Открытие первой же дверцы привело к выпадению вещей на пол. А крах был близко… Шелест развешиваемой после примерки недельной давности одежды прервал настойчивый стук в дверь.
Грохот захлопывающейся створки гардеробной сопроводил лязг не успевших занять своё место вешалок. Я кинулась в ванную, молниеносно зачёсывая волосы в нижний пучок, на полноценную причёску не было и минуты.
Стук повторился. Да чего они так ломятся то… Мама вообще всегда скреблась, как мышка, и никогда не настаивала, потому что, – «мало ли что», или точнее кто.
– Иду-у! – проорала я, заправляя футболку и проскользнула к двери, цепляя пальцем квадрат календаря. – Ну ч…
Я прервалась на полуслове, потому что вместо ожидаемых ревизоров на пороге стояла Маша. Растрёпанная коса скатилась на один бок, торчащая в разные стороны чёлка липла ко взмокшему лбу. Я невольно оценила подругу с головы до… тапочек?
– Он тебя из дома выгнал?.. – как бы мне не хотелось свести этот вопрос в шутку, Маша на самом деле выглядела ужасно.
Я отошла от двери, и молчаливым жестом пригласила её войти. Мама Машу любила, как родную: она-то замуж вышла! Вадик тоже был не прочь поучаствовать в бабских сплетнях, так что успокаивать её сегодня будет целый отряд.
В руках она держала набитый чёрт пойми, чем, пакет, горлышко бутылки я отметила наверняка, а остальное… какие-то скомканные бумажки. Таблетки? Глаза подруги откровенно норовили вывалиться из орбит, красная сетка покрывала их целиком, маскируя зелёные радужки. Вот это да… всякое в нашей жизни бывало, но в подобном состоянии я вижу подругу впервые.
Я потянулась к замку на двери.
– Не закрывай! – рявкнули мне из кухни, на которой уже во всю слышался звон запихиваемой в забитый холодильник выпивки.
Я достала из-под стола сложенные одна в другую табуретки, и расставила сразу на всех, сама уселась на хозяйский стул на колёсиках. Надеется Масик за ней прибежит? Конечно, Машкин муж знал, где я живу, но чё она тогда так убивается?
Подруга села на табуретку и уставилась в пол.
– Расскажешь, что случилось?
Ответное молчание вынудило меня подняться к плите и поставить чайник, если намечается успокоительная пьянка, неплохо бы позавтракать. В обед.
Может ей хоть одежды какой дать… помятая майка и штаны в горох тоже не плохо, но больно уж смахивают на пижаму.
Я отлучилась в комнату и набрала маму, чтоб если они застанут нас в непотребном виде, сильно не удивлялись.
Гудки прервал оператор. За рулём, наверное. Ссуда на машину вынудила всю семью соблюдать не только основные правила движения, но и мельчайшие рекомендации. Маленькая, желтая, хоть и поддержанная машинка служила нам верой и правдой уже десятый год, и, благодаря безупречной езде, на страховке мы прилично экономили. Вадим небось специально не звонит, хочет застать врасплох! Гадёныш…
Я выглянула в коридор, Маша так и сидела на кухне, поджав колени. Рукой она впилась в лицо, зажимая рот с такой силой, что, когда положение пальцев в судороге менялось, на щеках оставались белёсые отпечатки. У неё началась настоящая истерика, немые крики и до тошноты глубокие всхлипы даже меня пробили на слезу за секунды.
Да я убью этого гада…
Меня отвлёк затрещавший в руке телефон.
– Ал…
Дверь с хлопком отварилась, врезаясь в стену с такой силой, что там наверняка останется вмятина! Возникшая на пороге Нелли тяжело дышала, криво застёгнутая блуза норовила выронить голую упругую грудь, на радость всей мужской округе. Туфли она держала в руках. Из пожара и то, будет на каблуках выбираться!
– …ло! – взвизгнула я, прерванная столь бестактным проникновением в моё жилище.
Дверь мягко захлопнулась и щёлкнула заглушка. Я прижала к уху трубку, параллельно демонстрировала жест перерезаемого горла, и тыкала на вмятину, которая таки осталась. Она что, по лестнице неслась?..
– Алло, здравствуйте. Воронова Вера Сергеевна? – отвлёк меня от плана мести сухой мужской голос.
