– Идите уже отсюда! – потребовала она при этом и развернулась, чтобы уйти из комнаты.
Аворфис, у которого не хватило силёнок вырваться из хватки бабушки, запищал ещё пронзительнее и, прежде чем исчезнуть в коридорах своего нового дома, впервые произнёс нечто внятное. Он изо всех сил жалобно запричитал, в бесполезной надежде протягивая тонкие ручонки:
– Дядя! Дядюшка!
«В конце концов, барон Ражхафер слыл весьма достойным демоном», – напомнил себе про положительный аспект Ал’Берит, и эта мысль почему-то прозвучала в нём дважды, хотя важнее была иная, требующая как можно скорее попасть в Столицу.
Хранитель летописей и Главный архивариус Ада почти что опаздывал!
Однако, несмотря на возможность беспрецедентного поступка, виконт вышел из особняка маркизы крайне неторопливо. При этом по пути он зачем‑то поправлял изодранные манжеты, чтобы прикрыть ими достаточно глубокие царапины, вместо того, чтобы попросту запустить процесс исцеления. Да и после, когда ему наконец-то довелось занять положенное место в Башне Совета, то, прежде чем уделить внимание событиям, Ал’Берит позволил себе ещё одну вольность.
«Мои методы воспитания отвратительны! – мысленно возмутился он. – У вас, Ваше могущество появился всего лишь второй шанс доказать свою состоятельность в этом вопросе. А у меня целый город и прилежащие к нему окрестности! И поверьте, на этой территории достаточно демонов для пестования в них соответствующих моделей поведения, чтобы вы, Рэнэдатар, поняли ошибочность своего мнения».
***
Адрес, названный Толиком, Лею порадовал. До Маяковской добираться было не так далеко, да и бар «Проходимец» очень близко к метро находился. Мучиться с тем, чтобы найти коллегу, тоже не пришлось. Вывеска не поражала размахом, но молодая женщина легко нашла заведение и, потеребив телефон в руках, не стала звонить, а сразу вошла внутрь.
– Здравствуйте! – с порога выкрикнул бармен, как если бы она была здесь своей в доску.
От неожиданности Лея даже не нашлась с ответом, да и вообще её весёлая обстановка вокруг смутила. А потому, увидев грустного и осунувшегося коллегу, она поскорее направилась к нему.
– Я пришла, – занимая стул напротив, прощебетала Лея, стараясь говорить громче звучащей музыки, и оглядела стол. Перед парнем стояли тарелка с недоеденными жареными колбасками, блюдце с ещё дымящимися сухариками, нарезка всякой всячины и огромный бокал какого-то коктейля бирюзового цвета.
Толик поднял на неё мутноватые глаза и тут же замахал рукой бармену.
– Эй, нам бутылку шампанского!
– Ты чего? – удивилась выкрику молодая женщина. – Какое шампанское? Я же…
– Лея, – перебил её Толик и так лучезарно улыбнулся, что эту тему она больше не захотела поднимать. – Ты мне всегда помогаешь. А, значит, раз ты пришла, то разрешишь всё. И я смогу радоваться.
– Ладно, но я только пригублю ради приличия и всё.
«С пьяным спорить бессмысленно, да и разговор сократится, если это чудо разморит. Судя по запаху, коктейль у него крепкий, а понижение градуса», – пронеслась в голове мысль, за которую ей тут же стало несколько стыдно.
– А что произошло? На работе где-то накосячил? – высказала она наиболее вероятный вариант проблемы.
– Не, – отмахнулся Толик и пододвинул блюдо с аппетитной нарезкой к ней поближе.
– С девушкой расстался?
– Нет, но это было бы даже хорошо.
– Да? – удивилась она. – Тогда может подробнее расскажешь? А то мне так не понять, что я могу для тебя сделать.
– Лея, тут такое дело…
Парень уставился на неё своими щенячьими карими глазами и, не иначе как для создания доверительного эффекта, взял её левую ладонь в свои руки. Они были неприятно тёплыми и влажными, но она решила, что потерпит. Наверное, зря решила. Потому что как раз подошёл официант и весело предположил:
– О, всё же перестал грустить, друг?
