Обходительный ужимистый господин с улыбкой, будто намертво приклеенной к лицу, предложил на выбор стакан чая, чашечку кофе или бутылочку минеральной воды. От напитков Протей вежливо отказался и попросил показать само жилье. Тут принимающий мужик как-то занервничал и начал демонстрировать те самые фотографии, которые и так были в свободном доступе на риелторском сайте. Пришлось спросить, как посетить объект недвижимости и напрямую поговорить с собственником. Вместо ответа появилась какая-то девушка с такой же дежурной улыбкой и протянула распечатку уже подготовленного договора. Лишь подписать.
Из документа следовало, что для получения адреса квартиры и встречи с собственником необходимо отдать агентству месячную арендную плату квартиры. В качестве гонорара за услугу. Протей удивился. На что ему с теми же дежурными улыбками ответили, что процедура стандартная, единая для всех и только после подписания договора дадут адрес квартиры и телефон. При этом оставалось совершенно непонятным, сдается там что-то в реальности или это простое кидалово и развод. Зато договор надо было оплатить сразу, не отходя от стола. Протей ответил какой-то пустой фразой и стал думать, как побыстрее уйти оттуда. Видимо, понимая, что вариант не прокатит, ему начали навязывать другие решения, показывали невнятные фотографии и рассказывали, как там близко магазины, банки и прочие радости цивилизации. А дальше уже и грубить начали. В общем, Протей оттуда ушел.
Вторым номером предлагалась двухкомнатная квартира за удивительно низкую месячную плату. Потратив некоторое количество времени, Протей опять вышел на посредника. Договорились встретиться сразу у хозяина квартиры. Доброжелательная девушка-риелтор попросила подождать, так как в этот момент собственник, некто Геннадий, мылся в душе. Ждать пришлось недолго, довольно скоро хозяин появился – парень студенческого возраста с мокрыми волосами, босыми ногами и в махровом халате. Геннадий, видно, приходил в себя после расширенной сессии по дегустации крепких спиртных напитков и еще не вполне оклемался после вчерашнего. Протей хотел было уходить, но решил все же досмотреть, что будет и как. А главное, чем дело-то кончится. Попросил показать квартиру. В первой комнате не было вообще ничего. Совсем. Не было даже абажура. Только выключатель и верхний свет из висящей на проводе голой лампочки Ильича. «А где спать?» – удивился Протей.
«Мы матрас дадим, – пояснил Геннадий. – Остальное можете сами купить, если нужно». – «А интернет?» – «Докупите, и все будет». Далее Геннадий показал вторую комнату: «Здесь я буду жить со своей мамой». Девушка-риелтор как-то засмущалась и стушевалась. «Ого, – подумал Протей. – Со своей мамой. Хорошо, что не с чужой. В описании такого точно не было». Пришлось поблагодарить и сказать «подумаю».
Естественно, Протей даже и не собирался заселяться туда.
Пришлось запускать план Б – абсолютно надежный, но энергоемкий и несравнимо более дорогой.
Когда все наконец завершилось и База была обустроена, Протей приступил к операциям непосредственно по заданию. С этого, вообще-то, следовало начинать, только вот текущие проблемы отвлекали и постоянно мешали.
После физической адаптации наступила адаптация социальная. Протею наконец удалось почувствовать себя раскрепощенной частью этого мира. Независимой личностью с распрямленными плечами, высоко поднятой головой и свободной походкой. Побыть вольным в суждениях и действиях. Научиться ходить здесь по зыбучим пескам, по ночным болотам, по скользким паркетам, по грязным дорогам в слякоть и дождь. Это называлось «вживание в образ». В кого только не вживался Протей за свою карьеру, даже в фамильное замковое привидение.
Протей хорошо освоил созданный им образ. Легендирование прошло удивительно успешно. К изумлению метаморфа, такое привыкание не потребовало особых усилий, и никто из собеседников и контактеров Протея ничего подозрительного не замечал. Проблема возникла неожиданно и была связана с поглощением немалого количества новой информации и правильной ее интерпретацией.
