– Софья Петровна, а как получилось, что вы живёте за границей, а Лена здесь?
– Десять лет назад Илье предложили выгодный контракт в Праге. Он давно этого ждал, поэтому ни колебаний, ни сомнений не возникло. Было решено перебраться в Чехию. Лене было одиннадцать, она наотрез оказалась уезжать. Время поджимало, мы уехали вдвоём, она осталась с бабушкой. Насильно не заставишь, да и какой смысл? Не хочет уезжать, не надо. Каждую зиму я к ним в гости приезжала, а летом Лена к нам на каникулы. И самое интересное, в мой последний приезд, в декабре, Лена сказала, что замуж выйдет только после получения диплома. Я решение ее одобрила. Это ведь правильно, вы согласны?
Люська неуверенно кивнула.
– Лена самостоятельная, рациональная. Всегда всё просчитывает на несколько ходов вперёд. И вот, пожалуйста, в начале лета известие о замужестве. Где познакомились, когда – ни словом не обмолвилась. Пригласила в гости, обещала рассказать при личной встрече.
– Зачем так интриговать?
– Сама не знаю. – Софья Петровна начала крутить на пальце кольцо. – В двадцать один год остаться вдовой. Врагу не пожелаешь.
Со второго этажа спустился Илья Григорьевич.
– Как она?
– Вроде заснула.
– Слава Богу.
– Мать, – Илья Григорьевич внимательно посмотрел на жену, – что делать-то будем?
– Ума не приложу.
– Может, после похорон, заберём Ленку к себе?
– Она не согласится.
Решив оставить родителей Лены наедине, Люська прошмыгнула в кабинет Виталия.
У стеллажа с книгами она остановилась. Фотография в серебристой рамке стояла на прежнем месте.
Крест. Перед глазами возникло встревоженное лицо крестного. Какой-то идиот решил подшутить…
– Подшутить ли? Сначала крест поставили на снимке, теперь придётся ставить крест на могиле.
Взяв фотографию, Люська приблизилась к окну. Скорее всего, высокий парень рядом с Минаевым не кто иной, как Владимир. Да, точно, определённое сходство присутствует. Конечно, за годы прошедшие с той поры он изменился: постарел, раздобрел, черты лица сделались жёстче, но это точно Владимир. Лучший друг со школьной скамьи.
Люська пыталась отыскать на снимке Ольгу. Не нашла. Очевидно, внешность Оли, не в пример Владимиру, претерпела значительные изменения.
Поставив рамку на письменный стол, Люська выдвинула верхний ящик. Документы, папки, степлер, дырокол. Во втором ящике бумаги и записная книжка с телефонами друзей и деловых партнеров.
Открыть третий ящик не удалось. Закрыт. Вспомнив, как однажды Виталий отходил к кадке с лимоном, прежде чем достать папку, Люська метнулась туда.
Ключ висел на маленькой засохшей веточке лимона. Не совсем подходящее место, но вместе с тем довольно оригинальное.
Опасаясь, что в момент просмотра личных вещей крестного её обязательно кто-нибудь застукает, Люська, приблизившись на цыпочках к двери, бесшумно щёлкнула замком.
– Теперь за дело.
Один поворот ключа и ящик сдал позиции.
Внутри оказалась чёрная коробка, серебряное блюдце, красная свеча и большой конверт. В коробке Минаев хранил пистолет – его Люська сразу же положила на место. Блюдце и свечку, прежде чем отправить обратно, она долго крутила в руках. Интересно, зачем ему свеча? На случай, если возникнут перебои со светом? Бред. Намного разумней было бы положить свечку в верхний или средний ящик, но никак не запирать на ключ.
Из конверта Люська достала сложенный вдвое лист с напечатанным на компьютере текстом. Это был заговор на деньги. Виталий, как и большинство бизнесменов, наверняка не раз наведывался к какой-нибудь бабке, с просьбой, чтобы та при помощи потусторонних сил помогла приманить деньги. Иначе как ещё можно истолковать суть написанного:
«Не было у раба Божьего Виталия ни денег, ни удачи, ни счастья. Стоял он один в чистом поле, и капали слёзы с глаз на сухую землю. Пролетал мимо коршун суровый, неся в клюве деткам своим добычу. И попросил раб Божий Виталий у коршуна сурового помощи:
– Помоги мне, птица могучая. Помоги найти своё счастье, деньги и удачу.
Раскрыл коршун клюв, и упала на сухую землю его добыча.
