Такому аргументу Константин мог противопоставить только томные вздохи и стоны.
– Ну что ты делаешь со мной?! – прошептал он, извиваясь от удовольствия. – О, моя сексуальная маньячка! Я тебя обожаю… М-м-м…
В эту минуту, на вершине экстаза, он говорил совершенно искренне. Такой потрясающей любовницы у Константина точно никогда не было. Раскованную, сексуальную Жанну невозможно было сравнивать со скромной интеллектуалкой Натальей, но ведь именно такой он ее полюбил. Костя готов был сам себя клонировать, чтобы часть его оставалась с женой и дочкой, а другая вволю предавалась радостям секса с соблазнительно-жгучей ненасытной брюнеткой Жанной. Он хотел, чтобы часть его принадлежала каждой из любимых женщин, но приходилось выбирать.
– С одной стороны, жена и дочь… Как же я без них? – размышлял Константин, пытаясь отдышаться в объятиях Жанны. – А, с другой стороны, если я перееду к Жанне, мне не нужно будет ползарплаты отдавать за квартиру. Кроме того, к бесплатной жилплощади прилагается широкий комплекс эротических услуг.
– Не так уж плохо, – рассудил Константин, засыпая в объятиях хорошо знавшей свое дело Жанны.
Вскоре он забылся блаженным сном, лежа поперек живота Жанны и уткнувшись лицом в ее грудь. Жанна осторожно сползла с кровати и протянула руку к валявшимся перед кроватью брюкам Константина. Найдя в кармане его записную книжку, Жанна быстро отыскала его домашний номер телефона и номер пейджера его жены. Выбежав в прихожую, она позвонила в пейджинговую компанию, передав сообщение на пейджер его жены, а чуть позже сама позвонила Наталье.
Наталья, увидев сообщение от Кости, вначале обрадовалась. Значит, он хотя бы жив! Но прочитав сообщение, она пожалела, что в этот же вечер не стала вдовой. В таком случае, Наталье на память хотя бы остались счастливые и светлые воспоминания, а сейчас она обречена существовать наедине со своей униженной любовью, растоптанным браком и гордым одиночеством.
В сообщении было сказано: «Костя тебя не любит. Он сейчас со мной. Он любит меня и останется со мной. Жанна». А спустя пять минут раздался звонок телефона.
– Алло… – охрипшим от слез голосом ответила Наталья.
– Это Жанна. Ты получила мое сообщение? – спросил торжествующий победу над соперницей голос любовницы мужа Натальи. – Не мучай Костю. Он тебя не любит. Отпусти его, будь человеком! Костик только со мной счастлив!
Наталья не удостоила ответом наглую мерзавку. Она молча повесила трубку. Ей все стало ясно. Это конец… Наталья не стала бить посуду и крушить все вокруг, как истеричка из смешных мыльных опер. Твердо для себя решив расстаться с Константином, она вспомнила реакцию своей предшественницы, Виктории, в похожей ситуации и криво усмехнулась.
– Я еще и не так могу, милый, – подумала она, играя желваками. – Вика, насколько я помню, выбросила твои чемоданы с третьего этажа… Хм! Это не оригинально!
Наталья хладнокровно и медленно стала собирать свои вещи, аккуратно складывая их в чемоданы, а вот вещам Кости повезло намного меньше. Распахнув окна, без малейшего намека на смех или злорадство, она стала выбрасывать по одной с шестого этажа все вещи неверного мужа. Из квартиры летели его рубашки, костюмы, джемпера и прочее, а ботинок смешно повис на ветке дерева под окном на уровне второго этажа. Наибольшее удовольствие доставило Наталье уничтожение бумаг уже бывшего мужа. Она не поленилась по одному сминать листы его почти законченного научного труда и выбрасывать их из окна, отправляя на волю ветра. Ее жизнь и любовь он смял куда больше!
Писать прощальную записку она посчитала ниже своего достоинства, но оставила на столе подаренный Костей пейджер с сообщением от его любовницы. Затем Наталья вызвала такси и поехала к маме, навсегда оставив позади эпизод жизни, именуемый браком.
II
– Доченька, ты бы хоть немного дала себе отдых, – покачала головой Валентина, глядя на исхудавшую, осунувшуюся Наталью.