Как-то вечером, когда Протей кружным путем возвращался на свою Базу, на него напала банда подростков из трех человек. Вооруженные кусками арматуры и обрезками железных труб, обычному человеку юнцы могли доставить массу осложнений. Парни потребовали отдать деньги и сотовый телефон. Метаморф, естественно, отказался, тогда они набросились на него. Место было сравнительно людное, свидетелей хватало, но вмешиваться никто не стал. «Дети» внушали прохожим откровенный ужас. Несколько пешеходов вызвали полицию. Увидев за деревьями проблесковые маячки, подростки испугались и попытались сбежать, но оказалось, что мимо проезжала машина скорой помощи.
Конечно, Протей справился, отделавшись синяками и парой незначительных ссадин. Из-за характера своей работы он временами попадал в переделки и покруче, поэтому всегда носил с собой комплект стягивающих пластиковых хомутиков. Только вот как быть со слухами? Протей атлетом не выглядел. Разговоры про то, как один человек смог отоварить компанию агрессивных подростков, были ему совершенно ни к чему. В отличие от разных полулегендарных колдунов и ведьм, Протей не мог прочистить мозги нападавшим, как не умел устраивать им потерю памяти. Оставалось одно. Проникновенная беседа.
Протей сложил связанных юнцов в кучу и произнес им прочувствованную речь. Доходчиво объяснил на понятных примерах, что так поступать не следовало. Доброе слово явно не помогло. В ответ послышалась грязная брань вперемежку со смертельными угрозами. Тогда метаморф поднял на ноги самого крупного из этой компании, убедительно стукнул, чтобы тот не сильно рыпался, сдернул с него штаны и заставил мочиться на лица своих друзей, подробно фиксируя всю процедуру на телефон. То была не самая оригинальная идея Протея: подобную расправу он уже видел в каком-то из туземных фильмов, когда вникал в местные реалии. Потом Протей столкнул активного фигуранта в общую компанию и заново растолковал «детишкам», что болтать лишнее не в их интересах. Пришлось пообещать, что в следующий раз ему не составит особого труда заставить их трахать друг друга с подробной видеозаписью всего процесса. А уж если и это не поможет, придется колени переломать, в полном смысле этого слова. Потом он ушел. Стражи закона на месте происшествия в тот вечер так и не появились.
Для Протея подобные эпизоды были почти что мелочами. Основное беспокойство доставлял клиент. Наблюдение за ним. Он то с кем-то встречался, то безвылазно сидел в своем кабинете, то вдруг куда-нибудь неожиданно уезжал. Случалось это спонтанно, без всякой системы и без раннего предупреждения. Пришлось в машину ему установить шпионский маячок, ведь, по договору, особо часто попадаться ему на глаза не следовало. Все это заставило Протея пойти на риск и устроить небольшой спектакль…
Глава 7. Утро вечера мудренее
Иногда я думаю, как же повезло тем, кто по природе своей бесчувственная мразь, подлец и жлоб. Они берут от бытия все, что захотят, а совесть при этом их абсолютно не мучает. Идут по жизни без мыслей и сожалений. Большинству же людей нормальных ради подобных результатов приходится пережить немало стрессов, катарсисов и психологических травм. Много работать над собой. Вот не каждый раз могу быть жлобом, а часто бывает, что надо. Стараюсь, но не всегда получается.
Адаптацию приходилось совмещать с поисками, а поиски начинать с самого неподходящего места. Со своего рабочего офиса. Сразу все пошло как-то криво. Причем если на поиски времени, как обычно, не хватало, то на всякую ерунду обязательно находилось. Это моя личная примета. Многократно проверенная. Закон кармы.
Я торчу тут уже довольно долго, а сюжет не вырисовывается. Что я вообще здесь делаю? По делу, которое мне надлежало тут выполнять, пока ничего интересного не имелось. Почти ничего. Ничего вразумительного. Интересно, для чего мне поручили разбираться еще и с этой эпидемией? У моего админа Скиннера имелась, по-видимому, пакостная задумка осложнить командировку весьма актуальной «вирусной» темой. Зачем, интересно? Мне одних только пиратских переходов вполне было бы достаточно.