Закружили ветра, загремело небо, тучи чёрные пролились дождём.
Каждая дождинка несёт счастье, каждая дождинка несёт удачу, каждая дождинка несёт деньги рабу Божьему Виталию.
Стоял он в чистом поле, пока чёрная туча не превратилась в белое облако. Стоял раб Божий Виталий, а вокруг начали появляться сочные всходы. И не иссякнет поток счастья, денег и удачи.
Покружил коршун суровый над счастливым, удачливым и богатым рабом Божьим Виталием и растворился в воздухе».
Далее следовала приписка, сделанная рукой Минаева.
«Читать заговор семь раз подряд каждую третью субботу месяца в течение года».
Кто-то дёрнул дверную ручку. Люська вздрогнула.
– Люся, ты здесь? – услышала она голос Артёма.
Бросив конверт в ящик, Люська, забыв его закрыть, подбежала к кадке с лимоном.
– Артем, сейчас я открою.
Глупо улыбаясь, она пропустила Темку в кабинет.
– Зачем запиралась?
– Ну… наверное машинально вышло.
– А фигли тут сидишь? – Артём уныло окинул взглядом кабинет брата.
Сделав вид, что не услышала вопроса, Люська затараторила:
– Артём, говори, что случилось с Виталием? Кто его отравил? Как это произошло? Софья Петровна толком ничего не объяснила.
Артем подошел к стеллажу.
– Отравили крысиным ядом в офисе. Отраву подсыпали в кофе. На столе стояли две чашки, экспертиза показала…
– Не части. Во сколько это произошло?
– Смерть наступила приблизительно около десяти вечера.
– Он всегда задерживался допоздна?
– Допоздна? – Артём скривил губы. – Он мог ночи напролёт просиживать в офисе. Нам позвонили в первом часу. Оказывается, кто-то сообщил в полицию, что Виталька мертвый.
– Как сообщили?
– Так. Звонивший не представился.
– Это убийца!
– Ага. Где ты видела, чтобы убийца так себя подставлял?
– Тогда кто?
Артём развёл руками.
– Неизвестно.
– Ты сказал, на столе стояли две чашки.
– Да.
– Из этого следует – у Виталия был посетитель.
– Наверняка будут склоняться именно к этой версии.
Люська начала ходить по кабинету.
– Не мельтеши, – попросил Артем. – Лучше давай поднимемся ко мне. Не могу здесь находиться.
Прежде чем выйти, Люська взяла фотографию.
– Артём, скажи, крест на его лице твоя работа?
– Сдурела?
– Ответь на вопрос.
– Да какого черта?! У вас у всех обострение, что ли! Не брал я в руки фотографию! Сначала Виталька накинулся на меня с кулаками, теперь ты. По-твоему, я идиот? Зачем мне такие подлянки устраивать?
– Виталий думал…
– Плевать, о чём он думал. Знаешь поговорку: не пойман, не вор. Прекрати нести ахинею. Дай сюда фотографию. – Артем выхватил рамку и поставил ее на место. – Всё! Финита ля комедия.
– Тебе надо успокоиться.
– Я спокоен.
Выскочив из кабинета, Артем поднялся наверх.
Вышедшая из столовой Софья Петровна в сопровождении Зинаиды Юрьевны, обеспокоено спросила:
– Вы поругались?
– Нет, – Люська последовала за Артёмом.
Стянув галстук, Артём рухнул на кровать. Лицо пылало, зрачки расширились. Глядя в потолок, он сжимал край покрывала.
Толкнув дверь, Люська сказала:
– Напрасно ты психанул. Тебя никто ни в чём не обвинял, я просто спросила?
– Просто спросила. Ты не спросила, ты именно обвиняла.
– Прости.
– Проехали. Голова трещит, сил нет. Завтра похороны я… наверное, не смогу присутствовать.
– Как не сможешь?
– Не переношу кладбищенскую атмосферу.
– Не ты один.
– Виталька не обидится, он простит и поймёт. Думаешь, я бесчувственный?
– Нет.
– А я бесчувственный, я всегда им был, есть и останусь. Такого мнения придерживался Виталька. Он неоднократно, особенно в последнее время, твердил о моей чёрствости. Ему, видите ли, не нравилось, как я провожу время, мечтал заточить меня в четырёх стенах офисной тюрьмы и обучать премудростям успешного предпринимательства. Люська, – Артем подскочил к окну, – ты понимаешь, в каком положении я нахожусь? Задумайся на минуту, что теперь будет? Как дальше жить? Виталька умер, а значит… – Артем осёкся.
