«Дустлик» – это пароль, который назвал объект, когда я его зафиксировал на ученьях, – мелькнуло в голове у Семёна. – Это и есть важное для меня слово. Что творится со мной и моей головой не пойму»!
Он быстро заговорил в трубку телефона:
– Фархунда-ханум, позвоните, пожалуйста, своим знакомым свахам или ещё кому-то, спросите у них о родителях Асмиры. Есть ли у них квартира, дом, вообще, жильё в районе гостиницы «Дустлик».
– Ты, думаешь, это относится к нашей голубке. А что? Всё может быть, узнаю, позвони через час.
Весь час Семён ходил по дорожке вокруг школы. За ним в двух метрах, как привязанный, шёл Аман. Ночь щедро рассыпала чёрный бархат, и вокруг потемнело за несколько минут. Но прохлада не пришла, жара сжимало тело, теснила грудь, подогревала и без того горячую кровь. Шаг за шагом время тянется медленно. И одно страстное желание, надежда, не оставляющая ни на минуту. «Найдись милая, где ты, Асмира»?!
Всё, час прошёл, Семён бегом направился к автоматам.
– Ты всё же счастливый офицер, – услышал он голос Фархунды в трубке, как и я, счастливая, имя у меня такое. В районе гостиницы «Дуйстлик» проживает родственница родителей Асмиры. Живёт одна, одинокая. Вот адрес, запиши.
– Спасибо, Фархунда-ханум, вы спасли мне жизнь. Рахмат, Фархунда-ханум.
Теперь у Семёна был адрес, надо было ехать. Он почти не сомневался, что Асмира находится там и каким-то непостижимым образом передала ему свои мысли. Но откуда она узнала, что слово «дружба», а на узбекском «дустлик», было важным для него? Их души были вместе и знали уже всё друг о друге.
Семён был офицером и почти готовым контрразведчиком и должен мыслить, как он. Это лейтенант уже усвоил. Освободить Асмиру из плена, а то, что она лишена свободы, в этом он был уверен, будет непросто. Пленение человека предполагает его охрану. Значит надо думать и лучше вдвоём. Семён рассказал Аману о состоявшемся телефонном разговоре со свахой.
– Надо надевать форму, брать машину у Рафика и ехать по указанному адресу, – предложил Аман.
– С машиной понятно, она нужна, чтобы быстрее увезти Асмиру, а зачем форма?
– Хозяйка квартиры – одинокая женщина, для неё мы можем быть сотрудниками милиции. Она всё равно не поймёт, кто мы. А как иначе мы попадём в квартиру? Потом на машине мы отвезём Асмиру к твоим друзьям, к Любови Ивановне, например.
– Да, правильно, я сейчас ей позвоню.
Семён позвонил Любови Ивановне и договорился, чтобы Асмира на некоторое время остановилась у неё. Потом лейтенант пошёл к дежурному по школе и попросил срочно связаться с начальником. Кратко объяснил полковнику ситуацию и попросил разрешение на увольнение. Начальник дал разрешение. Рафик повёз их на машине сам, они немного поплутали по улицам, но нашли указанный адрес. Это был стандартный панельный пятиэтажный дом с высоким цокольным этажом. Квартира находилась на первом этаже. В окне, выходящем во двор, горел свет. Аман позвонил, представился участковым милиции и попросил хозяйку открыть двери для проверки документов. Та через двери ответила:
– Товарищ, милиционер, я не могу открыть двери, у меня нет ключа. Нас закрыли родственники и уехали. Они будут только завтра после обеда.
Семён шепнул Аману, чтобы тот задержал хозяйку, поговорил с ней, а сам выскочил во двор, взобрался на выступ цоколя дома и заглянул в окно. Это было окно кухни, в ней никого не было. Семён постучал в окно, ещё раз и ещё. В дверном проёме появилась его Асмира. Она была одета в лёгкий розовый халат и тапочки, в руках держала тетрадку. Лицо бледное, усталое. Он прижался к стеклу лбом и ещё раз несильно постучал по стеклу. Она медленно пошла к окну, вглядываясь в его лицо, со света его было трудно узнать. Потом выронила тетрадь, подбежала к окну и тоже прижалась лицом к стеклу и поцеловала стекло. Но это был настоящий поцелуй, предназначенный для него, Семёна. Их первый поцелуй, который он запомнит на всю жизнь. Асмира пыталась открыть рамы, но они были старые и не поддавались. Наконец, внутренняя рама открылась, а наружная вросла в подоконник намертво. Семён надавил на неё снаружи, стекло треснуло и одна створка открылась. Асмира не отрываясь смотрела на него, радость и счастье отражалось в её прекрасных глазах.,
– В квартире есть телефон? – спросил Семён.
