Юрий Ситников
Алиби для 10 «Б»
Глава первая
Классный час
Ну и въедливый у нас историк. Пристал со своими датами, а у меня в голове все перепуталось, стою у доски, пытаюсь вспомнить, когда был подписан советско-китайский договор и дружбе и союзе? Память подводит. Измена! Точно помню, подписали договор в 1945 году, вот и Афоня кивает, мол, верно, теперь называй месяц и число. Месяц помню – август. А с числом – беда.
Афанасий Карлович смотрит на меня, как на заклятого врага, то и дело снимает свои круглые очки, протирает линзы, вздыхает. Димон что-то кричит с четвертой парты, наверняка называет дату, но я ничего не слышу, в классе слишком шумно. И Светка Парамонова пытается помочь.
– …надцатого августа, – услышал я громкий шепот Светки.
Какого-какого? Надцатого? Хм… Смешно.
– Глеб, вспоминай, – поторопил меня Афанасий Карлович и взял у Витьки Комарова айфон. – На перемене отдам.
– Афанасий Карлович, мне звонить должны, – пробурчал Витька.
В классе раздался смех.
– Витя, ты на уроке, какие звонки?!
– Личные.
Снова смех.
– Прекратите смеяться, вы мешаете Глебу сосредоточиться.
Светка вырвала из тетради лист и показала его мне. Я увидел цифру «14».
– Афанасий Карлович, советско-китайский договор был подписан четырнадцатого августа.
– Соизволил-таки вспомнить. Садись. Четыре.
– А почему четыре, Афанасий Карлович? – спросила Светка. – Он же вспомнил.
– Слишком поздно вспомнил, – ответил Афоня, выводя в журнале четвертку. – Так, теперь место Озерова у доски займет… займет… – он начал водить ручкой по столбцу фамилий.
В классе мгновенно воцарилась тишина, все смотрели на Афоню и ждали, кого тот выберет следующим «счастливчиком».
– Крылов!
Димон стукнул ладонью по парте.
– Чёрт, так и знал.
– Давай, Димон, – усмехнулся я. – Не подкачай.
– Глеб, – крикнул сзади Витька.
– Чего?
– Тебе от Светки.
Я обернулся, протянул руку, взяв у Комара смятый лист бумаги. Потом посмотрел на Светку, она улыбнулась, смутилась. Ёлы-палы, нашла через кого записку передать. Комар наверняка в неё нос успел засунуть. Я снова покосился на Витьку. Точно прочитал. Сидит, ухмыляется. Показав Витьке кулак, я развернул тетрадный лист. «Глеб, сходим сегодня в кино?», – писала Светка.
Писать ответ я не стал, дождался, когда Светка посмотрит в мою сторону и кивнул. Она кивнула в ответ. И в этот момент класс разразился громким смехом. Все ясно, Димон что-то ляпнул, не подумав. Даже Афоня не смог сдержать смешок.
– Садись. Три.
До звонка оставалось минут пять, Афоня начал писать на доске домашнее задание, когда в классе появилась Нина – наша классуха, она же училка по русскому и литературе. Из всех учителей Нина Владимировна выделяется тем, что умеет находить общий язык с учениками. Нина никогда не повышает голоса, не оскорбляет, не читает нудных нотаций. Говорит спокойно, тихо, иногда её не сразу услышишь, но говорит так, что любой (будь то ботаник, как Сонька Яковлева, или полный пофигист наподобие Витьки Комарова) понимают её с полуслова. За это мы нашу Нину уважаем, и, пожалуй, она единственная из учителей, которую не наградили прикольной кликухой. Так и называем её – Нина. За глаза, разумеется.
Нина Владимировна вошла в кабинет истории, бегло скользнула взглядом по Афанасию Карловичу и, заламывая себе пальцы, обратилась к классу:
– Я отниму у вас одну минуту.
– Пожалуйста, – буркнул Афоня, вытерев о влажную тряпку, перепачканные мелом пальцы.
– Ребята, сегодня после седьмого урока будет классный час.
– Ну-у-у! – раздалось со всех сторон.
– Нина Владимировна!
– Блин, опять классный час!
– Так не честно.
– Ребята! Ребята, – Нина Владимировна нервничала, постоянно сглатывала и чувствовала себя явно не в своей тарелке. – Я прошу вас не расходиться. Все, вы предупреждены. Я вас жду. Извините, Афанасий Карлович. – Нина Владимировна вышла.