После развода с Константином она сильно изменилась, стала замкнутой, мало бывала дома и только работой пыталась утолить свою боль от предательства любимого человека. Ради дочери Валентина вышла на пенсию, освободив для молодой помощницы должность заведующей отделом иностранной литературы в одной из крупных библиотек Северной столицы. Пока бабушка нянчилась с Катюшкой, Наталья могла заняться своей диссертацией. Она целыми днями работала в университете или занималась в библиотеке, а дома допоздна засиживалась над своей научной работой. Работа стала для Натальи ее спасением и мучением одновременно.
Валентина прекрасно понимала, что чувствует ее дочь. Когда она развелась со своим вторым мужем, то не знала, как успокоить расшатавшиеся нервы и в чем найти утешение. Не помогали ни вино, ни короткие интрижки с ничего не значащими для нее мужчинами. Она тогда открыла для себя истину, что одиночество вдвоем более скверная штука, чем просто остаться наедине с собственными переживаниями и воспоминаниями. От присутствия рядом нелюбимого человека становится только больнее. А ведь ее муж, Евгений Сергеевич, не бегал от нее по девкам, а лишь тайно возобновил связь со своей первой женой. Муж Валентины вернулся в семью, из которой она его на время позаимствовала. В итоге, что ей осталось на старости лет? Одиночество, забота о дочери, а сейчас еще и о внучке, но Валентина ни о чем не жалела. Она обожала Катеньку, играла с ней и гуляла, полностью освободив Наталью от забот о ребенке.
Четырехлетняя Катюшка бегала по квартире и что-то верещала, когда пришла ее другая бабушка, Арина Дмитриевна. Она не могла понять сына, так вероломно поступившего с Натальей, оставившего семью и уехавшего в Москву с какой-то вульгарной официанткой. Не таким она его растила! Арина вместо Константина извинялась перед Валентиной Николаевной и Натальей за его поведение, искренне недоумевая, где и что она упустила в воспитании Кости.
– Здравствуй, моя ласточка! – воскликнула Арина, подняв на руки и закружив в воздухе внучку.
– Ура! Бабуля Арина пришла! – радостно закричала Катюшка, обожавшая обеих своих бабушек.
– Смотри, Катюша, что тебе бабушка Арина подарила!? – спросила Валентина, показывая большую белую игрушечную собаку с кудрявой шерстью.
Черные бархатные глазенки Кати загорелись при виде лохматого зверя. Она схватила игрушку, обняла ее, но потом бросила на пол и громко заревела.
– Что случилось, Катюшка? Маленькая моя, тебе не понравилась собачка? – спросила Арина, ничего не понимая. – Ты же любишь собачек, ты сама мне это говорила. Я думала, тебе понравится…
– Она не живая! Она не настоящая! Я хочу настоящую собаку, – капризно крикнула Катя, поставив в тупик обеих бабушек. – Хочу белую собаку! А-а-а!
Валентина с Ариной озадаченно переглянулись.
– Что делать будем, Аря? – спросила Валентина.
– Искать белого щенка, что же еще! – усмехнулась Арина. – Ох, и разбаловали мы ее! С другой стороны, я своим детям все запрещала, и что? Старший сын, Игорь, назло мне шатался по парадным с местной шпаной. Думала, пойдет в армию, образумится, сделают там из него человека. Ага, сделали! Игорь попал в Афганистан, а этого врагу не пожелаешь! Я проводила красивого здорового мальчика, а мне вернули наглухо закрытый цинковый гроб.
– Полноте, Ариночка, дорогая, – обняла расплакавшуюся подругу Валентина. – Ничего уже ведь не изменишь…
– Мы не должны на внуках повторять свои ошибки с детьми, Валя! Я своих внучат, детей Тонечки, ни разу не видела вживую. Хороша мать, если дочь сбежала от нее в другую страну, выскочив за совершенно незнакомого парня, лишь бы быть от нее подальше, – продолжая всхлипывать, сказала Арина.
– Помнится, ты говорила, что Тоня живет в Великобритании? А где именно? – уточнила Валентина, не зная, как успокоить Арю.
– В Ливерпуле они живут. Тоня говорит, что все хорошо. Ее муж, Джек, капитан грузового корабля, часто бывает в плавании, а Тонечка остается совсем одна с ребятишками. Старшему Майклу сейчас девять, а Дену шесть. Господи, хоть разочек бы увидеть их при жизни! – взмолилась Арина, вытирая слезы тыльной стороной руки.
