Но сегодня день не заладился с самого утра. Приняв душ, Саша, как обычно, прошел на кухню, но вместо привычной картины он увидел сидящего за столом отца, который, как правило, выходил из своей комнаты только к обеду.
– Доброе утро, сынок, – радостно произнес мужчина, перебирая в руках два небольших бумажных листочка, по форме напоминающих игральные карты, – мы тут с мамой подумали и решили сделать тебе сюрприз.
– Я ненавижу сюрпризы, вы же знаете, – пытаясь сдержать свой гнев и выдавив из себя улыбку, ответил юноша, усаживаясь за стол, на котором стояла тарелка с горячим омлетом и бутербродом с сыром.
– Ну это приятный сюрприз, зная, как ты увлечен теннисом, мы решили купить билеты на Международный теннисный турнир ATP St. Petersburg Open, на финальную игру, правда, пойти мы сможем только вдвоем, но, я думаю, ты будешь не против просветить старика в этом непонятном мне виде спорта.
– Вы хоть бы со мной посоветовались, а вдруг в это время у меня занятия будут, – почему-то снова вставая, возмутился Саша.
– Ну ради такого-то можно и прогулять учебу разок, – подмигивая сыну и расплываясь в добродушной улыбке, предложил пожилой мужчина.
– Но и это еще не все, – вмешалась мать Александра, – я на днях получила премию и сэкономила еще кое на чем, и смотри, какие мы кроссовки выбрали для тебя. В магазине сказали, что в таких только профессионалы играют, теперь не стыдно будет показаться на корте, а то я спать не могла, все думала, как ты в своих кедиках там играешь, – закончила воодушевленно Мария Семеновна, теребя в руках обувную коробку.
– Мама, зачем ты тратилась, я уже много раз говорил, что мне все это не нужно, мне плевать на одежду.
– Ну, Сашенька, не кипятись, я рада, что ты не такой, как вся нынешняя молодежь, и тебе чужды мещанские идеалы, но все-таки от самого необходимого отказываться нельзя.
Юноша стоял, тяжело дыша, и корил себя за дикую реакцию, но совладать с собой не смог и тут же отправился к себе в комнату. Там он нервно начал складывать вещи в сумку, громко хлопая ящиками комода, а потом дергая собачку застежки-молнии, которая не поддавалась, выругался вполголоса, чего никогда себе не позволял делать в пределах дома. Спустя минут десять, уже собравшись и полностью успокоившись, он предстал перед родителями, топтавшимися у входа, чтобы проводить своего единственного сына, и, поблагодарив их как следует за билеты и кроссовки, вышел из квартиры. Но не успел он сделать и пары шагов, как дверь отворилась и за спиной послышался голос отца:
– Саша, дорогой, что-то ты сегодня рассеянный, ракетку-то забыл.
Юноша повернулся, увидел седого, совсем уже старенького отца, и с досадой произнес:
– Ты опять все перепутал, папа, у нас сегодня праздник первокурсника, я не пойду на теннис, а после занятий поеду за город, с ночевкой, – и еще быстрее побежал по лестнице вниз, чтобы не видеть этих почтенных и дорогих его сердцу людей, которых он предавал, как ему казалось, на каждом шагу.
Выйдя во двор, Александр, минуя соседский дом и игровую площадку детского сада, повернул в расписанный осенними красками небольшой сквер. Немного пройдясь по центральной аллее, он по привычке зашел в заросшую пожелтевшим клематисом беседку и, присев на скамейку в своем укрытии, облегченно вздохнул. До начала занятий еще было много времени, поэтому он мог спокойно подготовиться к достойному появлению в его новом обществе. Сначала юноша снял с себя темный дешёвый галстук, подаренный ему матерью на первое сентября, потом надел на руку хорошую реплику швейцарских часов, снял тонкую ветровку, засунув ее в портфель, достал оттуда добротный белый кардиган, который отлично сочетался с синими брюками и красно-синим полосатым ремешком наручных часов. Затем, порывшись в кармане брюк, раздобыл белый кожаный плетеный браслет, застегивающийся на позолоченный якорек. Немного передохнув, он уверенным жестом расправил прилизанные назад волосы, так, чтобы густой чуб эффектно падал на лоб. «Вот так-то лучше», – вслух подумал юноша, еще раз встряхнул головой, то ли поправляя прическу, то ли отгоняя от себя мысли, которые могли помешать ему двигаться к цели.
