– То есть, Вы считаете, что вину за произошедшее ЧП, можно смело переложить на прежнего директора.
– А я не вижу других объяснений. Или Вы хотите, чтобы я оплачивал эту миллионную стройку?
Ярость закипала во мне, но я держала себя в руках.
– Будем разбираться Андрей Иванович, на сегодня вы свободны, – ответила я, директор вышел из кабинета.
– Настя? – Глеб возмущенно смотрел на меня. – Ты что, вот так отпустишь его. Ведь это, бригады Данилы. Это Данила руководил этой стройкой изначально. И что? Ты считаешь…
– Глеб, остынь, – прервала я его. – Данила будет последним, кого я стану подозревать в том, что произошло, но Андрей Иванович, по моему, очень хочет, чтобы я подозревала именно Данилу. Ни куда он от нас не денется, Глеб. Просто сейчас нам некогда с ним разговаривать, нам нужно ехать в прокуратуру, пока дело не раздули, так что поехали, а с директором разберемся позже.
– Прости, Настя…
– Не парься, Глеб, я тоже люблю наших ребят. Поехали.
Выйдя из кабинета, мы натолкнулись на полную приемную рабочих. Две бригады – 60-т человек, которые были задействованы в строительстве детского сада, стояли у моего кабинета, при этом их директора среди них не было. Я удивленно посмотрела на них.
– Анастасия Марковна, мы поговорить хотели, – обратился ко мне бригадир одной из бригад.
– Я обязательно поговорю с каждым из вас, я всех вас вызову к себе, но не сейчас. Сейчас мне некогда. Мне нужно ехать в прокуратуру, пока она не приехала сюда. Освобожусь я не раньше чем через два часа.
– Но Вы еще приедете в офис? – спросил один из рабочих.
Я посмотрела на них – серьезные, ответственные мужики, которые боялись, по меньшей мере, лишиться работы.
– Да, – ответила я, понимая, что они намерены ждать меня и хоть что-то выяснить сегодня.
Они переживали, сами хотели скорее прояснить ситуацию, это говорит о том, что маловероятно, что взрыв произошел по халатности кого-то из них.
Мы с Глебом вышли из офиса.
– Странно все это, Глеб, – сказала я, когда мы сели в машину. – Не мог Данила 10-ть лет с раздолбаями работать и вывести их на уровень лучших бригад.
– Думаешь директор?
– Я не знаю, Глеб. Я не хочу связываться с прокуратурой, внимание с их стороны к нашим делам нам на хрен не нужно, сам понимаешь.
– Менты нам, конечно, не нужны, но ведь нужно выяснить из-за чего произошла авария.
– Выяснить нужно, Глеб. Вот ты и выяснишь.
– Как?
– Ты теперь будешь руководить бригадами Данилы. Но это хе. ня, Глеб, вся эта ситуация может изрядно подпортить нам репутацию. Меня могут лишить лицензии. Слава Богу, жертв нет.
Когда мы подъехали к прокуратуре Марк с адвокатом уже были там. Два часа мы с Марком убеждали прокурора не заводить ни каких дел по поводу опасной для жизни жителей ситуации, сложившейся на стройке.
Благо этим занималась не краевая прокуратура, а окружная, в которой, как оказалось, у Марка есть знакомые, и нам удалось уладить этот вопрос. На фирму был наложен штраф за несоблюдение техники безопасности и создание жизнеопасной ситуации для жителей города. Меня обязали найти и наказать виновных, так как сама я ни на кого из рабочих заявления писать не стала, участие прокуратуры в моих делах мне было совсем ни к чему.
– Настя, ты сама, что думаешь по этому поводу? – спросил меня Марк, когда мы вышли из прокуратуры.
– Я не знаю, папа. Но мне кажется, что здесь все не так просто. Газ не мог взорваться сам по себе, должна была быть искра. Последним из здания выходил директор.
И в то, что Данила купил дешевые трубы, а раздолбаи рабочие этого не заметили и пустили по ним газ, мне тоже не верится. Ладно, дома поговорим, меня рабочие ждут.
В офис мы с Глебом подъехали уже после семи, рабочие упорно ждали меня в приемной. Все они прекрасно понимали, что я могу уволить их всех без окончательного расчета за стройку, не факт, что без долгов и аналогичного места работы они уже не найдут, в Ижевске точно, ну и, соответственно, все они хотели справедливости. Это с Марком они проработали много лет и точно знали, что Марк выясняет все и делает все честно по отношению к любому из рабочих. Меня же они знали мало и могли лишь догадываться, что их теперь ждет. Зная меня, как жесткого и требовательного руководителя, они реально боялись. Я вошла в приемную, присела за стол секретаря и посмотрела на рабочих, они хмуро смотрели на меня.
