– А, спускаясь вниз, кого-нибудь встретила?
– Я не обращала внимания на лица. Извините.
– Скажи, почему ты дежурила вне очереди. Твоя фамилия Нефёдова, у меня есть график ваших дежурств, – Огнищев отыскал среди бумаг лист формата А-4 и нашёл фамилию Альки. – В пятницу стоит фамилия Яковлевой Софьи. Дежурство Нефёдовой во вторник.
– Знаю, но мы с Соней поменялись. На вторник у меня талон к стоматологу.
Следователь кивнул.
– Что ж, Алевтина, спасибо, ты можешь идти.
Прежде чем встать с кресла Алька немного поколебалась, исподлобья посмотрела на Огнищева, после чего резко встала и выбежала в приёмную. У неё горели щеки, в горле стоял ком, требовалось немедленно умыть лицо холодной водой. Алька побежала в туалет.
В половине второго мы возвращались домой.
– Кто-нибудь видел, когда ушла Алька? – спросила Люська, пнув ногой жестяную банку.
– У нас физра последним уроком была, Алька редко на ней появляется.
– Может, зайдём к ней?
– Я не против, – Алиска посмотрела на меня. – Глеб, ты как?
– Пошли, – мне было всё равно, куда идти. Настроение отвратное, сидеть дома в четырёх стенах в таком состоянии строго противопоказано.
– Варвару убить пытались, – в сотый раз проговорил Димон. – Капец! До меня ещё это не дошло, не могу осознать.
– Такая же фигня, – согласилась Люська. – Попытка убийства в школе – обалдеть!
– Я еле до конца уроков досидела, – призналась Алиса. – В туалет было страшно заходить.
– Да брось, или думаешь, убийца до сих пор в школе?
– Всё равно страшно.
– А семья у Варвары есть?
– Муж и, по-моему, дочь, вроде уже взрослая.
– Жесть! Пытались замочить в своём же классе.
– По-вашему, убийцу найдут? – Алиса остановилась и смотрела на нас с вызовом.
– Думаю, да, – протянул я.
– Да никого они не найдут, Глебыч. Не доверяю я нашим органам.
– С чего вдруг?
– Не знаю, не доверяю и точка, – ответил Димон.
– Я с Димкой согласна, – кивнула Люська. – Ну, вот у Альки отца убили, и что, нашли этих подонков? Нет, конечно. И не найдут, а потом дело закроют и на полочку в архив отправят. Убийца на свободе, ходит среди нас по улицам, ест в кафе, ездит в метро. Эй, Глеб, куда зарулил, Алькин подъезд прямо.
– Задумался.
Алевтина открыла дверь практически сразу. Понуро опустив голову, она пропустила нас в прихожую, дождалась, пока Димон хлопнет дверью и как-то уж очень по-обыденному, сказала:
– Ребят, Варвару Витальевну ранила я.
Первая мысль – шутка. Неудачная, жестокая, нелепая и безрассудная шутка. Но глядя на бледную Альку, видя её перепуганное до полусмерти лицо, мелькавший в глазах страх, мысль о шутке начала постепенно вытесняться.
Ни пророня ни слова, Аля пошла в комнату, мы, как загипнотизированные, двинулись за ней.
На письменном столе, том самом, за которым она делала уроки, читала-писала, учила, лежал прозрачный полиэтиленовый пакет. Внутри пакета мы увидели перепачканный кровью нож. Да и сам пакет был вымазан кровью.
Я сразу узнал нож нашей биологички, именно этим ножом она часто резала тортики с которыми после окончания уроков любила пить чай в лаборантской.
Димон схватил Алю за плечи, начал трясти.
– Ты что, офонарела?! Что ты наделала, дура!
– Я не хотела, – по щекам Алевтины потекли слёзы. – Сама не знаю, как так получилось.
– Почему, ты это сделала? – Алиса была вынуждена сесть на край кровати, у неё подкашивались ноги.
– Не знаю, – заплакала Алька. – Я ничего не помню.
– Да тебя теперь…
– Дим, погоди, – я взял Альку за руку, посмотрел ей в глаза. – Что, значит, не помнишь?
– Я не ответила на тестовые задания, потом поменялась с Соней дежурствами, зашла в лаборантскую, взяла свой листок, и вдруг в лаборантской появилась Варвара. Она стала меня оскорблять, вспомнила отца, говорила, что я пошла по наклонной.
– И за это ты пырнула её ножом?