– Продолжай.
– Кто займёт его место? Кто будет сидеть в его кабинете?
– Скорее всего, кто-то из вас.
– Кого ты имеешь в виду?
– Тебя и Лену.
Артём застыл.
– Лену?!
– Ты родной брат, она жена. Я, конечно, не очень разбираюсь в законах, но у Лены чуточку больше прав, чем у тебя. Она наследница первой очереди.
– Каюк! Тогда мы банкроты. Ни Ленка, ни тем более я, ни черта не понимаем в бизнесе.
– Придётся учиться, другой альтернативы нет.
Артём обкусывал нижнюю губу.
– Тебе не кажется, что нашей Елене Премудрой феерически повезло?
– В каком смысле?
– В прямом. Не успела выскочить замуж, как превратилась во вдову. Весёленькая вдовушка получается. Согласись, в моих словах есть доля истины. И ещё… в офисе было две чашки кофе. Две, Люсь. Наводит на определённые мысли. Ленка до двенадцати проторчала у подруги, но она запросто могла нанять киллера.
– Через месяц после свадьбы?
– Не терпелось стать богатой вдовой.
– Она еле живая от случившегося.
– Возможно, первоклассная актёрская игра.
– Киллеры не распивают с жертвами кофе, и не отправляют людей на тот свет при помощи крысиного яда.
– Откуда такие познания?
– В воскресенье мне показалось, Лена тебе… – Люська сделала небольшую паузу, – нравится.
– В воскресенье мой брат был жив-здоров, а сегодня он мертв. Чувствуешь разницу?
– Я пойду.
Нервы Артёма не выдержали. Он упал на колени, схватил Люську за руку и разрыдался.
– Я боюсь жить без Витальки. Мне его не хватает. Я пропаду.
– Глупости.
– Он заменил мне родителей, я любил его и всегда втайне мечтал походить на Витальку. И в то же время понимал: он сильный, волевой, с титаническим стержнем внутри, а я другой. Мы разные, как небо и земля. Виталька ненавидел меня за ветреный характер. И знаешь, я клянусь тебе, клянусь памятью родителей, я не ставил крест на школьной фотографии брата. Ты веришь?
– Теперь верю.
Артём замолчал. Поднявшись на ноги, подошел к окну.
Раздался стук, дверь открылась, на пороге стояла Лена.
– Я проходила мимо и услышала разговор, – с нотками извинения в голосе сказала она. – Люся, если ты не против, мне хотелось бы с тобой поговорить. Пройдем ко мне.
В коридоре Лена неожиданно спросила:
– Вы с Артёмом говорили обо мне?
– Нет, – соврала Люська, ощутив, как лицо заливается краской.
Остановившись у спальни, Лена выдохнула:
– Заходи.
Глава четвертая
Знакомьтесь, Валентина
Воздух в комнате был спёртый, пахло лекарствами. Несмотря на жару на улице, Лена держала окна закрытыми. На прикроватной тумбочке стояла фотография Виталия, рядом лежала чёрная лента. На стеклянном журнальном столике покоился стакан водки, накрытый куском чёрного хлеба. Иконка Николая Угодника и горящая лампадка заставили сердце Люськи сжаться в маленький комок.
Проследив за её взглядом, Лена пояснила:
– Мама очень набожная, она настояла на лампаде и водке с хлебом.
– О чём ты хотела поговорить? – Люська села на стул так, чтобы случайно не наткнуться глазами на снимок крестного. Очень тяжело было смотреть на смеющееся лицо человека, чья внезапная кончина застала всех врасплох.
– А ты не догадываешься? В воскресенье, после того, как гости разъехались по домам, мы с Виталиком вспоминали тебя.
– Надеюсь добрым словом?
– Он тебя очень любил.
– Я знаю, Лен. Я тоже его любила.
Лена решила открыть окно. Лёгкий ветерок, проникнув в комнату, затушил лампаду.
– Ой, – Лена вздрогнула. – Это плохая примета.
– Я в приметы не верю и тебе не советую.
Люська видела, Лена хочет сказать нечто важное, но никак не решается начать разговор.
– Знаешь, мои слова могут показаться тебе глупостью, но я должна перед кем-нибудь выговориться. Снять с души камень. Ты только пообещай, что всё услышанное навсегда останется в стенах этой комнаты.
– Лен, ты меня интригуешь и пугаешь одновременно.