– Аря, ты зря изводишь себя! Похоже, твоя дочь счастлива, не то, что моя Наталья, – сказала Валентина и тут же пожалела об этом.
– А из-за кого твоя дочь несчастна?! Из-за моего мерзавца Кости! Мне о нем даже говорить совестно, – еще больше расстроилась Арина. – Так что, видишь, Валечка, плохая я мать! Очень плохая! Строгостью и запретами ничего хорошего не добьешься, это я уже поняла! Посмотри, ребенок плачет, хочет собаку. Так и пусть играет с живой собакой, чтобы ее маленькое сердечко не сжималось от обиды. В жизни и так наверняка найдется из-за чего поплакать.
– Аря, давай чаю попьем, – вместо ответа предложила Валентина и пошла на кухню.
– Конечно, пусть детка играет с собачкой! Не тебе же за ней убирать, – пробурчала она себе под нос.
Валентина сама была готова вместе с Катюшкой визжать от счастья и умиления, когда Арина, спустя несколько дней, пришла с маленьким тявкающим белым шерстяным клубочком, укатанным в теплый мохеровый шарф. Крошку пуделя так и назвали, Шарфик.
Арина, улыбаясь, смотрела на бабушку с внучкой, теряясь в догадках, кто из них больше в восторге от ее подарка. Несмотря на неудавшийся брак между их детьми, Валентина с Ариной очень подружились. У них было много похожих или общих воспоминаний. Обеим в жизни пришлось немало пережить, рано потерять родителей, похоронить мужей и даже собственных детей.
Валентина ребенком пережила блокаду Ленинграда, потеряв мать и брата Гришку, а второй старший брат Митя, как и отец, погиб на фронте. Круглую сироту воспитывали совершенно чужие люди. В двадцать лет, выйдя замуж за Бориса Горн, она, казалось, вернула забытое ощущение счастья и жизни в семье, но у них с Борисом не было детей. Валентина воспринимала это как личную трагедию. Многократные выкидыши и мертворожденные дети доводили их с мужем до отчаяния. Валентина уже перестала надеяться стать матерью, а Борис всерьез задумывался над усыновлением. Рождение Натальи в сорок четыре года стало настоящим чудом. Поэтому видеть свою единственную дочь несчастной было мучительной пыткой для Валентины. Теперь счастье дочери и единственной внучки стояли для нее на первом месте. Все остальное просто перестало иметь значение.
Арина также обожала маленькую непоседу Катюшку. История ее семьи, как и семьи Валентины, неразрывно была связана с Петербургом. Она родилась в Ленинграде, всю жизнь прожив в родном городе, но, в отличие от Валентины, Арине повезло родиться после войны. Ее мать успела уехать из города до начала блокады, переждав худшие дни в жизни страны у кавказской родни в Нальчике. Арина в жизни считала себя очень счастливым человеком: любящий муж, трое детей, комфортная жизнь в Северной столице. Счастье закончилось, когда в Афганистане погиб старший сын Игорь. Горе подкосило здоровье ее мужа Георгия. Вначале один сердечный приступ, затем второй. Инфаркт в сорок два года добил его. В отличие от Валентины, Арина не стала повторно выходить замуж. Свою дочь Антонину она не видела почти десять лет, а Костя вообще не оправдал надежд матери. Арину огорчало, что ее мальчик, несмотря на то, что умен, красив и всем хорош, в жизни, как слепой котенок. Он не видит собственного счастья, гоняется за пустоголовыми дешевками, а семью променял на объятия гулящей девки, как называла Арина его нынешнюю жену Жанну.
После расставания Кости с Натальей Арина впервые всерьез поссорилась с сыном. Она высказала ему напрямик все, что думает о нем, его новой подружке и таких, как она потаскухах. Обидевшись, Константин не только перестал общаться с матерью, но и уехал из Питера. Он даже через годы с содроганием вспоминал, как Наталья его жестоко обидела, узнав о его невинной шалости с другой девушкой.
– Ну, ошибся, подумаешь?! С кем не бывает?! Я же мужчина, – оправдывал он себя в собственных глазах. – Это же не повод уничтожать мою многолетнюю работу!
