Включив на кухне свет, я успел поставить у стола сумки и буквально остолбенел от неожиданности. Возле батареи медленно, обленившись от переедания, копошилась толстая мышь. Кто-то успел отгрызть ей хвост, с маленьким обрубком (не больше сантиметра) и почему-то не привычного серого, а каштанового цвета, мышь показалась мне вконец обнаглевшей.
Вспомнив, что у Тамары Филипповны есть кошка, я рванул к соседке. Услышав мою просьбу, мне сразу вручили недовольную Басю, беспородную кошку размером с поросёнка. У Баси в жизни было две радости: еда и сон. И сейчас по моей вине одной радости её лишили, безжалостно выдернув из лап сладкого сна.
Бесхвостая мышь продолжала тусоваться у батареи, выпущенная из рук Бася посмотрела на мышь, впрочем, как и на саму батарею, отрешённым взглядом. Пришлось подтолкнуть толстую кошку к толстой мыши. Бася загудела, фыркнула, повела носом. Час назад Бася капитально натрескалась еды, жирные мыши её не интересовали, однако, почуяв резкий запах и, очевидно, поддавшись разбуженным инстинктам, Бася приняла нужную стойку. Напряглась, пригнулась, клацнула зубами и совершила прыжок.
Мышь была поймала. Одной проблемой меньше. Правда спускаться вниз и договариваться с дворником о выносе шкафа мне расхотелось. Спущусь на днях.
Люська примчалась домой без четверти десять.
– Глеб, у нас есть что-нибудь пожевать?
– Если приготовишь, будет.
– Да запросто. Сегодня я в ударе, можешь поздравить, совершила очень выгодную сделку.
– Обменяла цветочный горшок на фюзеляж самолета?
– Смешно. Нет, я серьёзно, – Люська забежала в ванную и включила воду. – Знал бы ты, каких ухищрений мне стоило всё провернуть. Когда проходили торги я чуть не поседела. Уф, – Люська зашла на кухню и села на стул. – Выдохлась! Но зато сегодня я совершенно свободна. Что у нас там из съестного?
Я открыл холодильник. Люська улыбнулась и потёрла ладони. Она приготовила два салата и сделала творожные сырники, их мы ели с чаем, макая в вазочку с липовым мёдом. Пока ели я рассказал о поездке к Светлане, Люська мою идею смотаться в клуб одобрила.
Из-за стола встали без пяти двенадцать: сытые и довольные. Пока Люська загружала посудомоечную машину, я принёс из коридора купленную ею газету. Начал листать, наткнувшись на третьей странице на фоторобот преступника, пытавшегося ограбить квартиру коллекционера. Его застукал хозяин, вору удалось скрыться, и теперь всех, кто располагал какой-нибудь информацией и узнал изображенного на фотороботе человека, призывали обратиться в полицию.
Увидев, что я читаю статью, Люська хмыкнула:
– Фоторобот видел? Каждый раз удивляюсь, как их составляют. Лица все одинаковые, по ним узнать человека – нереально.
– Некоторые узнают.
– Брось, очень сомневаюсь, что мужика поймают. Он здесь смахивает на обезьяну. Кстати, кстати, – пропела Люська, подставив под струю горячей воды лист китайского салата. – Сами поели, а о других забыли.
Я был увлечён статьей, словам Люськи не придал значения, а когда минуту спустя она спросила, где Эльза, вышел в коридор.
– Какая Эльза?
– Глеб, – Люська стояла в дверях гостиной, держа в руках небольшую, клетку с открытой дверцей. – Эльза выбралась из клетки. Она её легко открывает, надо будет другую прикупить. Не пугайся, но нам с тобой предстоит найти в квартире маленькую мышку. Блин, куда она могла улизнуть?
Я сглотнул.
– Эльза? Эта такая толстая, каштановая с отгрызанным хвостом?
– Не толстая, а упитанная. И не с отгрызанным хвостом, а короткохвостая. Ты её видел?
– Ну да.
– Где она?
– Э… Э… Её Баська съела.
С Люськой случилась истерика. Она начала так орать, что хотелось заткнуть уши руками. Когда истерика пошла на спад, я узнал, что, мышь Эльза относилась к породе короткохвостых мышей и имела редкий окрас называние которому – каштановый агути. Более того, Эльза и была той самой выгодной сделкой, о которой ранее говорила Люська.