– Да, это я!
Не уж то Вадим уже донёс обо мне своим будущим работодателям?! Тут же мысленно похвалила себя за вовремя собравшуюся в кучку жизнь.
На плече я почувствовала крепкий Машин хват. Она уже не плакала, и сейчас намертво впилась глазами в державшую телефон руку.
– Мне жаль сообщать столь прискорбные новости. Наверно, вы уже слышали об утреннем нападении на заправочной станции учебного района?
– …нет.
Район, где…
– Вот как, – мужчина медлил, – в общем.
Нелли вцепилась мне в руку.
– Сегодня в двенадцать часов, при вооружённом ограблении… на заправке, Ваши мать и брат, были серьёзно ранены. Мне очень жаль, но спасти их не удалось.
Бордо
– А эта как? – без стеснения тыкал Денис носом в мимо проходящую девушку.
– Ну… Ничего.
Ничего красивого, никаких признаков интеллекта, никакого стиля и в лифчике, – ничего.
Я откинулся на диван, потирая глаза.
– Ничего? Блин, чувак, мы с тобой каши не сварим!
– Да, соберись Мил! – пихал меня в плечо Игорь.
– Ну вот та, – постарался я склонить голову, ненавязчиво намекая на девушку в чёрной короткой кожаной юбке. Только нафига на ней молния сзади?.. Юбка же, и задрать можно!
– Ты угораешь? Это звезда с четвёртого курса, её подружайки на нас в жизни не посмотрят!
– А ты ей расскажи телегу, как в сорок, она будет мечтать о муже на пятнадцать лет младше, – посмеивался я, сражаясь с усталостью.
– Залог счастливой семейной жизни!! – заорали парни в один голос, заумно оттопыривая указательные пальцы и ударились в ржач.
– Чем тебя наши не устраивают? – обернулся я на соседний столик.
– Не съезжай, Мил. Мне эти девственницы-ботанички не упёрлись! Да и они ещё твою фишку не просекли.
На нашем столе вместо декантера стояла Колба Эрленмейера, и меня больше интересовало, какой извращенец это придумал, но никак ни девки. Я уцепил со стола пробирку с вином и задрал к софитам. Бюроло сочно посверкивало, отбрасывая розоватые блики на наши новые белые халаты. Додумались же… Лучше б бейджи раздали.
– Как кровь… – завораживала меня игра итальянского цвета.
– Игорь, за что нам так в жизни не повезло? Ты случаем бабкам на пешеходных не отказывал?
– Видимо, Мил на мед поступал, чтоб учиться.
– Очень смешно. А вы зачем поступали? Что б я вам баб помогал снимать? – на какой-то чёрт задал я вопрос, на который и так знал ответ.
– Да!!
Глава 6. Черемша
Трубка с дребезгом врезалась в пол.
– Это… шутка?
Я обвела взглядом застывших подруг.
– Нет, Вера. Это не шутка, – твёрдо ответила Нелли.
– Н… Но как вы узнали?! – заорала я, пытаясь вырваться из мёртвого захвата.
– Полтора часа назад был экстренный выпуск новостей. У тебя нет телевизора… так что…
– Да быть не может! Тут какая-то ошибка!
Маша зашла мне за спину и ухватила под подмышки прижимая к себе. Нелли не отрываясь смотрела мне в глаза.
– Показывали видео, просили… они просили позвонить, если кто знает пострадавших. При них не нашли ни бумажника, ни документов. На видео, в конце парковки стоял жёлт…
– Нет! Вы могли ошибиться! Это невозможно!
– Могли, – сопровождаемый горячим дыханием шёпот прошёлся по уху, – поэтому Ани сейчас в морге, она их опознала. Они час подтверждали эту информацию, и тут не может быть ошибки. Мне, мне очень жаль, – Маша отпустила меня и отошла чуть в сторону.
Нелли обвила меня руками. Чайник на кухне истошно выл.
– З… за пошарпанную стену тебе придётся ответить.
Я рухнула на пол и разревелась. Ани не могла ошибиться, по мимо прочего, она пол жизни прожила с нами в одном подъезде.
Или… могла?
Масик возник на пороге, аккурат, когда силы удерживающих меня подруг иссякли.
– Вера! Успокойся! – рявкнул он. – Мы все в шоке, Ани ели пустили на опознание, тебя сейчас в таком состоянии точно никто не пустит!
