– Правильно говорят: лучший тренер по плаванию – тот, который не умеет плавать. Значит, вам, Сергей Сергеевич, с Лёхой и тренировать бригаду.
– Я не против, – повеселел Алексей.
Бригадир решил подытожить:
– Ну, давайте за советский спорт.
Все чокнулись, выпили, начали закусывать.
Паша обратился к новенькому:
– Василий, ну, ты, хоть расскажи какому спорту тебя в твоём физкультурном учили.
Викторов ответил застенчиво:
– Я – мастер спорта по самбо.
– Ого. Самбист, значит. – удивился бригадир.
Викторов засмущался:
– Да нечему тут удивляться – спорт, как спорт.
Бригадир восхищённо смотрел на Василия:
– Ну, не скажи. Самбо – это серьёзно, да и не каждый таких высот достигает.
– Помнишь, – обратился к Василию Паша, – когда в общагу заходили – встретили Евгена и Коляна? Колян в нашей общаге живёт. Он – тоже боксёр. Их – несколько человек – серьёзно занимаются, всегда вместе. В кабак любят зайти, погудеть, бока кому-нибудь намять. Короче – банда. А тренер хороший – Лугов. Сидел здесь и остался потом.
Бригадир недоверчиво ответил Паше:
– Хм. Ты, прям, всё знаешь.
Пашу поддержал Вова:
– Серёга, а кто этого не знает? Ты б, хоть иногда в кабак заходил. А то с бригадой бывает расслабишься и быстрей к жене под бочок.
– Я своё по кабакам и по танцам не меньше твоего отходил, – ответил бригадир.
Викторов внимательно разглядывал Пашину гостинку. Комната напоминала гостиничный номер. Сразу при входе была небольшая прихожая, в которой стоял холодильник, и была вешалка. Из неё был вход в санузел. В санузле – унитаз, раковина и ванна. Ванна была короче, чем обычная, но немного повыше, и в ней был специальный выступ. Василий никогда раньше таких ванн не видел, и она ему показалась интересной.
Сама комната в гостинке была достаточно большой и казалось просторной в связи с отсутствием у хозяина крупной мебели. Имелся диван, небольшой шифоньер, телевизор, который стоял на тумбочке, и стол, который сейчас пододвинули к дивану в связи с нехваткой стульев для всех.
Осмотрев Пашину гостинку, Викторов обратился к хозяину:
– Паша, классная у тебя комната. Я думал, что ты нас в такую же общагу приглашаешь, в какую меня на Завенягина заселили, а у тебя, по сравнению с моей, – хоромы. Прямо в комнате санузел с ванной. Правда, ванна какая-то интересная, маленькая, с выступом.
Павел объяснил:
– Чтоб сидеть на этом выступе можно было.
К разговору подключился Иван:
– Василий, у нас улицу Завенягина ещё называют Завеняжкой.
В твоей общаге на Завеняжке у меня жена жила, когда мы с ней познакомились.
Завенягин Авраамий Павлович считается основателем Норильска. Он был начальником Норильлага и первым начальником Норильского ГМК. В 1938 году Завенягин возглавил строительство Норильского ГМК, которое было начато в 1935 году. Под его началом количество заключенных на строительстве увеличилось с восьми тысяч до двадцати тысяч к концу 1939 года. В 1941 году Завенягин был отозван в Москву и назначен заместителем главы НКВД Берии.
Бригадир тоже вспомнил:
– А я, когда приехал в балках жил в соцгороде на нулевом пикете.
Иван радостно вспомнил:
– Так, и я там жил: улица Горная шестьдесят три, квартира три. Я в пятьдесят восьмом сюда приехал, после школы. У меня тут две сестры и брат уже жили. А самым первым – мой дядя Михей здесь оказался по разнарядке из колхоза. Приезжает в отпуск в деревню и рассказывает, что в Норильске хлеб на масло с палец толщиной мажут, а зарплата в карман не умещается. А у нас-то в колхозе всё подчистую выгребали за налоги, а денег и, вообще, не видели. Вот, у нас сначала одна сестра завербовалась, а потом – вторая, потом брат – Николай после армии.
– Да уж, есть что вспомнить, – вставил бригадир.
Иван продолжал:
– У меня с сёстрами-то большая разница. Я перед войной родился – в сороковом, а война закончилась – мне только пять годиков, а сёстрам – двадцать два и двадцать. И в деревне ни одного жениха.