А в это время в доме Евы стоял настоящий переполох, девушке нужно было собрать сразу несколько комплектов одежды, да еще и на кардинально разные мероприятия. Во-первых, она вела концерт, посвящённый дню первокурсника, и для этого Натали упаковала ей в чехол белое вечернее платье с большим жестким воланом на одном плече и изящные замшевые туфли-лодочки на шпильке. Во-вторых, Ева ехала после концерта за город, где должен был состояться грандиозный open air, для которого она взяла самый модный комбинезон. Но ей еще было необходимо остаться привлекательной и на следующее утро, поэтому девушка сложила в сумку костюм из кашемира сливочного цвета и подходящие этому образу кроссовки. Так еще и сейчас на лекциях нужно было предстать при полном параде перед своими однокурсниками, которые точно оденутся нарядно, чтобы идти на концерт. В общем, девушка запуталась сама и утомила Натали, предлагавшую дочери то один, то другой образ, отчего на замшевом пуфе в гардеробной образовалась уже довольно внушительная гора одежды.
Концерт казался Еве длинным и неинтересным. Ее соведущий Леша был смазлив, но откровенно глуп, у него даже не получалось прочитать напечатанные на листе реплики их диалогов. И в конце концов, чтобы не выглядеть посмешищем, зайдя за кулисы, Ева пристально посмотрела на Лешу, а потом процедила сквозь зубы: «Все, теперь ты выходишь со мной и молча улыбаешься, а вести остаток концерта я буду сама». Объявив последним номером джазовый коллектив из студентов четвертого курса, Ева, закрывая глаза рукой, чтобы не видеть, что происходит на сцене, вдруг услышала, как кто-то ее окликнул.
– Привет, ты отлично справляешься, настоящий конферансье. Похоже, у тебя опыт в этих делах, – вежливо произнес подошедший Петр Тарэк.
– Такое безобразие мне еще не приходилось объявлять, – показывая рукой на выступающих, ответила Ева. – И кто только позволил им выйти на сцену?
Петр заулыбался, выставляя свои мелкие редкие зубы, и, покровительственно похлопав Еву по плечу, произнес:
– Хорошо, Ева, теперь это будет твоя обязанность – проверять, что показывать на этой сцене, а что нет. Через месяц день факультета, можешь начинать писать сценарий, а я позабочусь, чтобы все слушались тебя беспрекословно.
Несмотря на кажущуюся самоуверенность, в душе Ева была очень застенчива, поэтому хвалебные слова Петра Тарэка и льстили ей, и пугали одновременно. Как и всякий человек, которого только что похвалили, она сразу же начала думать, как бы не испортить все в следующий раз.
В районе четырёх часов дня несколько комфортабельных автобусов остановились у больших раскидистых кедров, и молодые люди вышли на заросшую низкой травой и мягким ярко-зеленым мхом поляну, и тут выяснилось, что до снимаемой ими базы нужно идти через лес около двух километров. Ева с Ланой переглянулись и с ужасом представили, как они понесут свои довольно увесистые сумки так далеко. Ева, которая в жизни не носила ничего тяжелее дамской сумочки, стояла, удивленно глядя на подругу, и не могла проронить ни слова, потом приблизилась к ее уху и еле слышно, сдерживая смех, произнесла:
– Давай пойдем последними, чтобы никто не видел, как мы будем кряхтеть и надрываться под тяжелыми ношами.
Девушки громко расхохотались и замерли в сторонке, рассматривая всех первокурсников и устроителей вечеринки, которые бесконечной вереницей шествовали мимо них по направлению к Ладожскому озеру, а затем, схватив свои сумки, побрели следом в приподнятом настроении, предвкушая масштаб предстоящего праздника. Но они ошибались, что идут самыми последними, позади них, без какой-либо поклажи, высматривая кустики поспевшей черники, беззаботно жуя фитнес батончик, шел Матвей Жданов и, поравнявшись с девушками, простодушно спросил:
– Хотите, я вам помогу?
– Конечно, хотим, – отдавая ему свою сумку, ответила Лана, а потом улыбнулась и добавила: – А мы думали, ты вовсе не можешь разговаривать.