Без каких-либо усилий я выяснил, что эпидемия действительно имела место. Летальность достигала десяти-двенадцати процентов от числа исходов. Некоторые умники уверяли, что смертность вызывало само лечение, – с этим еще предстояло разобраться. Поэтому первое, что сделал, придя «к себе домой», – это связался с очередным фигурантом из списка контактов, любезно предоставленного мне там, на той стороне. Я не знал этого человека, а он не знал меня. Судя по всему, наши дела были ему если не в тягость, то уж точно не в радость.
– Здравствуйте, вы Артур? Артур Возницын?
– Кто это говорит? – послышался недовольный голос с того конца. Спал он там, что ли? Я назвал запомненный пароль. Идиотская ситуация, как в плохом шпионском детективе.
– А, вы оттуда… – бесцветно ответил мой собеседник. – Да, я это. Называйте меня Арт, будто мы старые друзья. Как вас звать-величать?
Я сказал, как.
– Очень приятно, – подтвердил Арт. Врал, конечно. Не было ему приятно. Если бы мог, он бы послал меня по краткому адресу, отключился и продолжил бы спать. Но не в состоянии был позволить себе такие вольности: его держали на крепком крючке. – Что вы хотите?
– Все об эпидемии и лечении этой болезни. Все, что знаете.
– Вообще-то, это долго…
– Не торопитесь, у нас двое суток. Напишите или надиктуйте имеющуюся у вас информацию и перешлите мне. Запоминайте адрес. Это тот номер, который высветился, только без черточек и пробелов, «собака» бэ-ка ру. Запомнили?
– Чего там запоминать.
– Очень хорошо. Через два дня жду от вас сообщение.
– Кое-что могу сказать сразу – возможно, этого хватит, и вы от меня наконец отступите.
– Слушаю.
– Там вот что… Да, запись включите, чтобы не повторяться потом.
– Уже, – подтвердил я.
– Так вот, что вам уже известно об этой эпидемии?
Я кратко, но емко пересказал все свои знания по данному поводу.
– Так и есть, только лечение тут ни при чем. Относительно сходящих с ума людей ничего конкретного сказать не могу, информацией не владею. Возможно… не хочу врать, не знаю. Понимаете, всего за пару месяцев мир изменился до неузнаваемости. Люди оказались заперты в границах своих стран, городов и даже квартир. Привычные развлечения – прогулки, походы в кинотеатры и на концерты – исчезли или трансформировались, перейдя в онлайн. Туда же перешли образование, работа и встречи с друзьями. Походы по магазинам и в кафе заменила доставка. Но главное, что мир быстро осознал, – насколько все это удобно. А потом, когда человечество победит – если, конечно, победит – эпидемию, от некоторых новых привычек будет трудно отказаться. Зато про само заболевание известно следующее…
Далее Арт минут тридцать говорил почти не прерываясь. Его речь записывалась, а я думал, что всякий раз в начале нового дела испытываю ощущение клетки. Словно заперт без всякой возможности выхода. Боюсь, что не справлюсь, что не успею, что заказчик поймет, какой я шарлатан и жулик, растреплет всем знакомым и незнакомым. Все станут показывать пальцем. Отстранят, выгонят, внесут в игнор-лист… Однако обычно мне везло. Удачи следовали даже чаще, чем я рассчитывал, постепенно пришла уверенность в своих силах, а затем и убеждение в собственном профессионализме. Случавшиеся все реже и реже провалы пугали уже не столь сильно, а финансовая подушка, позволяющая при случае возвращать аванс, давала уверенность в себе и завтрашнем дне. Все это пришло. Но тем не менее первоначальный страх сохранялся. Он сделался чем-то вроде дурной привычки, навязчивого состояния, регулярно возникающего в начале каждого нового дела. Вскоре процесс преодоления давался все легче и легче, панический ужас почти прошел. Осталась всего лишь привычная боязнь завалить новое расследование и потерять работу.
Когда я решил сделать своей профессией частный сыск, отговаривали все. Эти все уверяли, что сначала надо получить профильное образование, лучше юридическое, потом поработать по специальности, набраться опыта… Ну и так далее. А уж потом, после… В результате отсутствие юридических знаний удалось компенсировать доступностью Всемирной сети, а наличие друга-юриста, моего адвоката, спасало если не регулярно, то часто. Но это там, в том, моем, мире. А здесь что? Всемирная сеть, правда, имелась. Но какая-то другая, примитивная. К тому же тут не было знакомого юриста.
