
Люська задумалась.
– А если серьезно, Глеб, обрати внимание, Лена сильно скована.
– А ты как хотела. Незнакомые люди, все таращатся на неё, изучают. И ты не исключение.
– Я не таращусь, а наблюдаю, понял? И успела заметить много интересного.
– Например?
– Лена украдкой поглядывает на Артема. Когда их взгляды встречаются, она быстро отводит глаза и заливается румянцем.
– Про того мужика, что можешь сказать?
– Про Владимира? Мрачный, депрессивный дядька. Выпил один бокал шампанского и сказал, что у него поднялось давление. Мне он, знаешь, кого напоминает? Медвежонка, который заблудился в лесу и отчаянно ищет мать. Смотри, практически не улыбается, не поддерживает беседу.
Часа через два, когда скука одолела меня окончательно, и я уже собирался уйти, запьяневший Виталий резко поднялся из-за стола.
– Предлагаю выпить за Лидию Николаевну. Андрей, поухаживай за дамой. Так, все подняли бокалы.
– Лидия Николаевна, за вас! – улыбнулась Ольга.
– Успехов вам в творчестве, – поддержал Владимир.
– И в личной жизни, – веселился Артём.
Лидия Николаевна смутилась
– Спасибо.
Чуть позже гости решили выйти на улицу. Виталий находился уже в дверях, когда Владимир попросил друга задержаться в гостиной.
– Мы вас догоним, – крикнул Минаев и упал на диван.
Люська вышла из дома последней. Она слышала, как взволнованный Владимир попросил крестного пройти в кабинет.
На улице к Люське подошла Лена.
– Рада нашему знакомству, – сказала она.
– Взаимно.
– Места у вас красивые.
– Почему у нас? Ты теперь тоже здесь живешь.
– Да, – Лена покраснела. – Не привыкла ещё.
– Лена, а у тебя есть родители?
– Есть. Они должны были приехать вчера, но у отца возникли проблемы на работе. Прилетят дня через два.
– Откуда прилетят?
– Они живут в Праге, там у папы собственный бизнес.
Входная дверь распахнулась, на крыльцо выскочил Владимир. Обтирая круглое лицо носовым платком, он подошел к своей машине.
– Володя, – Лена поспешила к нему. – Вы уезжаете?
– Да, – резко ответил он.
– Но ведь у нас был уговор: гости остаются с ночёвкой. Когда стемнеет, будет салют.
– Без меня. Устрагивайте, что угодно, я в этом принимать участия не намерен.
– А где крестный? – спросила Люська.
– В доме.
Лена пошла к крыльцу.
– Почему вы всё-таки уезжаете? – допытывалась Люська, догадавшись, что между бывшими одноклассниками пробежала чёрная кошка.
– Дружба дружбой, а табачок врозь, – пробасил Владимир.
К Люське подошла тетя Лида.
– Куда это он?
– Домой.
– Чего так?
– Понятия не имею.
Лидия Николаевна засмеялась.
– Артём весёлый малый, с ним не соскучишься. Представляешь, этот юнец учит меня жизни! И ведь настолько уверенно говорит, подлец, можно подумать, прошёл огонь, воду и медные трубы.
Из дома послышались крики Виталия и мольбы Лены не затевать скандал. Люська поднялась на крыльцо, потянулась к ручке, заметив, как Альбина Сергеевна юркнула за угол дома.
В гостиной Виталий тряс брата за плечи, требуя от Артема признаться в совершенном деянии. Лена, практически повиснув на муже, шептала:
– Виталик, успокойся. Не сейчас.
Оттолкнув Артема, Минаев скрылся в кабинете. Поправив ворот рубашки, Артем облизал кровоточащую губу.
– Идиот! Ему этот выпад боком выйдет.
– Артём, не говори так, – Лена покосилась на Люську.
– Отвали! Не вмешивайся в наши дела, они тебя не касаются, – Артем поднялся на второй этаж.
– Что произошло, Лен?
– Семейная разборка.
– А все же?
– Я точно не знаю, из-за чего они сцепились. Извини, мне надо отойти.
Когда гости вернулись в дом, Минаев вышел из кабинета и начал сыпать остротами. Лена не сводила взгляд с сурового лица Артёма, Альбина Сергеевна пристально наблюдала за Андреем.
