– Стоп. Ринат, как всегда, молодец. А Колюня невнимательный. Мощью берёшь. Голову не включаешь. Знаешь же, что у Рината левый апперкот – коронка.
Колян стоял разгорячённый, никак не мог отдышаться. Попытался возразить тренеру:
– Да я уж и сам собирался его вырубить. Чуть-чуть не успел.
Тренер и Ринат переглянулись между собой, улыбнулись.
Тренер попытался объяснить Николаю его ошибку:
– Вот, я и говорю, Колюня, сильный ты и техника есть, а голову никак не включаешь. Ринат же тебя специально заманивал, только и ждал, когда ты немного правую сторону подставишь. Понимаешь?
Ответа от Николая не последовало.
– Ну, ладно, – продолжил после паузы тренер, – Хватит на сегодня. Снимайте перчатки и в раздевалку. Переоденетесь – подойдёте ко мне.
Тренером в секции бокса был Лугов Михаил Васильевич – крепыш среднего роста и спортивного телосложения с короткой причёской «под бокс» и очень волевым лицом. Михаил Васильевич очень любил бокс и в свои тридцать восемь лет полностью посвятил себя ему. Больших высот в боксе он не достиг – помешала судимость, но тренерская работа была его призванием. В спортзал он приходил с утра и находился в нём до самого закрытия, да и выходные тоже проводил в спортзале. Очень любил соревнования любого уровня. Для него это был настоящий праздник. В секции у него были воспитанники всех возрастов – от мала до велика. Когда между тренировками выпадало свободное время, то и сам любил поколотить грушу, поэтому и выглядел всегда по-спортивному – широкоплечий с пружинящей походкой. Взгляд у Лугова всегда был дерзкий, а манера общения – прямолинейная. Создавалось впечатление, что Лугов в этой жизни ничего не боится. Умел Михаил и вовремя помолчать, и вовремя пошутить.
Тренер повернулся к остальным.
– Всё на сегодня тренировка закончена. Все в раздевалку.
После слов тренера все пошли в раздевалку. Лугов окликнул одного паренька, лет шестнадцати:
– Игорь!
Паренёк, довольный тем, что тренер его выделил, подошёл к нему.
– Да, Михаил Васильевич?
Лугов по-доброму взъерошил волосы на его голове.
– Игорь, а ты молодец. Удар хорошо поставил, реакция. Если после школы в Норильске останешься – я из тебя чемпиона сделаю.
Игорь сделался ещё довольнее.
– А зачем мне уезжать? Я ж – коренной норильчанин. У меня здесь и родня, и друзья. И тренера не хочу менять. Вы б от нас не уехали. А? Михаил Васильевич.
– Да не уеду. Хоть у меня-то здесь и нет никого, а душой к Северу прикипел. Ну, ладно, иди, переодевайся.
Паренёк побежал в раздевалку, а Лугов пошёл к себе в кабинет.
Когда тренер уже сидел в своём кабинете, к нему зашли Колян и Ринат. Лугов жестом показал им, чтоб они присели и после этого начал говорить:
– Парни, Таксист звонил. Сегодня у работяг получка.
Парни переглянулись между собой и радостно улыбнулись. Тренер остался серьёзным.
– Ну, что? Я так думаю, что всё понятно без слов.
Парни закивали головами. Колян заговорил:
– Конечно, Михаил Васильевич. Чёс начинается?
Теперь головой кивнул Лугов.
– Да, с недельку по общагам пошпилите. Найдите сегодня Серого и Кирюху. И в семь вечера к Таксисту подгребёте. Он у себя игровых соберёт и по общагам всех вас развезёт. Всё понятно?
За обоих опять ответил Коля:
– Да, уж не в первой.
Тренер задумчиво посмотрел на Николая, улыбнулся.
– Я, вот, Колян, смотрю на вас с Ринатом и убеждаюсь, что никогда тебе Рината на ринге не победить, – Лугов сделал паузу. Потом продолжил, – Ринат молчит, дело обдумывает и в бою также. А ты, Колян, всё болтаешь, всё суетишься, радостно тебе по всяким пустякам. Много энергии впустую тратишь.
Колян перестал улыбаться и, как бы, с некоторым вызовом ответил тренеру:
– Да это потому, что у меня её, хоть отбавляй. Надо будет – и двух Ринатов в нокаут отправлю.