Видимо, Толик уже успел пожаловаться на своё горе кому-то из сотрудников. И, видимо, сообщил больше, чем успел Лее, потому что официант поставил на стол помимо бокалов для шампанского стакан свежевыжатого сока да лихо подмигнул, с радостью говоря:
– Девушка, вам за счёт заведения. Беременность лучше соком отмечать. И да, вы отличная пара! Удачи вам и здоровых мальчишек да девчонок.
– Благодарю, – промямлила Лея, понимая, что внезапно захотела выпить и уж точно не сока. А если и сока, то не свежевыжатого апельсинового, а виноградного. С выдержкой. Ну, хотя бы такого, что разлил в бокалы официант. Но лучше бы ещё крепче.
Ситуация показалась ей крайне неловкой.
А вот Толик ничего не ответил на «комплимент». Он как сидел, глядя в её глаза, так и не шевелился, пока они не остались наедине. Но затем он резко помрачнел и, насколько это было вообще возможно в таком публичном месте, трагично проговорил:
– Моя жизнь погублена.
– А я должна гарантировать тебе, что твоя разгульная молодость вернётся? Извини, любую судьбу составляют одни вероятности, – несколько более зло, чем следовало, произнесла Лея, посчитав, что уже достаточно разобралась в происходящем, да вырвала свою ладонь из мужских рук.
Чего ещё было ждать от безалаберности парня? Повеселился, а теперь весь в разочаровании, что за приключение надо ответственность нести.
– Ну ты же уже специалист в этих вопросах, – с надеждой воззрился на собеседницу страдалец так, словно напрочь не замечал её сарказм. – Может Карина в чём-то ошибается? Не знаю… Как-нибудь не так тест делает? Всё-таки ей шестнадцать только.
Молодая женщина почувствовала, что в горле у неё пересохло. Сок оказался кстати. Она сделала несколько глотков, но облегчения не испытала. Голову словно сдавил невидимый обруч. Так что она поставила локти на столешницу и опустила лицо в ладони, чтобы потереть большими пальцами виски. Она всерьёз засомневалась в собственной трактовке проблемы – вдруг Толик боялся не отцовства, а тюрьмы?
– Блин, Толя. Может тебе с кем из друзей-мужчин посоветоваться? – нашла она выход из своего дурацкого положения.
– Не, друзья сразу по всем знакомым разнесут, а ты… ты вот меня никому не сдашь.
Лея засмущалась. Оказанное доверие требовало участливого сочувствия, которого почему-то ею не испытывалось. Вообще. И в общем, и в частном.
– У неё претензии к тебе?
– Не, вроде. Она просто радуется.
– Толь, а в чём тогда, собственно, проблема-то? – через некоторое время всё же сказала молодая женщина. – Чего ты боишься? Перемен в жизни? Так кто тебя заставляет всё кардинально менять? Отцом можно быть и на расстоянии. Помогать растить ты, конечно, обязан, но насколько глубоко участвовать в воспитании решать только тебе. А брак? Насильно он редко приводит к счастью. Скорее, к более острым взаимным претензиям. Если не хочешь – не делай этот шаг.
– Да разве в этом дело? – искренне удивился Толик, казалось даже протрезвев от испытанного им изумления.
Лея тут же осторожно поинтересовалась:
– А в чём?
– Да не могу я иметь детей из-за… Неважно. Но из-за этого, значит, получается, что она мне изменила. И чего делать? Сразу её послать или по рождению ребёнка генетическую экспертизу провести, чтобы окончательно и показательно разочароваться в человеке?
– О, – промычала молодая женщина, допивая сок. Ей очень захотелось повториться со своим вопросом про то, где же нынче друзья Толика пропадают так некстати. Неужели она столь мало за него работы в офисе делает, чтобы ещё и такой факультатив на себя брать?
– Вот ты же нормальная девчонка. Скажи, из-за чего вообще можно под другого лечь, а потом в глаза смотреть как ни в чём не бывало?
В очередной раз подумав, что у неё снова произошла ситуация, когда хотелось как лучше, а на самом деле лучше бы и не начиналось, Лея отставила опустевший стакан и ухватилась за бокал шампанского, как за спасительную соломинку, а затем в отчаянии осмотрелась по сторонам. Взгляд её при этом непроизвольно задержался на барной стойке, за которой парень в оранжево-красной строительной каске залпом выпивал дымящийся стопарь, а там, под довольный возглас остальных посетителей, получал от бармена битой по голове. Каску он после этого, хохоча, снял.