Вообще, хоть раньше появляться здесь и доводилось, но с тех пор минуло несколько лет. Это при теперешнем темпе развития событий очень значимо. Мир неузнаваемо поменялся. Мне предстоит вникать в свежие реалии и постигать новые премудрости. Все это в темпе. И еще придется на какое-то время тут застрять. Надо вжиться, адаптироваться к изменившимся за время моего отсутствия условиям.
Хорошо хоть, что не один тут такой. Есть еще кто-то из нашего мира. Или не из нашего, но в курсе про общее мироустройство. Только вот на дружескую поддержку этих фигурантов сильно рассчитывать, судя по всему, не приходится. Им на меня плевать, так же как и мне – на них.
Тем временем Арт окончил свою лекцию и с моего разрешения отсоединился. Похоже, действительно больше не буду его беспокоить.
Черт, времени-то уже сколько! Срочно спать. Вставать рано, к десяти надо успеть. А мне ведь еще постель предстоит менять. Ненавижу заправлять одеяло в пододеяльник.
Во всем этом отвратительно даже не само действие, а момент осознания, что заправлено не так, как надо, и теперь придется извлекать одеяло и повторять процесс с самого начала.
Если рабочий день наступает раньше привычного для меня времени, потом ужасно хочется спать. Иногда до середины дня. Двигаюсь будто зомби и, вполне возможно, что-то не так надеваю и не то выбираю. Поэтому купил себе здесь сто пар одинаковых носков. Со всех сторон одинаковых, чтобы долго и мучительно не искать пару, чтобы левый от правого ничем не отличался. Теперь пропажа отдельно взятого носка в параллельном пространстве, стиральной машине или черной дыре не влияла на мою картину мира да и вообще происходила как-то незаметно. Дырка в каком-нибудь отдельно взятом носке не вызывала вопросов о его дальнейшей судьбе. Зато любой чистый и выстиранный всегда мог отыскать свою вторую половинку.
Ладно, не о том сейчас мысли. Как говорится, утро вечера мудренее, вот утром решение и было принято. Эта «немного сумасшедшая» девушка, скорее всего, станет со мной работать, если придет, конечно. Или не станет, если не придет. В первом случае проведу с ней формальное собеседование, тогда и посмотрим. Вообще-то в качестве секретаря она точно подходит.
Еще из дома залез на сайт вакансий с целью убрать свою заявку. Однако моего давешнего объявления не было. Пропало почему-то. Зашел в личный кабинет, все проверил и убедился: о найме секретаря ничего не обнаружилось, кто-то убрал. Впрочем, не имеет значения, отложим пока в папку «Невыясненные обстоятельства».
Пора на работу в офис. В бизнес-центр «Три бочки».
Здание нашего офисного центра действительно внешне напоминало большую бочку, разрезанную вдоль на три равные части. Было много места для парковок и удобный подъезд. Я загнал машину на стоянку, поздоровался с охранником и поднялся к себе. Без пяти минут десять претендентка на должность моего секретаря уже сидела в приемной. Хорошо, что сам успел чуть-чуть раньше, а то неудобно было бы. Пришлось бы ей у запертой двери стоять.
Сегодня девушка пришла более собранной, чем вчера, говорила только по делу и ничего избыточного пока не болтала. Первым делом я предложил ей кресло и стал задавать обычную серию типичных вопросов. Это для кого-то они типичные, для меня же таковыми стали лишь вчера. Весь день их повторял.
Соискательницу звали Инга. Инга Балодис.
– Это же замечательно, – сразу же отреагировал я.
– Что именно? – не поняла девушка.
– Ну а как же! «Инга Балодис» звучит словно бренд. Редкое, красивое имя.
– Да прям. Не такое уж оно и редкое. Древнегерманский бог плодородия Ингве, его дочь зовут Ингой. У меня даже полная тезка есть, в Лиепае проживает. А фамилия в Латвии вообще одна из самых распространенных.