Лугов с Ринатом, молча, улыбнулись, и тренер попытался смягчить разговор:
– Колян, да ты не обижайся. Это ж я тебе, как старший брат говорю. А ты, как младший брат на ус себе всё мотай. Я ж обеими руками за то, чтоб ты чемпионом стал и Рината в нокаут отправил. Веришь мне?
Николай подобрел.
– Верю. Так и будет.
– Ну, и добро. Всё, пока, – подытожил Лугов.
Осень в Норильске не радует глаз золотом и багрянцем. Вокруг, до самого горизонта, куда ни кинь взгляд – тундра, а по ней разбросаны редкие невысокие ёлочки. Но, даже и к этой природе привыкаешь, и с годами она кажется родной и вызывает ностальгию. И вспоминаешь её – как же она красива!
Бывает, что уже в сентябре тундра покрыта снегом. А, если и нет снега, всё равно, в сентябре уже ощущается не дыхание осени, но дыхание зимы.
После смены к своей бытовке шла бригада верхолазов-монтажников. В бригаде шесть человек: бригадир – Сергей Сергеевич и его подчинённые – Паша, Алексей, Ваня, Вова и новенький – Викторов Вася. Курили, разговаривали. Все в кирзовых сапогах и фуфайках, только, шапки на головах разные, некоторые, вообще, без шапок ещё. Поёживались не столько, от осенней прохлады, сколько от ветра.
Бригадир вдруг спохватился:
– Вася, слушай, я там, на втором этаже, где сегодня перекуривали, под кирпичом бумаги оставил. Сбегай-ка за ними, пожалуйста.
Вася кивнул:
– Хорошо, – и вернулся назад.
Остальные пошли в бытовку.
Викторов быстренько поднялся на второй этаж, нашёл какие-то накладные, которые забыл бригадир и начал, было, догонять бригаду, но увидел, как с крана спускается крановщица, и решил её рассмотреть поближе.
Мимо проходила молодая стройная и красивая кареглазая девушка, из-под косынки у которой выбился белокурый локон. Викторов, опешив, уставился на неё.
Проходя мимо него, девушка с улыбкой и беззлобно сказала:
– Челюсть подними.
Викторов, не переставая удивляться, спросил:
– Вы – крановщица, что ли?
– А чему ты удивляешься?
Василий сказал откровенно:
– Не должны такие красивые девушки на стройке работать.
Крановщица усмехнулась:
– А где должны?
Викторов не нашёлся сказать ничего оригинального и ответил просто:
– В кино.
Она продолжала улыбаться:
– Я высоту люблю.
Возникла пауза и девушка спросила:
– Ты новенький, что ли? Звать-то тебя как?
– Василий, – ответил Викторов.
– А я – Зоя, представилась она, – и добавила, – ну, вот, теперь будем с тобой здороваться.
Больше, ничего не сказав друг друга, они пошли в разные стороны по своим бытовкам.
Викторов был очень рад знакомству с красивой девушкой, и теперь все его мысли были о ней.
Зайдя в бытовку, он увидел, как все переодевались и суетились. На плитке шумел, начиная закипать, чайник. Бригада радовалась хорошей получке.
Бригадир заговорил с новеньким:
– Видишь, Василий, как ты подгадал. У всех сегодня зарплата, а у тебя первый рабочий день. И кто ж проставляться-то будет? Ты или мы?
– Ну, конечно же, я проставлюсь. Зачем традиции-то нарушать? – ответил Викторов и добавил, – я ж с материка тоже не пустой приехал. Уж что-что, а стол накрою.
– Все проставимся, – решил бригадир.
Алексей высказал поддержку:
– Правильно, бригадир. Сейчас чайку попьём и к Ваське в общагу через магазин.
– Нет-нет, – возразил Паша, – Парень только вчера с материка. У него и рюмок-то, наверное, нет. Из нас всех тут только я холостой, поэтому затариваемся и ко мне в гостинку. Возражений нет?
– Я не возражаю, – согласился бригадир, – Всё, на том и порешим – пьём чай, в магазин и – к Пашке.
В квартире у таксиста Михеева находились два парня – Максим и Олег. Каждому было лет, чуть за двадцать. Они сидели за столом, на котором стояла открытая бутылка коньяка и по бокалу коньяка перед ними.
Максим обратился к Олегу:
– Рассказывай, как съездил на юга.
Олег с удовольствием начал рассказывать:
– Шикарно. Сам же знаешь, как оно на югах, да в бархатный сезон.
– А ты, конкретно-то, где был? – решил уточнить Максим у рассказчика.