Я их всех ненавидела. Срывающийся с губ рык, глухо тонул в футболке Машиного мужа, который сжал меня подобно смирительной рубашке. Они не имеют права!
– Вы не имеете права! Это ошибка, я должна сама! – предпринимала я тщетные попытки вырваться.
Маша металась.
– Ладно, – донеслось до меня согласие. – Пол часа, у тебя пол часа чтобы успокоиться и привезти себя в порядок. Погром в морге тебе никто не простит.
Дверь за ней захлопнулась.
Да, нужно успокоиться. Это просто не может быть правдой.
Стоящий в горле ком вырвался утробным ржачем, сгибающим меня пополам. Только я почувствовала свободу в действиях и колени коснулись пола, меня сразу вырвало. Неусвояемые мелочи вчерашнего ужина растекались по полу, дверь в ванну щёлкнула.
Нелли раздевала меня и пихала под холодную воду. Параллельно Масик пытался засунуть мне в рот таблетку.
– Жуй. Жуй Вера, – он сидел на краю ванной положив мне руку на голову.
Нелли, стоя на корточках, замочила почти всю блузку, пока пыталась меня умыть. Вот это восемнадцать плюс…
А таблетка и вправду помогла. У меня не было даже сомнений насчёт того, что мне сунули, а именно, что я буквально неделю назад клялась больше никогда не брать в рот. Но это был экстренный случай. Меня нужно было застопорить, и чёртов наркотик с этим прекрасно справлялся.
Я зевнула.
– Нель, найди ей одежду, и сама, – Масик ткнул носом на ставшую прозрачной блузку, – переоденься.
– Нафига… если нас не пустят, мы отправим её торго-о-оваться!
Я крутила головой, и отчего-то сцена показалась мне крайне забавной.
– Шутишь? Хорошо… Ты ела? Завтракала?! – Лёха запаниковал, когда я не смогла самостоятельно выбраться из ванной.
Он вытаскивал меня попутно обтирая полотенцем, которое сразу после отправилось на пол в коридор. Ноги меня не держали.
– … нет, жди нас там. Да. Мы её не остановим… – донёсся Нелин голос из спальни.
С кем это она?.. Куда остановим? Я застыла на проходе.
К глазам резко подступили слёзы, мешая мне ухватить джинсы, любезно расстеленные на кровати. А вот эффект стирания памяти за этой отравой ранее не был замечен…
– Многовато целой таблетки, надо было половину.
– Я не подумал, что она не ела, идиот!
– Спокуха, – я пошатываясь натягивала майку. – Сколько нам ехать?..
– Часа два… Может чуть больше, – сказал Масик.
– Окей.
Я развернулась и быстро, насколько смогла, зашагала на кухню.
Три стакана воды за пол минуты разбавили пустой желудок, и я кинулась к унитазу вымывать из организма эту отравляющую дрянь. Уже достаточно помогло… Соображала я медленнее, а нездоровая радость только мешала.
Грёбаная таблетка! На кой чёрт я её проглотила?.. Хорошо не жевала! Если брат спалит, что я под наркотой, он неделю не будет со мной разговаривать. Надо ж ещё планшет показать…
Таблетка со скрежетом прошла через глотку.
Отлично…
– Поехали, – махнула я рукой, по направлению к двери, за секунду до того, как рассудок потух.
Синяя Ёта дребезжала у входа в подъезд.
И почему они не покрасят хоть одну стену?
О, у Нельки футболка как у меня…
Отрыжка отозвалась звоном в ушах, в следующий миг я отрубилась, устроив голову на чём-то мягком.
Пахнет… ванилью.
Разбудила меня внезапно наступившая тишина. Пушистые ошмётки чехлов щекотали нос. Проклиная этот безвкусный дизайнерский ход, я резко поднялась и вписалась головой в голый металлический потолок.
Мама…
Вадик!
Я выпала из машины, царапая руки об асфальт. Движения стоили мне многих усилий.
Кто-то тут же подхватил меня под руки. Голову пронзила острая боль, чёртова вывеска светила невыносимо холодным синим, создавая в мозгу новые завитки.
Меня придерживали Маша с мужем.
– Сколько меня не было? – корчась от боли сипела я.
– Мы только приехали.