– Нет, – Алька замотала головой. – Помню только, как выбегала из класса, как спускалась по лестнице, потом… улица, мой подъезд, дверь и кровать. Я легла спать.
– Состояние аффекта? – тихо спросила у меня Люська.
– Да какой аффект, не резала она никого.
– Как не резала? – в один голос спросили Люська с Алевтиной.
– Ты сама говоришь, ничего не помнишь, а раз не помнишь, зачем на себя наговариваешь.
– Глебыч, ты её выгораживать собрался, – нахмурился Димон. – Не-е, так дело не пойдёт. Вы как хотите, а я умываю руки. Эта ненормальная пыталась грохнуть училку, и я с ней связываться не собираюсь, потом еще, как соучастника в колонию отправят. Я сваливаю отсюда.
– Дим, я с тобой, – Люська посмотрела на Альку и выдавила: – Советую тебе пойти к следователю.
– Стойте! – крикнул я. – Димон, Люсь, какая колония, какой следователь, кого вы обвиняете, посмотрите на неё, это же Алька. Алька Нефёдова.
– Мы в курсе как её зовут, но мы слышали признания и видим окровавленный нож.
– Нож Варвары, – согласился Димон.
– Глеб прав, – на мою сторону встала Алиса. – Не могла Аля убить Варвару.
– А нож? – едва слышно спросила Алевтина.
– Что ты заладила, нож-нож! Он есть, согласен, но это ни о чём не говорит.
– Хорошенькое дело, – хмыкнула Люська, – Дим, ты слышал, оказывается окровавленный нож совсем не улика.
– Люсь, умолкни.
– А ты мне рот не затыкай, если вам с Алиской нравится отстаивать права убийцы, пожалуйста, флаг в руки, а мы уходим.
– Ты можешь помолчать? Сядь, дай с мыслями собраться, поймите, здесь очень много нестыковок. Очень!
– Например?
– Например, если Алька действительно пырнула Варвару, зачем она показала нам нож и призналась в содеянном?
Люська вытянула губы трубочкой.
– Раскаялась. А тем более она не помнит, как орудовала ножом, склероз разыгрался.
– Не забывай, что существует презумпция невиновности.
– Глебыч, не надо только здесь ля-ля, презумпция невиновности, пятое, десятое. Хорошо, предположим, я на минуту готов тебе поверить, тогда объясни мне, только объясни популярно, как здесь оказался нож?
– Да, Глеб, давай блесни красноречием, мы ждём, – язвила Люська.
Выдержав паузу, я обратился к Алевтине:
– Аль, вспомни, ты видела нож в лаборантской?
– Да. Сразу заметила его на столе, как только зашла. Там ещё чашка с блюдцем стояла и крошки от торта на скатерти.
– Когда ты разговаривала с Варварой, где стояла ты и где она?
Алька задумалась.
– Сначала я возле стола стояла, а когда Варвара Витальевна приблизилась ко мне, я отошла к двери.
– Ну? – я посмотрел на Димона.
– Это ни о чём не говорит, – развел он руками.
– По-твоему, Алька пырнула ножом Варвару, положила его в полиэтиленовый пакет и унесла домой?
– Ты же видишь, нож и пакет здесь, значит, всё так и было.
– А где логика, Димон, какой смысл тащить нож домой?
– Я обнаружила его ещё в субботу, – огорошила признанием Алевтина. – Помните, вы на кухне сидели, а я за сумочкой пошла.
– Ну?
– Открыла её, а там нож…
– Подожди, поэтому с тобой истерика случилась? – нахмурилась Люська.
– Я в ступор впала, нож-то моментально узнала, а когда кровь увидела, чуть сознание не потеряла. Сразу сообразила, произошло что-то ужасное.
– Почему нам ничего не сказала?
– Боялась. Ребят, я ведь ничего не помнила, только мелочи, все подробности стерлись из памяти. Я убийца! Я пыталась убить Варвару Витальевну! – Алевтина упала на пол.
Алиса с Люськой начали её успокаивать.
– Видел? – спросил я у Димона. – Не тянет Алька на убийцу. И улик кроме этого ножа против неё нет.
– Ножа достаточно.
– Для настоящего убийцы – да, но не для Альки.
– Дим, наверное, Глеб прав, – неожиданно заявила Люська.
– И ты туда же?
– Посмотри на неё, она не могла это сделать. Аль, я тебе верю. Не плач. Алька!
Димон пнул ногой дверь.
– Блин, свяжешься с вами. Развели здесь детский сад: могла – не могла. Ну ладно, чёрт с вами, закроем глаза на в принципе видимую правду, но тогда скажите, как в её сумочке оказался окровавленный нож?