Олег продолжил:
– Я всегда в Гагры езжу. Один раз там как-то побывал – понравилось охренительно, просто, праздник души. С тех пор своей привычке не изменяю. Недаром Абхазия переводится, как земля души.
В разговор вмешался хозяин квартиры:
– А я слышал, что Абхазия – это Земля Бога. Я ж тоже в Абхазии ни раз бывал.
Олег возразил:
– Нет-нет, именно, что Земля души. Потому, как отдыхаешь там не только телом, но и душой.
Олег, вспомнив проведённый в Абхазии отпуск, от удовольствия, даже прикрыл глаза. Отчего Михеев и Максим засмеялись.
Михеев подтолкнул Олега к дальнейшему рассказу:
– Ты нам про душу-то не заливай, о теле-то, наверное, побольше беспокоился.
Олег заулыбался и продолжил:
– Ну, о теле там захочешь забыть, да не дадут. Я всегда вспоминаю, как первый раз в Абхазии оказался…
В дверь раздался звонок, и Олег вынужден был прервать рассказ. Хозяин пошёл открывать дверь.
В комнату зашла бригада боксёров – Колян, Ринат, Серый и Кирюха. Серый и Кирюха тоже были боксёрами с секции Лугова Михаила Васильевича. Все четверо были, как на подбор высокими и широкоплечими.
Михеев Александр Анатольевич, помимо того, что был таксистом, был ещё и бригадиром игровых. У него, обычно, перед большой игрой всегда собирались и каталы, и боксёры, которые их прикрывали от проигравших лохов. Руководил боксёрами их тренер, Лугов Михаил Васильевич. Большая игра была тогда, когда на комбинате выдавали получку. Тогда от желающих проиграть кровные рубли не было отбоя, и большая игра продолжалась, примерно, в течение недели. В остальное время игровые находились в «свободном плавании». Сами находили клиентов в общагах, ресторанах, гостиницах. Волокли их в катраны и там выкатывали у них всё до копейки. Но, чтоб сильно не злить клиентов, у игровых было правило немного денег возвращать. Выкатаешь у клиента косарь, а потом четвертной или полтинник ему вернёшь, чтоб до зарплаты дотянул – клиент спокойно уходил, без эксцессов. А, если всё же эксцессы случались, то к делу подключались боксёры. Бывало, что игра шла в долг, тогда часть долга можно было и простить. Весь выигрыш стекался к Михееву. Он его распределял в бригаде, часть отдавал Лугову, часть оставлял себе, а львиную долю засылал кому-то наверх.
Михеев был коренным норильчанином, жил в своей квартире на Советской. Было ему тридцать два года, но выглядел постарше и солидно, с небольшим животиком. Был он, как и большинство таксистов, наглым и жадным.
Когда в квартире появились боксёры – стало сразу как-то тесновато, шумно, весело.
Максим их поприветствовал шуткой:
– Привет, боксёры. А вы что все вместе? С пробежки что ли?
Ответил Кирюха:
– Ага. Бежим-бежим, смотрим: вас с Олегом не хватает. Думаем, вот, сейчас вас возьмём и дальше побежим.
Все засмеялись.
Из коридора в комнату зашёл Михеев. Михееву было интересно дослушать рассказ Олега про его отдых в Абхазии и он обратился к вновь пришедшим:
– Ну. Рассаживайтесь. Олег нам тут за юга задвигает, как он там отдыхал душой и телом. Продолжай.
Но у Олега уже пропал интерес к воспоминаниям:
– Да в другой раз расскажу. Такие вещи надо рассказывать с чувством, с толком, с расстановкой, чтоб у каждого из вас зависть проснулась и слюни потекли.
Михеев помотал головой:
– Нет, Олег. Зависть, Олег, – это один из смертных грехов. Да и молод ты ещё, чтоб у меня её вызвать. Я так отдыхать умею, что у тебя у самого слюни потекут. В этом деле не юг – главное, а, чтоб кураж в душе был, тогда и тундра землёй души покажется.
Колян, тут же, попытался пропеть несколько слов из популярной на севере песни, которую исполнял нанаец Кола Бельды:
– «Увезу тебя я в тундру, увезу к седым снегам».
Михеев решил подыграть Коляну:
– Во-во. «Ты узнаешь, что напрасно называют север крайним, ты увидишь, он бескрайний, я тебе его дарю».
Все засмеялись. Вообще, перед каждым большим чёсом настроение у всех было приподнятое, и плевать им было на тех работяг, у которых они выигрывали трудовые деньги.