– Отчего же, могу, – протягивая руку к Евиной сумке, проронил юноша, не смея посмотреть ей в глаза.
Это был тот самый молодой человек, который все время сидел в одиночестве и у которого Ева заметила бриллиант в зубе. Рыжие волосы и веснушки, покрывающие большую часть лица, придавали ему какую-то индивидуальность и этим привлекали внимание к его и без того загадочной персоне. Лана нещадно завалила юношу расспросами, а он, немного смущаясь, робко пытался отшутиться, уходя от ответа. Ева шла, поглощённая окружающей ее природой, огромные кедры с красивыми коричневыми стволами и раскидистыми ветками, казалось, сошли с картин самого Шишкина. Сквозь густую крону виднелось высокое голубое небо без единого облачка, мелкие кедровые шишечки перекатывались под ногами, и приятное щебетание птиц как будто перекликалось с шуршанием легких порывов теплого ветерка.
Вдруг Ева неожиданно захлопала в ладоши от восторга:
– Смотрите, мухомор, какой красивый и такой яркий, рыженький, прямо похож на… – и она обернулась к ребятам и посмотрела на Матвея, который заулыбался и произнес своим низким голосом:
– Ты хотела сказать, похож на меня?
– Нет, я хотела сказать, на солнышко.
– Ой, да их здесь целая куча, – громко перебила подругу Лана и, сойдя с тропинки, начала углубляться в чащу.
– Мы должны сфотографировать эту сказочную поляну и немедленно послать Натали, – догоняя подругу, прокричала Ева, и они обе исчезли из поля зрения Матвея. Юноша, поставив их сумки на камень, присел рядом прямо на траву и, невольно улыбаясь, прислушивался к веселому хохоту двух неугомонных подружек, который доносился из-за зарослей пышных кустов калины. Этот рыжеволосый парень с большим ртом, похожий на сказочного персонажа, на самом деле был застенчивый и даже немного угрюмый. Он сложно сходился с людьми и часто погружался в мучавшие его переживания, не замечая, что происходит вокруг. И в свои восемнадцать лет не мог похвастаться ни одним любовным приключением, да и друзей за все эти годы у него было только двое, и то, поступив в вузы, они разъехались по разным городам. Матвей сидел, запрокинув голову вверх, глядя на небо, и вдруг прямо над ним начала кружить огромная птица, она расправила свои крылья и зависла в воздухе, явно высматривая добычу. Юноша даже немного испугался, такой грозный вид был у этого хищника, в какой-то момент ему показалось, что птица сейчас сложит свои крылья и камнем устремится вниз, выставив мощные когти. Когда Матвей вскочил на ноги, птицы уже не было видно, а он тут же достал телефон и в интернете начал искать хищных птиц Ладожского озера. И, пересмотрев всех, понял, что над ним кружил белохвостый орлан, который на лету выхватывает рыбу прямо из воды. Ему сразу показалось, что эта птица неспроста кружила над его головой, она пыталась напомнить, что он не смеет беззаботно наслаждаться жизнью, потому что еще не искупил вину, вину, которая гложет его уже два года. Он рухнул на землю, закрывая лицо руками, будто пытаясь оградиться от страшного знамения, и не успел прийти в себя, как появились девушки с восторженными лицами. Ева протянула ему сложенные вместе ладони, в которых лежали мелкие ягодки черники вперемешку с большими бусинами спелой брусники. Матвей, конечно, знал, что есть немытые ягоды из лесу нельзя, его мать была врачом-стоматологом, и она-то уж не раз ему рассказывала, какого вида бактерии могут гнездиться в диком лесу. Но когда Ева подняла на него свои огромные карие глаза и нежно произнесла: «Это я для тебя собрала, представляешь, первый раз в жизни собирала ягоды», то Матвей без тени сомнения подставил свои руки под ее теплые ладони и пересыпанные ягоды не задумываясь отправил себе в рот.
– Ты что, они же грязные, я не думала, что ты станешь их есть! – засмеялась Ева, отряхивая руки.
– Это ерунда по сравнению с тем, что сейчас надо мной кружил огромный орлан белохвост, мне в какой-то момент показалось, что он выбрал меня в качестве жертвы, – зловеще понижая голос, ответил Матвей.