«М-да, для того чтобы так веселиться, всё же нужна молодость», – обескуражено подумала молодая женщина и сделала осторожный глоток шампанского. Совесть и благоразумие говорили ни в коем случае не пить спиртное, но в такой ситуации было сложно последовать голосу разума. И, наверное, инстинкты были правы, так как дар речи к ней всё-таки вернулся.
– Знаешь, у меня относительно измен своё видение, – сказала Лея и секундой позже поняла, что не надо ей никаких речей лихорадочно выдумывать. Она действительно нашла отличный выход из сложившегося положения. Осознала, что лучше всего честно высказать собственное пуританское мнение… а после этого сразу сбежать от дальнейшего разговора под предлогом естественной нужды. И там, в туалете, наверняка удастся выдумать достойную причину, чтобы убраться из бара подобру-поздорову. Хотя бы, например, подговорить позвонить Леночку или Дану.
Но судьба всегда любила корректировать планы Леи. Молодая женщина не успела приступить к осуществлению своего внезапного озарения даже в самой начальной его стадии.
– Госпожа Пелагея, простите, что не подошёл выразить своё почтение сразу. Не узнал вас со спины.
Она непонимающе уставилась на резво приблизившегося к их столику худощавого лысого мужичка средних лет. Вроде выглядел он опрятно и по-деловому несмотря на то, что рубашка была в клетку и на выпуск. При этом черты его лица не были отталкивающими, скорее наоборот, но что-то во взоре тёмных глаз и радушной улыбке заставило Лею мгновенно насторожиться. Они показались ей очень знакомыми. Такими, как будто с ними у неё оказались связаны некие существенные неприятности. Обращение же сбивало с толку, хотя имя мужчина произнёс верно, а, значит, где-то жизнь их сталкивала.
Как бы то ни было, она отчётливо поняла, что не хочет общаться с этим типом даже ради забытых воспоминаний. А потому, не зная как ещё отреагировать, с холодной вежливостью поинтересовалась:
– Вы что-то хотели?
Подобные вопросы, заданные официальным тоном, и так резко отбивают охоту к продолжению разговора. Лея же за годы путешествий на вечерних электричках добилась совершенства в соответствующей интонации. Практика показывала, что все желающие познакомиться или сразу начинали искать другой объект симпатий, или отвечали нечто банальное и уходили. Упрямцев находилось не так уж и много. Поэтому не было ничего удивительного, что мужичок намёк понял.
– Не смею мешать вашим делам, – сказал он, однако последующие его слова, произнесённые со слащаво-угрожающими нотками, заставили вздох облегчения Леи застрять где-то посередине пути. – Но буду рад, если по их завершении вы снова посетите мой дом сладострастных утех. Перемены вызвали бы ваш интерес. Правда, основная их часть заключается в том, что бизнес переехал в другой город, но мои клиенты будут безмерно рады видеть вас там, госпожа Пелагея.
После этих фраз мужчина старомодно поклонился, а Лея машинально допила бокал шампанского до дна, хотя рассчитывала этого не делать. Просто в голове у неё моментально помутилось, и это усугубило её шоковое состояние. Она даже едва уловила, что незнакомец, довольно насвистывая какую-то неприятную мелодию, неторопливо уходит из бара. Даже то, что Толик изменился в угрюмом выражении лица и уже не столь пьян, она осознала не сразу.
– Ни х… себе, – наконец произнёс парень, сумев побороть собственное бескрайнее удивление. – А давно ты этим… Садомазо занимаешься?
Она закашлялась. То ли из-за вопроса, то ли из-за специфики напитка.
– А, впрочем, какая разница? – пришёл к некоему выводу Толик. – Наверно, просто все бабы такие, и нечего мне тут чего-то себе воображать. Пойду я.
Он действительно встал и не считая положил из кошелька на стол несколько крупных купюр, прежде чем на шатающихся ногах побрёл прочь. Лее, конечно, очень хотелось открыть рот и сказать что‑нибудь в своё оправдание. Ей хотелось хоть как-то объяснить, что всё вовсе не так. Совсем не так! Но она не могла сосредоточиться на реальном мире. У неё сильно закружилась голова, а мысли начали нести какой-то бред.