Опять раздался звонок в дверь. Михеев вышел из комнаты и вернулся вместе с Кареном. Карен был армянином, сорока пяти лет. Очень элегантный и симпатичный, он походил и на армянина, и на грека, и, даже, на испанца или итальянца. У Карена были густые волосы с пробором посредине и, прикрывающие уши. Карен всегда носил костюм, но без галстука, а на среднем пальцем правой руки у него был перстень с большим, хорошо отшлифованным камнем, который иногда, во время игры, Карен переворачивал камнем внутрь ладони. Карен был единственный из всей бригады, у кого за плечами были немалые срока. Но в Сибирь он попал, значительно, раньше.
В 1944 года, по Приказу министра госбезопасности СССР № 00183, из Армянской, Грузинской и Азербайджанских ССР, а также из всего черноморского региона, были сосланы в Среднюю Азию и в южную Сибирь все те советские граждане (в основном армяне), которые имели ранее турецкое (османское), персидское, болгарское, греческое и румынское гражданство. Так, семья пропавшего без вести командира Красной Армии Сейрана Вирабяна оказалась в Алтайском крае.
У Карена был приятный голос и говорил он с едва заметным кавказским акцентом, который придавал его речи определённый шарм. Вообще, Карен обладал чем-то таким необъяснимым, что к нему очень притягивало людей. К тому же, он был очень начитанным и, даже, при его образе жизни, иногда посещал библиотеку.
Появлению на хате Карена все были особенно рады, и он с каждым поздоровался за руку.
Родители Рината были из крымских татар, и он считал себя, чуть ли, не земляком Карена, поэтому всегда любил работать с ним в паре. И при появлении каталы тут же обратился к нему:
– Карен-джан, я сегодня с тобой.
Карен едва кивнул ему головой.
Михеев заметив это, шутливо сказал:
– Ринат, ты и так парень не глупый. Лучше бы Карена Колян прикрыл.
Николая шутка задела и в ответ он возмутился:
–Да вы что все сегодня сговорились: дураком меня выставлять? Тренер сегодня дураком назвал, потому что я апперкот от Рината пропустил. Ты на ровном месте надо мной смеёшься.
Михеев продолжил подшучивать над Николаем:
– Ну, тренер-то, конечно, зря тебя обидел. Боксёр из тебя классный, удар, как из пушки. Хотя, если задуматься, то, наверное, не зря говорят: сила есть – ума не надо.
Опять все громко засмеялись.
Тут, Олег попытался перевести разговор на другую тему, чтоб Колю оставили в покое:
– Карен, мне тут Анатолич загнул, что в тундре может отдохнуть лучше, чем на Чёрном море. Ты как? Поддерживаешь его?
Максим опередил Карена с ответом:
– А для Карена там отдых лучше, где книг – побольше, да поинтересней.
Карен улыбнулся, словно что-то вспомнив:
– Да. Было дело, когда меня из сельской библиотеки мать вытащить не могла, – сделал паузу и задумчиво добавил, – лучший отдых на Родине.
– «С чего начинается Родина?» – пропел Колян строчку из песни.
Михеев с улыбкой посмотрел на Николая:
– Ты, Колян, прям без песни не можешь.
– Ага, нам песня строить и жить помогает, – последовал ответ от Николая.
Максим быстро вставил:
– И играть.
Карен решил немного предаться воспоминаниям:
– С чего начинается Родина – не знаю, а закончилась она у меня первым сроком – в пятьдесят втором году. Когда меня два красивых охранника повели из Сибири в Сибирь. Вот, и я песню Высоцкого вспомнил. Правда, с небольшой поправкой: повели меня не в Сибирь, а на Крайний Север – сюда, в Норильск. Двадцать шесть лет бродяжу, а домой так и не вернулся. И не к кому теперь уж.
В дверь опять раздался звонок. Хозяин квартиры оглядел присутствующих:
– Евген только остался. Больше никого не жду сегодня.
С этими словами вышел в коридор открывать дверь.
Обратно вернулся вместе с Евгеном. Женя был невысокий пухленький весельчак, любил носить обувь на высоком каблуке. Женя мог всегда по-доброму над кем-нибудь пошутить, и никто никогда на него не обижался. Он был хорошим рассказчиком и душой компании. В Норильск Евген попал по распределению после Новосибирского госуниверситета, в котором он закончил экономический факультет. Он очень любил цифры и любил считать. В небольшой блокнотик он всегда записывал каждый свой выигрыш, а также, кто и сколько остался ему должен.