Люська подошла ко мне и сказала:
– Сегодня останусь с ночевкой у Минаевых.
– С чего вдруг?
– Фигня какая-то у них происходит, хочу понять, почему Виталий накинулся на Артема.
– Делать тебе нечего. Хотя, оставайся, дома спокойнее будет.
Люська пропустила мои слова мимо ушей. После салюта, к слову, я бы его так не назвал, обыкновенный фейерверк, я ушел домой. Позже вернулась довольная тетя Лида. Люська осталась у крестного.
В два часа меня разбудил звонок.
– Люсь, я только заснул.
– Глеб, так и знала, что здесь дело нечисто.
– Что еще?
– Я сейчас у окна стою.
– Поздравляю.
– Уже минут десять стою.
– Меня зачем разбудила? Прыгнуть вниз собираешься, решила попрощаться?
– Дурак.
– Извини.
– Угадай с одного раза, кто воркует на улице?
– Кто?
– Лена и Андрей. Весь вечер он прикидывался в стельку пьяным, его шатало, язык заплетался, а сейчас он, как огурчик. Мне Лена сразу не понравилась, на вид тихая, покорная, но определенно имеет далеко идущие планы.
– Брось, Люсь.
– Не веришь?
– Они разговаривают?
– Да.
– И что из этого. Не спится, вышли на улицу, болтают.
– Почему украдкой?
– Откуда ты знаешь, что украдкой. Просто вышли и все. Не ищи проблем там, где их нет.
– Глеб, ты не видишь дальше своего носа.
– Что я должен видеть?
– Как Андрей пытается обнять Ленку.
– А она?
– Вывернулась.
– Ну вот.
– Не ну вот. Если я права, а я, разумеется, права, и Лена с Андреем больше, чем однокурсники, то ситуация вырисовывается мерзопакостная.
Доказать что-либо Люське дело неблагодарное. Она уперта, как школьная доска. Сказав ей об этом, я выслушал, куда мне следует пойти и отсоединился. Заснуть, конечно, же, не удалось. Пришлось включать ноут. Пока я смотрел фильм, в соседнем коттедже Люська развернула шпионскую деятельность.
Прошло минут двадцать, как Лена с Андреем вернулись в дом. Кругом царила тишина, и вдруг послышался стук и шаги в коридоре.
Приоткрыв дверь, Люська увидела крадущегося Андрея. Потом раздался щелчок замка. Досчитав до ста, Люська вышла в тускло освещённый коридор. Не ведая, зачем спускается вниз, она дотопала до лестницы.
В гостиной услышала знакомый щелчок. Кто-то решил последовать её примеру и спуститься вниз. Люська пробралась на кухню, села за стол, уставившись на оставленную кем-то чашку кофе.
Внезапно в кухне вспыхнул свет. Люська вздрогнула.
– Напугал. Я не слышала шагов.
– За соком спустился, – сказал Виталий. – А ты здесь какими судьбами? Почему не спишь?
– Тоже попить захотела. Лена спит?
– Да.
– А ты сам спал?
– Отчитываюсь: спал, видел приятный сон, проснулся, захотел пить, вышел из комнаты, прошёл на кухню и встретил тебя. Отчётом довольна?
– Вполне.
Помолчав, Виталий сказал:
– Пройдем в кабинет, надо поговорить.
– Пошли.
В кабинете он сел в кресло.
– Садись напротив. Но сначала осмотрись по сторонам.
Люська завертела головой.
– А на что смотреть?
– Ты не раз здесь была. Скажи, что изменилось с момента твоего последнего визита?
– Вроде ничего.
– Ошибаешься, смотри внимательней.
– Не замечаю ничего. Пресс-папье новое?
– Нет.
– Рамки для фоток обновил?
– Очередной промах, но уже теплее. Даю подсказку, держи курс на стеллаж.
Люська подошла к стеллажу, заставленного книгами.
– Ого!
Минаев закивал.
– Оно самое! Что скажешь?
Люська взяла рамку с цветной фотографией. На снимке был запечатлён выпускной класс Виталия. На лице Минаева шариковой ручкой нарисовали чёрный крест.
– Чьих рук это дело?
– Самому не терпится узнать.
– Скверная шутка.
– Шутка? Я придерживаюсь другого мнения. За подобные проказы можно и руки оторвать.