– Перепишите домашнее задание, – протянул Афоня. – Комаров! Где учебник, где тетрадь, с какой стати ты уже собрался? До конца урока ещё… две минуты. Записывай домашнее задание.
– Я запомню.
– Имей в виду, на следующем уроке буду спрашивать.
– Как страшно, – прошептал Витька.
Димон толкнул меня локтем.
– Глебыч, неспроста Нина классный час собирается проводить.
Прозвенел звонок. Все рванули со своих мест.
– Стулья! Стулья задвигайте, – говорил Афоня, но его никто не слушал. Какие стулья – звонок прозвенел. Перемена!
В коридоре к нам подошли Светка с Маринкой.
– Глеб, в семь за мной зайдешь, да?
– Зайду.
– Куда намылились? – спросил Димон.
– В киношку. Пошли с нами.
Димон пожал плечами.
– Надо будет у Люськи спросить.
– Если что, встречаемся в семь у моего подъезда. Как думаете, зачем нас Нина после уроков собирает?
– Понятия не имею.
– Слушайте, – Марина пошла к окну, и мы двинули за ней. – Я на первой перемене была в учительской и краем уха слышала, что с нашей поездкой в зимний лагерь облом может выйти.
– Да ладно, Марин!
– Вроде деньги надо было сдать ещё на той неделе, а Нина думала, что в конце этой.
– Подожди, так ещё целый месяц впереди.
– Ко мне какие претензии, говорю, что слышала.
– Капец, – разозлилась Светка. – Получается, мы можем пролететь с поездкой, Нина тоже хороша, целый месяц деньги собирала, а сдать вовремя не смогла.
– Не её вина, – возразил Димон. – Вспомни, как деньги собирали. Все до последнего тянули, я сам только в понедельник принес.
– А я одна из первых сдала, – сказала Светка.
– Ладно, ребят, чего гадать, на классном часе узнаем. Какой у нас сейчас урок?
– Физика.
– О! – протянул Димон, закатив глаза. – Обожаю физику. Кто даст домашку списать?
***
Классный час начался с десятиминутным опозданием, ждали Витьку и Маринку.
– Они не могли уйти домой? – спросила Нина Владимировна.
– Нет, они в столовке.
– До дома потерпеть не могли, – язвительно сказала Сонька, отличница.
– Представь себе, не могли, – огрызнулась Светка. – У Маринки гастрит, ей надо через каждые два часа есть.
– С гастритом не курят, – ехидно заметила Сонька, не поворачивая головы. – А Маринка иногда на переменах в туалете дымит.
– Че ты гонишь, Яковлева?
– Не гоню. Это правда.
– Ты видела?!
– Видела, – Сонька повернулась к Светке, улыбнулась, и как бы между прочим заметила. – Она не одна курит.
– Слушай, Яковлева, ты не просто стукачка, ты суперстукачка.
– Девочки, – взмолилась Нина Владимировна. – Ну перестаньте.
Я переглянулся с Димоном. По ходу Нина даже не услышала, о чем говорили Сонька со Светкой, иначе обязательно бы устроила Соньке допрос с пристрастием.
Когда в класс ввалились довольные Маринка и Витька, их встретили бурными аплодисментами. Витька начал раскланиваться, Марина, смеясь, прошла за парту, протянув Светке пирожок.
– Все в сборе, – сказала Нина, встав из-за стола. – Можно начинать.
– Нина Владимировна, вы нас заинтриговали, что случилось?
– Ребята… дело касается вашего отдыха.
– Я же говорила, – прошептала Маринка.
– Понимаете, между мной и организаторами поездки произошло недоразумение. Они ждали от нас деньги на прошлой неделе, но так как деньги сдали не все, пришлось немного потянуть время. А сегодня утром выяснилось, что мы опоздали.
– А кто с деньгами тянул? – крикнул Комаров.
– Витя, сядь. Мне удалось с ними договориться, проблему мы уладили, деньги можно сдать сегодня.
– Значит, оттянемся на зимних каникулах, а?
– Ребята, – Нина Владимировна выдержала паузу. – Деньги пропали.
Мы ахнули.
– Как пропали?
– Кто-то их взял из моего стола.
– Кто?
– Когда?
– Нина Владимировна, много денег было?