Константин, наутро после забытой им годовщины свадьбы, как ни в чем не бывало, вернулся домой. Он опасался скандала, а вошел в опустевшую квартиру. Константин сразу же все понял, особенно, когда увидел на столе пейджер с сообщением от Жанны. Наталья от него ушла и здесь уже ничего не исправишь. Он знал, насколько его жена строга к себе и другим. Она гордячка и такого точно ему не простит, так что не стоит даже пытаться просить прощение. Настоящий шок Константин испытал, когда, заглянув в шкаф, не нашел ни одной своей вещи. Отсутствие вещей Натальи было вполне объяснимо, раз она ушла от него.
– Скорее всего, вернулась к маме. Куда же ей еще идти? – подумал он. – Но, на черта ей мои вещи?!
Константин крепко выругался, когда обнаружил исчезновение всех своих бумаг. Это уже была не шутка! Неужели Наталья могла быть настолько мстительной, чтобы уничтожить его монографию, над которой он трудился на протяжении полутора лет?! Константина охватила настоящая паника при мысли о том, что его научная работа погублена навсегда.
– Но куда она могла деть мои вещи? – лихорадочно думал он. – Не к маме же она их повезла?!
Тут он вспомнил печальный опыт расставания с предыдущей женой и подбежал к окну. Худшие опасения подтвердились. Внизу что-то валялось, пестрея среди желтых листьев на газоне, а на кустарнике кто-то позабыл джинсы. Константин, взвизгнув от отчаяния, выбежал из квартиры и метнулся вниз, чтобы спасти хоть часть своего гардероба.
– Ну почему с каждым разом они все стервознее?! – воскликнул он, чуть не плача, когда, собирая вещи, увидел смятые бумажные листы своей монографии. – Вот я идиот! Нужно было самому от нее уйти! Никогда больше не женюсь!
В процессе развода Константин с Натальей практически не разговаривали. Делить им, в принципе, было нечего, совместное имущество они не нажили, а на единоличное воспитание дочери он и не посягал. Константин снова стал свободен и наслаждался молчаливым общением с сексапильной Жанной. Поскандалив с руководством факультета своего вуза, он вместе с Жанной переехал в Москву. Жениться в третий раз ему все-таки пришлось. Жанна ждала от него ребенка, но после свадьбы оказалось, что это ложная тревога. Константин выдохнул с облегчением. Питерскую квартиру Жанны поменяли на московскую. Костя считал, что неплохо устроился в столице, живя у Жанны, работая в коммерческом институте и без зазрения совести крутя романы с симпатичными студентками.
Каторжный труд Натальи над диссертацией по американской литературе первой половины ХХ века привел к заслуженной защите. Став кандидатом филологических наук, она продолжила успешно выстраивать карьеру ученого и преподавателя, только на дочь катастрофически не хватало времени, как и на личную жизнь.
Главными и любимыми людьми в жизни маленькой Кати были бабушки, а маму она почти не видела, да и когда Наталья находилась дома, ей было не до ребенка. Она не любила гулять с дочерью или играть с ней, и вообще мало ее радовала материнским теплом. Наталью в душе умиляла мордашка с выглядывавшими из-под челки круглыми черными глазками, но она совершенно не знала, как обращаться с детьми, не понимала сказочный мир фантазий ребенка и не умела вслушиваться в детский лепет. Наталья целовала блестящую темно русую макушку дочери, а затем просила ее быть умницей и не мешать мамочке работать.
Маленькая Катя уже привыкла к холодности мамы, зато со своими бабушками она могла вытворять все, что ей вздумается. Когда подросла, Катя не могла вспомнить ни одного радостного события из раннего детства, связанного с мамой. Наталья, конечно же, любила свою симпатичную дочурку, но она всегда была занята чем-то более важным, чем забота о ребенке. А, может, Катя своей внешностью и самим фактом существования напоминала ей неудачный брак и мужчину, разбившего ее сердце…
Катя росла не по годам сообразительной девочкой. Бабушки обучали ее всему, что знали сами. Валентина занималась каждодневным воспитанием внучки, учила ее считать, читать и писать, а также английскому и французскому языкам. Арина занималась с Катей музыкой, учила играть на пианино, петь и танцевать. Сама она в молодости отлично танцевала твист и рок-н-ролл, фанатела от битлов и с пониманием относилась к пацифистским идеям хиппи. С годами Арина, конечно же, образумилась, став для своих детей примером идеальной, строгой и во всех отношениях безупречной матери, но, бывало, она с умилением вспоминала приключения своей бесшабашной молодости. Ее только мучили угрызения совести, когда она думала о том, в какой шок повергала свою несчастную тетю Нину, воспитывавшую ее после смерти родителей.