Вспомнив инцидент с Артёмом, Люська спросила:
– Подозреваешь Темку?
– Я его избаловал, позволил сесть на шею, теперь, как следствие собственной дурости, пожинаю плоды. Артём никчёмный парень, он привык только брать.
– Какой ему смысл портить фотографию?
– Позавчера на моей физиономии креста не было. Артём клянется, что не заходил в кабинет дней пять.
Вернув рамку на место, Люська села за стол.
– Забудь. Если таким образом он хотел досадить, то выставил дураком исключительно себя.
– А если это не он? Предположим, Артём не виноват.
– Кроме вас и Лены в особняке нет посторонних. Не думаешь же ты на Зинаиду.
– Зинаида Юрьевна не в счёт.
Зинаида Юрьевна – престарелая экономка и кухарка в одном лице была Божьим одуванчиком. Работает у Минаева десятый год, она уж точно не причастна к проделке со снимком.
– Остаётся Лена.
– Люсь, имей совесть.
– Или в твоём особняке бродит привидение.
– Бесит сам факт, что кто-то хозяйничал в кабинете. Какая скотина посмела в моё отсутствие проникнуть сюда, вытащить фото из рамки, напакостить и уйти?
Люська молчала. После недолгой паузы, Виталий начал расспрашивать Люську о её делах, шутил, давал советы, рассказал пару забавных случаев. В начале пятого, зевнул.
– Ладно, пора расходится, поздно уже.
Поднимаясь по лестнице, Виталий произнёс странную фразу:
– Согласись, мы хорошо поболтали. Как говорится, по душам.
Люська согласилась, не подозревая, что этот разговор был последним.
Утром я зашел к Минеевым.
– Узнала все тайны Мадридского двора?
– Представь себе, кое-что узнала.
– Дело государственной важности?
– Глеб, ты зачем приперся?
– За тобой.
– Ох ты, прям не верится. С чего вдруг я тебе понадобилась?
– А что, брат не может соскучиться по сестре?
– Ты – нет.
– Если честно, Димон попросить смотаться. Ты недоступна, дозвониться до тебя не может.
– Телефон разрядился, зарядка ведь дома.
– Я так и понял. А Димон тоскует, мечется, места себе не находит.
– Хватит врать.
Вниз спустился Андрей. Выглядел однокурсник Лены неважно. Отекшее лицо, всклокоченные волосы, плюс взгляд побитой собаки.
– Голова болит, – признался он.
– Вчера ты перебрал.
– Знаю.
– Знает он, – сказала Люська, когда Андрей прошел в кухню. – Ночью, когда с Ленкой тусил, голова у него не болела.
– Успокойся уже. Выключи свое безрассудное второе я.
– Не наезжай.
– А ты меня не доставай. Ведешь себя, как старая бабка, подсматриваешь вынюхиваешь.
– Вынюхиваю? Глеб, ты недоспал, что ли? За бабку ещё ответишь.
– Не понял, – Андрей появился в гостиной, держа в одной руке стакан с водой, в другой зажимая телефон. – Что с ним, почему тормозит?
– Кто у тебя там тормозит?
– Приложение накрылось. Хотел такси вызвать – зависает.
– А зачем тебе на такси тратиться, – Люська уничтожающе посмотрела на меня. – У Глеба есть скутер, он тебя довезет до дома. Глеб, сделаешь Андрею одолжение, ты же все равно в Москву собирался?
– Глеб, если нам по пути, ты меня здорово выручишь.
– По пути, по пути, – язвила Люська. – Глеб, что молчишь?
– Да без проблем, – ответил я.
– Отлично. Тогда я собираюсь. Через десять минут спущусь.
– Отомстила за старую бабку? Спросил я сестру.
– Это начало.
– Ну и глупо. Я мог бы отказать Андрею.
– Ты? Отказать? С твоим-то благородством.
– Мне временами кажется, тебе семь лет. Ведешь себя, как ребенок.
– А тебе сто семь. Нудный, хуже старика. Хоть проветришься сейчас, – Люська поднялась наверх.
После позднего завтрака, возвращаясь домой, Люська помахала крестному рукой. Виталий тоже поднял руку, на губах застыла улыбка. Таким его и запомнила Люська, с поднятой правой рукой – прощающегося.