Викторов шутливо перебил вопросом:
– Нашли женихов-то?
Иван ответил серьёзно:
– Нашли. Хороших мужиков нашли. Анна за Митю замуж вышла, – Иван сделал паузу, – Он здесь по пятьдесят восьмой сидел.
Викторов решил уточнить:
– Это как понять?
Разъяснил бригадир:
– По политической – враг народа.
Иван продолжил:
– Во время войны полицаем был. А у Софьи – Толик был – на тепловозе машинистом работал, да погиб в аварии.
Викторов удивился:
– Погоди, Вань, как это: полицаем был? И она с таким жить согласилась?
Бригадиру стало перед новеньким обидно за Ивана:
– Дурак ты, Вася, молодой ещё. В войну чего только не случалось. Не нам судить. Судили те, кому надо было. Здесь после войны и бандеровцы были, и лесные братья, и полицаи. Проверяли всех, чтоб на руках крови не было. Таких – к стенке не ставили. Отправляли в Норильск, на Колыму, в Воркуту. Да много куда. Война уж тридцать с лишним лет, как закончилась. Время любить пришло, семьи создавать. Вот, люди и созидают, и детей рожают.
Викторов притих, задумался. Он никогда из первых уст не слышал таких рассказов. У него оба деда пришли с фронта героями, и ему не хотелось понимать, что те, кто был на другой стороне – оказались невиновными. Вообще, Викторов думал, что всех пособников сразу после войны подчистую поставили к стенке. А теперь, вдруг, выяснилось, что они, просто, отсидели срока и стали жить обычной жизнью вместе со всеми гражданами. Как-то дико это было для настоящего комсомольца Василия Викторова, который ещё и собирался стать коммунистом.
Его раздумья прервал бригадир:
– Павел, ты-то, что там притих? Давай-ка, ты у нас на разливе будешь. Наливай. И предлагаю за Победу.
Паша всем налил водки.
Бригадир торжественно произнёс:
– За Победу!
Все чокнулись, выпили, закусили.
Иван дальше предался воспоминаниям:
– А Митя Масько – золотой человек. Я к ним после школы и приехал с двумя друзьями. Они тогда в балке жили, уже дочка у них родилась – Надя, – Иван улыбнулся. Продолжил, – Мы с парнями в углу на полу спали, а Надя всё смеялась над нами. Мы-то не могли понять, почему она смеётся. А оказывается, потому что там до нас поросята спали. Потом им квартиру на Комсомольской, сорок пять «А», как раз, напротив двадцать пятого магазина дали. И Танечка у них ещё потом родилась. А позже, Митю в руднике завалило. Позвоночник ему поломало, и его парализовало. Вот, после этого они и уехали на Украину, в Светловодск.
Тут вспоминать начал Алексей:
– А я маленький, вообще, с поросятами спал. У меня, ведь мать тоже пособницей была.
Викторов уставился на него ошарашенными глазами и не смог сдержать удивлённого возгласа:
– Как это? Почему?
Алексей начал объяснять Василию:
– А у меня ж мать – полячка. Тоже после войны посадили за то, что она в немецкой комендатуре работала в Литве. Она меня в лагере родила не то от зэка, не то от вохровца. Её амнистировали – мне ещё только год был. Она в балке поселилась с такими же, как сама. Тогда ж многие в балках….
Викторов перебил?
– А что такое балок?
Бригадир начал разъяснять:
– Да, вроде, барака. Здесь ещё в шестидесятые многие в таких жили, в старом городе.
Лёша продолжил:
– Так меня мать-то с поросятами и клала спать, чтоб мне теплее было.
Викторов от души поинтересовался:
– А сейчас-то, что вас тут всех держит?
Все удивлённо посмотрели на новенького. Бригадир начал говорить:
– То же, зачем и ты сюда приехал.
Викторов вопросительно посмотрел на всех.
– Ну, ты что: по комсомольской путёвке сюда приехал или за романтикой? – спросил бригадир.
Викторов как-то растерялся:
– Ну, не знаю.
Все засмеялись.
Бригадир попытался вызвать новенького на откровенность:
– Вася, ты ж не на комсомольском собрании. Не юли.
Вася изобразил на своём лице непонимающую гримасу.