– Ответ очевиден, – Алиса встала, подошла к письменному столу. – Нож Альке подбросили.
– Кто?
– Убийца.
– Хм, да, в логике тебе не откажешь.
Несколько минут спустя, когда Аля уже сидела на кровати, а Алиса гладила её по волосам, Димон присел рядом.
– Аль, слушай, я не знаю, что там произошло в пятницу, но, в общем… извини. Наверное, Глебыч действительно прав, тут разобраться надо, а презумпцию невиновности никто не отменял.
– Так давайте разберёмся, – предложила Люська.
Димон поймал мой взгляд.
– А что, попробуем доказать самим себе, что чёрное это на самом деле белое, а?
Алька всхлипнула.
– Я могу быть невиновной, да?
– Так и есть, Аль, – попыталась улыбнуться Алиса.
Через час, когда страсти немного поутихли, Димон предложил Альке напрячь память и попытаться вспомнить хоть что-нибудь.
– Давай вместе пробовать. Я буду говорить, а ты вспоминай, должна же твоя память прийти тебе на помощь. Короче, ты пришла в класс, зашла в лаборантскую, села за стол, потом туда ворвалась Варвара, вы пообщались, и ты отправилась домой. Живая невредимая Варвара Витальевна осталась в кабинете. Подумай, кто мог подбросить тебе в сумку нож?
– А вдруг он там уже лежал? – предположила Алиса. – Алька сидела в лаборантской, сумочка была в кабинете, кто-то мог положить туда такой же нож как у Варвары, предварительно испачкав его кровью. Стойте, а вдруг это не кровь вовсе?
– Интересная версия, только как мы узнаем, чем перепачкан нож? На экспертизу его не повезешь же.
– Нет, – крикнула Алька.
– Что нет?
– Ножа в сумочке не было. Вспомнила! Когда дома я подошла к двери, и долго искала ключи… рылась в сумке, и потом нашла связку во внутреннем кармане. Если бы нож уже лежал там, я бы его заметила. Глеб, ножа в сумочке не было, – теперь Алька расплакалась от счастья. – Я пришла из школы без ножа. Без ножа, понимаете?
– Выходит, его подбросили позже.
– Каким образом, разве у кого-нибудь есть ключи от квартиры?
– Нет, – мотнула головой Алька. – Ключи только у меня и у мамы.
– У тебя две двери, ты обе закрываешь?
– В основном только наружную, металлическую.
– На задвижку?
– Задвижки у нас нет, я на нижний замок закрываю.
– Не стыкуется ничего, – злилась Люська. – Предположим, нож подбросили, проникли в квартиру и зачем-то оставили его в сумке Альки. Но!.. Откуда этот человек мог знать, что Алька сразу ляжет спать, заснёт богатырским сном, не видя и не слыша ничего вокруг? Не ясновидящей же он, в самом деле.
– Человек невидимка здесь пошуровал. Аль, а в чём ты была одета в пятницу?
– Дим, нашёл, чем интересоваться, – Люська толкнула Димона в бок.
– И всё-таки, Аль, проверь одежду.
Я понял, куда клонит Димон, он хотел удостовериться, что на одежде нет следов крови. Кофта и юбка Алевтины оказались чистыми.
Димон вышел в прихожую.
– Нижний замок металлической двери хиловат, – сообщил он спустя пару минут. – Открыть его не так сложно. Опа!
– Что там, Дим?
– Идите сюда.
Мы выбежали в прихожку.
– Я могу ошибаться, но, по-моему, это кровь, – сказал Димон, ткнув пальцем в обивку металлической двери с внутренней стороны. На бежевом дерматине, на уровне нижнего замка, виднелся отчётливый бордово-коричневатый след.
– Да, на кровь похоже, – прошептала Алиса.
– Это кровь и есть, – махнула рукой Алька. – И я, и мама часто о замок пальцы режем. Смотрите, нам не совсем правильно установили планку, которая входит в дверной косяк, её врезали на несколько миллиметров ближе, чем следовало. Когда опускаешь ручку, а потом начинаешь толкать дверь, мизинец правой руки иногда касается планки. Острый край режет кожу, кровь сильно идёт. Мы раньше кусочек ваты скотчем на край планки прикрепляли, но он отклеивается быстро, а мастера вызвать руки не доходят.
– И давно на дерматине след крови?
– В четверг его не было, я убиралась, обивку дверей тоже протирала. Наверное, я в пятницу утром порезалась.