– Есть, только тётушка выкрутила микрофон из трубки.
– Ты можешь ножницами перерезать провод, чтобы было незаметно, где обрыв, а потом я тебя заберу через окно.
– Я поняла, конечно, сделаю. Подожди меня, я сейчас возьму вещи.
Асмира скрылась в квартире. Буквально через три минуты она уже была у окна с большой сумкой. Семён принял сумку, соскочил с цоколя и поставил её на землю. Потом Асмира забралась на подоконник и села на него ногами на улицу. Семён стоял внизу, протянув руки вверх к Асмире.
– Прыгай, моя ласточка, – ласково позвал он. Она зажмурила глаза и прыгнула. Он поймал на лету этот нежный, невинный цветок с ароматом восточной розы, сделал шаг назад и остановился, крепко держа в объятиях свою драгоценность.
– Я тяжёлая? – спросила она.
– Нет, ты лёгкий ветерок, залетевший в мою душу.
Он прикоснулся губами к её щеке, а потом к губам. Она на мгновенье прижалась к ним и тотчас отпрянула. Он опустил её и за руку повёл к машине, неся тяжёлую сумку.
– Ты так быстро собралась, буквально за пару минут. Как ты успела? – поинтересовался Семён.
– У меня всё уже было собрано несколько дней назад, когда я хотела убежать из дома. После визита свахи я говорила с родителями о нас, но они отказали мне. Я собрала вещи, документы. Но не успела, с этой сумкой меня и привезли к тёте. Я её не распаковывала, ждала тебя.
Они подошли к машине, Семён посадил Асмиру в машину и пошёл за Аманом. Подойдя к окну, он закрыл створку. Аман уже устал расспрашивать тётю Асмиры о соседях, подозрительных жильцах и так далее. Он с облегчением встретил Семёна и сказал своей собеседнице через дверь, что завтра он обязательно придёт и лично познакомится с такой хорошей женщиной.
Все сели в машину и по тихому ночному Ташкенту поехали на квартиру к Любови Ивановне. Иван Иванович был в длительном отъезде, рыбачил на сибирских реках, и она с радостью приняла красивую и скромную девушку.
– Что мы теперь будем делать, Семён? – спросила Асмира.
– Я договорюсь, и мы поедем в ЗАГС.
– А венчаться? Вначале мы должны повенчаться, ты обещал родителям через сваху.
– Обещание я своё сдержу, если это важно для тебя. Но я не мусульманин и вообще неверующий человек, нас могут и не повенчать.
– Такие случаи бывают, я думаю, препятствия будут.
Они уединились в комнате. Семён обнял Асмиру, чтобы поцеловать. Она упёрлась тонкими ладонями в его грудь.
– У меня нет опыта, я стесняюсь это делать. Может, что-то не так и кружится голова.
– Здесь опыт не нужен, гораздо лучше, когда его нет, – говорил Семён, нежно целуя Асмиру.
Она прижалась к нему и заплакала.
– Как я боялась, что больше не увижу тебя, что ты меня не найдёшь. Я всё время днём и ночью молилась Аллаху. И просила тебя, чтобы ты нашёл меня. Я указывала тебе дорогу, где я нахожусь.
– Ты не поверишь, но только поэтому я тебя и нашёл. Ты мне приснилась и сказала, чтобы я вспомнил важное для меня слово. Это слово оказалось названием гостиницы «Дустлик». Оно действительно было для меня важным в один из моментов службы. А сейчас важно вдвойне, так как я благодаря ему, что нашёл тебя.
– Это не случайность, Семён, нам помог Всевышний. Ты моя судьба. И как, оказывается, чудесно целоваться.
– Ты, что целуешься в первый раз? – удивился Семён.
– Да, в первый и больше никогда, ни с кем кроме тебя, целоваться не буду.
– Неужели? Ловлю на слове, – рассмеялся Семён.
Асмира грустно посмотрела на него глазами полными слёз.
– Можешь улыбаться, но я это точно знаю, – сказала девушка, потом неожиданно закрыла руками лицо и заплакала. Семён обнял её.
– Что это с тобой, не бойся, всё уже закончилось, всё будет хорошо. Я тебя не дам в обиду, – успокаивал её Семён.
– У меня тяжёлое предчувствие, что-то случится, я так боюсь, – и она зарыдала.
Семён долго успокаивал Асмиру, вытирал ей слёзы, обнимал. Наконец, рыдания стихли.
– Я очень боялась, завтра должен был приехать Абдурашид, тётка оставила бы меня с ним наедине и ушла. А он способен на всё, ничего не боится, у него отец генерал. Я бы погибла, меня бы не было, если бы не ты.
Она обвила его шею своими горячими руками и прижалась влажным лицом к его горячим губам.
Семён попросил Асмиру никуда не выходить из квартиры и не звонить по телефону ни родственникам, ни подругам, иначе могут определить её телефон. Любови Ивановне он вкратце поведал историю с бегством Асмиры.
Семён с помощью Амана и его друзей нашёл имама, но тот не согласился обвенчать его с Асмирой. Сваха Фархунда все равно купила Асмире национальное свадебное платье, а Семёну халат, тюбетейку и всё остальное, предназначенное для венчания. В ЗАГСе назначили регистрацию через четыре дня. А потом в одном из ресторанов планировалось провести свадьбу, пригласить подруг невесты, друзей Семёна из школы, Комиссарова, начальника школы, Любовь Ивановну, сваху Фархунду. Своих родителей и родственников Асмира решила не приглашать, а только передать через тётю всем подарки, которые купил Семён. Матери Асмиры он купил богатый золотой гарнитур, а отцу достал через ребят дефицитный японский магнитофон. А вечером Семён хотел улететь с молодой женой в Москву, а потом оттуда в Ленинград, показать жене сердце и душу большой страны, сходить в театры, на концерты, ВДНХ, музеи, осмотреть исторические памятники.
Рафик взял свой фотоаппарат «Зенит», чтобы на прощанье сфотографироваться с Семёном и Аманом у фонтанов Ташкента, а потом поехать в аэропорт за билетами. Отъехав несколько кварталов от школы, Рафик заметил за машиной хвост. Офицеры стали наблюдать и определили, что слежка за ними ведётся профессионально.
– Кто бы это мог быть, на наших ребят не похожи, – размышлял Рафик. – Надо попробовать оторваться.
– Давай поедем к базару, там поставим машину. Мы с тобой уйдём к киоскам, между ними есть узкий проход. Там спрячемся и будем наблюдать за Семёном. А он задержится, а потом пойдёт на базар, уводя за собой хвост. Глядишь, одного из них подловим и попытаем, кто они и есть ли санкция на слежку за нами, – предложил Аман.
– Отлично, если я задержусь в машине, они не пойдут мимо неё за вами, сразу подставятся. А больше идти негде, одна дорога на базар, или идти вокруг, а это далеко. Оттяну все силы на себя, предполагаю, что я им только и нужен. Абдурашид не может простить мне того, что Асмира выбрала меня, – предположил Семён.
– Ну, дела! С вами, товарищи офицеры, не удастся соскучиться. Невесту мы уже украли, скоро ЗАГС и свадьба. А теперь слежка родителей или кого-то ещё. Аман, открой бардачок, – попросил, улыбаясь, Рафик.
Аман открыл крышку бардачка. Там лежали блестящие американские наручники из нержавеющего металла. Таких наручников ребята ещё не видели.
– Бери их, Аман, а я возьму фотоаппарат, мы им покажем, что такое контрразведка, – южные чёрные глаза Рафика горели молодым задором и отвагой.
Всё сделали строго по плану. Рафик накинул на шею ремень фотоаппарата, Аман спрятал в карман наручники. Вышли из машины, толкая друг друга и смеясь, дурачась, побегали по траве у арыка. Беззаботные молодые ребята, да и только. Потом они, не торопясь, пошли по дорожке к рынку. И, как только вошли в ворота, пропали из глаз.
Семён вышел из машины и, жуя на ходу печенье, не торопясь, тоже пошёл к воротам рынка. Краем глаза заметил движение в припарковавшейся недалеко машине. Один за другим вышли двое ребят и тоже направились к воротам рынка. Один потом отстал, сел якобы переобуться на траву. А второй пошёл за Семёном вдоль рядов с фруктами. Семён останавливался перед прилавками, приценивался к товару, пробовал фрукты, беседовал с торговцами. Он продвигался дальше и дальше вдоль длинных рядов. Народа было мало. За ним неотступно шёл человек неопределённого возраста и без особых примет. Серый, невзрачный, такой, что и смотреть на него не было никакого желания. Но он часто поглядывал на часы. «Служака! Запоминает время для составления сводки», – ухмылялся Семён. Второго молодого парня не было видно. Улучшив момент, когда на какие-то секунды наблюдатель Семёна отвернулся, чекист согнулся и юркнул в проход между прилавками, повернул влево и спрятался под прилавок прямо у ног торговца. Он смотрел на торговца снизу – вверх, приложив палец к губам. Потом услышал крик.
– Где он?
Торговец поднял руку, показывая на ряды прилавков в другой от Семёна стороне. По дощатому тротуару застучали ботинки наблюдателя. А Семён, пригнувшись так, что его не было видно из-за прилавка, побежал между рядов в обратном направлении к воротам. Бежать в такой позе было трудно, но адреналин играл, и он добежал до самых ворот, не поднимаясь во весь рост. Только здесь он приподнялся и осторожно выглянул из-за столба, поддерживающего крышу над прилавками. Машина Рафика стояла на месте, а к ней почти бегом двигались Рафик и Аман. Семён тоже вышел из своего укрытия и быстрым шагом пошёл к машине. Прыгнул на заднее сиденье, и машина рванула вперёд.
– Семён, знаешь, здесь всё гораздо серьёзнее, чем мы думали. Молодец, что оторвался, мы тебе такое расскажем, не поверишь. Настоящий Афган, – говорил Рафик, крутя баранку машины. Они летели на скорости под сто километров, проезжая на красный свет светофоров. И оторвались от своих преследователей.
– Мы действовали, как спланировали, а всё получилось, даже лучше, – продолжил рассказ Аман. – Этого парня схватили, когда он проходил около киосков, где щель между ними. Ты, Семён, с хвостом был уже далеко. Рядом никого не было. Зажали ему рот, затащили за киоск, надели наручники. Рафик его сфотографировал в наручниках и показал удостоверение. Сказали ему, что, если не расколется, отвезём в отдел КГБ, спросили, зачем ведут слежку за сотрудниками госбезопасности. И поставили условие: скажешь правду – отпустим. Нет, ждёт камера, а там смерть.
Парень молодой испугался. Рассказал, что он из милицейской наружки. Мы сфотографировали его документ прикрытия. Его бригаде дали ориентировку, что ты, Семён, опасный преступник, убийца и похитил девушку. В машине наружки есть пистолеты и автомат. Им приказано применять против тебя оружие на поражение, если возникнет такая необходимость. Взяли они нас под наблюдение у КПП школы. Короче, мы его предупредили, чтобы он молчал, а вечером назначили встречу в районе школы. Сказали, что разговор с ним записан на магнитофон. Он поверил, потому что и они это делают.
Семён, мы в аэропорт сегодня не поедем, это опасно. Я думаю, тебя хотят убрать из-за Асмиры. Спровоцировать на конфликт и убрать. Здесь, наверное, большие шишки замешаны. Может, тот милицейский генерал, отец Абдурашида, который сватался к Асмире. Нужно доложить об этом начальнику школы.
После прибытия в школу лейтенанты сообщили начальнику о происшествии. Полковник доложил по инстанции, вскоре в школу прибыли Комиссаров, следователь, сотрудники по собственной безопасности и сотрудники спецподразделения. Офицеров допросил следователь в присутствии командиров. Фотоплёнку проявили и сделали фотографии для доклада руководству комитета республики с другими материалами. Семёнову и его друзьям запретили выходить за пределы территории школы. Комиссаров распорядился, чтобы билеты на самолёт Семёну и Асмире приобрели его сотрудники. Потом они остались вдвоём.
– Вот так, Семён Николаевич, воровать восточных девушек! Можно и жизни лишиться. Свадьбу придётся отменить, а ЗАГС – это обязательно. Я подготовлю рапорт на имя генерала, и вас с Асмирой вплоть до трапа самолёта будут охранять наши спецназовцы. В диспетчерской аэропорта тоже будут наши люди, чтобы не повернули самолёт обратно или на ближайший аэродром после взлёта, – неспешно бросал слова Комиссаров, расхаживая по кабинету.
– Неужели и такое может быть? – удивился Семён.