– Тихо, тихо, ребята. Дело не в том, сколько было, дело в другом.
– А все-таки?
– В столе было сорок тысяч рублей.
– Полицию надо вызвать, – сказала Соня.
– А Штангенциркуль уже в курсе?
– Клары Степановны сегодня нет в школе.
– Слава Богу, а то она устроила бы всем райскую жизнь.
– Это ещё не все, – повысила голос Нина Владимировна. – Во время третьего урока деньги лежали в верхнем ящике стола, на пятом уроке деньги пропали.
– Свистнули во время большой перемены, между третьим и четвертым уроками.
Нина Владимировна молчала.
– Стойте, – вскочила с места Сонька. – Так ведь третьим уроком у нас была литература, а четвертым… русский язык.
Все уставились на Соню. Нина Владимировна села на стул.
– Я согласна, что деньги могли взять только во время большой перемены. На переменах я всегда закрываю класс, исключение делаю только для своих учеников, то есть для вас. Ребята, я никого не хочу обвинять, но факты… Давайте решать вместе.
– Нина Владимировна, – Витька подошел к доске. – А может деньги взяли после четвертого урока на перемене?
– Исключено. Вы ушли из класса, я всю перемену просидела за столом. Во время пятого урока открыла ящик – конверта нет.
– Офигеть! – воскликнул Димон.
– Да уж, ничего не скажешь. Вляпались конкретно.
– Кто вляпался, ты или Нина Владимировна? – спросил Витька у долговязого Стаса.
– Мы все вляпались. Теперь на нас кражу повесят.
– Ребята, выбирайте выражения. Никто на вас ничего не вешает… – Нина Владимировна запнулась. – Я не обвиняю вас, – повторила она.
– Но среди нас есть вор, – не мог успокоиться Димон.
– Почему ты исключаешь возможность, что во время большой перемены в класс зашел посторонний и взял деньги?
– Марин, ты сама в это веришь? – Димон встал. – Кто тусовался в классе на большой перемене?
– Да все тусовались, одни выходили, другие входили.
– Я не выходил из класса, – сказал Витька. – И Катюха с Надькой всю перемену в классе проторчали.
– Ну да, – подтвердила Надя.
– А посторонние заходили в класс? – с надеждой в голосе спросила Нина Владимировна.
– Нет! – пробасил Комар.
– Посторонних точно не было, – ответила Катя.
– Тю-тю наши денежки, – засмеялся Стас. – Сами из ящика выпрыгнули и убежали.
– Очень смешно, Стасон.
– А что мне плакать, что ли.
– Ребята, какое-то чудовищное недоразумение. Я… я не знаю, что думать. Деньги я, конечно, вам верну, каждому, но дело ведь в самом факте их исчезновения. Произошла кража!
– В зимний лагерь мы не едем? – спросила Соня.
– Какая ты догадливая, Яковлева, – хмыкнула Света.
– Теперь Штангенциркуль с нас не слезет.
– Это точно.
Штангенциркуль (Клара Степановна) наша завучиха и училка по естествознанию. Вредная тетка, злая, злопамятная – гроза учеников и учителей. Клара Степановна типичная старая дева со всеми вытекающими отсюда последствиями. Школу считает родным домом, дай ей волю дневала бы и ночевала в учительской. Узнав про кражу сорока тысяч, Штангенциркуль впадет в ярость.
– Нина Владимировна, у меня есть предложение.
– Какое предложение, Витя?
– Предлагаю сейчас же, в классе, устроить шмон.
– Что?!
– Да, шмон. Пусть каждый покажет свои шмотки, мы должны быть реабилитированы в ваших глазах.
– Витя, прекрати.
– Я настаиваю.
– Комар, ты чокнулся, ещё предложи до нижнего белья раздеться и пройти проверку на детекторе лжи.
– Неплохая идейка, – заржал Витька. – Представляю, как это будет выглядеть. Прикиньте, начнут Соньку на полиграфе проверять, зададут ей вопрос: «Яковлева, признавайся, ты стырила деньги?». Сонька ответит: «Нет! Клянусь своими учебниками!». А полиграф выдаст: «Это неправильный ответ. Деньги стырила ты, меленькая очкастая ботанка».
– Дурак!
– Сонь, не обижайся.
– На дураков не обижаются.
– Так как насчет шмона, а?