– Пошли…
Синеющие буквы венчавшие невысокое здание, окрашивали всю парковку, манили на них взглянуть. Я не могла оторвать глаз от земли, но что-то подсказывает букв больше, чем положенные четыре. Остаточное явление успевшей усвоиться таблетки спицами пронизывало кожу.
– Дальше я сама. Привет, Вер.
Под руку меня схватила Ани, и мерзкая синь наконец-то скрылась за глухими дверьми.
– Как себя чувствуешь? Масик конечно хватил… Но кто ж знал, что в обед ты будешь ещё совсем не жравши!
– Сделай одолжение, не ори… голова трещит.
Белоснежные полы рассекала ярко жёлтая плитка, на которой то и дело вырисовывался смайлик. Очень весело… Они меня решили в психушку сразу?..
На стенах непрерываемой очередью висели рисунки. Я остановилась отдышаться и взглянуть по ближе. Это были детские каракули… квадратные папы, треугольные мамы… палочки ножки и ручки. Видимо, начирканные под чьим-то руководством, потому что все были слишком похожи. Только жёлтые круги солнца разнились.
Мы брели по бесконечному коридору. Папа, мама, я. Квадрат, треугольник, треугольник. Квадрат, треугольник, квадрат.
Квадрат, треугольник, треугольник, квадрат… Слезы комом стыли в висках. Квадрат, квадрат… треугольник.
– Что это за место?.. – пыталась я отодрать взгляд от взывающих к панике рисунков.
– Это детский хоспис. Отсюда есть проход в морг, сейчас у другого входа слишком людно. У репортёров никогда не было совести.
– Хоспис в морге… как мило! – язвила я. – Лучше б сразу убивали…
– Здесь нигде не написано, что это морг. Я еле нашла, мелкая табличка с главного входа единственный указатель.
– И ты думаешь родители не в курсе, что их детей при жизни отправляют в МОРГ?
– У детей, которые здесь находятся, нет родителей.
– Откуда ты знаешь?! – вырвала я руку со злостью.
– Я тут уже пять часов. Я знаю! – рявкнула Ани.
Пришлось тряхнуть головой, чтобы успокоиться.
– Прости, я…
– Ничего, идём.
Взгляд опять упал на всё продолжающиеся каракули.
– Тогда понятно, почему и мамы, и папы, у всех нарисованы одинаково…
Ани промолчала, слегка кивнув. Злость утихала. Но взамен, с каждым приближающим к факту шагом накатывало отчаяние. Я знала, что там увижу. Мать и брата. Ани не могла ошибиться.
Нас встретил мужчина в строгом синем костюме. Белоснежные редкие волосы, подобно цветкам черемши, едва скрывали череп, и пытались свести его за добродушного старика, и совокупи с расходящимися на животе пуговицами рубашки им это почти удалось, но едва тронутое морщинами лицо, выдавало его с потрохами. Почему-то я ожидала увидеть белый халат…
– Вера, как вы себя чувствуете?
Он сдержанно улыбнулся, но заглянув в глаза с осуждающим видом замотал головой.
– Нормально.
– Ну что ж, тогда пройдём.
Я не думала, что десяток наполированных столов, встретит нас сразу за поворотом. Всё-таки не морг находился при хосписе, а хоспис при морге. Тяжёлые двери отварились, и мне на плечи легло что-то тяжелое. Кофта. Тут и вправду было прохладно.
– Это все,.. с заправки? – оглядывала я застеленные столы, которых было не меньше пятнадцати.
– Это даже не половина. Лаборатория загружена, вам повезло, что ваши родственники попали в… заключительную партию, – на последних словах он осёкся, видимо, взвешивая, успела ли я подготовиться к сравнению своей семьи с мясом. «Повезло», его почему-то не смутило.
Но ощущение мясной лавки быстро перебилось. Расставленные ровными рядами столы, с высившимися на них белоснежными тряпками, напомнили…
– Как заснеженные горы… – промямлила я.
– Да, и правда, – заинтересованно оглянулся мужчина. Он проверил прицепленную к тряпке бумажку. – Вас тут быть не должно. Личности уже подтвердили, так что благодарите подругу, за… настойчивость. Иначе вас пустили бы не раньше, чем через неделю.
Обольстительным голубоглазым блондинкам трудно отказать… мы в курсе.