Бригадир всех обвёл взглядом, ухмыльнулся. Все, кроме Василия, тоже ухмыльнулись. Бригадир пристально посмотрел на Василия:
– Не знает он. Длинный рубль всем нужен, и стаж, – бригадир всех оглядел, – Можно, конечно, года три поработать без отпуска, а потом всё сразу получить и свалить с чемоданом денег. Таких сейчас много. Это в основном молодые, вроде тебя. Ещё хотят успеть пожить, – бригадир всех обвёл взглядом, – Другие лет на пятнадцать приезжают. После этого – у них уж тогда досрочный выход на пенсию, и пенсия приличная может получиться. Правильно говорю? – бригадир всех обвёл взглядом, – Ну, а те, кто здесь выросли – до самой пенсии и работают. Такие могут и в пятьдесят, и в сорок пять на пенсию выйти. Вот, тогда только все свои манатки собирают, и всей семьёй рвут отсюда когти.
Закончив речь, бригадир расправил плечи и опять всех обвёл взглядом.
В ответ услышал от Викторова:
– Доходчиво разъяснил.
Бригадиру понравилось общаться с новеньким поучительным тоном, и он решил продолжить тему:
– Разъяснить-то я разъяснил, только, тебе тут ещё многое уяснить придётся, а может и испытать на своей шкуре, если на чужих ошибках не научишься.
– И что я уяснить должен?
– Да то, что и без длинного рубля можешь домой вернуться, и без стажа льготного, и, вообще, не вернуться.
Викторов не переставал удивляться:
– Как же так, Сергей Сергеевич?
Сергей Сергеевич скомандовал:
– Пашка, наливай!
Паша разлил по рюмкам. Стали пить, уже не чокаясь, вразнобой.
Бригадир вместо закуски, просто, занюхал рукавом и продолжил учить Викторова жизни на Севере:
– А так, Вася, край здесь дальний, народец лихой, многие – сидевшие. Многое зависит от того, в какую компанию попадёшь, как себя поставишь.
Викторов возразил:
– Ну, так это везде так.
Бригадир начал опровергать возражения:
– Ну, не скажи, Василий. На материке-то ты можешь всю жизнь обособленно прожить, а в Заполярье так не получится. Хочешь или не хочешь, а с компанией определиться придётся. Хотя, конечно, может, и компания хорошая будет, и себя хорошо поставишь, да нарвёшься на каких-нибудь беспредельщиков.
Викторов опять попытался возразить:
– Ну, уж их-то везде хватает.
Бригадир решил подбодрить новенького:
– В общем-то, Василий, за тебя можно быть спокойным. Ты ж и армию отслужил, и институт хороший закончил. Парень не хилый смотрю, с головой. На работе мне сегодня понравился. Надеюсь, что всё в порядке у тебя будет, – и тут же резко в сторону хозяина комнаты, – Пашка, давай, не зевай там на разливе. Наливай понемногу.
Паша разлил.
Бригадир взял рюмку. Произнёс:
– Давайте, мужики, чтоб у нас всё было, и нам за это ничего не было.
Алексей решил немного поправить тост:
– Давайте-ка, чтоб у нас всё было и было, как можно, ещё больше.
Вмешался Иван:
– Во, как загнул! А морда-то у тебя, Лёха, не треснет. Смотри, жадность фраера сгубила.
Все засмеялись, а бригадир подытожил:
– Короче, мужики, за удачу.
Все чокнулись, выпили, закусили. В комнате было уже достаточно накурено, разговор пошёл вразнобой. В основном, старались поучить Викторова жизни в Норильске, да и не только в Норильске, а, вообще, жизни. Даже Паша, который был года на три младше Василия, восседал на стуле с победным видом и махал руками перед лицом новенького, что-то ему внушая.
Завершалась пьянка ни то по просьбе, ни то по команде бригадира Сергея Сергеевича:
– Так, мужики. Пора, как говорится, и честь знать. День завтра у нас рабочий, да и половина из нас – семейные. Давай, Паша, разливай остатки на посошок и по домам.
Паша разлил по рюмкам оставшуюся водку. Все быстро подняли рюмки. Кто-то что-то говорил, но уже никто никого не слушал. Выпили быстро.
От бригадира последовали указания:
– Ну, что? Все вместе идём до Ленинского; там – расходимся.
Иван и Вова домой собираться не спешили. Встретив у общаги Евгена, они уже решили, что пойдут поиграть и, только, и ждали, когда закончатся посиделки. Иван знал, что бригадир к картам относился крайне отрицательно и картёжников не любил, поэтому говорить начал робко:
– Бригадир, мы с Володькой, наверное, у Пашки чуть-чуть задержимся. Сходим, картишки покидаем. С Евгеном договорились, как-то неудобно не прийти.