– Глеб, ты вредитель! Ты меня почти уничтожил, я же взяла Эльзу на передержку до середины января. На неё наложена бронь. Эльзу надо было беречь, как зеницу ока. А ты всё испоганил.
– Откуда я знал, что ты начала таскать в дом мышей. Могла бы записку оставить.
Люська упала на кровать и начала бить кулаком подушку.
– Бронь! На Эльзе бронь! – твердила она. – Если в январе я не предоставлю её «Черномору» на меня обложат огромным штрафом. Мне придётся лишиться половины лотов, плюс меня забанят на три месяца. И баллы снимут, vip-статусы аннулируют. Но самое ужасное, что лично «Черномору» я должна буду заплатить около пятнадцати тысяч рублей.
– С какой стати?
– С такой! Это была сложнейшая сделка и Эльза являлась в ней важной составляющей, можно сказать, на Эльзе всё и держалось. Блин! Блин! Блин! Глеб, я тебя убью!
– Можно купить мышь.
– Где ты купишь мышь?
– В зоомагазине.
– Нереально! Они большая редкость. Если и будут короткохвостые, то не того цвета и не такие упитанные. Будет цвет, не подойдёт оттенок. Эльза – была исключительной мышью.
– Не сказал бы, – улыбнулся я. – Бася ела её с брезгливостью.
– Твою Басю надо расстрелять! – Люська легла на спину, положила на лицо подушку и застонала.
…Утром я проснулся от витавшего по квартире кофейного аромата. Люська сидела за столом и напоминала зомби: глаза воспалённые, лицо бледное, волосы не расчёсаны.
– Ты что, не спала?
– Не спала. Кофе будешь?
– Чем занималась?
– По твоей вине, между прочим, рыскала по инету. Искала замену Эльзе.
– И как успехи? – я почувствовал укол совести, стало немного стыдно перед Люськой. Самую малость. Пришлось срочно вспомнить разваливающийся шкаф, притараненный в дом Люськой, чтобы совесть моментально заглохла. Помогло!
– Ничего нет. На одном форуме посоветовали обратиться к женщине, она живёт в каком-то Козлопупенске, туда добираться, как до Марса. Дали телефон. Буду звонить
– Ладно, Люська, без обид. Я не знал, что эта мышь имеет vip-статус.
– Ой, хватит острить. Не знал он. Но мог бы догадаться, что мышь необычная. Видел же, и размер, и хвост короткий, и цвет. Нет, сразу за Басей помчался.
Налив себе кофе я сел за стол.
– Видок у тебя отвратный, иди хоть душ прими.
– Зачем?
– В школу так и пойдёшь?
– Не иду я в школу, Глеб. Ты чем меня слушаешь, в девять надо позвонить бабе, и узнать, есть ли у неё нужная мне мышь. Если есть, поеду покупать.
– Да-а, тяжёлый случай.
– Он тяжёлый, потому что ты его утяжелил.
Я промолчал. А когда в четверть девятого собирался выходить из дому, Люська допивала на кухне третью чашку кофе.
– Я отчаливаю.
– Ну и вали!
– Могла бы пожелать удачи, у меня сегодня тест по истории.
– Перебьёшься! Ты Эльзу убил. Кстати, расскажи историку, как при помощи ожиревшей Баси, уничтожил редкий вид короткохвостой мыши.
– И тебе приятного дня.
– Глеб, – крикнула Люська, едва я переступил порог. – Зайди к моей классухе, скажи, что я приболела.
– Зайду. А ты чего-нибудь приготовь поесть.
– Разбежалась! И не мечтай. Я теперь тебе вообще готовить не буду. Из-за тебя я в такой яме оказалась.
***
После уроков мы с Алисой поехали в клуб. Он находился не так далеко от нашего дома, но добираться было неудобно: сначала автобус, потом две остановки на метро и три на троллейбусе.
Перед самим клубом – им оказалось белое четырёхэтажное здание – раскинулась просторная площадка с высаженными в ряд клёнами и каштанами; между ними стояли обледенелые скамейки и фонарные столбы. В центре этого мини-сквера располагался фонтан, безжалостно заваленный снегом. Со стороны он напоминал гигантский сугроб.
Мы поднимались по широким ступеням, когда Алису окликнула высокая блондинка, вышедшая из клуба в распахнутой дубленке.
– Алиска, ты?!
– Маринка, привет.
– А ты чего здесь делаешь?
– А ты?
Шепнув Алисе, что встретимся в клубе, я потянул ручку тяжёлой двери. Седой вахтер, узнав, что я интересуюсь секцией каратэ, посоветовал обратиться в четырнадцатую комнату.
– Только поздно ты пришёл, – сказал он, поправив на носу очки. – Там занятия вовсю идут. Но в четырнадцатую зайди, они растолкуют.
Приятная женщина из четырнадцатого кабинета любезно предложила присесть, а стоило мне опуститься на продавленный стул, две молодые девушки, сидевшие за столом у самого окна, засмеялись.
После того, как мне был задан ряд вопросов (а именно, женщину интересовало из какой я школы, принимал ли участие в олимпиадах, и в каких секциях приходилось заниматься до сегодняшнего момента), я услышал:
– К сожалению, занятия по каратэ начались у нас с первого октября. Две группы твоей возрастной категории укомплектованы. Извини.
– То есть, вообще без вариантов?
– Есть место в секции восточных единоборств.
– Нет, это не подойдёт.
– Ещё могу предложить, – женщина начала листать толстый журнал и щурить глаза, вчитываясь в неровные мелкие строчки: – Шахматы.
– Не увлекают. А когда будет новый набор на каратэ?
– Только в мае месяце.
– Анфиса Андреевна, а пусть он подойдёт к кому-нибудь из тренеров, – посоветовала длинноволосая девушка.
Женщина перевела на меня неуверенный взгляд.
– Подойти, конечно, можно, но вряд ли они согласятся его взять.
– Где их найти? – я увидел в этом свой шанс.
– Сегодня есть занятия у первой группы. Тренер Орлов Виталий Павлович. Выйдешь из кабинета, вернёшься в вестибюль, потом до конца по коридору и упрёшься в лестницу. Занятия на втором этаже в четвёртом зале. Только придётся дождаться перерыва.
Выскочив из кабинета, я столкнулся с Алисой.
– С кем ты разговаривала?
– Это Маринка, знакомая двоюродной сестры. Глеб, я кое-что узнала.
– По дороге расскажешь, нам на второй этаж зарулить надо.
– В клубе половина подростков из неполных семей.
– Даже так?
– У них здесь и помощь психологическую оказывают. На четвёртом этаже сидят психологи.
– Не понял, это типа реабилитационного центра?
– Не совсем, но близко. Маринка попала сюда по рекомендации подруги. У неё родители развелись, она в депресняк впала, школьный психолог посоветовала обратиться за помощью сюда. Теперь Маринка в порядке, во всяком случае, вид у неё цветущий. На хореографию ходит, на бисероплетение, недавно записалась в эколого-биологическую группу защиты бездомных животных.
– Хорошо, что ты упомянула животных. Не знаешь, где помимо зоомагазинов продаются редкие виды мышей?
– Зачем тебе мыши, Глеб?
– Да так, не бери в голову. По ходу, мы пришли. Четвёртый зал, – я подошёл к двойной двери, попытался её приоткрыть, но та оказалась заперта.
– Подождём, скоро будет перерыв.
Минут через десять из зала стали выходить ребята (мои ровесники) облачённые в белые кимоно. Последним из зала вышел тренер – жилистый мужчина с типажом лица, которые Люська называет пуленепробиваемыми.
Стоило мне заикнуться о занятиях каратэ, и тренер грубо меня оборвал:
– Набор закончен. Ты опоздал. Набор на следующий год в мае. Вопросы?
– А если в порядке исключения…
– Набор закончен. Всё ясно?
– Но вдруг…
– Разговор окончен.
– Видала? – спросил я Алиску, когда мы спускались по лестнице. – Слова вставить не дал. Почему некоторые ставят себя выше остальных? Смотрел на меня как на кусок грязи.
– Глеб, не бери в голову.
– Подожди меня, я скоро.
– Ты куда?
– Сейчас, Алис, никуда не уходи.
В четырнадцатой комнате пили чай с тортом. Застыв на пороге, я откашлялся и спросил:
– Вы сказали у вас две группы по каратэ моей возрастной категории. У них один тренер – Орлов?
– Нет, со второй группой занимается Александр Долин. А что, Орлов не захотел разговаривать?
– Слишком ваш Орлов много о себе думает.
– Да, – снова засмеялись девушки, – Он у нас такой. Приезжай завтра, попытай счастье с Долинным.