Глава третья
Две чашки кофе
Артём позвонил Люське в среду. Известие о смерти крестного повергло ее в шок.
– Может, ты неправильно его поняла? – спросил Димон. – Или он пошутил?
– Кто шутит такими вещами, Дим? – Алиса была испугана.
– Ты права, я тупанул, – Димон хотел обнять Люську, но она отстранилась.
Отойдя к камину, взяла рамку с фотографией, начала её рассматривать.
– Здесь мне пять лет, фотографировались у них дома. Глеб, ты помнишь?
Я не помнил, но зачем-то кивнул.
– Наверняка он болел, – сказала Алиса.
– Нет! – мотнула головой Люська. – Он же только женился.
– Мог знать, что долго не протянет и поэтому…
– Алис, не надо строить предположения.
– Пошли к Минаевым, – я направился к двери.
– Я одна пойду, Глеб. Им сейчас не до гостей, если придем всем табором, это вызовет раздражение.
– Люсь, в таком случае и тебе не стоит туда идти.
– Димка, ты что?! Я его крестница. Я должна!
Выскочив из дома, Люська побежала к соседям. Отовсюду слышался глухой голос Артема: «Виталий умер».
На участке она столкнулась с низкорослым мужчиной лет пятидесяти. Он улыбнулся, Люська, поздоровавшись на ходу, побежала дальше.
Зинаида Юрьевна, распахнув дверь, тихо всхлипнула.
– Мне звонил Артем, – выпалила Люська.
– Они в гостиной.
Лена сидела на диване. За плечи ее обнимала полная женщина.
– Лен, как это случилось? – спросила Люська.
Лена не прореагировала.
– Лена…
– Не кричите, – прошептала женщина. – С Леной случилась истерика, приезжали врачи, после укола она молчит.
– Я крестница Виталия.
– А я мама Лены. Софья Петровна. Мы с мужем прилетели сегодня утром из Праги, хотели Лене сюрприз сделать. А здесь такое известие.
Лена застонала. Софья Петровна сжала дочери руку.
– Лен, может быть, ляжешь?
– Пить хочу, во рту пересохло.
Софья Петровна хотела подняться, но Люська её опередила.
– Сидите, я принесу.
Наполнив стакан водой из графина, Люська вернулась в гостиную.
Сделав пару маленьких глотков, Лена сказала:
– Люся, Виталик умер.
– Я в курсе, мне сообщил Артем.
– Он умер, – повторила Лена, смотря сквозь Люську.
– Давай поднимемся наверх, – Софья Петровна потянула дочь за руку.
– Нет.
– Надо поспать.
– Или умереть.
– Лена!
В гостиной появился мужчина, которого Люська встретила на улице.
– Это мой муж – Илья Григорьевич, – представила его Софья Петровна.
Лена бросилась к отцу.
– Папа, мне плохо.
Обняв дочь, Илья Григорьевич растерянно смотрел на жену.
– Отведи её в спальню, – вздохнула Софья Петровна. – С тобой она пойдёт.
Подождав пока Лена в сопровождении отца поднимется по лестнице, Люська спросила:
– Софья Петровна, почему умер Виталий?
– Убили его.
Люська пошатнулась.
– Я не знаю всех подробностей, но Лена и Артур…
– Артём, – поправила Люська.
– Да, Артём, он сейчас куда-то отъехал… он сказал, брата отравили.
– Где?
– В офисе. В понедельник вечером.
– Почему же Артем не позвонил мне вчера? – Люська заметалась по гостиной. – Хотя ему было не до звонков. Отравили… в офисе.
– Нам Лена тоже не позвонила. Какие звонки, когда она еле на ногах держится. Чуяло моё сердце, добром это не кончится. Как в воду глядела. Всё произошло настолько неожиданно, внезапно, мы с мужем толком опомниться не успели. Лена сообщила о замужестве, когда они уже штамп в паспорт поставили. Представляете? Мы с Ильёй ни сном, ни духом, а потом раз: «Мама, я вышла замуж».
– И Виталий до последнего конспирировался.
– Лене такое поведение несвойственно. Она с детства была разумной, и от меня секретов никогда не имела.
Люська села. Говорить не хотелось, но тишина угнетала. Её следовало растворить, уничтожить, и совсем не важно, о чем разговаривать – лишь бы не молчать.