На что Лана, заметившая, как он завороженно смотрит на ее подругу, с ироничной усмешкой произнесла:
– Ты и так уже попался в сети, из которых навряд ли сможешь выпутаться без потерь, – и многозначительно перевела взгляд на Еву.
Спустя минут сорок молодые люди наконец добрались до небольших коттеджей, выстроенных с двух сторон посыпанной гравием аллеи с красивыми уличными фонариками. С виду коттеджи казались игрушечными, да и внутри были не больше Евиного домика для Барби, который ей отец устанавливал на идеально подстриженной лужайке загородного особняка. Но девушка была хорошо воспитана и не стала высказываться по поводу недостаточно пафосного жилища, а просто хотела уже где-нибудь расположиться и переодеться. Но и даже такого незатейливого дома им не досталось, дойдя до самого крайнего, их последней надежды, ребята обнаружили, что он тоже занят.
– Послушай, Ева, – беря подругу под руку произнесла Лана, – твой Тарэк – председатель студсовета, он здесь за все отвечает, может, позвонишь ему?
Но звонить не пришлось, Петр Тарэк вместе со своим несменным помощником Максимом прохаживался по главной аллее, рассматривая территорию. Еве не очень нравился этот юноша и обращаться к нему, тем более с просьбой, она не хотела, но оставаться на ночь просто на улице тоже не входило в ее планы, поэтому, немного помедлив, она сделала над собой усилие и, повернувшись в сторону Тарэка, легонько помахала ему рукой. Петр сразу отреагировал и через минуту уже стоял возле девушек и, слегка склонив голову, делая вид, что всецело поглощён их проблемой, внимательно выслушал возмущенную речь Ланы.
– Так, очень странно, значит, вам двоим не хватило места?
– Нет, с нами Матвей Жданов, он все еще надеется найти для нас свободный домик.
– Сейчас я все выясню, – покровительственным тоном произнес Петр и, резко повернувшись, направился к крытой деревянной сцене, где приглашенный диджей устанавливал свою аппаратуру. Максим быстро посеменил следом, слегка подпрыгивая на своих коротеньких ножках, словно шакал Табаки последовал за своим Шерханом.
– Макс, как так получилось, что домики такие маленькие, так еще и троим не досталось места? – гневно сверкнув глазами на помощника, спросил Петр.
– Ну, пришлось заказать на один коттедж меньше, я надеялся, что не все приедут.
– Ты что, как тебе пришло такое в голову?
– А откуда, ты думал, взялась еда и выпивка, ну и так, по мелочи еще пришлось потратиться, – без тени смущения ответил Максим.
– Все бы ничего, если бы там не было этой девицы, на которую у меня особые планы, – недовольно буркнул Тарэк и, бросив своего невозмутимого помощника, снова отправился к девушкам, к которым присоединился вернувшийся с безуспешных поисков Матвей.
Петр пронзительно-искренним взглядом посмотрел на Еву и, несколько раз извинившись, сообщил:
– Произошла какая-то путаница, я непременно во всем разберусь, а сейчас предлагаю пройти в домик, где расположились наши ребята, там как раз живет Инга.
Говорил он это учтиво, взяв в обе руки сумки девушек, увлекая их за собой к четвертому коттеджу, где громко играла музыка и на застекленной террасе двое юношей гонялись за Ингой, прятавшей за спиной небольшую умную колонку в форме цилиндра, из которой и исходил оглушительный грохот тяжелого рока. И как только дверь отворилась и на пороге появился сначала Тарэк, а за ним и остальные, юноша с длинными светлыми волосами, убранными в хвост, выхватил у Инги колонку и нажал кнопку «Выключить».
Вновь прибывшие, выстроившись в одну линию, стояли лицом к обитателям коттеджа, которые, в свою очередь, недоумевая глядели то на Тарэка, то на непрошенных гостей.
– Инга, – начал Петр, аккуратно размещая сумки на плетеном кресле из искусственного ротанга, – у нас произошла путаница, вот пришли к вам за помощью, нужно приютить ребят.
Он специально сказал Инге, будто вынужден обратиться к ней за помощью, отлично понимая, что ей будет это лестно.
– Но у нас нет свободных мест, – вмешался обладатель не совсем мужской прически.