– Во сколько у него занятия?
– Подъезжай к этому же времени.
– Четвёртый зал?
– Нет, Долинские у нас во втором зале на третьем этаже. Удачи тебе.
Из клуба мы с Алиской вышли в начале пятого.
– Пойдём в кино, хочется голову проветрить.
– Глеб, не могу, у меня в пять занятия, а мне ещё домой заскочить надо.
Я пнул ногой снег и сунув руки в карманы.
– Глеб, не будь ребёнком, сходим в кино на днях.
– Конечно, – я прошёл чуть вперёд, и Алиске пришлось меня догонять.
– В субботу повеселимся, – сказала она, обняв меня за плечи.
– В субботу у тебя тоже будут занятия.
– По субботам занятий нет, а даже если бы и были, у Люськи ведь день рождения. Ну, что с тобой? Улыбнись.
– Не хочется.
Мы остановились и посмотрели в глаза друг друга.
– Пообещай, что в воскресенье мы целый день проведём вместе.
– Обещаю.
– Ловлю тебя на слове.
– Лови, – улыбнулась Алиска.
Мы начали целоваться, и какой-то мальчишка бросил мне в спину снежок. Тыча в нас пальцам и заливаясь смехом, он начал кричать:
– Целуются, целуются… Ха-ха-ха…
Я показал ему кулак. Мальчишка продолжал хохотать.
– Глеб, наш троллейбус, – крикнула Алиса, схватила меня за руку и мы побежали к остановке.
***
Придя домой с мороза, столкнувшись по привычке в темноте со шкафом и доев остатки вчерашних салатов, меня потянуло в сон. Проспал я до девяти вечера, потом отправился на кухню жарить картошку (ненавижу её чистить, но голод не тётка), сварил кофе и почувствовал себя почти счастливым. Почти – потому что для полного счастья не хватало народу. Хоть бы Люська уже прискакала, поругались бы, какое-никакое, а общение.
В одиннадцать, наспех проглотив два заданных на дом параграфа, я отбросил учебник истории и прислушался к тишине. Вроде тихо, и в то же время, такое впечатление, что в коридоре кто-то дышит. Я реально слышал осторожный вдох и спешный выдох. Или у меня начались слуховые глюки или я слышу дыхание старого шкафа. Да нет, ерунда, разыгралось воображение.
Шкаф! Старый шкаф. На своём веку он, бесспорно, повидал многое. Наверняка застал и Великую Отечественную, а быть может, «жил» и во время революции. Хотя нет, с Революцией перебор.
Я вышел в коридор включил свет и открыл одну дверку. Она открылась со скрипом, словно упрекая меня в бесцеремонном вторжении на свою территорию. В нос ударил запах прошлого. Проведя ладонью по шершавой поверхности одной из полок, я увидел выцарапанную на задней стенке надпись: «Лёлик – навсегда!». Забавно, но надпись показалась мне трагичной, я решил, что сделана она была человеком, который сильно страдал. И без того отвратное настроение сделалось ещё гаже.
Хорошо, что вернулась Люська, иначе бы я сник окончательно. С ней был Димон.
– Чем у вас пахнет? – спросил он.
– Затхлым духом из шкафа.
– Да нет, Глебыч, вкусным чем-то пахнет. Жаренным.
– А-а, оставил Люське картошку.
– На двоих там хватит?
– Не думаю.
– Иди, ешь, если хочешь, – прогудела Люська, стягивая сапоги. – Я не голодна. Я в бешенстве! Из Подольска в Солнечногорск, из Солнечногорска в Мытищи, из Мытищ на Цветной бульвар. Как дура носилась туда-сюда, и всё впустую. Нет ни у кого мыши похожей на Эльзу. Спасибо тебе, брат.
– Не начинай.
– Конечно, не начинай. У меня мозоли на ногах, а тебе до фонаря.
– Люсь, слушай, я что придумал, – Димон успел сгонять на кухню и сейчас вернулся в коридор, держа в одной руке сковородку с картошкой, а в другой столовую ложку. – А если купить обыкновенную серую мышь, откормить её, перекрасить в нужный цвет и отрубить хвост.
– Дим, ты-то хоть не беси меня. Ешь свою картошку и молчи.
Когда Люська закрылась в ванной, Димон засмеялся.
– У меня сегодня пруха, Глебыч. Новенький айфон выменял.
– На что?
– Ха! Всё равно не поверишь.