– Анастасия Марковна, – заговорил один из бригадиров. – Все отчеты по проделанной нами работе, а также квитанции о том какие именно закупались стройматериалы еще при Данииле Николаевиче, должны быть у нынешнего директора, но я лично контролировал укладку газопровода и трубы были в идеальном состоянии, они не могли дать течь. В общем, мы в полном недоумении, почему произошла такая ужасная ситуация.
– Прокуратура этим делом заниматься не будет, – сказала я, посмотрев на рабочих. – Этот вопрос удалось уладить, но это не говорит о том, что мы не будем выяснять причин аварии, мы будем делать это самостоятельно. На фирму наложен штраф, договор, пусть пока и устный, перед покупателем данного объекта мы не выполнили и, увы, выполнить уже не сможем. Сами понимаете, что помимо немалых убытков, на репутацию фирмы наложено пятно, что отразится не только на вас, но и на остальных бригадах и фирме в целом.
– Анастасия Марковна, позвольте поинтересоваться, – заговорил второй бригадир. – Что теперь будет с нашими бригадами? Мы будем расформированы?
– Пока мне доподлинно не известны причины аварии, я думаю, мы ограничимся сменой директора в вашем филиале, – рабочие облегченно вздохнули, продолжая серьезно смотреть на меня. – Глеб Андреевич, – я жестом указала на Глеба. – Ваш новый директор. С завтрашнего дня вы работаете с ним. Андрей Иванович, по понятным причинам, завтра будет уволен, все-таки ответственность за стройку в целом лежала на нем…
Но уволить Андрея Ивановича мне не удалось. На следующий день он не вышел на работу, а к обеду выяснилось, что он просто пропал. Ни кто его не видел и ни кто ни чего не знает, что убедило меня в том, что взрыв был очень даже не случайным… Что бы подтвердить или опровергнуть свои подозрения, я все же подключила к этому делу МЧС. Их расследование показало, что взрыв был однозначно спланированным и подстроенным. «Кто это сделал?» Позже я выяснила, что Андрей Иванович был устроен на фирму по очень хорошо подделанному паспорту. Виновные были наказаны, но это нисколько не решило моих проблем. Кто пытается меня травить, я так и не узнала.
Артем довел начатое дело до конца – директора отдела опеки и попечительства уволили, Даниле вернули отцовские права на детей. Директора уволили, но контроль за мной не ослаб, скорее наоборот. Два раза в месяц к нам приходила дама из опеки и социальный педагог из школы, контролируя жизнь ребят и наш с Никитой фиктивный брак. Придя в очередной раз и снова не застав Никиту дома, дама из опеки заявила, что будет ставить вопрос о том, что ребята живут лишь с одним из опекунов. Федор позвонил Никите, благо он жил рядом и, якобы задержавшись на работе, вернулся домой позже. Дама ушла, предупредив, что не оставит нас в покое. «Какого хрена тебе надо? – думала я. – Обидно за уволенного директора?»
Вечерами я сидела с Димкой и Сашкой у камина, разговаривая с ними на различные темы, стараясь отвлечь их от мрачных мыслей и вложить в них уверенность в том, что жизнь не окончена и в мире есть люди, которым они очень нужны.
Так и сегодня, мы сидели у камина и болтали обо всем. Димка, как обычно, «забрался мне подмышку», склонив голову мне на плечо, я обняла его плечи. У меня зазвонил телефон.
– Слушаю, – ответила я в трубку.
– Добрый вечер, Анастасия Марковна. Директор школы беспокоит.
– Добрый вечер, – ответила я.
– Завтра в школе в 16–00 состоится педсовет, по поводу успеваемости Димы и Саши, Вам необходимо быть.
– Я обязательно приеду. До свидания.
– До свидания.
Я убрала телефон и посмотрела на Сашку с Димкой.
– У нас проблемы с учебой?
Они виновато смотрели на меня.
– Почему я узнаю об этом последней?
– Тетя Настя… У нас двойки по математике и информатике.
– Но я вполне могу помочь вам, если вы чего-то не понимаете. Почему вы не сказали мне?