– С пятидесятипроцентной вероятностью берусь утверждать, что знаю… могу знать, кто убил Виталика.
Люська вытаращила глаза.
– Мои подозрения падают на Артёма. Проанализировав ситуацию, я пришла к выводу, что он вполне мог отравить брата.
– Какую ситуацию ты анализировала? Надеюсь, понимаешь, что подобного рода серьёзными обвинениями просто так не разбрасываются. Должны быть неопровержимые доказательства, улики. У тебя есть улики против Тёмки?
– Услышанный разговор может служить доказательством?
– Смотря какой.
Лена открыла тумбочку, вытащила бумажный платок и после минутного колебания, окунулась в воспоминания.
…В понедельник утром, она хотела срезать цветы с клумбы, которая разбита под окном кабинета. И услышала крики Виталия:
– Это мог сделать только ты! Посторонних в доме не было.
– У тебя развилась паранойя, – говорил Артём. – Наверное, сказывается возраст. Излишняя подозрительность, плюс истеричная нервозность до добра не доведут.
– Хочешь подвести меня под монастырь? Пораскинь мозгами, если они у тебя есть, на чьи средства ты существуешь? Тебе мало денег, захотелось большего? Сколько тебе заплатили? Говори!
– На меня собак повесить не удастся. В конце концов, я твой родной брат. А она…
– Замолчи!
– Не затыкай мне рот. Если кого и можно подозревать в краже, только Ленку.
По всей видимости, Виталий ударил брата, Артем, процедил:
– Ты пожалеешь.
– Угрожаешь?
– Пожалеешь, – повторил Артем, хлопнув дверью.
Лена поспешила вернуться в дом. В гостиной, столкнувшись с мужем, она поинтересовалась:
– Кто кричал?
– Никто. Я ничего не слышал.
Лена промолчала. Поставив букет в вазу, она поднялась в спальню.
За завтраком братья не разговаривали. Виталий делал вид, что поглощен чтением газеты, Артем, напоминавший обиженного ребёнка, погружённый в свои мысли, вяло ковырял вилкой омлет.
Стоило ему уйти, Виталий сказал:
– Сегодня обедать домой я не приеду.
– Много работы?
– Подъезжай к двум в офис, сходим в кафе.
– Почему Тёма такой хмурый?
Минаев не ответил.
– Значит, договорились? В два ты у меня.
Лена кивнула.
Не успел Виталий выехать за ворота, вниз спустился Артём.
– Тиран уже отчалил?
– Если имеешь в виду брата, то да.
– А разве в нашем доме есть ещё один тиран?
– Артём, можно узнать, какая кошка пробежала между вами? Почему вы постоянно на ножах?
– Тебе зачем?
– В чём тебя обвиняет брат?
Артём направился к входной двери.
– Запомни раз и навсегда, не суйся в мои отношения с Виталькой. Делай своё дело, в чужие не лезь. Мы разберёмся без посторонних.
В кафе Виталию позвонили. Поднеся телефон к уху, он нахмурился.
– Да. Нет, я не в офисе. И что?! Я тоже шутить не люблю.
Лена напряглась. Ей не понравился ни тон мужа, ни его внезапно перекошенное злобой лицо.
– Опять угрожаешь? – кричал Минаев. – Да пошёл ты!
– Кто звонил?
– Не бери в голову. Рабочий момент.
– Это Артем?
– Нет.
– О каких угрозах ты говорил?
– Не обращай внимания, всё путём.
Через пару минут Виталий засобирался в офис. Лену не покидало ощущение, что настроение мужу испортил брат, но, боясь попасть под горячую руку, она не решилась на дальнейшие расспросы. Вечером Лена поехала к институтской подруге Наине Родман. Наина не смогла в субботу приехать за город, а Лене не терпелось поделиться впечатлениями. Домой вернулась в одиннадцать, через пару часов позвонили из полиции.
***
– Утром ему угрожал Артём, – сказала Лена, – затем кто-то сыпал угрозами по телефону, а вечером Виталия отравили. Меня не перестает преследовать мысль, что Тёма напрямую или косвенно причастен к смерти брата.
– Тёмка пофигист, но не убийца.
– А угрозы?
– Угрозы угрозам рознь. Лидия Николаевна угрожает нам ежедневно. Утром я разбила её чашку, она пообещала оторвать мне голову. Это совсем не значит, что если меня найдут с оторванной головой, убийцей окажется моя родная тетка.