«Кто же это был? Криогхо? Да. Кажется мерзавец Криогхо из клана Нирбассов. Скольких детей он искалечил?» – взыграло воображение, прежде чем она сумела остановить странные фантазии осознанием, что Толик закрывает за собой дверь.
Молодая женщина поспешно поднялась и, сгорая от стыда и неловкости, быстрым шагом тоже направилась к выходу. Разум кричал, что будет лучше, если она как можно скорее объяснится с коллегой. И, к счастью, на улице она его не упустила. Никуда-то он не ушёл. Напротив, парень стоял на одном месте, прислоняясь к фонарному столбу, со всех сторон обклеенному рекламой, и с глупой улыбкой смотрел на экран телефона.
– Не беременна она! – торжественно возвестил он, увидев перед собой бледную, как смерть, Лею.
– Вот и хорошо? Теперь ты в полной уверенности в её невиновности и можешь спокойно любить её и дальше?
– Нет. Брошу, – огорошил Толик и достал сигарету. – Неприятный осадок всё равно остался.
Резкое возвращение парня от роли несчастного влюблённого страдальца к привычному разгильдяю, для которого постоянный флирт является лишь стилем жизни, огорошило её. Но, видимо, таков уж был этот вечер.
«Потрясный вечерок, – гадко прокомментировал внутренний голос. – Во всяком случае, больше тебе не скучно. Развеялась так развеялась».
– А девочки на работе о твоём хобби знают? – с азартным блеском в глазах вдруг полюбопытствовал коллега.
После успокоения в том, что никто не смог бы предать такого изумительного парня как он, интересы Толика претерпели изменения. Он снова был счастлив, радовался жизни и, судя по внешнему виду, ни за что не собирался верить оправданиям молодой женщины. Однако она попыталась.
– Это какое-то недоразумение.
– Да ладно, сознавайся. Чего такого-то? Все мы взрослые люди, – с улыбкой подмигнул Толик и, сделав затяжку, спросил. – Так ты со всеми этими хлыстами и в ошейнике любишь, да?
«Вот у меня теперь репутация-то будет», – мрачно подумала Лея, размышляя, стоило ли ей увольняться с самого утра или всё-таки рискнуть и дождаться декрета.
Глава 6
Как уже было написано ранее, маркиза Рэнэдатар вела образ жизни отшельницы. Она предпочитала заниматься генетическими разработками вдали от суеты жизни. Её крайне редко можно было увидеть на балах или иных приёмах, а потому не было ничего удивительного, что её особняк стоял на отшибе… самого удалённого от Аджитанта города. Однако пространственные перемещения позволяли беспрепятственно посещать и куда более дикие места. Поэтому вроде бы ещё долю секунды назад Ал’Берит и Кхоттаж находились в замке, как вдруг их стало окружать совсем другое пространство.
При этом нельзя не отметить, что едва виконт оказался на нужной местности, как сразу подозрительно осмотрелся. А, прежде чем подойти ближе к дому, ещё и старательно поправил на себе чуть ли не все элементы одежды. Но несмотря на очевидное нежелание общаться с хозяйкой особняка, по итогу он всё-таки постучал тростью о медный диск, надпись на котором бестактно рекомендовала всем непрошенным посетителям то ли незамедлительно сгинуть в Лабиринте, то ли упасть на дно самой глубокой бездны. Гравировка значительно стёрлась со временем, и стала не очень разборчивой. А там дворецкий с крайне невыразительным строгим лицом открыл дверь. Причём даже раньше, чем утих первый звон, а потому у Кхоттажа создалось впечатление, что тот подкарауливал гостей, как голодный паук.
– Моё почтение, Ваше превосходительство. Её могущество Рэнэдатар просила проводить вас к ней сразу по прибытии.
– Весьма ценю её гостеприимство, но всё же предпочту ожидать снаружи, – решительно сказал Ал’Берит и уверенно сделал шаг назад, как если бы боялся, что слуга может силком втащить его в дом.
Из-за этого движения Кхоттажу ненадолго стала видна прихожая, заполненная огромными колбами с полупрозрачной светящейся жидкостью, в которой плавали различные безобразные существа. Моргающие глаза говорили о том, что они ещё живы.