Бригадир знал, что Ванина семейная жизнь вот-вот прекратится. Иван, хоть и неплохо работал, и никогда не прогуливал, но был большой любитель выпить и после этого поиграть в карты. Иногда этим пользовались, даже его знакомые. Сначала вместе с ним выпьют, а потом ещё и обыграют его. Один знакомый выиграл у пьяного Ивана телевизор – тут же подогнал такси и увёз его. Другой – выиграл ковёр – свернул его, взял под мышку и был таков. Бригадир хорошо знал Ванину семью – жену и сына – и жалел их, а на Ваню был очень зол. Сергеевич был не рад уже тому, что встретили у общежития Евгена с Коляном, а теперь и, вовсе, разозлился:
– Ваня, да что ты мне про «неудобно» втираешь. У тебя семья по швам трещит.
Иван начал раздражаться:
– Сергеевич, тебе какое дело до моей семьи? Сам разберусь.
Бригадир не унимался:
– Нина твоя уже сколько раз в контору приходила, просила, чтоб без неё тебе зарплату не давали. Ведь, ты ж всегда, если не пропьёшь, так проиграешь, – бригадир попытался смягчить тон, -Хороший же мужик, взрослый и такой безвольный. Давай мне деньги – я их твоей жене занесу, а сам – вон, штаны с себя снимай и ставь их на кон.
Иван задумался. Конечно, семья была важнее, но, коль уж заусило, то, как можно было остановиться? В этом-то и заключалось его безволие, о котором сейчас говорил Сергей Сергеевич.
– Бригадир, ну, что ты со мной, как с пацаном?
– А ты и есть, как пацан. Семью создал, а думать о ней не хочешь.
Ваня задумался и решил:
– Вот, я себе сотню оставляю, остальное – на, занеси.
Бригадир ухмыльнулся:
– Видали, сотню он себе оставляет, как мелочь карманную, а на материке у кандидата наук сотня – месячный оклад.
Ваня достал из кармана пачку денег, пересчитал их. Сто рублей положил в карман. Остальные подал бригадиру:
– Вот, здесь пятьсот семьдесят. Сергеич, ей не говори, пожалуйста, что я сотню себе оставил, – грустно добавил, – Ей и этих заглаза – всё равно, наверное, разводиться будем.
Бригадир взял у Ивана деньги, тоже пересчитал их, на всякий случай, и положил себе в карман. Ивану сказал:
– Завтра ещё спасибо мне скажешь, – немного помолчал и добавил, – не её в этом вина.
Иван махнул рукой:
– Не читай мне морали, Сергеич.
Бригадир в ответ махнул рукой на него и ничего ему больше не сказал, но обратился к остальным:
– Ещё желающие есть Евгену получку подарить?
Слегка вызывающе, ответил Вова:
– А мы и не собираемся её ему дарить. С чего ты это взял, бригадир.
Бригадир улыбался и смотрел непонимающими глазами то на Ваню, то на Вову:
– Мужики, что ж вы, как дети-то малые? Вы когда-нибудь у него выигрывали?
– Конечно, выигрывали, – заверил Вова.
– Ой, не смеши, – и на самом деле слегка рассмеялся бригадир.
Лёша, который не был картёжником, тоже тихонько засмеялся в знак поддержки бригадира.
Вова разозлился:
– А я что: на клоуна похож? Смешить вас? Я сколько раз у Евгена выигрывал. Просто, вовремя остановиться надо было.
Бригадир рассмеялся ещё сильней:
– Да ты-то не клоун, а понять не можешь, что это Евген с вами фокусы проделывает.
– Что-то ни разу не замечал.
– Правильно, и не заметишь. Потому что Евген проделывает их мастерски. И тактика у него такая: сначала немного вам, дурачкам, проиграет, а потом подчистую раздевает вас до трусов.
Вова на слова бригадира очень разозлился. Он себя считал очень хорошим игроком и не верил в то, что Евген – шулер. Было признать, что Евген шулер, а Вова этого ни разу не заметил – значит признать самому себе, что он реальный лох. Да и не верилось Вове, что, находясь с Евгеном в приятельских отношениях, Евген будет его обманывать. Поэтому ответил бригадиру резко: