Меня оставили одну указав на две леденящие блеском стойки на колесах, стоящие по соседству.
Встав между ними, я провела пальцами по белому силикону, изначально принятому мной за материю.
Покрывало скрипело о кожу, открывая лица.
Я знала, что Ани не ошиблась.
– А щёчки всё такие же…
Я поцеловала брата. Прильнула лбом к губам матери. Не глядя вернула накидки на прежние места и зашагала к выходу.
Ани завидев меня так быстро откровенно удивилась, но ничего не сказала.
– Слёзы на сегодня кончились, – брякнула я, и мы двинулись к выходу.
Только бы Маша не сообразила… А Масик не напомнил.
– Знаешь, – спокойно заговорила я, – она ведь по-прежнему улыбается.
– Были сомнения? Она всю жизнь будет тебе улыбаться, Вера. Посмотри на это, – Ани провела рукой по вновь явившимся взгляду рисункам. – Разве не грустно. У тебя жизнь не ограничивается квадратами и треугольниками.
– Да, я бы наверняка добавила им зубастую улыбку.
Единственное настоящее, что виделось мне на этих «семейных» изображениях, – солнце. Оно разнилось от рисунка к рисунку, дети в нём неосознанно изображали себя, мечтая стать этими маленькими треугольниками и квадратами, что стоят за ручку с мамами и папами.
Анни подвезла меня к дому.
– Остаться с тобой?
– Нет, нормально.
– Я завтра позвоню. Если начнёшь игнорить, Маша выбьет твою хлипкую дверку в два счёта. Тебе сейчас не нужны лишний траты, будь благоразумна.
– Да, всё будет нормально.
Мы поцеловались на прощание, и я зашагала к дому. На кнопку лифта жала уже содрогаясь от накатывающей истерики.
– Чёртова рухлядь!
Необдуманный пинок подъездной стены отозвался болью и специфическим хрустом.
– Быстрее…
Я переминалась с ноги на ногу, и, прихрамывая протиснулась в едва начавшие разъезжаться створки.
Хоть бы они оставили этот чёртов пакет!
Подойдя к двери я трясущимися в предвкушении руками начала пихать ключ, но с ужасом обнаружила, что она открыта.
Масик сидел на моём стуле, покачиваясь из стороны в сторону, и держал на коленях мешок… с так нужными мне таблетками. Я старалась не придавать этому значения, но взгляд намертво впился в заветный сверток. Леха это заметил.
По квартире разносился запах свежеприготовленной еды.
– Маша?
– Она устала. Завтра придёт. – Он поднялся. – Садись.
Мне под нос сунули огромную тарелку жареной печени с картошкой.
– Как-то не хочется.
– Ешь. Пока ты не съешь хотя бы половину, я буду стоять здесь столбом.
Нехотя я уцепила вилку, и начала запихивать это безвкусное месиво в себя.
– Не спеши, плохо будет…
– Номана…
Слупила я всю тарелку за пять минут. Нужно быть хорошей девочкой…
– Оставь, – указала я на пакет. – Я поела. Хорошо поела.
Масик склонил голову, и выудил из пакета заветную упаковку с оранжевой полосой. На этой отраве никогда не печатали названия, и благодарны за неё мы могли быть только Звёздным окраинам. Леха знал, где достать, в былые времена оно нас и веселило, и позволяло как следует высыпаться перед экзаменами. Всё дело в дозировке. Универсальное средство…
– Ч…
– Больше не получишь. – На стол опустилась одна таблетка. – Тебе хватит. Замучает бессонница, скажешь.
– Да ч…
– Ты думаешь мы идиоты? Или Ани не написала нам о твоём волшебном внезапно наступившем смирении?
– Хорош гнать! – взбесилась я. – Оставь чёртовы таблетки и вали!
– Какого это, потерять разом всю семью?! – Лёха подошел вплотную и схватил меня за футболку. – Не понравилось?! И вместо того, чтобы принять это, и улыбаться за троих, ты решила обдолбаться и сдохнуть?!
– Да что ты понимаешь!? Ты даже представить не можешь…
Слёзы вновь кинулись долой из глаз. Я вцепилась в Лёхины ладони, и, вырываясь, пыталась расковырять их до мяса.
– Ты сама ещё нихрена не понимаешь! – он отпустил меня и забрал со стола так любезно оставленную таблетку.
– Нет!
Леха отвёл свою длиннющую руку с зажатым в ней снадобьем в сторону, а второй крепко прижал меня к себе.
– Машка, всё что у меня есть, если ты что-нибудь с собой сделаешь… ей будет очень больно. Часть неё умрёт с тобой. Меня до глубины души бесит одно то, что ты готова травануться из её рук! Мы ей об этом, конечно, не скажем. Она, я, Нелли и Ани, мы все любим тебя, ты никогда не будешь одна. Никто из нас тебя не поймёт, но все мы будем рядом, чтобы хотя бы попытаться это сделать! Уважай нас и память о своих родных!
Я визжала от боли, пытаясь вылезти из собственного тела. Трусость, не позволяла мне кончить с жизнью раньше, а сейчас она изо всех сил вопила во мне, взывая к этому.
– Это не выход, слышишь?!
– …я знаю!
Масик раскачивал меня из стороны в сторону, будто убаюкивал. Мне и правда становилось легче. Крики нисходили на вой, а через пару минуту от отчаянного порыва остались только слёзы и боль в горле.
«У тебя жизнь не ограничивается квадратами и треугольниками».
Мне стало стыдно.
Он прав.
Он чертовски прав.
Масик дождался пока я полностью успокоюсь и ушел, но перед этим всё же сжалился и оставил мне одну таблетку.
Живот недовольно уркнул, тяжело ему давалась запиханная еда…
Сидя на кухне, я беспомощно глядела на валяющийся на столе белый кругляшек, и никак не могла перестать думать о мамином лице. Я видела её буквально пару часов назад, смотрела на неё, на Вадима, но как последняя мразь, в этот момент думала только о себе. Мысль отравиться посетила меня одновременно с «заснеженными горами». Засуха, одолевшая слёзные железы выдала меня с потрохами. Я не думала о том, что мне предстоит увидеть убитых родных, я вся была в предвкушении нашей скорой встречи, где-нибудь в несуществующем мире.
Нужно перестать себя жалеть.
Сейчас, в голову начинали прокрадываться здравые мысли. Это мама никогда не увидит внуков, не улыбнётся новому дню, не будет хлопотать на кухне, предвкушая очередную встречу гостей. Остаётся только надеяться, что Вадим сейчас где-то рядом с ней. Ему уже не стать ведущим IT инженером, не поесть маминой пиццы, он всю свою жизнь потратил на отличную учёбу, и мне даже страшно представить, как много он потерял и чего не успел. Смерть всегда приходит раньше, чем мы успеваем полюбить жизнь, и тут не важно, двадцать тебе, или сорок пять.
Шум сливного бочка сопроводил последний танец так желанной отравы. Шок пройдёт, придёт боль, и уж она будет со мной до конца, и что бы это принять, прожить жизнь так, как мы все хотели, разум должен быть чист.
Я не хотела спать, и, ни о чём не думая, вытащила планшет.
Палочка… палочка…
Я нарисовала своё солнце. Оно было в самом центре, ярко оранжевое, длинные лучи веером расходились по направлению к стоящим внизу двум треугольникам и квадрату.
Размазывая слёзы по щекам, я всё же дорисовала родным зубастые улыбки.
Коричневый
Нейрохирургия, пластическая или сердечно сосудистая?.. Может оториноларингология… Гинекология?
Взгляд упал на устроенную на стул футболку.
– Я сейчас уберу, спокуха, – перебирал Ден свой шкаф, сражаясь с ленью. – На, – кинул он в меня книгу, – порелаксируй.
– Дай анатомию. – Уставился я в потолок.
Это всего лишь книга Мил, спокойно, с твоими нервами только в таксисты. Ещё пять минут и будет порядок. Может вытребовать отдельную комнату?..
– Госпди… А это что?.. – крутил Денис в руках маленькую книжку, в кожаной обложке, похожую на библию.
Глава 7. Розовая трава
Заварив кофе по крепче, я малевала до самого утра. Ничего не получалось: линии дрожали, и мне катастрофически не хватало красок. Трава розовела, зелёные облака выплёвывали красных птиц. Было страшно закрыть глаза. Я едва сошла с порога, отделяющего меня от пропасти, а теперь пресловутая чёрная полоса растекалась чернильным пятном, и я пыталась его разукрасить.
Разбитый телефон тускло замерцал. Пришло смс от начальника отдела с работы. Он выражал свои соболезнования, и уже написал за меня заявление на вынужденный десятидневный отпуск. Я ответила одним «спасибо».
И кто ему интересно доложил?..
Отложив планшет, я залезла в интернет. Первый раз за сутки меня посетила мысль узнать, что именно случилось. Видимо, так и приходит осознание. По крайней мере с отрицанием закончили…
Я не знала, как обозначить вчерашнее происшествие, так что просто открыла новостную сводку. И, конечно же, не прогадала. Такое чувство, что в городе за последние сутки не случилось ничего, кроме нападения на заправке институтского района.
Я вспомнила столы в морге. «Даже не половина», – звучало не однозначно, но в первой же статье попалось точное число жертв: сорок восемь человек. Но уже увидев фотографию места, на котором и произошло убийство, я просто не смогла поверить глазам. Да это же кассовый терминал!
Открывая ссылку за ссылкой, я всё пыталась найти опровержение этой информации, потому что стрельба при ограблении именно кассового здания, просто не могла закончиться таким… малым количеством жертв. Но от страницы к странице место только подтверждалось.
Утро весенней субботы, – час пик на заправках отдалённых от центра районов. Неугомонные дачники, кидают там свои машины на целые недели, чтобы заряда хватило добраться до загорода и благополучно вернуться. Так же, в терминале 3-Б помимо заправочных карточек продают билеты на пригородные поезда.
Я не думаю, что следствие будет разглашать репортёрам детали. Прошло слишком мало времени. Пришлось заставить себя не относиться к представленной информации в серьёз. Странным было и отсутствие хоть пары слов о самих нападающих. Все новостные издания в один голос орали, что никто так и не был задержан, хотя этим бы полиция хвасталась в первую очередь. Видать и правда, никого задержать не удалось.
Выглядело это абсурдно. В толпе людей, некто убивает каждого десятого, и при этом ещё умудряется скрыться. Камеры слежения там висят на каждом углу и столбе! Ещё на нечётных заправках располагались станции беспроводного заряда коптеров, они кружили над терминалами как мухи, выжидая место. И следящих машин силовиков среди них хватало, от чего ситуация казалась ещё нереальнее.
Обновив кофе, я вернулась к новостям. Время близилось к обеду. Каждая из подруг уже позвонила по разу, но сильно меня не пытали. После вчерашнего, их вполне устраивало, что я могу ответить на звонок.
Спина затекла, глаза высохли настолько, что последний час я пыталась не моргать, но всё же сдалась и решила прилечь, продолжая изучение форумов со смартфона.
И с каждым сайтом ситуация становилась всё бредовее, вероятность умереть от падения сосульки на голову казалась больше. По слухам, стрелявших было около десяти человек, но никто даже приблизительно не мог их описать. Точнее, описаний убийц было хоть завались, от клоунских масок, до клювов чумных докторов, но всё это были не более чем фантазии. Идя на преступление, только идиот будет цеплять на себя яркий, буквально вопящий карнавальный наряд. Да и скрыться в таком сложно. Будь это группа в костюмах, репортёры наверняка бы осветили это, сладостно мусоля новость о появлении в городе группировки умалишённых головорезов в балетных пачках.
Множество сообщений от якобы очевидцев происшествия говорили о карманных кражах. Ничего удивительного что кто-то, пользуясь паникой, решил поживиться. «При них не нашли документов», вспомнила я, что мне поведали в морге. Вот это уже странно. Допустим, некоторых обокрали в давке, но кто полезет трупы обдирать, когда над головой пули свистят… Бред… как не посмотри. Если их конечно раньше не обчистили.
Глаза закрывались. Я хотела дотерпеть до ночи, чтоб ни одна мысль не помешала мне заснуть и боялась перебить сон. Настрочив Маше сообщение с вопросом, через минуту же получила ответ: через пол часа.
Обновив ленту, я вернулась к последним новостям и увидела, что буквально пять минут назад вышел официальный комментарий от управления станции на которой произошёл «теракт». Меня надолго зацепил заголовок. Странно, что до этого происшествие называли множеством имён, но про теракт заговорили только сейчас. Всё потому, что управление терминалом на пресс-конференции огорошило всех признанием, что из касс не было украдено и копейки. А убийство случайных людей без цели наживы никак иначе не назовёшь…
– Вот как…
Во входную дверь пару раз стукнули и зашли, не дожидаясь ответа.
– Сейчас кто-то будет мыть мне полы… – окинула я взглядом бесцеремонно забежавших в комнату Ани и Машу.
Возвращались в коридор они уже на цыпочках, но мокрые следы от обувных протекторов всё же остались. Страшно даже представить, что они ожидали тут увидеть. Но явно ни как я валяюсь на кровати глядя в экран смартфона.
Я и не заметила, что дождь пошёл, хотя било по окнам знатно. Подоконник вибрировал. Наверное, благодаря этому мне было немного спокойнее. В шуме сложно чувствовать себя одиноким.
– Есть будешь? – плюхнулась рядом Ани.
– Конечно будет! – ходила с половой тряпкой по комнате Маша.
– Вы видели новости? Говорят, это был теракт.
– Теракт? Кто-то взял на себя?.. – щурилась Ани, глядя в потолок.
– Нет, управа заправки подтвердила, что у них ничего не украли. А смысл тащиться в кассовый терминал, устраивать там стрельбу и ничего не взять?
Маша по-хозяйски ушла на кухню, варганить нам ужин.
– Я слышала, людей обворовали…
– Да ну брось, если бы дело было в этом, зачем убивать?
– Вы может присоединитесь ко мне?! – закричала из кухни Машка. – Я вам не нанималась…
Мы послушно поднялись, иначе был шанс очнуться с кастрюлей на голове.
– А ты что думаешь? – обратилась я к поварихе.
– Насчёт теракта?
– Да.
– Не знаю, Веро. Как-то это всё странно. Тащиться в толпу народу, допустим теракт, не пойми неправильно, но жертв что-то маловато.
– В морге, Юрий, ну тот, в костюме, сказал, что все были убиты выстрелом в спину или бок, вероятнее всего оружием с глушителем. На потолке терминала нашли огнестрельные отверстия, но пишут, кроме этих выстрелов никто ничего не слышал.
– А мама и Вадим? Как их убили? – вылупилась я, осознавая, что даже не поинтересовалась куда рани их.
Ани замялась. Я спиной почувствовала, как Маша косится на нас.
– Говори, я же всё равно узнаю.
– Вадик умер быстро у него прямое в сердце. Со спины, вряд ли он вообще успел что-то понять, – тараторила подруга.
Мне стало чуточку легче.
– У мамы три сквозных ранения в области живота, тоже со спины, Юрий не смог точно сказать которое стало смертельным. Он владелец морга, но не врач. Только читал заключение скорой.
Я упёрлась кулаками в глаза, пытаясь прервать накатывающую истерию.
– Нормально… – отмахнулась я от намечавшегося объятия. – Но почему в спину?
Маша оценила моё состояние, видимо, взвешивая насколько я готова к таким разговорам. Я склонила голову и вопросительно уставилась на Ани. Сиротливая слеза всё ещё висела на подбородке, но меня хотя бы не трясло.
– Мне кажется, выстрелами в потолок они спровоцировали панику. А затем, в давке, никто просто не обращал внимания на падающих людей, террористы, как и прочие пробирались к выходу, параллельно расчищая путь… Так, чтоб никто не заметил.
– Звучит бредово… – сказала Маша.
– Да, но это «бредово», позволило им убить сорок восемь человек в самом оживлённом субботнем месте города, где камеры нет только в унитазе, и спокойно уйти, – рассуждала я.
Мне стало ещё больше не по себе. Смерть в момент ограбления, ещё поддавалась осмыслению, но это… Чёрт пойми … Ни угроз, ни требований. У меня сложилось впечатление, что кто-то просто решил поразвлечься, стреляя в случайных прохожих.
– Если всё так, как рисуют, – сказала Маша, – то похоже на отвлекающий манёвр.
Мы с Ани переглянулись.
– От чего отвлекающий? – первой уточнила она.