– Покажи ладонь, – потребовала Люська. – Правую.
Алька вытянула руку.
– Нестыковочка, нет у тебя на мизинце ни намека на рану.
– Но ведь…
– Не но, Аль, это не твоя кровь. Это кровь человека, который проник в твою квартиру и подбросил в сумочку нож.
– Ты уверена?
Я не дал Люське ответить, попросил у Алевтины лезвие или острый нож.
– И пакетик маленький, но обязательно чистый захвати, – крикнул я.
– Что ты задумал, Глеб?
– А что в подобных ситуациях делают полицейские? Отправляют кровь на экспертизу. Мы поступим иначе, пока просто вырежем кусочек испачканного дерматина и сохраним его до лучших времен.
– До каких времен?
– До лучших, – повторил я, взяв у Альки острый нож.
Аккуратно вырезав квадрат размером примерно четыре на четыре сантиметра, я положил его в пакет, попросив Димона найти в инете инфу о том, как и где хранить материал – в данном случае высохшую кровь – до проведения необходимой криминалистической экспертизы.
– А пакет с ножом надо надёжно перепрятать, – сказал я, глядя на выбивавшуюся из дыры в обивке белую вату.
План дальнейших действий мы разработали, учитывая имеющуюся у нас скудную информацию. Требовалось узнать многое, но пока, находясь в самом начале нашего расследования, пребывая, так сказать, в непонятках, мы могли рассчитывать исключительно на везение и удачу. Попытка убийства это далеко не шутки, это серьёзное преступление, которое не сравнишь с кражей или незаконным проникновением на чужую территорию. Я очень сомневаюсь, что мы взялись бы за это дело, не окажись под ударом судьба Альки. Нет, я не хочу сказать, что струсил или чего-то сильно боялся, просто мысленно поставив на одну чашу весов наши силы, а на вторую случай с Варварой, понимал – перевес не в нашу сторону.
– С чего начать? – спросила Люська, держа в руках блокнот и ручку.
– Желательно с самого начала, – отшутился Димон.
– без шуток, Дим.
– Тогда, наверное, с подозреваемых, – ответил я. – Попытка убийства есть, следовательно, должны быть подозреваемые.
– Кроме Альки подозревать некого, – ляпнула Люська и сразу же осеклась. – Аль, извини, я совсем не это хотела сказать.
– Но сказала именно то, что сказала, – Алиса быстро взяла ладонь Алевтины в свою. – Люсь, ну хоть немножко думать надо.
– Я не сержусь, всё в порядке, – Алька выдавила жалкую улыбку и сглотнула.
– А как вам кандидатура Дениса? – спросил Димон, стараясь поскорее переключиться в другое русло и локализовать неловкость.
– Кто такой Денис?
– Ну Ден, охранник наш. Он же обнаружил раненую Варвару Витальевну, значит, и главным подозреваемым быть ему.
– Это бред, Дим, получается, любой, кто проявил бдительность в критической ситуации, вызвал «скорую» к умирающему, или полицию при обнаружении трупа становится виноватым?
– Такова практика.
– Да дурацкая практика, – не соглашалась Алиса. – Поэтому люди и боятся о правонарушениях сообщать, думают, их или соучастниками или обвиняемыми в итоге сделают. Намного проще обвинить в убийстве того, кто труп обнаружил, чем настоящих убийц искать. А скажи, какой смысл Денису желать смерти Варваре Витальевне, он с ней и не пересекался нигде. Утром поздоровается, днём попрощается, вот и всё общение.
– Недооцениваешь ты, Алиска, людей, – Люська что-то записала в блокноте и с видом матёрого детектива начала ходить по комнате. – Чем убийца отличается от не убийцы?
– Тем, что один убивает, а второй нет, – сказал я.
– А вычислить, кто есть кто, ты сможешь? Вот так навскидку, взглянув в толпу и сказать, вот тот толстый убийца, та рыжая воровка, а старик с палкой насильник.
Димон засмеялся.
– Со стариком с палкой ты загнула.
– Дим, не сбивай меня, Глеб, не молчи.
– Ты всё переворачиваешь с ног на голову. Нет, я не смогу сказать, кто есть кто, не зная человека.
– Вот! В этом вся и загвоздка. Пока не узнаешь человека лучше, не выяснишь чем и как он живёт, очень трудно дать ему характеристику. Алис, согласись, то, что у Дена симпатичная внешность, и он всегда улыбается, не означает, что он ангел с незапятнанной репутацией.