– Потому что мы понимаем, а он все равно ставит нам двойки.
– Тогда вы тем более должны были сказать мне.
– Извини, тетя Настя, мы думали исправим.
– Несите мне свои тетради и учебники.
Пока ребята ходили за тетрадями, я позвонила Никите и порадовала его тем, что завтра нас с ним «поругают» за неподобающее воспитание ребят.
Ребята принесли мне тетради, я принялась проверять их. Ошибки, конечно, были, но, в общем и целом работы были выполнены не меньше чем на твердую «4».
Ребята вскоре ушли к себе, рядом со мной присел Федор.
– Уроки? – спросил он, глянув на учебники.
– Уроки, Федор. Травят ребят, то ли из-за меня, то ли хрен его знает. Завтра выясним. Что со шнырями Сухого?
– Я об этом и хотел поговорить. Прикрыл троих, остальные либо сдохли, либо сидят. Но, это те, кто уже давно трется с Сухим. Заменить тех, кто сдох, не проблема, сама понимаешь. Возможно, кто-то остался вне пределов Ижевска, здесь точно ни кого больше нет.
– Что говорят?
– Ни хрена они не говорят.
– Завтра пообщаемся плотнее…
На следующий день с утра, мы с Глебом поехали на дачу поговорить со шнырями Сухого.
Войдя в бункер, мы застали их сидящими на полу.
– Че, чмырята, поговорим? – я злобно посмотрела на них. – На кого работал Сухой?..
Они молчали, гнев Мурены рвался наружу… Я не стала сдерживать его… Полчаса, они визжали и орали, но, по-прежнему молчали. Я понимала, что они молчат, лишь потому, что сами ни чего не знают. Ломать их дальше, просто убить, я намеревалась сделать это по-другому.
– Хрен с вами, сучата, молчите.
– Су. а… – прохрипел один из них. – Он вернется и вырежет всех вас…
– Я его очень жду, – ответила я, я была абсолютно уверена, что он говорит о Сухом, даже не догадываясь, о ком он на самом деле думает. – Поехали пока, Глеб. Я позже их еще раз навещу.
Приехав домой, я переоделась и спустилась до камина. В дом вошел Никита, нам нужно было ехать в школу. Войдя в кабинет, мы увидели, что кроме преподавателей на педсовет были приглашены органы из опеки.
– Добрый день, – поздоровались мы.
– Добрый день. Проходите, – ответил нам директор.
Нам предложили присесть, но мы предпочли постоять. В кабинет вошли Сашка и Димка и встали рядом с нами.
– Анастасия Марковна, – директор снова посмотрел на меня. – Мы пригласили вас, чтобы обсудить успеваемость ваших ребят. Конец четверти и у обоих по двум предметам выходит неудовлетворительно.
– Совершенно ни какого интереса к моим предметам, – преподаватель математики и информатики возмущенно смотрел на нас с Никитой. – Ребята совершенно не желают учиться и игнорируют и меня и мои предметы.
– Анастасия Марковна, – язвительно произнесла одна из дам из опеки. – Я могу сделать лишь один вывод – Вы совершенно не занимаетесь детьми. У Вас нет времени? Они стали мешать вам? Если это так, я буду ставить вопрос о вашей опеке над ребятами.
Услышав это, Димка перепугано посмотрел на меня, на его глаза наворачивались слезы.
– Дима, чего ты так испугался? – продолжила дама. – Твои опекуны наказывают тебя и сейчас ты боишься их гнева?
– Тетя Настя хорошая и дядя Никита тоже, – ответил он даме и посмотрел на меня. – Тетя Настя, я умею решать, ты же видела. Нас что, снова заберут?
– Если вам не интересна жизнь детей… – продолжила дама.
– Я могу сказать? – я не дала ей договорить и посмотрела на директора, понимая, что дама из опеки не перестанет поливать меня грязью и доведет Димку до истерики.
– Да, пожалуйста, – ответил мне директор.
– Есть ли замечания к моим ребятам у других преподавателей.
– В плане учебы, нет, – ответила мне завуч. – Поведение, ну, не хуже остальных.
– Есть ли среди педагогов еще один преподаватель математики и информатики?
– Наталья Павловна преподает математику и информатику в старших классах, – ответила мне завуч.
– Я прошу Вас, проверить работы моих ребят и дать им задание.
– Вы хотите, чтобы мы прямо здесь проверили знания ребят? – спросил меня директор.
Конец ознакомительного фрагмента.