– Комар, а где логика? – спросил я. – Шмон надо было сразу проводить на четвертом уроке. Тогда это ещё могло принести результат. А сейчас… Тот, кто взял деньги, мог сто раз их перепрятать.
Все загомонили.
Нина Владимировна постучала ручкой по парте.
– История, конечно, очень неприятная. Ребята, я вынуждена буду сообщить о краже и Кларе Степановне и Анне Анатольевне.
– Я думал директриса уже в курсе.
– Нет. Сначала я хотела поговорить с вами.
И в этом вся Нина Владимировна. Другая бы училка на её месте, обнаружив пропажу, первым делом понеслась бы к директрисе, подняла панику, потребовала вызвать полицию, пытаясь по горячим следам отыскать вора, а Нина поступила иначе. Собрала классный час, рассказала все без обиняков, спрашивает нашего совета. Да и деньги теперь будет отдавать каждому из собственного кармана.
Неужели в нашем классе действительно есть вор? Трудно поверить. Но ведь факты говорят сами за себя. Хм… И кто же это? Кто? Нет, никого не могу представить в роли вора.
Отпустив нас домой, Нина Владимировна пошла к директрисе, а мы, сгруппировавшись на школьном крыльце, продолжали спорить.
– Вина Нины только в том, что она оставила деньги в столе, – говорила Марина. – Нельзя быть такой доверчивой.
– По-твоему, она должна видеть в каждом вора?
– Ты меня не понял, Витька, деньги не её, они чужие, относиться к чужим деньгам надо бережней.
– Меня другое бесит, – не мог успокоиться Димон. – Среди нас есть крыса. Мы должны её найти. Согласны?
– И как будем искать?
– Посмотрим по обстоятельствам. Но Нину выручить надо.
– Не слишком ли ты много на себя берешь, Димон? – ухмыляясь, Стас облокотился спиной о дверь.
– А ты против? Может, тебе есть что скрывать? – Димон подошел к Стасону вплотную. – Колись, ты деньги взял? Ребят, давайте Стасона обыщем.
– Димон, Димон, ладно тебе. Ну, я пошутил, че ты? Отвали! Согласен я с тобой, Нину надо выручить.
– Завтра Штангенциркуль будет с нас шкуры сдирать, – улыбнулась Светка.
– Может, завтра нам всем дружно заболеть?
– Ага, и тем самым пасть под подозрения. Ничего нам Штангенциркуль не сделает, мы деньги не брали, бояться нечего.
– Но кто-то же их взял.
Повисла пауза. Неприятная вырисовывается ситуация.
Глава вторая
Его зовут Муз
Мы уже подходили к нашему дому, когда Димон вдруг заговорил об Алисе.
– Она вроде в школу уже неделю не ходит.
Я нагнулся, зачерпнул немного липкого снега, слепил снежок, швырнув его в стену детского сада.
– Я слышал, её на роль в сериале утвердили. Или только пробы были, не знаю точно. Люська что-то говорила, я не слушал.
– Н-да, – протянул Димон. – Фигово у вас получилось, Глебыч. Я думал, вы помиритесь.
С Алиской мы расстались почти месяц назад. После очередной ссоры, кстати, я даже не помню, из-за чего она произошла, порвали все отношения. С концами! Наговорили друг другу много того, о чем следовало молчать и теперь даже встречаясь в школьных коридорах, молча киваем и проходим мимо. Не думал, что когда-нибудь расстанусь с Алиской, мне казалось, мы с ней идеальная пара. Ну, ссорились, ну, ругались, что с того. А кто не ругается, покажите мне этих людей. Вон Люська с Димоном по десять раз за день выясняют отношения, и ничего.
Что же на самом деле произошло между мной и Алисой, какая кошка перебежала дорогу? Все пытаюсь понять, анализирую, вспоминаю… не получается. Я, конечно, признаю свою вину, я парень, мне следовало быть более сдержанным, где-то промолчать, где-то согласиться с Алискиными доводами. А мы в тот день, как с цепи сорвались.
Алиску я по-прежнему люблю, но любые разговоры о ней стараюсь пресекать на корню.
– Димон, давай сменим тему.
– Окей. Ты не думай, я ничего такого сказать не хотел. Просто к слову пришлось. А чего, Глебыч, Светка тоже нормальная девчонка.
– До Алисы ей далеко, – зачем-то ляпнул я.
– Дотянется. У вас серьезно или как?